Читать книгу Римская Волчица I - Корделия Моро - Страница 3

Диана Электра Флавия завершила укладку парашюта и подняла взгляд на очертания высокой скалы, с которой только что спрыгнула. В темном синем небе над скалой плыла одинокая точка флаера и светили древние земные звезды – а более ничего. Полная тишина и запах моря и лавра. Руки и ноги чуть ныли той приятной болью, которая настигает после целого дня физической работы. На точку прыжка могли бы и доставить, но забраться туда самой, с парашютным ранцем за плечами, чувствуя под пальцами нагретый солнцем камень… о да, прекрасный отдых. После недели в центре статистики, среди бесконечных строчек цифр, хорошо проветрить голову.

Привычный запрос с чипа в воздушную транспортную сеть, и флаер спустился к ней – легкая, верткая машина, хорошо приспособленная для полетов над морем. Радостью было бы не лететь сразу домой, а продлить отпуск пешим переходом до цивилизации, но сейчас на это не оставалось времени: утром пришла записка с приглашением от Люция. Рановато для их ежегодного свидания, адмирал Аурелий должен до осени патрулировать со Вторым Объединенным сектор Стрельца, но Люц всегда поступает, как хочет. Наверное, у него какие-то срочные дела на Земле, вот и прилетел раньше.

Вместе с мыслью о записке сразу вспомнилось и надменное лицо матери, Поппеи. «Отказать Аурелию? Ты с ума сошла? Я сейчас же перезвоню его родителям и ты скажешь, что пошутила! Глупая девчонка!»

Флаер чуть дрогнул под руками и накренился, заваливаясь носом к темной глади, исчерканной пенными гребешками. Воспоминанию этому уже больше пятнадцати лет, а оно все равно вызывает бешенство. Лучше все вытеснить и не думать, а то мать сразу хочется придушить. В любом случае, получив – тогда, в юности – категорический отказ в ответ на предложение руки и сердца, прекрасный ее друг детства с присущим ему несокрушимым упорством раз в год устраивает свидания, одно другого изысканнее. В хорошие годы дело обходится без дорогих подарков и разговоров про замужество.

Выровняв машину, Электра переключилась на автопилот – вызвала новости, полистала каналы. Строго говоря, все это можно было узнать хоть в полете со скалы, хоть в джунглях, просто обратившись к чипу и вызвав визуализацию, если бы не гигиеническое правило «не погружаться в инфосреду на природе».

«Мы не бросаем мусор в лесу, мы не засоряем ум избыточными данными, мы моем руки перед едой». Новости как обычно одновременно пестрые и скучные, бессмысленный калейдоскоп. Сенат завершит свою летнюю работу на августовские иды… Эмилий Веспасиан Траян стал самым молодым сенатором десятилетия… Ночные небеса в этом году украсит особенно яркий поток Персеид… Семейство Туллиев повысило свой социальный коэффициент на семь процентов за счет новых разработок в области образования…

Новости отвлекали, и Электра не сразу заметила второй флаер, спикировавший в темноте откуда-то из-за скальной гряды. Он явно шел на ручном управлении, да еще с высоким приоритетом пилотирования, потому что сначала нахально притерся борт в борт, игнорируя стандартное расстояние, а потом обогнал, сделал горизонтальную бочку и тут же знакомо покачал корпусом, как будто бы у каплевидного флаера были крылья, как у шаттла.

Электра засмеялась и отключила автопилот. Ну конечно, не выдержал даже и до завтра, золотой змей. Кто еще такое себе позволит. В динамике хрустально зазвенело – Люций делился с ней адмиральским приоритетом и звал погонять, как они часто делали в юности. Какое было прекрасное время – учеба на Золотом Марселе, свобода вдали от дома, приключения на грани фола. Один прыжок тандемом со шпиля летной академии, после которого будущего адмирала чуть не отчислили, чего стоил.

Впрочем, что прошлое вспоминать, когда есть прекрасное настоящее! Две сверкающие машины, синяя и серебристая, взмыли вверх и понеслись над морем, танцуя в воздухе – пилоты упивались сложными фигурами и выделывали такие кренделя, что центр управления транспортной сети наверняка посшибал бы им баллы социальной ответственности, если б мог. Флаер Люция вырвался было вперед, но Электра тут же форсировала движок, заблокировала сопернику возможность маневра, прижала его к кромке прибоя и рванула вперед. Считала она всегда быстро и точно, как компьютер.

– Ты что творишь! – в динамике прорезался знакомый баритон. – Спалишь индукторы.

– Не раньше, чем ты поцелуешь мой хвост! – счастливо прокричала Электра в ответ и ускорилась.

Как ей этого не хватало – свободы и быстрого полета, без границ, без тормозов, на разрыв. И наперегонки с сильным соперником, для победы над которым нужно собрать все силы, всю волю и весь кураж.

Гражданский флаер не был предназначен для таких нагрузок. Рассчитала она хорошо, подвели – как Люций и накаркал – индукторы. На пике скорости их мощность скачком ослабла, машину завалило на бок, но для ее соперника было уже поздно – в азарте погони он просчитался, зацепил брюхом воду, легкую скорлупку толкнуло волной и закрутило, пришлось тратить время и мощность, чтобы вырулить. Электра спикировала на мелководье, грудью и лицом ощутила неожиданно жесткий толчок амортизирующего поля. Управление флаера отключилось и автоматический вежливый голос посоветовал ей ожидать аварийную команду, а также обратить внимание на физическое состояние. Электра стукнула кулаком по кнопке, отменяя вызов спасателей, потом машинально потрогала нос и поняла, что разбила его до крови. В кабине чувствовался отчетливый запах гари. Неважно! Главное, что она на полкорпуса, да что там, на целый корпус была впереди, когда у обеих машин отказала тяга.

Синий флаер тоже вынужденно приземлился, со скрежетом зарылся носом в гальку и его окатило волной. Блестящий фонарь откинулся и оттуда высунулся смеющийся Люций в летном комбинезоне без нашивок, помахал рукой.

За год она почти позабыла, как он красив. И как любит соревноваться. Во всем. Впрочем, она такая же. В горле стучало, губы пересохли от адреналина. Открыть кабину, спрыгнуть на галечную осыпь, вдохнуть теплую соль и горечь моря. Пробежать несколько шагов, балансируя на неровных каменных окатышах, протянуть руки. Люций Аурелий, светловолосый, высокий, с губами и профилем, сводящими с ума женщин и мужчин в девяти звездных системах, принадлежащих Риму, адмирал и старший наследник своей Семьи сгреб ее в объятия и поцеловал так, словно не видел целую вечность.

– Стали еще длиннее, – Люций протянул руку и дотронулся до влажной белокурой пряди, выбившейся из прически лежащей у него на груди Электры.

Теплые волны на мелководье лениво захлестывали их, обнаженных, лежащих в свете звезд и выплывшей из-за горизонта полной луны, захлестывали и откатывались обратно, перестукивая галькой. Море отблескивало зелеными и голубыми августовскими огнями, светился и мерцал планктон, закручиваясь в воде галактиками. Пустынный берег, скалы, ни души вокруг.

– Как красиво. Какая ты красивая. Я скучал.

Год назад они расстались как всегда – дико рассорившись. Люц давил, она упиралась, все как обычно кончилось холодной яростью и разрывом. Адмирал улетел к своему флоту, Электра пожала плечами и вернулась к своей статистике.

Почему я раз за разом отказываю ему? Такому любящему, такому прекрасному. Самому молодому, самому успешному адмиралу в истории Рима. Он блестящий любовник, интересный собеседник, аристократ до мозга костей. Я знаю его с трех лет, родители давно поженили нас в своих мечтах. Почему?

Может быть, потому что я для него не более, чем очередной приз? Самый недостижимый и потому самый желанный. И только потому он всегда возвращается.

Электре стало грустно, она поцеловала гладкое соленое плечо и ничего не ответила. Море шумело и постукивало камешками, его не интересовали человеческие переживания, у моря всегда было небо.

Они поболтали обо всяких пустяках, поплавали в теплой сияющей воде, снова занялись любовью, снова вошли в море и попытались доплыть до горизонта. Люций нырял на глубину и в темной воде его нагое тело было охвачено люминесцентным светом и мелкими пузырьками воздуха. Электра перевернулась на спину, бездумно любовалась мерным ходом созвездий по древнему циферблату. Рядом с шумом вынырнул адмирал и старший наследник, окатил ее водой и засмеялся, отфыркиваясь.

– Полезли на берег! Я проголодался. Я привез коробку еды и пару симпатичных бутылок марсельского, как ты любишь.

– Представляю, что с ним стало после наших гонок.

– Ну, значит обольемся.

– Коробка – это хорошо! Из «Даров Деметры»?

– Само собой. Еще с орбиты заказал.

– А я собиралась заставить тебя есть спортивные пайки, у меня с собой целая пачка.

– Этого-то я и боялся.

Золотое розе конечно же растряслось и окатило все вокруг пеной, но кое-что удалось разлить в бокалы. Стеклянные, тоненькие, Люций как всегда обо всем позаботился. Уж таков он был.

Как же прекрасно устроиться на берегу в свете, льющемся из откинутых фонарей, бессовестно есть руками холодное мясо, зелень и пышный хлеб, словно бы еще теплый. Золотое вино от тряски ничуть не пострадало, если не считать бурного финала во время откупоривания, слишком уж молодое. Оно прохладой обволакивало язык, утоляло жажду и прекрасно сочеталось с мягким сыром и поздней малиной.

Люций посмотрел, как Электра берет кончиками пальцев пурпурную ягоду, покрытую нежным пушком, и взмахнул темными ресницами – наверное, сделал фото на память. Римские церебральные чипы – обязательный символ гражданства и универсальное хранилище данных, а также беспроводная связь с системами управления и планетарной информационной сетью, – умели еще и не такое.

Насытившись, они замерли с бокалами в руках и посмотрели друг на друга.

– Надо бы поговорить, – наконец сказал Люций.

Электра про себя вздохнула и приготовилась снова говорить «нет». Ну почему, почему он всегда все портит! Почему нельзя просто прекрасно проводить время вместе! Подвесил над ней эту свадьбу, как дамоклов меч.

– Не бойся, в этот раз без кольца прилетел, – он грустно улыбнулся. – Хотя подарок все же есть, надеюсь, понравится.

Электра приняла коробочку (слава всем богам, длинная! Не очередное кольцо) и заглянула внутрь. На сей раз гелиодоры и мелкие бриллианты в платине – вкус у адмирала безошибочный. Она улыбнулась и позволила застегнуть колье на своих нагих плечах. Украшение рассыпало искры в свете, идущем от неба, воды и их открытых флаеров. Люций поцеловал ее меж ключиц и поднял голову, близко заглядывая в глаза.

– Надо поговорить и у меня к тебе есть просьба, – повторил он, сдвинув брови.

– Что случилось? И, кстати, на чем ты прилетел?

– Я привел весь флот. Бросил корабли и «Светоносный» на высокой орбите Юпитера, чтоб сразу не расстреляли, а сюда уже добрался на шаттле.

Электра мигом села, выпрямив спину, отставила бокал.

– Формально Рубикон не перейден, но Второй Объединенный сейчас в Солнечной системе. Целиком. – Голос Люция звучал как всегда уверенно. Победительно. Но во взгляде стыла тревога. – «Нюкта», «Гелиос», «Фемида» – все. Для прессы я объявил, что у флота внеплановые маневры.

– В новостях ничего не было, – Электра вдруг почувствовала ночную прохладу, передернула лопатками, подтянула к себе серебристый термоплед и закуталась. – Не было ничего в новостях про прибытие Второго флота, Люц! Они же не могли не осветить такое важное событие. И ты вошел в Солнечную без разрешения сената? А теперь болтаешься один на Земле? Ты с ума сошел?

– На тебя хотел посмотреть. Год не виделись, имею право.

Немыслимо, но в новостях действительно ничего не передали. Электра подключилась к чипу и лихорадочно рылась в архивах за последние два дня. Ни-че-го. А, вот, какое-то мелкое упоминание, что один из флотов начал ежегодные маневры. Где? Какой? Как ловко вся информация утоплена в океане ежедневных фактов и событий.

– Ты все-таки сумасшедший.

– А вот и нет.

Он поднялся и начал натягивать летный комбинезон. Наверное, тоже ощутил холод. Электра плотнее запахнула плед.

– Что может быть естественнее желания встретиться с возлюбленной? Разве нет? – темно-золотая бровь изогнулась. – Сенату потом это скажи…

– Так о чем ты хотел поговорить?

– Ты можешь через свой доступ собрать и проанализировать для меня ряд данных?

– Каких? – Вот уж неожиданность. Впервые в жизни решили обсудить ее работу. – Количество ящиков с сапогами на правую ногу, которые отправили не в тот сектор? Коэффициенты добавочной ценности стеклянных изделий? Люц, я же просто статистик, какое…

Она замолчала, увидев наконец, насколько серьезно его лицо.

– У меня есть все основания предполагать, что семейство Тарквиниев замешано в каком-то темном деле. И зашло оно так далеко, что верхушка клана будет заметать следы до последнего. Готовы даже прикрыться войной.

Волны накатывали и откатывали.

– Что такого нужно натворить, чтобы для прикрытия развязывать войну. Люций, ты уверен? Это ведь настоящее преступление, не просто темное дело.

– Ты наивна. Война преступление, если она проиграна. В противном случае – повод для славы. А Рим жаждет славы.

– Рим – или ты?

Он не ответил.

– Мне надо, чтобы ты со своим доступом статистика проверила кое-что. Найди про них в сети… Сам не знаю. то-то неочевидное. Нарушения, которые видны при анализе больших данных, понимаешь?

– Нет. Очень общо. Конкретизируй.

– Я подозреваю их в негласных связях с Халифатом. Утаивании научных разработок. Сокрытии информации о близких контактах третьего рода. Первое и последнее оставь мне, на второе обрати особое внимание. Не могли же они совсем не наследить, наука требует вложений. Я располагаю некими сведениями, но… это все дым над водой, смутные догадки. Нужны доказательства. И дополнительные выводы аналитика мне не помешают. Потому что…

– Потому что ты собираешься обвинить их перед сенатом.

– Все верно. Поэтому я прилетел с флотом.

А Первый Космический флот практически полностью контролируют Тарквинии. Сколько времени им понадобится, чтобы вернуть свои корабли к Земле?

– Люций… Люц! То, что ты говоришь – я не знаю, на что ты опираешься в своих догадках, и ты мне, видимо, не скажешь…

Он молча покачал головой.

– Но Тарквинии – могущественное семейство, у них тридцать процентов личных голосов в сенате, а еще больше они контролируют.

– Электра, я не могу тебе сейчас все рассказать, но, пожалуйста, посмотри для меня эту статистику. Послезавтра после восьми по стандартному земному времени прилетай на италийский космодром,тебя будет ждать шаттл с моей командой. Я уже вернусь на «Светоносный», там и поговорим. И соблюдай осторожность, прошу, чтобы твой неожиданный интерес к Тарквиниям не вскрылся. Не хочу подвергать тебя опасности.

Как обычно, на следующий день после свидания с Люцием Электре казалось, что оно ей приснилось. Всегда так: мимолетная прекрасная встреча – и все. Почва планеты жгла ему сапоги, никогда не задерживался он ни на Земле, ни на Марселе. Вот только на этот раз встреча получилась с последствиями.

Она в очередной раз проверила доступные с ее индексом новости – ни слова о том, что в Солнечной системе находится один из крупнейших римских флотов. А ведь эта новость должна была бы вызвать как минимум беспокойство, а то и бурные обсуждения. Иногда ей казалось, что непогрешимая стабильность электронных алгоритмов, которые без человеческого вмешательства управляли транспортной и производственной сетями, распределяли социальные бонусы и решали, какая информация важна, а какая – нет, не так уж и непогрешима. Алгоритмы никогда не врали, но обладали чудовищной информационной вязкостью.

Римская система столетиями не менялась и в целом показала себя неплохо. Рождаясь, каждый человек – если конечно, он принадлежал к патрициям – получал чип, где кодировались все положенные сведения: имя, возраст, послужной список, измеряемый баллами социальный индекс, пришитый к нему уровень прав и доступов. Чип был и бесценным носителем личной информации, от переписки до фото и видеовоспоминаний, и, как подумала сейчас Электра, превосходным инструментом контроля: человек везде оставляет электронный след, даже в дом не зайдешь без команды, все действия можно, если что, отследить. Естественная плата за практически полное отсутствие преступности и стабильность. Как же Тарквинии умудрились наворотить дел на грани преступных, да еще и коллективно? Очевидно, не руками, а ловкой игрой с вездесущими алгоритмами… Но что искать, где? Какая жалость, что Люций не сказал больше.

Электра замерла, уставясь в развернутый в воздухе голографический экран. Ей не нужна была визуализация, она и в трехмерные шахматы играла вслепую, но голубое мерцание успокаивало. Существует два универсальных ключа к системе – социальные баллы и единицы энергии. Вот на них-то я и погляжу в первую очередь, подумала она.

Через несколько часов она знала о социально-экономическом положении клана Тарквиниев больше, чем вчера, и существенно больше, чем хотелось бы. И ровным счетом ничего неожиданного. Орбитальное тяжелое машиностроение, высокоточные производства на Марсе, крепкие связи с Палатином: Гай Тарквиний, глава клана, всегда публично поддерживал новые научные разработки и упирал на важность технического развития. Внеземная добыча ископаемых, передовые научные институты и обширные земельные владения в метрополии, на самой Земле. Соцбаллы разветвленной, многочисленной и активной Семьи стабильно вкладываются в политику – вот вам и 30 процентов в сенате, неудивительно. Что еще? Излишки энергии, поступающей в распоряжение Семьи, волей верхушки копятся в одной точке. Даже удалось раскопать, где, не очень-то и скрывали, корабельные верфи системы Гекаты. Должно быть, строят или оснащают новые корабли. Может, и лаборатории себе там какие-то обустроили. И если то, что ищет Люций, спрятано на далеких верфях, не так-то просто будет туда добраться, чтобы проверить.

От многочасовой неподвижности спина затекла. Электра встала, и ноги понесли ее в зону отдыха, где вечно болтался кто-то из коллег. Что-то в информационной картине мешало, царапало занозой, нужно было переключиться, а потом подумать, как составить наиболее точный запрос.

– Электра, смотри, это же ты, ты и твой адмирал, да?

Около новостного экрана толклись математики Терций и Елена Туллии, социолог Марий Траян и новенький аналитик с Палатина.

– Он не мой адмирал, – она отозвалась автоматически, прислушиваясь к восторженному голосу диктора светского канала, строившего предположения о том, надолго ли прибыл сиятельный Аурелий и осчастливит ли он своим присутствием столичную оперу.

– Ну и зря не твой! Поразительно, как он снова и снова прилетает, да еще вот так! Я бы давно сдался и сгинул в пучинах космоса, – с шутливой завистью прокомментировал Терций.

– И нашел себе там кого-нибудь посговорчивее, – негромко, но отчетливо фыркнула Елена.

На видео безошибочно опознаваемый Люций Аурелий (да с кем можно спутать Люца!) в нарушение всех правил безопасности балансировал на бортике ее балкона, куда выпрыгнул из подвешенного рядом флаера, чтобы еще раз помахать ей на прощание. Все как в юности.

– Как это мы так попались, – недовольно пробормотала Электра, прикидывая угол съемки. Флаера в кадре видно не было, от чего картина выглядела окончательно безумной. Должно быть, балкон просматривается внешней камерой общественного патио на том же этаже инсулы, отметила она. Надо будет потратить баллов на инфо-изоляцию своей веранды. Или подрастить цветочную ширму повыше.

Новостной кадр прекрасно иллюстрировал мысль о прозрачности социума. Особенно если найти правильный угол зрения.

– И почему кому-то вообще есть дело до чужой жизни? – Электра уперлась взглядом в палатинского аналитика. – Неужели это интереснее вашей работы?

Новенький уставился на нее, Елена закатила глаза.

Не дождавшись ответа, Электра пожала плечами и вернулась к столу и расчетам. Чертов Люций и чертовы Тарквинии. Зачем ему понадобилось возвращаться с края обитаемой Галактики, чтобы… а, нет, погодите-ка.

Она вернула столбцы расчетов и стала сверять контрольную сумму. Какие-то крохи, то тут, то там… десятые доли. Спрятано в погрешностях. Ничего себе! Если подсчитать общую энергию, которую они закачали в хранилища в этом году и сравнить с тем, сколько должны были получить – разница огромна. Но такому количеству просто неоткуда взяться. Какая-то ошибка.

Электра снова все перепроверила, несколькими способами – нет, разница никуда не делась. И она слишком велика. Никто пока не обратил на это внимание, потому что не смотрел, повода не было, да и не интересно никому – все эти процессы так давно и надежно автоматизированы. Как ловко. Она проверила данные за прошлый год. И позапрошлый. Выходило, что необъяснимый избыток энергии Тарквинии начали раскидывать по погрешностям и вбухивать в свои верфи три года назад. Но где они ее берут в таких количествах? Построили вечный двигатель? Ерунда. Возможно ли, что их загадочная разработка и впрямь не тратит, а приносит энергию? И при чем тут контакты третьего рода. В любом случае, теперь предстоит кропотливая работа – искать по тщательно запутанным следам источник даровой энергии. А Люций должен обо всем этом узнать, и поскорее. Очевидно, это именно то, что он хотел найти.

Она переписала все данные и результаты расчетов на инфокристалл и сунула его в сумочку.

Приглашение пришло ровно в ту секунду, когда она закрывала замок. От Клавдия Секундуса Тарквиния, на вечеринку в загородное поместье. Электра училась на год старше Клавдия и помнила его по студенческим временам.

Что ж, отчего не слетать.

Большая часть населения Земли жила в городах, обширных, прекрасно озелененных. Аристократы-патриции селились в постепенно растущих по заданному проекту инсулах-муравейниках, чья высота часто превышала километр – инсулы росли ступенями, как гигантские зиккураты, черпая материал и энергию для собственного роста буквально из воздуха. На горизонтальных уступах располагались целые парки и посадочные площадки, а вертикальные стены покрывали изумрудные газоны. Пролы же жили в пронумерованных секторах внизу, пользуясь энергией патрицианских станций и работая на различных несложных работах. У них были свои школы, свои больницы и своя система распределения. Электра знала об этом, потому что полгода преподавала математику в секторе семнадцать, который курировало семейство Флавиев – среди молодых патрициев считалось хорошим тоном после окончания университета поработать в пролской школе или госпитале.

Однако особенно состоятельные патриции, главы Семей, сенаторы, предпочитали селиться по обычаю предков – на комфортабельных виллах, сохраняя архитектурные особенности древних построек, обставленных при этом по последнему слову техники, с доставкой, энергощитами и собственным реактором. Вилла Тарквиниев близ Апеннин была как раз такой – роскошной, огромной, древней и вызывающе современной. Электра уже шла на снижение, когда динамик ожил.

– Электра из рода Флавиев?

Незнакомый юный голос, не дождавшись ответа, пустился с места в карьер:

– Вам угрожает большая опасность. Ни в коем случае не приземляйтесь в землях клана Тарквиниев. Разверните машину.

– Кто это?

– Повторяю: разверните машину.

Видео отключено и абонент не опознается. Принять предупреждение всерьез? Глупо, что может ей грозить на вечеринке бывшего сокурсника, где будет к тому же толпа народу. Вон, посадочная вся забита. Надо быть параноиком, чтобы предположить, что ее сегодняшние запросы к сети были кем-то замечены и уже навлекли на нее какую-то опасность. Скорее, кто-то очень не хочет видеть ее на вечернем приеме – или это какой-то розыгрыш: обезличили звонок и на спор морочат ей голову. Очень в духе дорогих однокашников. Транспортная сеть открыто передает данные о своих пассажирах, кто угодно мог подключиться к ней и в реальном времени видеть, что Диана Электра Флавия летит от инсулы Конкордии, Лацио, к вилле Солярис, Северные Апеннины.

Электра решительно направила флаер вниз, к посадочной площадке. Однажды она уже прилетала сюда с дядей Корнелием, но успела позабыть, как прекрасны беломраморные контуры виллы в вечерних лиловых тенях – стройные коринфские колонны, треугольные фронтоны, четкий ритм ступеней открытых лестниц, просторное патио с напольными мозаиками и залитыми рыжим садящимся солнцем обходными галереями.

Бронзовый скульптурный фонтан в центре изображал Нарцисса у воды. Сладко пахли пряные травы в саду, олеандры и магнолии зажигали алые, белые соцветия, глянцево блестели листья. Гости уже собрались: нарядно одетые пары прохаживались по мощеным дорожкам, наслаждаясь вечерней прохладой, отдавали должное закускам и вину, реявшим на гравиподносах. Человеческая прислуга на Земле была не в моде, замшелые патрицианские традиции оставляли Марселю.

Электра, с высоко подобранными светлыми локонами, в серебристом шелковом платье, которое держалось на тонких бретельках, ощущала себя легкой и непривычно раздетой. В этом году она еще никуда не выезжала, желания не было. Открытые туфли в цвет платья поблескивали парчой. На шее переливался последний подарок Люция: бело-золотое ожерелье – узкая, нагревшаяся от тепла кожи, сияющая полоса.

Поводом к вечеринке стал грядущий отъезд младших сиблингов Клавдия Секундуса на Золотой Марсель. Электра и сама вернулась оттуда пятнадцать лет назад с дипломом матстатистика и алгоритмика. На Земле можно было получить образование, и преотличное, но за лучшим в галактике отпрыски патрициев, чьи семьи могли наскрести достаточно баллов, отправлялись на Марсель. А уж Тарквиниям и скрести не нужно, при их-то влиянии и положении.

– Приветствую благородного Клавдия Секундуса Тарквиния, – Электра церемонно обратилась к хозяину вечеринки, смягчая пафос улыбкой.

Клавдий открыто улыбнулся ей в ответ и пожал руку по-римски, у локтя.

В прошлый раз они виделись на третьей годовщине ее выпуска, где Эмилий Траян (теперь фу-ты ну-ты целый сенатор) отплясывал на столе, молодой Помпей Гракх жонглировал апельсинами на бортике теплохода и свалился в Тибр, а сам Клавдий в отчаянном прыжке поймал будущую жену, Веспер Аурелию, за ядовитый характер прозванную Веспой.

Сейчас, увы, ничего студенческого в воздухе не было, сплошное благообразие – отвальная не для будущих студентов, а для их взрослых родственников. И темы для бесед соответствующие, взрослые, с социальной ответственностью. Славная своей бестактностью Ливия Красс как раз громко интересовалась у Клавдия, исполняющего в отсутствие старшего поколения роль главы семейства, почему двух юнцов решили отправить к месту учебы конвертопланом. Столько ресурсов, а все для того, чтобы двое несовершеннолетних лоботрясов не потратили пару недель своего драгоценного времени на обыкновенное путешествие с торговым флотом. Одних бы книжек сколько прочесть успели!

– Но это же и две недели родительского счастья их матери, – Клавдий отбивался как мог, но партия была тупиковая, Электра знала шаги на три хода вперед (энергетическая сознательность – заслуги Семьи – воспитание молодежи – вклад в будущее – безответственность – личное качество жизни) и проскользнула дальше.

Сама она жила скромно и могла бы позволить себе раз в год полет на конвертоплане (раз в два года, чтобы еще и вернуться с комфортом), но не пользовалась этой возможностью, потому что летать было особенно некуда… не к кому. Основные римские планеты были связаны сетью конвертодромов, но что она забыла на каком-нибудь Антее или Деметре? На Золотом Марселе остались лишь воспоминания, что за ними ездить, они и так в голове. Родители давно переехали на Степь (o rus) и к себе не приглашали. Разве что Палатин, самая первая римская колония и научная мекка, туда она бы слетала. Но пока придется подождать, без докторской на Палатине делать нечего.

Электра шла по дорожкам, привычно оглушенная толпой. При большом стечении народа внимание рассеивалось, взгляд выхватывал детали. На спортивной площадке виновники торжества со сверстниками гоняли мяч; в беседках группки гостей болтали на безопасно светские темы – о политике, спорте и вечном превосходстве Рима; на низких лежанках вокруг стилизованного под старину бассейна-имплювия гости постарше разбились на пары и тройки, слышался то плеск, то негромкий смех. Вечерело, солнце ложилось багровым на белые колонны, там и сям зажглись фонарики.

Как странно, что напряжение, скопившееся в информационном пространстве, совершенно не чувствовалось в этой яркой, изысканно одетой толпе, среди праздничного сияния огней. Электра вдруг поняла, что устала. Не стоило сюда лететь, чего она, интересно, хотела добиться? Раскрыть тайну стремительного энергетического обогащения Тарквиниев? Самолично обвинить главу их Семьи и привлечь его к ответу перед сенатом? Послушать последние сплетни?

Она еще раз обвела взглядом сеющие водяную пыль струи фонтанов, подцвеченные розовым и голубым, развернулась и решительно пошла по тропинке, ведущей к посадочной площадке. Каблук туфельки скользнул между двух мраморных плиток, Электра выругалась. Чья-то рука немедленно поддержала ее под локоть.

Она обернулась и увидела невысокую стройную девушку в мужской одежде, оливково-смуглую, чернобровую и черноволосую – редкий в Риме типаж. Откуда только взялась на пустынной тропке, да ещё так бесшумно.

Девушка взмахнула длинными смоляными ресницами, открыла капризно изогнутый рот и сказала внезапно ломким баритоном:

– Я же просил вас не прилетать. Меня послал адмирал Аурелий. Давайте отсюда выбираться.

– Что это за шутки такие? Новая мода знакомиться, что ли? – Электра выдернула руку, одновременно вызывая в чипе номер Люция. Номер не отвечал.

– Это не шутки!

В речи хорошенького юноши проскальзывал легчайший незнакомый акцент, с припаданием на мягких гласных. «Это неэ шутки», что-то вроде. И волосы не по римской моде длинные, ниже плеч, свободно распущенные и завивающиеся темными кольцами. Чип его не пинговался, будто его и не было. Как так.

– Ну-ка отпусти! – тонкие пальцы держали ее за локоть вроде бы нежно, но вырвать руку из стального захвата не получилось. – Ты кто? Нет чипа, говоришь с акцентом, загар нездешний и что это у тебя на ворот нашито? Из какой ты колонии?

– Тшшш, – он кивнул в сторону ближайшей полянки, на которой собралась небольшая толпа – там стояли мраморные столы для игры в шахматы и облавные шашки. Кто-то из гостей запустил с чипа проекционную голограмму с последними новостями. Странно, нельзя что ли приватно посмотреть?

Электра пригляделась и остолбенела – в новостях показывали как раз адмирала Аурелия. В расстегнутом мундире и с кровавой полосой поперек искаженного яростью лица. Два легионера в тяжелой броне волокли его, безжалостно заломив руки. Из-за того, что звук все равно транслировался напрямую в чипы, безмолвная сцена казалась кошмарно фантасмагорической. Это же Люц, золотой наследник Семьи, герой римского флота – как его вообще посмели тронуть!

Она лихорадочно перебрала в чипе каналы новостей, нашла тот, с которого транслировали запись. Ум отказывался воспринимать текст, который читал взволнованнный глашатай сената: государственная измена… планирование военного переворота… связь с Халифатом…

Вот оно!

– Так ты халифатец?! Как ты сюда попал? Как тебя пропустили?

…Второй флот обвиняется в попытке пересечения Рубикона – орбиты Юпитера. Адмирал останется под стражей в лунной крепости до суда…

Юноша что-то ответил ей, но она отмахнулась, погрузившись в лихорадочный просмотр видео.

– …потом посмотрите! Он и так рисковал, появившись на Земле. Надо выбираться. Его обвинили Тарквинии, а вокруг, если можете заметить – их поместье, – халифатец довольно невежливо тряхнул ее за плечо.

Неужели Люций не понимал, чем рискует, явившись на Землю без охраны! Засветившись в камеру на балконе ее дома.

Понимал, с холодной ясностью осознала она. Голой спине стало зябко. Увидеться хотел. И с привычным презрением к обстоятельствам плюнул на все ради своего сиюминутного желания. Это качество она знала в нем с детства и никогда не могла понять. Люций, который мог с закрытыми глазами играть в трехмерные шахматы на скорость, моментально расставался с логикой и здравым смыслом, когда это касалось их отношений. Потворство личному чувству – вот уж не римская черта. И этот мальчик – неужели Люц мог так беспечно обратиться за помощью к юноше, почти подростку! Римляне в этом возрасте еще детские буллы носят, сколько ему, двадцать, двадцать три? Действительно, нужно улетать, не ради себя самой, а теперь уже ради этого малолетнего спасителя, не дай боги он попадется тарквиниевской охране и окажется, что не имеет приглашения.

Гомон на поляне усилился, обычно сдержанные римляне обсуждали арест адмирала, бурно жестикулируя, кто-то повысил голос.

– Идем, у меня тут флаер, – она схватила юношу за руку и потащила за собой на боковую дорожку. – Ты сам на чем прилетел?

Тот неопределенно буркнул, но упираться не стал. Стоило им свернуть, как ее тропинка будто по волшебству сделалась самым людным местом на всей вилле Солярис. С трудом отбившись от нескольких подвыпивших гостей, которые непременно хотели расспросить ее об аресте друга детства лично, Электра выбралась к посадочной площадке. Около ее флаера уже торчал Клавдий, сунув руки в карманы вишневого бархатного пиджака, и вся его худая нескладная фигура немедленно сделалась ей ненавистна.

– Электра, вот ты где! – сказал он, озабоченно хмуря брови. – Уже улетаешь?

– Да, пора, сам понимаешь.

– Выпить не хочешь?

– Нет, Клавдий, спасибо. Чудесная была вечеринка, но мне правда пора, – она нетерпеливо постукивала носком туфли по поросшей мхом плитке, пачкая серебряную парчу.

Люциев знакомец тихонько вытянул свою руку из ее пальцев и встал рядом в самой небрежной и расслабленной позе, мило улыбаясь и еще больше сделавшись похожим на хорошенькую девушку в остромодном в этом сезоне балахоне поверх узких брюк – с расшитым капюшоном и рукавами такими длинными, что из-под них виднелись только кончики пальцев.

– Электра, правда – задержись хоть на час. Звонил дядя Гай, сказал, чтобы ты осталась до его прилета.

– Он не мой дядя, чтобы мне указывать. Пожалуйста, посторонись.

– Электра, будь благоразумна! Глава Cемьи настоятельно просил тебя задержаться, имей уважение.

Как назло, Клавдий торчал ровно напротив ее флаера, блокируя проход.

– Клавдий, ты что не видишь, я спешу! Пропусти.

– Куда ты так торопишься?

Электра бросила быстрый взгляд в сторону – по ярко освещенной дорожке от живой изгороди к площадке двигались еще двое, красавец-блондин Марий Тарквиний и какой-то незнакомый ей молодой человек в серо-черном мундире охраны. Сердце подскочило к горлу, как перед прыжком.

– Тебе все объяснять нужно? Изволь. Я с новым любовником. Желаю поскорее оказаться у себя дома и лечь на спину. Извини. – Она решительно двинулась вперед, вынуждая Клавдия отступить. – Идем, милый.

Темноволосый юноша неожиданно залился густейшей пунцовой краской, но тем не менее послушался.

Захлопнув фонарь флаера и резко набрав высоту, она наконец почувствовала себя в безопасности. И тут жеей стало очень страшно. Совершенно не понятно, что делать дальше. Домой? Исключено, если за нее взялись всерьез, там будут ждать.

На этой высоте еще был виден краешек солнца, Электра отключила автопилот, направила машину на запад и выкрутила скорость на максимум, разрешенный ее социальным коэффициентом.

– Пожалуйста, пристегнитесь, – очень вежливо произнес юноша. – Сейчас понадобится.

И немедленно справа по борту что-то вспыхнуло.

Пока Электра щелкала ремнями, халифатец с легкостью вырвал такую на вид крепкую панель, закрывающую приборы, не перелезая с пассажирского кресла ткнул пальцами куда-то внутрь, прямо в переплетение проводов, и флаер взвыл, уходя в крутой вираж. Вспыхнуло еще раз, теперь слева.

Неужели по нам стреляют, сообразила она, вцепляясь в поручни. Юноша каким-то образом перехватил управление, вырубил весь свет и виртуозно повел машину во тьму. Динамик пискнул, предупреждая, что они входят в закрытую для сети зону – пространство южно-европейского заповедника. Теперь любая попытка запросить планетарную инфосеть будет тщетной, зато и ее местоположение никто не сможет увидеть, ни через транспортную сеть, ни по геопозиционированию ее чипа. Пожалуй, направление выбрано правильно.

Электре, с юности привычной к воздушным трюкам, головокружительные полеты были не внове. Еще в студенчестве курсант летной академии Марса Крылатого на Золотом Марселе Л. К. Аурелий любил показать класс, заставляя зрителей обмирать – кого от зависти, кого от восторга, и сама она бесконечно летала – то с ним вместе, то наперегонки. Но впервые от мастерства пилота зависела ее жизнь. Электра вывернула шею назад, пытаясь рассмотреть, что там, но видно ничего толком не было.

Теперь они летели низко, под ними расстилалась бесконечная темная масса – покрытые лесом горы, ни одного огонька внизу. Оторвались? Она открыла рот, чтобы спросить наконец, как зовут ее неожиданного спутника, и тут вдруг что-то резко хлопнуло, их подбросило, Электра лязгнула зубами, чуть не откусив себе язык, и возблагодарила богов, что успела пристегнуться. Похоже, сработала система экстренной катапультации и теперь крохотный пассажирский отсек плавно спускался куда-то в черноту леса.

Тряхнуло, удар, потом сильный рывок – видимо, стропы зацепились за ветки и теперь капсулу тащило вниз по кустам. Упали где-то в горах, только бы не свалиться вниз, когда парашют уже спутан. Вдали раздался хлопок взрыва и яркая вспышка, капсулу снова тряхнуло.

– Не бойтесь, это наш флаер разбился! – прокричал халифатец, упираясь коленом в приборную доску, чтобы не так болтало. – Пусть они лучше думают, что машина сбита и грохнулась вместе с нами, успеем выбраться и уйти подальше, пока будут искать в обломках.

У нас теперь что же, гражданская война? Тарквинии против Аурелиев и Флавиев? Не стерпят же их с Люцием Семьи такого. И какие интересные у Халифата технологии, что их юные мальчики могут на ходу взять под контроль стандартный римский флаер со всеми его противоугонными системами и возможностью управления исключительно с церебрального чипа. Как он там это провернул? Покопавшись руками в проводах?

Стоило как следует испугаться, но Электра, к своему удивлению, сохраняла полную ясность рассудка. Отсек постепенно перестал раскачиваться, стало тихо. Зажегся слабым зеленым светом аварийный контур – словно множество светляков расселись по стенам. Пол под ногами сохранял приличный уклон. Халифатец отстегнул страховочный ремень, пошарил в поисках запирающего механизма, открыл дверь, высунулся по плечи. К запаху перегретого пластика примешались одуряющие ароматы горного леса – хвои, влажной листвы и чего-то сладко цветущего.

– Висим, зацепились, но невысоко. Спрыгнуть несложно. Я подстрахую.

И выпрыгнул наружу мягко, как кот, и бесшумно – кабина даже не качнулась.

Электра тоже отстегнулась, нашарила под панелью аптечку – пригодится – сняла туфли, зачем-то взяв их в свободную руку, пробралась к распахнутой двери, и снаружи ее обняла прохладная, полная шелеста листьев и звона цикад темнота.

Пробираться по горам босиком – удовольствие маленькое. Хорошо, что каждый римлянин с детства тренирован и занимается каким-нибудь экстремальным спортом, таковы уж обычаи. Постепенно Электра приноровилась прыгать с камня на камень, а ее спутник, похоже, занимался ночными пробежками постоянно и ориентировался в незнакомой местности подозрительно хорошо. Чип не работал – заповедник, а экстренные вызовы Электра сама на всякий случай заблокировала. Политические убийства – вещь небывалая, но после всех сегодняшних событий она уже ни за что не могла бы поручиться.

Стоило им отойти на пару километров от места падения, как халифатец остановился и серьезным голосом спросил, есть ли у нее при себе что-нибудь электронное.

– Если будут сканировать с воздуха, лучше всего выкинуть все. Иначе отыщут место, где мы укроемся.

– В аптечке портативный медсканер должен быть. Ты уверен… Как тебя зовут хотя бы?

– Малак.

– Малак, а дальше?

– Малак и все.

– Откуда ты Люция знаешь?

– Три месяца ходил на его флагмане, на «Светоносном». Меня семья в заложники отдала.

Юноша распотрошил аптечку и безжалостно выдрал из сканера энергоблок, кинув его в ручей.

– Как это в заложники?

– Как обычно. Ваши корабли часто вторгаются в наши границы, Второй и Третий флоты особенно. Иногда бывают стычки, а на этот раз ваш сенат приказал бомбить планету моего клана. Но Люций Аурелий благородный человек – он не стал этого делать, а принял меня на борт.

Малак излагал свою историю таким будничным тоном, будто светские новости обсуждал. Сгреб попутно в кучку немного растопки, расковырял контакты у фонарика, как-то хитро закоротил их и сноп искр поджег сухие щепки.

– Сканерами засекут, а визуально огонь не засекут? – возмутилась Электра. – К тому же, в заповеднике нельзя разводить костры…

– Мы целый флаер в заповеднике уронили. Что это такое вообще – заповедник?

– Место, где нельзя ничего строить, охотиться и портить природу. У нас их много.

– А что же вы едите?

– Мы давно синтезируем все, что нам понадобится.

– Хорошо вам. Ладно, значит голодные будем до утра, раз нельзя охотиться. А за костер не беспокойся, над нами вон скала, прикрывает сверху, – он беспечно махнул рукой куда то вверх, в темноту. – Разве что с собаками будут искать, но Люций говорил у вас гуманизм, с собаками на людей не охотятся. Что это, кстати, такое, гуманизм?

– Это… – Электра растерялась, а Малак осторожно раздул крошечное пламя и постелил ей свой балахон, чтоб села. Под балахоном обнаружилась варварски прекрасная белая рубашка с обрывками кружев – наверняка могла бы стать в Риме последним писком моды. При свете костра было видно, что рубашка совсем мала и сидит на плечах внатяг.

Из дома привез и не хочет снимать, а сам до сих пор растет, – подумала она с острой жалостью. Как это вообще возможно… в голове не укладывается – бомбежка чужих планет, заложники. Мы же не воюем с Халифатом, об этом всегда в новостях говорят. Только превентивно патрулируем их границы во избежание конфликтов.

И по гражданским флаерам мы не стреляем, и по лживым обвинениям не арестовываем. Рим, как тебя узнать? Может быть, я сплю?

Она поежилась и поджала исколотые босые ноги, горевшие от мелких царапин. Хорошо хоть на сучок или камень не напоролась. Но на каблуках по горам было бы еще глупее.

– Почему Люций именно тебя послал? Где все его легионеры? Что, никого постарше не нашлось?

– Я его друг, и я давно взрослый. Кого ж ему еще было посылать. В моем возрасте принцы уже сражаются за трон в поединках.

– В каких, о боги подземного мира, поединках?

– В смертельных. На ножах, – буркнул Малак, занавесившись темными волосами и посмотрел на нее исподлобья. Очевидно, замечание про возраст показалось ему обидным.

– Надо поспать, если в темноте идти дальше – искалечимся. А утром двигать туда, где новый флаер можно раздобыть. У тебя есть убежище? Охрана?

– Квартира. Нет, это не годится. Я обращусь за помощью к Семье.

Малак подумал и коротко кивнул. Растер себе плечи, свернулся прямо на земле, на сухой хвое, повернувшись спиной к костерку.

– У тебя точно нет церебрального чипа?

– Нет.

Вот и ответ – Люций послал за ней того, кого не засекут, о ком на планете предположительно не знают и за кем не будут следить, как наверняка следят за всеми его офицерами. Предусмотрительно. И все-таки о Малаке здесь могут что-то знать, раз Люция уже обвинили в связях с Халифатом, что бы это ни значило. Электра зашипела от злости – на сенат, на себя, на дорогого адмирала, а потом – ну что делать, легла и постаралась уснуть. Небо удачно заволокло тучами и оно было таким темным, словно звезды ушли с него навсегда.

Спать на земле без термомешка, даже у костерка, было холодно, непривычно жестко и колко. Короткие часы отдыха Электра провела в полусне, ворочаясь и размышляя, что делать дальше. Было ясно, что сама она с ситуацией не справится, нужна тяжелая артиллерия. Значит, или глава Семьи Аурелиев и тетка Люция, Августа – уж она-то должна вступиться за племянника, как иначе! Или глава ее собственной Семьи, дядя Корнелий. Если Августа и впрямь была родной теткой Люция, то в случае Электры родство с главой клана было условным – отец ее приходился дальним кузеном Валерии Флавии, супруге Корнелия. Дружеской близости между ними и Электрой никогда не было, но обращаться за помощью все же стоит к ним, рассудила она. Августа и так поддержит Люция, он и наследник ей, и гордость клана, и достояние Семьи. Нет смысла тратить драгоценное время, добывая то, что и так есть.

Малак спал безмятежно, как ангел. Приняв решение, Электра теснее прижалась к его горячему боку и все-таки отключилась, прислушиваясь к тихому ровному дыханию.

Золотое мгновение между сном и явью принесло обрывок лета в поместье родителей Люция, когда жизнь еще была полна шиповника и жасмина, а голова – фантазий о неведомом будущем. Люц был самый настоящий брат. В детстве они были неразлучны, как близнецы, что зимой на Земле, что летом на Марселе. Как Диана и Феб, так их и дразнили – может, потому Электре и надоело в конце концов первое имя, она взбесилась и стала требовать, чтобы ее звали вторым.

Впрочем, для Люца она всегда была Электрой и только Электрой. А еще подругой, сестрой, напарником и соучастником. Он для нее – братом, другом, сообщником и соперником. И – первым любовником.

Так море выносит обкатанное волнами цветное стеклышко, вот что это был за сон. Счастливое воспоминание на грани реальности. Горячие руки Люция с двух сторон от нее. Запах нагретой солнцем коры, земли, цветущего олеандра. Его лицо над ней, сияющие глаза, как звезды, и полное звезд небо над головой, зодиакальный дракон в самом зените. Настойчивый муравей на его плече, она его уже дважды сдула. На лоб ей падают капли дождя, только соленые. Хочется протянуть руку и вытереть ему глаза, но руки отказываются шевелиться, не поднимаются.

Очнулась она от того, что кто-то щекотал ей кончик носа травинкой.

– Отстань, Люц, – отмахнулась она и села, просыпаясь окончательно.

Малак отбросил травинку и белозубо улыбнулся ей.

– Я нашел воду. И надо идти. Ты отдохнула?

– Да. Выспалась и поняла, что мне делать дальше. Я заблокировала всякую связь своего чипа с сетью. По идее, это не позволит никому отследить, где я. Вот только я не смогу ни связаться с дядей Корнелием, ни проверить, где он. Придется наугад – но я практически уверена, что он в своей инсуле в северной Галлии. Сможешь довезти меня туда?

– Конечно. Взломать флаер – пара пустяков.

Вот же хвастливый юнец! Видимо, это отразилось на ее лице, потому что Малак внезапно обиженно протянул:

– Ну ты же видела! Я могу!

– Конечно видела, – примирительно отозвалась она. – Не сердись, идем.