Читать книгу Архив сочинений – 2016. Часть I - Константин Трунин - Страница 3

Январь
Отрицательная субстанция | 14:20

Оглавление

Вызов дали сразу, без промедления и без задержки. Пока с неба медленно спускались первые снежинки, я записал адрес и повод. У кого-то поднялась температура. И адрес хороший, там только очень богатые живут. Очень-очень богатые. Отдельный коттеджный микропосёлок в лесу, там на въезде шлагбаум, кругом стены в шесть человеческих ростов, узкие проезды могут вызвать приступ боязни закрытых пространств, не хватает колючей проволоки по периметру. Идиллию нарушают редкие лужайки с газонами, любовно вычищенные от снега, да шмыгающие белки, предпочитающие бодрствовать круглый год, покуда им всегда достаются щедрые угощения от милых красивых людей.

Почему-то в атмосфере шикарной обстановки начинаешь чувствовать себя ущербным, с такими людьми стараешься вести себя крайне вежливо. Подсознательно понимаешь наличие связей с сильными мира сего, от чего может зависеть твоя дальнейшая работа. К жалобе таких людей прислушиваются более внимательно, а мы люди маленькие, даже не из среднего класса. Живём от зарплаты до зарплаты и крепко держимся за рабочее место. Если водитель может найти себе работу лучше, то фельдшер нет.

Богатые люди болеют болезнями богатых. Небольшая температура для них катастрофа, онемение пальцев на руке – истерика, головная боль – конец света. Не стоит говорить о психических неврозах, так свойственных людям, которым в жизни больше нечего желать, когда всё есть. Ещё удивляет их желание обращаться в бюджетные медицинские структуры, а не к личным докторам. Если в поликлинику они не пойдут, то услугами скорой помощи всё-таки пользуются. Скорая помощь не делает разницы между людьми, она ничего не требует за свои услуги. Есть города, где, помимо бюджетной скорой помощи, функционирует платная скорая помощь. Наш город не такой большой и богатых людей, видимо, не так много, поэтому платной экстренной службы нет.

Наш автомобиль вновь включает функцию движения по глубокому снегу. Хоть к больнице и подъехали спокойно, а развернуться и выехать не так просто. Рядом много припаркованных автомобилей, ожидающих улучшения погодных условий, надолго застывших, привязанных к месту буйством стихии. Если начал падать снег, улучшения ждать не стоит. К вечеру не все наши машины смогут пробиться к подстанции, что тогда будут делать медики, мне пока непонятно. Наверное, будут дежурить в автомобилях и слушать рацию. Мы не выезжаем на проезжие улицы, а пробиваем себе собственную дорогу по одной из засыпанных улиц, чтобы объехать вынужденные заторы. Нас ждёт привередливый клиент… впрочем, повод не обязывает спешить, мы и не будем.

Подъезжая к адресу, видим идиллию – трактор чистит дорогу вокруг микропосёлка. Чистит так опрятно и хорошо, что не веришь в дорожный коллапс, поглотивший весь город. Тут ощущаешь только пробирающий мороз, чувствуешь падающий сверху снег, но не видишь сугробов. Как от них избавляются – загадка. Может где-то снег растапливают. Вполне возможно.

Охранники быстро пропускают и объясняют, как проехать до нужного нам дома. Он практически рядом, особых проблем с поиском не возникло. Но всё-таки пришлось подождать у забора, пока хозяева нажали кнопку на пульте дистанционного управления и дверь открылась. Только я не пошёл. Хоть территория и охраняемая, нет гарантий, что там за оградой не сидит аллигатор с сотней острых зубов. Для связи около двери есть звонок с громкоговорителем. Нажимаю и жду ответа. Не подумайте, я не пытаюсь издеваться. Понимаю, что хозяева не испытывают большого желания выходить на улицу и встречать меня лично, но хотелось бы быть точно уверенным в безопасности пути. Недовольный голос ответил и уверил в отсутствии собаки. Теперь я смело зашёл внутрь, озираясь по сторонам.

Передо мной возвышается особняк в четыре этажа из серого кирпича, чем-то сходный с готическим замком. До входной двери пятьдесят метров, на территории стоят два шикарных джипа, слева небольшой круглый бассейн глубиной в семь метров – в такой по незнанию в тёмное время суток можно свалиться, своеобразная полоса препятствий для человека, решившего забраться внутрь без приглашения. Собак действительно нет, значит, не обманули – не стали использовать в качестве корма, покуда до магазина зябко идти.

Встречает девушка, она просит не разуваться. Хотя не помню, чтобы я когда-нибудь на вызове разувался. Я же вижу перед собой ковёр с высоким густым ворсом – такой топтать жалко, да совесть не позволяет. Прошу дать мне бахилы. Их нет. Тогда прошу любые пакеты. Они есть. Обматываю вокруг обуви и завязываю на узел. По этажам меня водить не стали, за это отдельное спасибо. По печальной статистике, в таких домах плохо чувствующие себя люди забираются под крышу. Хозяева этого дома проявили благоразумие и сами спустились вниз. За это им ещё раз спасибо. Ведь лестницы всегда крайне крутые и с них легко упасть, особенно когда ноги обвязаны пакетами, имеющими свойство скользить по тем полам, которые есть в таких домах.

Температурящий пациент возлежит на белом кожаном диване под тремя толстыми одеялами. Я хотел было начать знакомство с нотаций, но тут моё внимание привлёк аквариум во всю стену. Нет, не так! Но тут моё внимание привлёк аквариум вместо стены. Словно под воду погрузился на райском острове. Не хватает только песка вдоль стены, яркого солнца, шелеста пальм и приятного ветерка.

Прошу табурет. Приносят мягкий стул. Неудобно на него ставить ящик, но других стульев нет. Теперь пришла очередь нотаций. Я сильно ругаю пациента за такой подход к своему здоровью. Мужчина кутается ещё глубже.

– Нельзя укрываться, вы словно внутри печки, температуре некуда уходить, и она будет только расти. Убирайте одеяла скорее.

Замечаю на мужчину тёплую кофту.

– И кофту снимайте.

Мужчина отказывается. Приходится вручить ему градусник. И объяснить на всякий случай, что градусник надо поместить под подмышку. Не знаю почему, но многие люди не знают, как пользоваться обычным градусником. Представители соседних государств всегда смотрят на него с недоумением, им приходится демонстрировать, как надо им пользоваться. Жители дальнего зарубежья всегда норовят поместить градусник в рот, отчего у меня подпирает нехорошее чувство из желудка прямо к горлу. Всё-таки не стоит забывать, что этот градусник был у разных пациентов… и как его ни обрабатывай, а брезгливость остаётся. Помимо тебя, этим градусником пользуются при работе медики других смен – как они им пользуются, остаётся только гадать.

Оголить спину всё-таки пришлось. Пресловутые хрипы в лёгких – их надо всегда искать у пациентов. Как и смотреть живот, измерять артериальное давление, стучать по почкам, сравнивать величину зрачков, искать перекосы лица, сыпь на теле да и много чего другого. В лёгких чисто. Пациента беспокоит температура и горло. Больше ничего. Горло красное. Надо будет мужчине его полоскать либо леденцами пользоваться, коли не хочет испытывать неприятные ощущения. Температура тридцать девять градусов.

Пока я проводил осмотр, в комнату зашёл ещё один мужчина. С аккуратной бородкой, щегольскими усами, в круглых очках и в деловом костюме, однако его взгляд нервно бегал, а движения были слишком жеманными. Благоприятное впечатление быстро сменилось ощущением внутренней неприязни. Как оказалось, это личный доктор пациента. Тогда понятен подход максимально вежливой угодливости. Нужно обладать железными нервами, чтобы отвечать на постоянные вопросы о здоровье, не зная, по сути, как лучше ответить, поскольку ответ не подразумевает необходимости конкретного решения, а сам вопрос всегда поражает своей наивностью. Я знаю, что сейчас с моим пациентом и чем он болеет. Это знает и личный доктор. Но он не станет советовать, как я, принимать жаропонижающие каждый четыре часа и симптоматическое лечение по мере необходимости. Этот доктор придумает хитрый, трудно выговариваемый диагноз, подберёт самые дорогие препараты, которые будут иметь эффективность самых дешёвых, либо вообще оказывать иной эффект, или не оказывать его вообще. Тут главное – правильный подход. Чем дороже, тем лучше. Личный доктор стоит дороже услуг бесплатной скорой помощи, значит, плохого не посоветует.

Отодвинув меня в сторону, личный доктор принялся за осмотр. Одна голова хорошо – две головы лучше, тем более если вторая голова принадлежит доктору, а не личному фельдшеру. Интересно, почему не бывает личных фельдшеров? Я бы с удовольствием им побыл. Работа не требует напряжения сил, да оплачиваться будет ничуть не хуже. Хватит одного клиента. Мешает только уважение к собственной личности и пресловутая гордость.

Я предлагаю мужчине жаропонижающий укол. Он соглашается. Честно его предупреждаю, что через четыре часа температура вновь начнёт расти, а мышца будет болеть примерно неделю. Это его не пугает. Тем более личный доктор настаивает на уколе. Многие слышали о литической смеси, и, может, кто-то знает, что в неё входит. Однако в условиях скорой помощи температура снижается обыкновенным анальгином, что одинаково эффективно помогает и в виде инъекции, да и в виде таблетки оказывает такой же превосходный эффект, если не надевать кофту и не укрываться тремя одеялами – в таком случае ничто не сможет сбить температуру, ведь человек должен потеть, за счёт этого и уйдёт жар. Ещё бы не морозило – этого боятся все пациенты, никто не готов стойко переносить данное ощущение, на рефлексах укутываясь тёплыми вещами.

Особенно любят анальгин мамы, требуя поставить его своим чадам. Таким бы мамам самим колоть анальгин, может, тогда задумаются, почему дети боятся медиков. Медики – не звери. Они готовы рассказать, как бороться с температурой самостоятельно, но мамы отчаянно требуют болезненный укол. Где тут ребёнок будет спокойно относиться к людям в белых халатах.

Нам всегда говорят – относитесь к пациентам так, как хотите, чтобы относились к вам. Честно! Я бы не стал вызывать скорую помощь, не стал бы брать тот градусник, что мне предлагают. Я бы не дал измерять себе давление аппаратом скорой помощи, да я бы сто раз подумал, прежде чем к себе допускать другого человека, что до меня побывал неизвестно где; может, он десять минут назад пьяного грязного соседа ко мне на этаж попутно поднял да сразу ко мне в квартиру зашёл. Что уж говорить про инвазивные мероприятия, когда мне захотят сделать укол или иное проникающее действие. Да я лучше сразу в стационар пойду. Смириться готов только в критической ситуации. С температурой, больным животом, поносом и прочим я могу справиться самостоятельно. А где не хватит знаний, там можно всегда в интернете перепроверить, ведь медицина не оффлайновая у нас, есть много хороших источников в сети.

Пациент желает укол. Нет проблем. Только пациент не знает, что у нас иголки тупые, порой с зазубринами попадаются. Мало того что больно, так ещё и часть мышцы выйдет следом, повиснув на игле. Скажете, жуть? Нет, это реальность современной медицины. Одноразовые шприцы облегчили работу, раньше их кипятили между вызовами. Вот в то время я бы точно никого к себе не подпустил. Не было бы уверенности в прокипячённом шприце, а коварное заболевание потом можно было бы связывать с чем угодно, только не с давним кратковременным визитом скорой помощи. Здоровье человека в руках самого человека – не надо стараться переложить заботы о нём на других.

Личный доктор закончил осмотр. Он уже сидел в кресле, закрыв глаза и шевеля усами, о чём-то усиленно думая, так как его брови сходились и расходились да изредка приподнимались. Я попросил пациента перевернуться на живот и оголить ягодицу. Волна страха пробежала по его телу. Таким уколы надо ставить лёжа. Если стоя, то надо быть готовым к обмороку и падению с высоты собственного роста плашмя вперёд – так и шею свернуть можно.

Раздался скрипучий звук – это игла разодрала плоть, проникая вглубь мышцы. Бедный человек, такого и врагу не пожелаешь. Обладай любым мастерством, но без боли такой укол не сделаешь. Руки мужчины лежали по швам, и в момент инъекции его пальцы судорожно сжали простынь. При этом на выдохе он охнул. Личный доктор на мгновение открыл глаза и сразу закрыл, прижав ладонь правой руки ко лбу и согнувшись в позу мыслителя. У него появилась отличная возможность прописать лекарства и для ягодицы, которая точно будет беспокоить пациента продолжительное время и послужит отличным поводом для дополнительных визитов.

От участкового терапевта мужчина отказался. Я закрыл ящик с медикаментами, попрощался и пошёл искать выход. Часто бывает так, что зайдя по одной дороге, потом не помнишь, как двигаться в обратном направлении, особенно если много поворотов. Мужчина за моей спиной стал о чём-то разговаривать с личным доктором. У них теперь будет дружеская беседа. Мой сигнальный лист сожгут в камине. На выходе из комнаты я заметил, что мужчина снова забрался под свои одеяла. Мои советы стали бесполезными. Только личный доктор сможет оказать правильную помощь. Видимо, на вызове скорой помощи настояла та девушка, что встречала у двери.

Снимаю с ног пакеты и бросаю их в угол. Девушка что-то мне протягивает. Смутное чувство подкидывает мысль о деньгах. Так и есть. Краткое мгновение – душа холодеет. Самая крупная бумажная купюра нашей страны. Я отказываюсь. Начальство запрещает брать деньги за оказанные услуги… но тут треть моей месячной зарплаты. Всё равно отказываюсь. Возможно, если бы девушка мне их насильно запихнула в карман, то, может быть, я не стал бы их доставать и отдавать обратно. Однако девушка, приняв однократный отказ, уже не возобновляла попыток высказать благодарность. У меня мелькнула только одна мысль, что эта купюра покроет сегодняшний визит личного доктора. Может, за свои услуги он возьмёт несколько таких бумажек.

Я живу в стране честных людей, население которой воспитано на суровых нормах морали, когда взять чужое тайком не зазорно, но в открытую – хуже лютого злодейства.

01.01.2016 (http://trounin.ru/os11)

Архив сочинений – 2016. Часть I

Подняться наверх