Читать книгу За всё придётся платить. Книга третья. Игры магов - Константин Пылаев - Страница 8

– Скажи мне, любезный, могу ли я видеть хозяина заведения?

За последних два месяца здесь мало что изменилось. Тоже нежное журчание маленького фонтана, шелест шёлка, запах благовоний. Маленький квартет из гайчака, дотара, нея и лютни, спрятанного за полупрозрачной ширмой, ласкал слух и настраивал на получение наслаждений. Тоже вино, тот же диван в главной зале. Только встречал его не лысый толстяк Матиа, а другой, тоже лысый и более толстый персонаж, с противной, услужливой, дежурной улыбкой.

– Господин, я и есть хозяин заведения, назначенный благодетельным Магистром Лотосом, да продлит Азаар его годы, взамен прежнего. Вы, уважаемый, вполне можете положиться на меня. Моё заведение предоставит…

– Подожди. – нетерпеливо перебил сальное словоизлияние посетитель. – Что сталось с Матиа?

Толстяк напрягся, продолжая улыбаться. Он затравленно оглянулся, видимо, чего-то опасаясь, и замер, не решаясь поведать о судьбе предшественника.

– Я жду ответа. – повелительным тоном потребовал гость.

Хозяин смекнул, что явившийся, не простой визитёр, пришедший за плотскими удовольствиями, а важная шишка, выбросить которого из борделя нельзя. Он изобразил на лице мучительную борьбу и поспешил сдаться настойчивости посетителя.

– Произошло несчастие. – промямлил толстяк. – Мне очень жаль, господин.

– Несчастие? – клиент оживился. – Любопытно. Расскажи-ка мне подробности, любезный.

– Но, господин, может, лучше…

– Разве здесь не предлагают лучшие удовольствия в Массале? – выкладывая на столик небольшой кошель, спросил мило улыбаясь посетитель. – Или я ошибся?

– Но… – продолжал юлить хозяин. – Может, лучше девушку?

– Ну ты посмотри на меня. – развёл руки визитёр. – Где я и где девушки? Хотя, говорят, у вас здесь есть одна, способная расшевелить мёртвого. Может, её? Кажется, её зовут Гюльзар.

Толстяк вздрогнул.

– Вот из-за неё-то и произошло несчастие. – заговорщически произнёс он, неотрывно глядя на кошель. Жадность явно побеждала опасения откровенности. – Достопочтенный Матиа, да простит его Азаар, убил бедняжку Гюльзар, после чего и сам повесился. Видимо, не выдержал мук совести. Прямо во дворе и… – он обвёл пальцем вокруг толстой шеи.

– Да ты что? – изумился посетитель. – С чего бы?

– Вот чего не знаю. – пожал плечами хозяин. – Кто говорит – и за ревности, якобы был в неё влюблён, кто говорит, что вовсе и не он убил, а его повесили, заметая следы. Не знаю. И вообще, – он замахал руками, – это не моё дело. Может, всё-таки девушку?

– Потом, потом. – в нетерпении отмахнулся посетитель. Его глаза горели, словно перед ним кружилась в соблазняющем вихре обнажённая танцовщица. Весь вид его говорил о сильном возбуждении. Разговор об убийстве распалял гостя сильнее, чем порошок страсти, подсыпанный в вино. – Где это произошло? Я желаю видеть.

– Вот здесь он и повесился.

Крупный, высокий, с длинными, кривыми ветками чинар, в окружении кустарникого самшита казался уродом-великаном, призванным природой оберегать отдыхающих под ним от жарких, знойных лучей. Правда, сейчас он не смог бы этого сделать – почти вся листва с него опала и лежала ковром у его подножья, обнажая серо-зелёную, в трещинах, кору.

– Вот эта ветка. – угодливо рассказывал подробности толстяк, думая, что доставляет удовольствие клиенту. – А если уважаемый желает чего-то эдакого, то ему стоит лишь намекнуть, и к следующему разу, я прикуплю для его удовлетворения рабыню. Сами понимаете – жаль для этих целей отдавать хорошо обученную девушку. Да и разговоры пойдут ненужные. О цене мы договоримся.

– Спасибо, любезный. – Гелерда передёрнуло от такого предложения, но он и виду не подал. – Не стоит пока. Лучше скажи, что стало с телом этой, как её, Гюльзар?

– Так он её и закопал здесь же, под тем кустом. – указал рукой лысый хозяин на небольшой бугорок.

*

Четверо рабов, отложив лопаты, вытащили наверх, завёрнутое в ковёр тело. Приведший их десятник, знаком подозвал троих девиц, взятых из борделя и хорошо знавших покойную.

– Это она? – спросил он, когда рабы развернули саван.

Девицы, кутаясь в платки, со страхом и отвращением посмотрели в сторону трупа. В разложившейся плоти вряд ли можно было достоверно признать даже хорошо знакомого человека, но они дружно закивали, подтверждая, лишь бы их поскорее отпустили, избавив от малоприятного зрелища.

– Грузите на носилки. – брезгливо морщась, приказал десятник рабам. – Несите на пустырь и там сожгите. А что до тебя, – он обернулся к дрожащему от страха лысому толстяку, – не дай бог, кто узнает. – и поднёс увесистый кулак к его носу. – Ты меня понял?

Толстяк втянул голову в плечи, с ужасом примеряя на себя судьбу бедного Матиа.

*

– Это она?

– Да, мой господин. Девки опознали её. Мы сожгли тело, как ты велел.

– Это всё? Ничего необычного?

– Да, господин. Сожгли и развеяли прах.

– А эти, будут молчать или их стоит отправить вслед за Матиа?

– Да они обделались от страха. Прости, господин. – десятник осёкся. – Вырвалось.

– Ничего. Я много лет провёл с наёмниками и привык к грязи. Тебе меня не смутить. Но упаси тебя Азаар, выражаться подобным образом при Гелионе. Не порть мне мальчика.

– Да, господин. Так что делать с хозяином борделя и его девками?

– Пусть живут. Пока.

*

– Я очень не хочу тебя убивать. Но назови хоть одну причину, по которой я не должен этого делать.

Прикованное к стене цепями тело принадлежало сильному мужчине, который с нескрываемой ненавистью смотрел на мага. Даже сейчас, провисев в оковах больше суток, избитый, с опалённым боком, он, освободясь, вполне был способен сломать шею хлипкому юнцу, исковеркавшему его жизнь и жизнь его дочери.

– Ха. – сквозь боль и злобу усмехнулся Гордон. – Давай я лучше назову сотню причин меня убить, зятёк. Я с удовольствием придушил бы тебя, да руки скованны. Будь ты проклят, колдун. Ты и твоя сестрица. Пусть покарает тебя Азаар за то, что вы сделали с моей дочерью. Убийца.

Риз, памятуя о неприятности, произошедшей несколько часов назад, когда Бранда плевком «поприветствовала» своего мужа, стоял в стороне от пленника. Юноша не испытывал к нему ни малейшей жалости. При других обстоятельствах он запросто мог отдать своего врага на растерзание кробергам, в назидание другим, тем паче, что тот вполне заслуживал смерти. Но он был отцом Бранды и Риз не мог его убить.

– В том, что случилось с твоей дочерью больше твоей вины, чем моей. Не заставь ты её попробовать убить меня, с ней ничего этого не произошло бы. Я этого не хотел и очень сожалею, что так случилось.

– Плевать я хотел на твои сожаления. – сквозь зубы прорычал Гордон. – Что мне с ними делать, на её ожоги намазывать? Зачем ты здесь? Я твоим уже во всём признался. – он бросил взгляд на свой обожжённый бок. – Давай уже, вздёрни меня, и дело с концом. Оставлять меня в живых резону нет – дочь я тебе не прощу. А разговаривать нам боле не о чем.

– У меня другое мнение на этот счёт. Думаю, разговаривать как раз есть о чём. Жить хочешь?

– Конечно. – оживился пленник. – Очень даже. И желательно без цепей, чтоб можно было приди к тебе ночь и придушить во сне. А ещё лучше, поджарить на вертеле, как свинью, чтоб на своей шкуре испытал, что чувствует моя…

– И ты бы смог после меня излечить? – зло выдвинув нижнюю челюсть, перебил его отповедь Риз. – Убийц и мучителей, вроде тебя, хватает с избытком. А вот тех, кто способен спасать и лечить я редко встречал. И как правило, они жили в нищете и безвестности. Убивать куда проще и прибыльнее. Так ведь? Ты хотел убить всех моих людей. А это больше полутора тысяч душ. Зачем? Ведь никто у тебя власть не отбирал, лишнего не требовал. Нет, ты захотел большего и рискнул. Результат – сам в цепях, а дочь наполовину сожжена. Оно того стоило? И после я же и виноват?

– Ты ничем не лучше меня. – прошипел Гордон. – Ты ведёшь их на бойню. Империя раздавит вас как клопов. И ради чего? Ради того, чтобы твоя сестра надела корону?

– Меня ведёт цель – тебя жадность. Ты прав, нам больше не о чем разговаривать. Я своё предложение сделал. Думай, хочешь ли ты жить или нет. – Риз развернулся и направился к двери. На пороге он остановился. – А твоя дочь жива. Жива и здорова. Я её вылечил. Прощай. – и вышел.

Он уже поднимался по лестнице, когда его ушей достиг душераздирающий крик Гордона.

– Повтори! Повтори, проклятый колдун, что ты сказал!

– Так, давай-ка начистоту, мой мальчик. Что происходит? – решительно потребовала Цера, когда они поднялись наверх и вошли в главный зал замка, ещё хранившего следы вчерашнего побоища. Кровь уже успели замыть, но сломанная мебель была свалена в углу, дожидаясь своей очереди быть использованной в виде дров. – И не вздумай отмахиваться, будто это твоё личное, семейное дело. Я твоей сестре это говорила и тебе скажу – у вас нет своих дел. Вы себе не принадлежите. И я должна всё знать. Мне же придётся как-то объяснять своим, почему ты готов простить своего убийцу и предателя. Кроберги такого не прощают. И будь ты трижды магом и Хранителем – это ничего не меняет. Им и так пришлось признать вождём девчонку, да и вдобавок терпеть над собой меня, как соратника Хранителя. Но если и дальше так дело пойдёт, то я за них не ручаюсь, и тогда… Да спасут нас Льды.

Риз молчал, представляя, как в тесноте зала, куда набилось сотни под две пирующих, протрубил рог, и на его друзей и соратников набросились, ждавшие сигнала воины Гордона.

– Много наших? – спросил юноша, не смея поднять глаза на Церу.

– Я же сказала – помяли немного. В такой давке не больно-то и поорудуешь мечом. Да и я предупредила, чтобы были начеку. Наши, хвала Хранителю, ещё не разучились биться поодиночке. Так, пара ножевых, да с десяток зубов, а вот местным досталось изрядно. С дюжину забили насмерть. На пиру убивать гостей… Пусть скажут спасибо, падлюки, что не переубивали всех. Как поняли, что снаружи нас ещё тысяча, так и побросали свои железяки, но я этого уже не видела. У меня, знаешь ли, были другие заботы. Кое-кто в это время истекал кровью у меня на руках.

– Спасибо. – выдавил из себя Риз. – Ты спасла мне жизнь.

– Ну, нам ли считаться. – женщина положила ладонь ему на плечо. – Только хочу спросить тебя, на правах матери, какого лишая, ты не стал драконом, когда она в тебя выстрелила? И что значит эта дурацкая фраза – я ей обязан? С чего бы?

– Когда мы остались наедине, – вздохнул юноша, – ну, ты понимаешь, я вдруг ощутил такое, как бы это объяснить, свободу что ли. Словно и нет никакого дракона. Словно я простой человек. Мне было легко и радостно. У меня уже была женщина, – пустился в откровенность Риз, – но тогда ничего такого со мной не было, а тут. И самое главное – я сам смог спрятать глубоко в себя и мага, и дракона. Понимаешь – сам. Благодаря ей. Я захотел полюбить. – у него на глазах навернулись слёзы. – И получил арбалетный болт в ногу.

Он запрокинул голову вверх, пытаясь удержать, предательски рвущуюся наружу влагу. Цера обняла его, прижала к себе, гладя по волосам, одновременно осматривая зал – как бы кто не увидел слабость Хранителя.

– Полно, малыш. Женщины бывают коварны. Видимо ты прав, что хочешь её простить. Может, так для тебя будет легче.

– Наверно, у каждого из них, – Риз совсем размяк, – была причина предать меня. У отца, у Урсена, Гелерда и Бранды с её отцом. Но отчего так больно? И почему свои проблемы они решали за мой счёт? Цера, ответь.

Что она могла ему ответить, сама никого не пускавшая, до недавнего времени, в свою жизнь. Суровая и сильная женщина слабо годилась в утешительницы.

– Соберись, маг, у нас много дел. – единственное, что могла она сказать, юноше, мучаемому сомнениями. – Тебя, ждут наверху. Но вначале я должна показать тебя нашим.

*

– Отъедем?

Ночью изрядно подморозило, и дорога стала твёрдой. Идти по ней войску стало намного легче, несмотря на холод, к которому варвары были приучены. Они даже поделились с пражанами частью своей одежды, хранившейся в обозе. Не привыкшие к зимним походам «сапожники», мёрзли в своих доспехах, под которые нельзя было поддеть сколько-нибудь тёплый костюм. Между кробергами и кавалеристами Пражана быстро наладились довольно дружеские отношения, поскольку им не доводилось встречаться в открытом противостоянии и крови меж ними не было. Мастер Додиан постоянно находился при королеве, что тоже способствовало этому.

А вот появление братьев Леона, Патра и Роя, приведших с собой семьдесят воинов, было встречено прохладно. Да и те, не стремились сойтись с остальными, держась особняком, заняв указанное им место за шестой сотней.

Саффи нестерпимо захотелось свободы, и с молчаливого согласия соратников, она позволила себе немного размяться, гоня белогривого скакуна в стороне от дороги. В попутчики девушка выбрала Гамалу. Ну и Роксану с Вороном.

– Это можно. Только из меня наездник плохой, мне за тобой не угнаться.

– Зато собеседник хороший. – улыбнувшись, заметила девушка. – Этого вполне достаточно.

– Ну тогда погнали.

Гнала по сути только Саффи, пуская в галоп наследство Эйры. Подарок Додиана Гамала оставил в обозе, а мохнатая лошадка не могла, да и не желала с ней соревноваться в скорости, как и серый зверь. Ворон тоже предпочёл общество бывшего шамана, усевшись на крупе его тихохода. Девушке периодически приходилось возвращаться, гарцуя вокруг спутника, дразня и дружески подначивая, на что бывший шаман по большей части молчал, ожидая, когда она решится на серьёзный разговор.

– Ну что ты как тюлень по песку, еле тащишься, Гамала? Неужели не хочется пуститься вскачь, обгоняя ветер. Тебе же подарили прекрасного коня, которого, между прочим, необходимо объезжать, чтобы он привык к тебе. Зачем ты держишь его в обозе?

Её щёки порозовели, золотые кудри полосами выбились из-под шапки, развеваясь, будто стяги, мочки ушей, никогда не знавшие серёжек, стали красными. От её коня шла испарина, а из его ноздрей валил пар. Сам скакун, то понукаемый, то предоставляемый самому себе, в нетерпении мотал головой и бил копытами, требуя от наездницы пустить его в галоп.

– Ты, часом, не влюблена?

– С чего бы? – изумилась девушка подобному предположению. – Откуда взялось такое мнение?

– Ещё вчера ты шла по дороге с унылым лицом, словно кругом вонючее коровье дерьмо, а сегодня мчишься невесть куда, будто осой ужалена под хвост. А что с тобой будет завтра?

– Ты бредишь, друг мой. – фыркнула Саффи. – Это ты небось истосковался по своей ненаглядной.

– Неужели ты меня вызвала ради возможности сказать несколько колкостей? – скучающим тоном спросил мужчина. – Я думал, у нас будет важная беседа.

Девушка поджала губы. Она уже собралась пришпорить коня, но Гамала, воспользовался близостью к ней, ухватил его за узду. Недовольно глянув, умное животное всё же сообразило, что людям необходимо поговорить и замерло в ожидании.

– Спрашивай уже. – предлагая начать разговор, ради которого она его и позвала. – Хватит тянуть тюленя за причинное место.

– Я действительно хотела поговорить, – девушка замялась, не зная, как начать, – но…

– Спрашивай. – улыбаясь, разрешил Гамала, уже догадываясь, о чём пойдёт речь. – Смелей.

– Что у вас с Церой? – выдохнула девушка.

– А, вот ты о чём. – улыбка расплылась по лицу мужчины. – Я-то думал что-то серьёзное.

– Вообще-то, да.

– Ну я и говорю, влюбилась.

– Да-ну, тебя. – обиделась девушка, вновь собираясь уехать. – Я думала ты мне…

– Ладно, ладно, прости, не обижайся. И давай-ка спешимся. А то мне несподручно каждый раз ловить поводья твоего коня. Так разговора не получится.

Они оба слезли с коней и вели их в поводу. Роксана заняла место рядом с Саффи. Верхом ехал лишь Ворон. Мужчина ждал.

– Ты мне друг? – девушка никак не могла решиться.

– Слушай, ты ведь взрослый человек. К чему эти увёртки?

– В том-то и дело, что я не могу понять – то ли мне девять лет, то ли вдвое больше. Ты же знаешь эту историю, как я стала взрослой. Вот и не могу определить – повзрослела ли я.

– Ну, нашла помощника. Самому хотелось бы в себе разобраться, а ты хочешь, чтобы я залез в чужую душу и навёл там порядок. Не лучше спросить брата?

– Не хочу с ним говорить об этом. Он продолжает считать меня маленькой.

– А это не так?

– Нет! – резко бросила Саффи, но тут же поправилась. – Не знаю. Может он и прав, конечно. Всё так запуталось.

– А ты хочешь, чтобы было всё просто?

– Можно подумать, что ты не хочешь?

– Хочу, но так не бывает. И здесь никто тебе не поможет, ни я, ни Цера. Даже твой брат.

– Что же делать? – в голосе Саффи появилось отчаяние.

– Прими всё как данность. Загляни в себя и ответь – зачем ты всё это делаешь?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же приняла решение, объявить себя королевой, взяв ответственность за других. Ты убивала за это, рисковала жизнью, своей и чужой. Шла пёс знает куда, лишь бы по праву занять место наверху. Что тобой двигало? Ответь себе на этот вопрос, и может тогда ты поймёшь – взрослое это решение или мелкое желание малолетней девочки. Да, в тебе течёт кровь вождей, но может за этим стоит ещё что-то?

– Да, ты прав. – после паузы призналась Саффи. – Я хотела отомстить.

– Нам? – спросил Гамала, наклонив голову набок и с любопытством рассматривая собеседницу.

– Нет, Империи.

– Ну-ка, давай с самого начала. Думаю, всё гораздо сложней, чем видеться со стороны.

***

Дождь лил, не переставая, всю ночь и всё утро. К полудню тучи расступились и выглянуло долгожданное солнце. Количество пленных уменьшилось – троих, мужчину и женщину с ребёнком, выкупил, с их согласия, староста деревни, в надежде, что за год они смогут отработать выкуп, вкалывая на его ферме и получить свободу.

Наёмники таким сделкам были только рады. Следить за полоном сложно, да и в дальней дороге многие норовили помереть. Опять же таки кормить не надо, и хоть южнее за них можно было получить втрое, пленников в большинстве случаев продавали за гроши.

Каштане и её сыну это не грозило – теперь они принадлежали Гелерду. Многие из полоняников, бывшие соседи и товарищи по несчастью, сейчас с ненавистью поглядывали, на сидевших на сером ослике, путников. Ещё вчера они были рады, что маг выбрал не их, а сегодня откровенно завидовали счастливчикам, втихомолку выдвигая самые грязные версии такой удачи. Изредка до слуха женщины доносились мерзкие слова, относящиеся к ней, но она старалась не обращать внимания.

– Привет, красавица! – рядом неожиданно возник Джамир, с неизменно похотливой улыбкой. – Как путешествие?

Он явно запал на Каштану, но демонстрировать это в открытую не смел. Женщина была рабыней мага, и претендовать на неё чревато неприятностями. Но надежд, что ему рано или поздно перепадёт, не оставлял и готовил почву заранее.

– Спасибо, господин, всё хорошо. – осторожно поблагодарила за заботу женщина.

– Не обижают? – Джамир кивнул в сторону колонны. – А то я их знаю – небось глотку готовы тебе перегрызть, лишь бы махнуться с тобой местами. Кстати, где твой ненаглядный?

Уши Каштаны при этих словах покраснели, будто между ней и магом действительно что-то было. Она опустила глаза, а мальчик с ненавистью посмотрел на сотника.

– Ух, экий у тебя взгляд. – добродушно улыбнулся наёмник, миролюбиво показывая ладони. – Не убивай меня, о великий воин. Я готов просить пощады и прощения у твоей достойной матушки, тем паче, что она такая красавица. – он закатил глаза, довольный сделанным женщине комплиментом.

– Он отправился в обоз, господин. – отвечая на вопрос и обрывая славословие мужчины, объяснила отсутствие хозяина Каштана. – Если он тебе нужен, то следует его искать там.

– Вот спасибо, милая женщина, – решил пока не перебарщивать Джамир, сообразив, что его аккуратно отшивают, – твоя помощь в поиске нашего мага неоценима. – сотник приложил руку к сердцу, делая самый серьёзный вид. – Благодарю тебя.

Он тронул коня в указанную сторону. Маг ему был не нужен, но в обозе следовало разобраться с маркитанткой, нагло обчищавшая карманы его солдат, втюхивая коричневый гашиш по заоблачным ценам. В конце концов, это может стать проблемой, поэтому стоит с ней договориться сейчас, пока монеты в кошелях его бойцов весело звенят, потому как когда они кончатся, будет поздно.

Его остановил громкий треск, ломающихся досок и истошный женский крик, возвестившей о какой-то трагедии. Он поспешил вернуться.

Мост сломался прямо посередине – сгнившие доски не выдержали нагрузки в виде ослика, с сидящим на нём мальчике. Река, пересыхавшая летом до размеров ручья, от осенних дождей широко разлилась, а её течение стало бурным. Оба рухнули вниз, в самый центр потока, моментально унёсших их прочь.

– Ивас! – Джамир едва успел перехватить женщину, решившуюся броситься следом за сыном, голова которого ещё виднелась над поверхностью воды. – Ивас!

– Стой, дура, его уже не спасти! – кричал наёмник, вырывающейся из его объятий Каштане. – Только себя погубишь.

Но женщина не слушала – её глаза не могли оторваться от уменьшающейся с каждым мгновением точки, которая была головкой её ребёнка. Она, обезумев, пыталась освободиться, но силы, подточенные отчаянием, оставили её, и она повисла на Джамире.

Внезапно на берегу появился всадник, в его руках рождался огненный шар. Раздался свист, и огромная ветка, свисавшая над речкой, отрезанная огнём от ствола, упала в воду в тот момент, когда мальчик, размахивая руками, проплывал мимо. Слетевший с плеча мага сокол, немилосердно ухватил малыша за волосы и помог доплыть до ветки, норовившей ускользнуть.

Тем временем сам всадник бесстрашно бросился в бурный поток. Боевой конь, послушный воле наездника, устремился к теряющему силы тонущему мальчишке.

И в тот миг, когда слабая ладошка безвольно разжалась, отпуская спасительную ветку, и голова Иваса исчезла под водой, увлекая за собой птицу, сильная рука вырвала его за шиворот на поверхность и перебросила поперёк седла. Намокший сокол успел перебраться по руке всадника, и нахохлившись, уселся на плече.

– Спасибо, дядя Гелерд. – пролепетал Ивас, когда маг передавал, вырвавшейся из объятий сотника, Каштане её дитя.

– Сынок. – рыдала счастливая мать, трясущимися руками прижимая ребёнка к себе, целуя бледное лицо, дрожащего от холода и пережитого, мальчика. Ей не верилось, что кошмар закончился и её малыш в безопасности. В своей радости она даже забыла поблагодарить человека, спасшего его.

– Что встали, ротозеи, быстро чинить мост. – заорал Джамир, досадуя, что остался непричастен к спасению. – Зары вас раздери.

– Не надо. – спешиваясь, остановил его маг, передавая ему поводья. – Гони всех через мост – я подержу. Только быстро. – и направился к берегу.

– Слышали? А ну! – сотник и остальные наёмники, оставшиеся на этом берегу, пинками и древками копий погнали пленников к переправе. – Шевелитесь, вам, оборванцам везёт – сегодня вы пойдёте по магу.

Толпа, гонимая по мосту, с ужасом смотрела под ноги, где виднелось бледное синее свечение защитного купола.