Читать книгу Учитель драмы - Корен Зайлцкас - Страница 4

Следующие двадцать минут я слушала непрерывный звон телефона Мелани. Каждое новое сообщение было для нее дозой дофамина. Наконец я сказала:

– Солнце просто невыносимое. Не хочешь чего-нибудь выпить?

На самом деле у меня не было денег на это предложение, но я помнила, как отец демонстрировал превосходство и заставлял всех смотреть на себя, как на хозяина любого отеля, ресторана или вечеринки. Становясь в центр комнаты, он представлял друг другу и угощал едой «своих» гостей. Когда особенно расходился, благодарил людей за то, что пришли.

– А вы сейчас идете в кафе? – спросила она.

Я кивнула.

– Тогда мы тоже пойдем. Я бы не отказалась от лимонада. А еще лучше коктейля… Габи! – крикнула она. – Габи, ты готова обедать?

Подошла ее дочка, что-то лопоча себе под нос.

– Да. Хочу есть. Можно мне пинини?

– Может, лучше рис с овощами? И салат с яблочком и сельдереем? Как тебе такое? – Говорить нет, пускай даже с помощью эвфемизмов, моя новая подруга явно не любила.

– Я хочу пинини!

– Панини. Почему бы и нет! – Мелани достала из сумочки кошелек от Феррагамо размером с роман Кена Фоллетта. В нем был целый набор золотых и черных кредиток. – Со шпинатом и фетой?

– Просто с сыром, – сказал ребенок. – Обычным сыром.

– Мы пытаемся работать над здоровым питанием. – Она прошептала это очень театрально, как будто девочка не смотрела прямо на нас своими черными, глубокими глазками.

– По-моему, это отличный обед, – сказала я, произнеся последнее слово слегка нараспев. В следующую секунду вечно голодная Китти уже дергала меня за купальник, тоже требуя угощения.

Я усадила ее себе на колено и принюхалась.

– О боже, – сказала я, оттягивая резинку ее купальника, который она называла своим «комбинезончиком», – ладно хоть не в бассейне!

– У нее авария? – прошептала Мелани, смутившись вместо Китти. – Я могу как-то помочь?

– О нет. Мы будем через минуту. Идите пока без нас.

– Хотите я и вам закажу? Кухня тут может работать медленно.

– Ты что, не утруждайся!

– Это не проблема. Твои дети любят панини?

Я кивнула. Китти, у которой слово «сэндвич» ассоциировалось с дешевым арахисовым маслом, исподлобья посмотрела на меня, явно не понимая, зачем я на такое соглашаюсь.

– А тебе что взять?

– Я бы съела китайской лапши. Но я обычно прошу заменить свинину на яйцо и овощи. Это так мило с твоей стороны, спасибо!

Я вела Фитца за руку и прикрывала абсолютно чистую Китти своим халатом на пути к выходу, когда увидела сотрудницу отеля с длинными блондинистыми волосами, напоминавшими лапшу.

– О, кто это у нас здесь! – сказал она Китти с такой интонацией, будто у нее напрочь отсутствовало умение общаться с детьми. – Весело поплавали?

Китти посмотрела на нее пустым взглядом.

Я попыталась обойти эту женщину, но она сделала шаг в ту же сторону, чуть не столкнув меня в горшок с папоротником.

– Извините. У нас тут небольшая неприятность.

– Конечно. Мне просто нужно поставить штамп на ваших гостевых пропусках.

– Отлично. Мы буквально на минутку отойдем, чтобы со всем разобраться. – И, уже с нажимом: – Дочке нужно в туалет.

– Просто управляющий сказал…

– Извините, я могу узнать ваше имя? – Я растянула губы в улыбке, давая ей понять, что мое терпение скоро лопнет.

– Аманда.

– Аманда, я Трейси Бьюллер.

Фитц приподнял бровь, но я сурово посмотрела, предупреждая: не вмешивайся.

– Трейси, – подтвердила она, потянувшись к рации на поясе.

– Верно. Трейси Бьюллер. Мы гости Эбигейл Уиллер. Сегодня ей пришлось уйти пораньше. У ее ребенка сильно заложило уши.

Когда мы вернулись, Мелани у бассейна не было. А у Китти уже был стеклянный взгляд ребенка, которому очень хочется вздремнуть. Так что я уселась обратно на наш лежак, прижала ее к груди и стала вдыхать тяжелый аромат крема от солнца, исходящий от нее.

Фитц рухнул в бассейн прямо с металлической лестницы, расставив в стороны руки в надувных нарукавниках. Его лицо, обычно такое озабоченное, в эту секунду выражало полное самозабвение. Он нырнул, чтобы достать со дна игрушечную подводную лодку, которую уронил мальчик помладше. Когда всплыл, волосы блестели, как шерстка тюленя, а глаза покраснели от хлорки.

Я сделала глубокий вдох, наполняя диафрагму. Горный воздух был гораздо свежее, чем в Катскилле. Там все время пахло выдержанным сыром, и каждое лето на протяжении трех лет, что мы там жили, плесени становилось все больше.

На кофейном столике лежала стопка, содержавшая все, что читала Мелани: помятый экземпляр мемуаров очередной счастливой разведенки, под ним – «Селестинские пророчества»[5] – символ стремления к высокому. Еще я обнаружила глянцевую брошюру для женщин «60 секс-советов» (Мелани, видимо, очень старалась угодить) и номер кулинарного журнала Марты Стюарт (для поддержания образа хорошей хозяйки).

На ярлычке было написано: Мелани Эшворт.

Я забрала телефон у спящей Китти и вбила имя Мелани в поисковую строку.

К счастью для меня, Мел была интернетным эксгибиционистом. Нулевой уровень приватности, так что любой человек на этой планете мог восхититься салатом эскариоль, который она ела на ужин, или почитать о том, что ее муж постоянно надевает на дочку одежду задом наперед, «ЛОЛ». Я нашла фото, где она демонстрирует браслет с бриллиантами, а муж целует ее ключицы. Подпись была еще отвратительней, чем изображение: «Подарок на Рождество от Виктора, который сумел заработать во время худшего экономического кризиса за последние семьдесят лет! #счастливчики #спасиботебе #блестяшки»

Я набрала в поисковике «Виктор Эшворт» и нашла резюме #любимогомужа. Он работал в компании «АКА Файненшл Гаранти Корпорейшн» в Нью-Джерси, которая занималась чем-то, что называлось «страхование муниципальных облигаций». До этого – в «АКА Менеджмент ЛЛСи». Еще раньше – в «АКА Кэпитал Холдингс».

Мелани вернулась, еле-еле волоча ноги в своих золотых блестящих мокасинах.

– Это было о-о-очень медленно, – сказала она так громко, чтобы работник отеля, шедший за ней с подносом, точно услышал. – О нет, вы так долго ждали, что она заснула!

Мы обе посмотрели на Китти. Она тихонько посапывала, держа во рту большой палец.

– Так мило, – проворковала Мелани. Она прижала руку к сердцу. Жест был выверенный, но не вполне искренний.

Я поставила сумку на шезлонг и стала рыться в ней в поисках кошелька.

– Сколько там вышло?

В ее глазах появилась растерянность. Я чувствовала, что она пытается все взвесить: просчитать примерную стоимость транзакции и решить, может ли этот обмен денежными средствами скомпрометировать нашу зарождающуюся дружбу.

Следующую минуту мы провели, соревнуясь в учтивости, – мы обе «настаивали» и били себя кулаками в грудь, демонстрируя серьезность намерений – но Мелани была бескомпромиссна. Она передала мне запотевший бокал с маргаритой и сказала, что я достаточно компенсировала расходы, согласившись выпить с ней средь бела дня.

Я убрала кошелек и продолжила блефовать, удваивая ставки.

– Ну, тогда ты должна позволить мне угостить Габриэллу мороженым.

Туча, закрывавшая собой солнце, притягивала все больше облаков. Небо стало похоже на бетонный пол в бассейне.

– Нравится книга? – спросила я, указывая на потрепанные «Селестинские пророчества».

Мелани смущенно поправила волосы.

– Я пока только начала. Сложно найти время на чтение, когда у тебя дети.

На этот случай у меня были слова поддержки – сказала, что сама не читала ничего длиннее «Трех поросят» уже пару лет. В это время я упорно старалась не смотреть на лежащий рядом смартфон: вот что действительно занимало все ее время.

Я решила сказать ей ни в коем случае не бросать. Может, повторить пару фразочек из рецензий, которые я прочла в интернете, когда она отходила. Вот только не была уверена, что смогу составить длинную речь из этих трюизмов нью-эйджа. «Знай свои слабые стороны», – всегда говорили в университете.

Она подняла обе руки, как будто защищаясь.

– Я знаю, что ты собираешься сказать. «Это изменит твою жизнь». Я знаю. Я ее читаю. Когда могу… Когда есть время.

– Боже. Почему ты решила, что я так скажу?

Мелани стерла невидимую капельку солнцезащитного крема со своей руки.

– Это одна из тех книг, про которые все всегда спрашивают, читала ли ты ее.

– Обычное дело, – сказала я. – Это как «Клан Пещерного Медведя»[6]. Или «Дзен и искусство ухода за мотоциклом»[7].

Мелани на секунду замолкла, а потом посмотрела на меня: сама понимаешь.

– Так, значит, ты тоже из Вудстока? – спросила она.

– Катскилл. Ну и как он на твой вкус – этот список чтения?

Мелани заерзала в кресле. Она выглядела как человек, который скорее умрет, чем выскажет «неправильное» мнение.

– Мне просто не нравится, что эти книги стали чем-то типа…

Я почувствовала, что она колеблется.

– Секретного рукопожатия? – предположила я.

– Или теста, который обязательно надо пройти. Пока ты не делаешь постоянные отсылки к этим книгам, никто не захочет тебя по-настоящему узнать.

– Казалось бы, Вудсток! Все должны быть такими открытыми…

– Да! – воскликнула она. – Петь вместе «Кумбайя» и все такое.

– Ага-ага, «почувствуй ритм, сверни косячок».

– Ха-ха. Но нет. Тут совсем не как в Нью-Джерси. Когда мы с Виктором переехали в Саммит, весь район пришел познакомиться. Нам принесли столько комнатных растений и пирогов, что мы не знали, куда их девать. Здесь все совершенно иначе. Я даже своих соседей не знаю.

– Наверное, слишком заняты детоксом и заглядыванием друг другу в третий глаз. Вы тут давно живете?

– Мы переехали сюда насовсем, кажется… Год назад? У Виктора в компании была реструктуризация. Я и подумать не могла, что в Вудстоке все будет как в подростковой драме восьмидесятых.

– Типа фильмов Джона Хьюза?[8]

– Да! В детстве думаешь, что все ярлыки испарятся, когда станешь взрослым.

Я догадалась, что она имеет в виду, но все же спросила:

– Ярлыки?

– Ну, признаков, по которым мы категоризируем людей… «Крутой», «не крутой». – В этот момент Мелани показалась по-настоящему уязвимой. – А когда заводишь детей, это снова всплывает.

– И кого в Вудстоке можно назвать крутым?

– Ой, знаешь… Модных фотографов. Режиссеров. Нескольких жен известных музыкантов. Их дети ходят в ту же частную школу, что и Габриэлла. Но не горят желанием знакомиться ни с ней, ни со мной.

Я сочувственно посмотрела на нее, как бы говоря: всему свое время.

– У нас в Катскилле тоже встречаются провинциальные замашки. Кошмар. Я не понимаю женщин, которые сторонятся новых людей, не приемлют новые идеи.

Крупинка соли с бокала прилипла к ее блеску для губ.

– Любопытство, – произнесла она. – Вот что делает нас молодыми.

– Согласна. Когда я была маленькой девочкой, папа всегда говорил мне: «Трейси, чтобы увидеть что-то новое, не надо никуда ехать. Каждый человек – это своего рода путешествие. Относись к любому, кого ты встречаешь, как к новому приключению».

– Я тоже так считаю. Мне в «Селестинских пророчествах» понравился отрывок…

Я подняла брови.

– Единственное, что мне там понравилось. Мысль о том, что каждая встреча не случайна. Все, с кем у нас пересекаются пути, – это часть нашей судьбы. Например, сегодня! Жалко, что тебя не было здесь на прошлой неделе. Эбигейл тогда принесла гигантский надувной матрас в виде единорога. Их производит одна калифорнийская компания. Неприлично дорогие. Но ты никогда в жизни не видела ничего милее!

– Да уж, наши дети точно поладят, – сказала я и добавила, что нужно обязательно сходить вместе на детскую площадку, хотя прекрасно знала, что мы исчезнем из ее жизни, как только Фитц, мой послушный мальчик, доест купленный Мелани сэндвич.

Я внимательно посмотрела на сына – глаза полуприкрыты, тонкая нить горячей моцареллы прилипла к подбородку. Хорошо, что мне удалось накормить его чем-то приличным. Хотя бы один день не был похож на мое детство с фасолевыми сэндвичами, от которых только больше хотелось есть.