Читать книгу Архив сочинений – 2017. Часть I - Константин Трунин - Страница 35

Январь
Михаил Дудин «Вершины: Книга переводов» (1986)

Оглавление

Понять поэта может каждый, стараний для того не надо никаких, а кто-то сам порадуется, однажды, свои мысли рифмой изложив. Но как же быть с поэтами, чьи речи полны от иностранных слов, для понимания которых не хватает знаний в области иностранных языков? Как оценить старания грузина, понять его грузинский слог? Как оценить его соседа армянина, армянский ежели понять не смог? Как должное отдать всем тем, слагает кто на непонятном языке? Как избежать читателю проблем? Или забыть, не создавать проблем уже себе? Всегда поможет подстрочный перевод, примерно доносящий суть стиха, вот только смысл в поэзии совсем не тот и форма подачи для поэзии совсем не та. Пускай возьмётся за обработку истинный поэт, пусть и без знания оригинала, не примет белый чёрный цвет, важнее отразить подобие душевного накала. И вот грузинский слог понятен нам, понятен слог у армянина, как будто поэт писал всё это сам, сия методика с трудом, но всё же применима.

Михаил Дудин выбрал тех, кто связан с Россией был духом, прошлое их объединило всех, разъединив национальным слухом. Николоз Бараташвили радел за русскую державу, в ней видел Грузии судьбу, предвидел возвышение и славу, чему слагал поэзию свою. Аветик Исаакян заботами мира преполнялся, он в образах искал всё то, чего, лишённый, по свету метался. Эдит Сёдергран, мелодичность её поэзии поймёт ценителей ценитель, там рифма редко проскользнёт, дочерью Санкт-Петербурга она была, писала же на радость шведам шведским языком.

Вот перед читателем Бараташвили, умерший рано, в двадцать восемь лет, его при жизни не ценили, а том как ценят ныне – сведений нет. Скорее нелюбим он в Грузии грузинам, любовь его к России им претит. Любил Россию он по тем причинам, которых теперь больше нет. Сменились годы, извелись враги, над Грузией, как прежде, реет гордый флаг, грузины, должно быть, оправиться смогли, преодолеть оранжевый, окутавший их, мрак. Нет дум о катастрофе пред страной, не разверзается пред нею вражеская пасть, Бараташвили – певец Грузии иной, той, что могла исчезнуть и пропасть. Он с грустью рифмовал, он дам пленительных любитель, он молод был и он того не знал, что быть ему когда-нибудь забытым. Меланхоличен Николоз, природу воспевал, её вершины, думал, будто понимал, что все они едины. Единство мнимо, на миг доступно пониманью, оно сегодня зримо, завтра приводит к расставанью.

А вот поэт Армении Аветик Исаакян, символистов знаки собиравший, объехал порядком стран. Писал из разных мест, был родиной томим, и рифмы в поэзии его передвигались вмести с ним. Кто из читателей вникать начнёт в красу его стихотворений, поймёт, какой Аветик в поэтическом деле гений. Не просто так переводить Исаакяна брался Блок, возможно находивший суть, возможно даже между строк. Писать в масштабе уровня Вселенной, о чём Аветик думал непременно, досталось кажется лишь Блоку одному, Дудин взялся отразить скучнейшую мирскую суету. Не повезло, бывает и такое, полезные свойства нашли и у Алоэ. Найдут полезное и в творчестве Исаакяна исследователи, допустим, из даосского храма.

Что скажет читатель о творчестве финской поэтессы Эдит Сёдергран? Мыслей извлечение. Влекомое желанием дать людям такое, над чем им предстоит долго, очень долго размышлять. Поэту под силу поэзии любой вид придать. Восхищение, дикий восторг, стакан полный, сапог с дыркой, эксперт к знатокам сего зван. Просто творение. Нет, не простое, поэзию следует лучше знать. Рифму необходимо искать. Удивление, дикое чувство, пол ровный, стакан с дыркой. Подсказка дана вам. Пропало сомнение. Мнение позволительно любое. Читателю решать, насколько он готов с этим схожему внимать. Охлаждение, дикая апатия, стих годный, рифма с дыркой.

28.01.2017 (http://trounin.ru/dudin86)

Архив сочинений – 2017. Часть I

Подняться наверх