Читать книгу Эльфийские саги (сборник) - Константин Пимешков - Страница 5

Дорога к хутору Тимохи бежала по невысоким буграм, сползала в сухие низины и взбиралась по заросшим осинками косогорам. Спустившись с одного бугра, делала полукруг и вновь карабкалась на следующий. За очередным поворотом она, вместо того, чтобы пойти вверх, нырнула в заросли бузины. Скоро начнется малинник, растущий по краю луговины, а там и до хутора недалеко.

Хозяйство у Тимохи крепкое. Четыре лошади, три десятка коров и полсотни овец. Да и хутор только назывался хутором. На самом деле он давно вырос в маленькую деревеньку. На холме стояли два просторных дома, несколько сараев и большой коровник.

Оставив машину на площадке возле трактора, Виктор заглянул в избу. У плиты стояла незамужняя младшая дочь – крепкая, ладная, с бархатным голосом и ласковой улыбкой. Выяснив, что Тимоха с утра в лесу, Виктор выскочил на крыльцо. Отдышался. Эта молодая женщина всегда смотрела на него как на потенциального мужа. От ее улыбки и вежливого разговора бросало в пот. Язык прилипал к зубам, не желая ни делать комплиментов, ни давать отпор вежливой осаде.

В лесу ноги сами понесли к большому болоту. Улыбаясь, Виктор не противился. Знал: Кирюша не смог встретить, значит, занят. Уж что-что, а водить людей по лесу леший умел. Можно даже не смотреть под ноги – не споткнешься. Виктор и не смотрел. Намного интереснее наблюдать за белкой, тащившей гроздь орехов, или высматривать, куда делась семейка мухоморов, все лето украшавшая полянку с пнем посредине. На этом месте в прошлом году Виктор сломал ребра или на другом, вспоминать не хотелось. Кирюша почувствует – расстроится.

Перед ивовыми кустами, за которыми начиналось большое болото, лежала сухая осинка. Не на месте лежала. Виктор закинул на плечо сухой ствол и прошел между кустов ивняка.

Кирюша сидел на толстом стволе березы, упавшем так удачно, что успел врасти в землю. Рядом суетился у костерка Тимоха. Сырые ветки никак не хотели гореть. Щелкали, дымили. Пламя пряталось и высовывать язычки отказывалось.

– О! Молодец! А я и не подумал, – Тимоха, выхватив у Виктора осинку, потащил к костру.

Леший улыбнулся:

– Привет, а я тебя ждал. Сейчас Гоша придет – поговорить надо.

– Случилось чего?

– Какие-то гады в Коровий овраг старые удобрения свалили. Привозили два раза. Самосвалом.

Виктор знал этот небольшой, заросший крапивой, овражек. Иногда, оставив машину в Селище, ходил вдоль него в Дубки.

– И что?

– Дождями отраву смыло в торфяник, и Лине теперь жить негде. Уходить собралась.

– А кто это?

От кустов донесся мягкий басовитый ответ:

– Кикимора тамошняя. Привет!

Гоша подошел к костру, скинул с плеча кожаный рюкзачок. Тимохе наконец удалось разжечь не желавшие гореть ветки. Кирюша повернулся к болоту. Прокашлялся. Крикнул:

– Ольг! Выныривай! Костер готов!

Ряска зашевелилась и пропустила на поверхность облепленную поникшей травой кочку. Рука с перепончатыми пальцами раскинула зеленые патлы по сторонам. Водяной пошлепал синими губами и тихо спросил:

– Чего разорались-то?

– Мы еще не орали, – вступился за правду Тимоха. – Орал Кирюша – с него и спрос!

– А я что?! Я как лучше хотел! – насупился леший.

Водяной вышел на берег. Из резиновых сапог с каждым шагом выплескивалась вода. В широченных ладонях трепыхались караси. Штуки по четыре в каждой. Ольг вывалил рыбу на мох:

– Хватит пока. Потом еще схожу. А ты, – он повернулся к Кирюше, – не в лесу. На болоте не ори! Карасей, вон, распугаешь – лягушек жрать будем?

Гоша собрал рыбу и подсел к пеньку – чистить. Тимоха копался в ивняке.

– Чего ты там ищешь? – забеспокоился леший.

– Рогульки.

– Ты в прошлый раз здесь последние дорезал. Бери теперь выше.

– А и то… – хуторянин поплелся к следующему кусту.

В ожидании закуски решили не терять времени. Тимоха достал из кармана дерюжку. Расстелил, разгладил складки. Гоша покопался в рюкзачке, и на свет появился коньяк. Виктор, уже ухвативший в сумке бутылку за горлышко, разжал руку. Вторую лучше придержать, потому как поллитры им обычно хватало. Достал резной контейнер с хрустальными стопочками.

– Эх, коньячок – это хорошо. Лимончика бы… – мечтательно протянул Кирюша.

– Забыл! – Виктор запустил руку в сумку. – Держи, гурман! – положил рядом с бутылкой лимон.

Разлили по первой. Тимоха повернулся к костру – поворачивать карасей другим боком. Гоша полюбовался игрой света в гранях хрусталя. Поставил стопочку на дерюжку и повернулся к Ольгу:

– А Лина где? Ты чего ее не позвал?

– Я ее на Глубокое наладил – к Алене. Пусть там пока погостит. Все же разнообразие.

– А они не перессорятся? – Гоша разливал по второй.

– Ну, если что не так – в протоке отсидится. Я когда-то специально там траву на границе с озером развел. Хотел от Глубокого отгородиться.

– Зачем?

– Молодой был, деятельный.

Кирюша усмехнулся:

– Это он от тогдашней русалки отгородиться хотел. Не помню, как ее звали.

– И я не помню, – признался Ольг, – хоть и прожил с ней обок лет пятьсот. Но все равно расскажу.

И услышал Виктор историю, начало которой терялось в середине прошлого тысячелетия.

Давным-давно, когда никого из присутствующих еще и на свете не было, случилось так, что ключ в Глубоком, питавший местные озера, стал приносить меньше воды. А потом еще и несколько сухих лет подряд выдалось. Первым начало заболачиваться Черное. Берега заросли мхом, вода застоялась, подернулась ряской.

В то время людей на Руси было мало, ведьма жила далеко. Лесная нелюдь тоже не жаловала эти места. Леший обитал в Красном бору, что за двадцать верст от Дубков. На три озера тут была одна русалка. Она и не уследила – заросло травой Черное. Следующее – Широкое, став непроточным, тоже начало обрастать по берегам. Прошло много лет, и ведьма, поселившаяся в этих краях, решила найти смотрящего для болот.

– Я тогда молодой был, уговорила меня Василиса, – Ольг посмотрел на рюмочку. – Чего-то мы тормозим.

Тимоха кинулся к костру:

– Караси! Караси пригорят!

Под закуску и рассказ потек веселее:

– Поселился я в Широком, но уж больно не по душе мне открытая вода. Ну, и взялся со всем рвением обустраиваться – берега заращивать. Лягушек развел, подлещиков в Глубокое прогнал. Из-за них и поссорился с местной русалкой. Ей эти подлещики тоже не нравились. Но я их все-таки прогнал. Переманил к себе из озера налимов и стал протоку заращивать. А озерко продолжало заболачиваться само – не до него было. Попросил я Василису найти кого-нибудь, чтобы не разбрасываться на два болота, не топать по лесу в обход Глубокого. А она и говорит: «Не торопись. Через двенадцать лет будет в торфянике кикимора». Ну, я ей не поверил, а когда ровно через двенадцать лет в болоте, которое тогда еще и торфяником не называли, поселилась Лина, обомлел.

– Во-во! А когда деревенские стали бывшее озеро торфяником называть – ко мне пришел. Удивлением поделиться, – поддержал водяного Кирюша. – Василиса сильная ведьма была. Судьбу не только видела, она ее делала!

– Да! Нина – целительница знатная, но до Василисы ей далеко, – сказал Ольг.

– Сколько лет Нине? Ста не исполнилось! – вступился за ведьму леший. – А Василиса, когда я сюда пришел, уже старая была.

И пошел у нелюди разговор: кому сколько лет, да кто больше позабыл. Виктор сразу запутался, потому что имен водяной с лешим не помнили. Соседей они называли «тот леший, что татар завернул» или «та русалка, что с ведьмой поссорилась». Стих разговор, когда Гоша наполнил стопочки и постучал своей по бутылке.

Выпили, закусили тем, что осталось от карасей. Ольг засобирался в болото.

– Сиди! – Тимоха пошарил в подсумке, достал круг домашней колбасы. – Гоша, порежь.

Над болотом, смешиваясь с дымком гаснущего костра, поплыл плотный запах копчености. Пока Гоша резал закуску, разговор вернулся к тому, с чего начинался. Кирюша спросил:

– Куда Лину селить будем?

– Некуда, – обреченно выдохнул Ольг.

Гоша поднял голову:

– А если в дальней заводи?

– Не-е. Не захочет. Ей отдельное болото нужно.

– Ничего, потеснишься, – произнес леший.

Ольг поднял вверх указательный палец, с которого свисали перепонки, похожие на сложенные крылья летучей мыши.

– Я ж что сказал – от-дель-но-е!

Виктор, разливая по последней, предложил:

– А если ее поселить в старице, что за мотелем?

– Там у тебя протока в речку. Не уживется она с русалкой, – категорично заявил водяной. – Я твою Нюшу знаю – вредная баба!

– А если протоку закопать? – спросил Тимоха.

– А копать кто будет? – повернулся к нему Ольг.

– Я буду! – ответил хуторянин. – Трактор с ковшом пригоню и закопаю. Кирюш, поможешь подъехать?

– Да я! Да для такого дела…

– А что скажут в лесничестве? – попробовал испортить радость Гоша.

– С лесничеством я договорюсь, – внес свою лепту Виктор.

– Вот и ладненько! – подвел итог леший. – За это надо выпить.

Посидели еще немного, но разговор не клеился, вновь и вновь возвращаясь к гадам, испоганившим пусть и топкий, но приличный еще торфяник. Гоша вспомнил, что бабушка просила забежать в магазин. Виктор тоже заторопился – чтобы завтра с утра зайти в лесничество, выезжать придется рано. А до мотеля еще добираться лесными дорогами, на которых не встречается ГАИ.

Распрощались с Ольгом. Чуть позже – с Гошей. И по тропинке, что вилась по светлой березовой роще, направились к хутору.

Странно, но сегодня Кирюша пошел провожать их с Тимохой в поля. Обычно он из леса не выходил, а тут незаметно по луговине добрел до плетня. Виктор намеревался уже поинтересоваться, что случилось, но леший заговорил сам:

– Совсем Ольг состарился. Раньше его мои крики не волновали.

Стало понятно, почему Кирюша зашел так далеко. Хотел поговорить о водяном, чтобы тот не услышал.

Тимоха, отворявший плетеную воротину, повернулся:

– И что?

– Что-что… Непонятно, что ли!? Долго не протянет – старый стал, покоя захотел. Вот если б заинтересовать его чем-нибудь, чтобы жизнь интересней стала.

– Чем? – поинтересовался Виктор.

– Он загадки всякие любил раньше. Но последнее время загрустил. Наверное, разгадал все. Видимо, скоро уйдет…

– Куда?

– Не знаю. И никто не знает, – леший помолчал, переминаясь на коротких ножках. – Нина, разве что…

– Знает, да не скажет! – Тимоха махнул рукой.

– И что будет с болотом? – спросил Виктор. – Кикиморе отдадут?

– Не знаю. Как получится. Может, Лина поселится, а может, новый кто придет…

Хуторянин продолжил наседать на Кирюшу:

– Откуда?

– Не знаю.

– Ну, вот ты откуда пришел?

– Не помню. Правда, не помню. Я Алену спрашивал. Она тоже не помнит. Нину спросить надо. Ведьма точно знает. Она же Алену привела? Привела.

– Может, и водяного нового приведет?

– Не знаю.

На том и разошлись. Виктор долго смотрел вслед семенящему к лесу Кирюше. Тимоха молчал, опираясь на плетень, потом вдруг произнес:

– Триста лет они с Ольгом вместе…

* * *

В Управление лесного хозяйства Виктор заявился с утра, чтобы застать начальника на месте. Когда речь зашла о земляных работах, тот возмутился.

– Чего вы там с этим браконьером копать собрались? Не ваша же земля. Небось, мусор захоронить хотите?

Виктор рассказал все, как есть. Главный лесник не поверил:

– Не бывает кикимор! Не бы-ва-ет! Сколько вы с Тимофеевым выпили, что тебе кикиморы мерещиться стали?

Он никогда не работал в лесу. В управление попал из замов мэра по сельскому хозяйству. А до этого числился агрономом в колхозе, откуда был изгнан за непроходимую глупость.

Виктор решился на обходной маневр:

– А вы сами приезжайте. Рыбку половите, отдохнете на бережку. Я вас в хороший домик по дружбе поселю. Только весной поставил – еще смолой пахнет. Заодно проверите, есть в старице кикимора или нет.

Начальник махнул рукой:

– Ладно, приеду – посмотрю, что у тебя там за живность водится.

– Так мы протоку закопаем?

– Да мне-то что – копайте. Там нормального леса все равно нет. Строить-то вы там с Тимофеевым ничего не собираетесь?

– Нет! – отрезал Виктор.

– И отходы захоранивать не будете?

– Нет!

– А копать-то чем будете?

– У Тимохи трактор есть. С ковшом.

– А как он трактор туда протащит? Там же лес.

Виктор, не подумавши, ляпнул:

– Кирюша поможет.

– Какой еще Кирюша?

– Леший из Дубков.

И сообразил, что главный лесник теперь точно запретит копать. Но все обошлось. Начальник управления только махнул рукой. Сказал, что позвонит на неделе и в пятницу вечером подъедет с семьей. Видимо, предложение отдохнуть на халяву пришлось кстати.

* * *

Тимоха загнал трактор на стоянку перед мотелем. Открыл дверку и спрыгнул на асфальт с грацией бывалого тракториста. Пожал Виктору руку. Посмотрев в сторону леса, спросил:

– Ну, и куда дальше?

– К во-он той кривой осине! Кирюша сказал, что перед тобой пойдет.

– Ага!

Хуторянин шустро забрался в кабину. Трактор, выпустив облако черного дыма, медленно съехал с асфальта. Виктор двинулся следом.

Перед деревьями Тимоха сбросил газ, но стволы осин раздвинулись, открыв присыпанный листьями проход. В глубине его мелькнула лохматая борода лешего.

Оглядываясь, Виктор двинулся следом. Трактор ехал по вытянутой полянке, которая чудесным образом перемещалась по лесу. Деревья не вытаскивали из земли корни, как в сказке. Не гнулись. Просто оказывались в стороне, освобождая дорогу лешему. А потом, дав проехать трактору, так же незаметно возвращались на место за спиной Виктора. Лес становился привычно непролазным осинником, в котором отродясь не бывало никаких полянок.

На берегу узкой протоки Тимоха затормозил. Высунулся из кабины и крикнул:

– Где копать будем?

– Вон там – с кряжа? – ответил Виктор.

Трактор подкатился к песчаному обрыву, из которого вся деревня брала песок. Опустил на траву стальные лапы и отвал. Тимоха повернул кресло к торчащему сзади ковшу и взялся за рычаги.

Виктор, наблюдая, как хуторянин наваливает на берегу кучу песка, спросил у стоящего рядом Кирюши:

– А ты только ненадолго можешь деревья передвинуть?

– Смотря какие и зачем. Ну, и куда – тоже надо посмотреть. Бывают места, в которых деревья не растут. Сколько ни пересаживай – либо назад вернется, либо засохнет.

– У меня две яблони растут так, что ялики в сарай приходится кругами таскать. А срубить жалко – старая антоновка, ароматная. Сейчас такую и не найдешь.

– Пойдем посмотрим, что там у тебя с яблонями.

В беседке сидели приехавшие вчера рыбаки. Пили чай и перебирали разложенные на столе воблеры. Кивнули Виктору, а семенящего рядом Кирюшу будто не заметили. Хотя в полуденную жару мужичок в тулупе выглядел нелепо. Знатно отвел им глаза леший!

– Эти, что ли? – подошел к яблоням Кирюша.

– Эти, – подтвердил Виктор. – Их бы поближе к беседке пересадить.

Леший прошел между кривыми стволами. Погладил спускающиеся к самой земле ветви. Постоял, словно прислушивался к чему-то. Медленно вернулся к беседке. Почесал затылок и оглянулся на мужиков. Те уткнулись носами в снасти и внимания ни на что вокруг не обращали.

– Сюда, что ли?

– Сюда.

– Хорошее место. Но вдвоем им тут тесно будет – засохнут, – Кирюша осмотрелся и показал рукой: – Вторую придется выше гнать.

Рыбаки, видимо, услышали разговор. Закрутили головами. Виктор приготовился врать и изворачиваться, но леший провел перед собой ладонью, словно вытирал стекло. Мужики снова склонились над столом.

– Только сразу не получится, – произнес Кирюша. – Если ненадолго надо дорогу открыть, то можно быстро. А если хочешь, чтобы дерево на всю оставшуюся жизнь в другое место переселилось, то надо не спеша его двигать.

– К осени-то успеешь?

– Конечно! Недельки за три управлюсь. Только ты их поливай. Особенно с той стороны, куда пойдут. И много поливай, чтобы земля мягкой стала. Тогда быстрее получится.

Мужики в беседке разложили воблеры по коробкам. Посматривая на темную тучу над горизонтом, рассуждали, собираться на рыбалку или нет. Кирюша прищурился и сказал:

– Ты скажи им, чтоб не беспокоились. Не будет сегодня дождя.

К вечеру Тимоха успел несколько раз насыпать и сдвинуть кучу песка в заросшее камышом русло. Под конец переехал на тот берег и, опустив отвал, разровнял запруду.

– Всё! – выпрыгнув из трактора, сказал он. – Обмыть бы…

– Вот придет Лина, новоселье и обмоем, – предложил Виктор.

– Я за ней схожу! – заторопился Кирюша. – Только надо трактор отсюда убрать. Лина технику не любит.

– Ну, показывай дорогу! – полез в кабину Тимоха.

Пока леший выводил через лес трактор, Виктор дошел до мотеля. Прихватив бутылку коньяка, стопочки и фрукты на закуску, спустился к реке. По вьющейся вдоль берега тропинке прошел до излучины. Свернул в лес, чтобы обойти заболоченную низину, с которой начиналась старица.

За деревьями мелькнул желтый песок откоса. Вдоль него ковылял Кирюша. Рядом, медленно переставляя большие ноги, шла Лина. Кикимора выглядела как обросшая густой тиной коряга. В спутанных волосах застряли веточки. Прозрачная капля свисала с длинного острого носа. На узких плечах лежало ожерелье из кувшинок.

Виктор зажмурился, но кикимора стала как будто ближе. Шлепая широкими ступнями по заболоченному берегу, она добралась до чистой воды и обернулась. Помахала рукой. Улыбнулась, показав острые пожелтевшие зубы. Виктор с закрытыми глазами помотал головой, но продолжал видеть плывущую к запруде Лину.

Открыв глаза, Виктор медленно сделал шаг. Еще один. Шел и не мог понять, что с ним происходит. Откуда взялся этот сон наяву? Почему кикимору сквозь закрытые веки он видел лучше, чем открытыми глазами?

– Ну, что ты там тащишься?! – поторопил его Кирюша. – Давай быстрей! Ночь на носу, а Лине еще обустраиваться надо!

* * *

На следующей неделе в мотель заглянул районный прокурор, приходившийся Тимохе зятем. Подошел к Виктору и строго спросил:

– Это ты сказки леснику рассказываешь? Он же у нас дурак – шуток не понимает. А ты ему про лесную нелюдь…

– Да я ж не знал…

– Теперь знай! Кстати, чего это вы там копать затеяли?

Виктор рассказал про старицу. Прокурор усмехнулся:

– Узнаю Тимоху. Сам живет без машины, на телеге в магазин ездит, а для какой-то кикиморы готов технику по буреломам гробить. Кстати, фермера, что удобрения в овраг свалил, мы нашли. Штраф содрали, заставили выгрести все и на свалку вывезти. Только торфяник-то он уже загадил.