Читать книгу Нормально - Крапива - Страница 16

Зара сжала зубы, и ямочка, обычно украшавшая левую щёку, скрылась.

Он разговаривал с ней, как будто со своей собственной. Когда она понимала, что ей это странным образом нравится, чувствовала себя жалкой и только сильнее злилась.

Подняла крышку захлопнутого в порыве ноутбука, открыла сообщения и уже начала писать «привет» Айнуру, как придумала вариант поинтересней.

«Ты спрашивал о моём парне. Теперь я готова рассказать, если тебе всё ещё интересно».

«Мне всё о тебе интересно!»

И она рассказала.

Впервые Зарина услышала об Айнуре от мамы в начале октября, когда приехала на выходные домой.

– Зарочка, ко мне завтра тётя Гуля с тётей Алей придут, мы посидим тихонько.

– Ани, это твой день рождения! Может, ещё кого позовём? – Они пили чай из любимых маминых чашечек из сервиза «Красный бутон». От красно-белого с золотой полосой кофейного набора остались только эти две чашки да потрёпанная сахарница с присохшими навеки жёлтыми наростами. Когда Зара спрашивала, откуда он взялся, мама только уводила глаза в пол.

Тогда она и сказала, что тётя Гуля придёт с сыном, чтобы Заре не было с ними скучно, раз она приехала.

– Ма, ну зачем! – засмеялась Зарина. – Мне и с вами интересно!

Она почувствовала себя совсем маленькой. Вспомнилось, как когда-то, когда был жив ещё отец, но уже жил отдельно в своём хлипком дачном доме, мамины подруги на каждого мальчика рядом спрашивали: «Зара, это твой жених? Молодец! Своего не упустишь!»

Он вошёл вслед за тётей Алей, сжавшись так, будто ему узковат дверной проём и вообще эти городские квартиры слишком тесные. Чёрные волосы блестели от дождинок, а крупные мужицкие руки он прятал за спину. Потом Зарина постоянно находила на них следы цементного раствора или штукатурки под ногтями, или трещины от абразивов. Эти руки и загорелая шея выглядели в квартире одинокой учительницы грязными, но манили взрослыми запахами и первобытной уверенностью.

Сидеть на одном месте не было сил, и Зара отпросилась проветриться. Молчаливый, суровый Айнур последовал за ней. Его крепкий торс облегала белая рубашка, но он то и дело поводил шеей, пытаясь вырваться из её плена. И выйдя на улицу, он расстегнул не одну, а две пуговицы.

Зарина усмехнулась на его смущение, на его животную неловкость и пошла к реке. Идти было недалеко – пять минут и ты на месте. Среди перевёрнутых на зиму лодок, жухлых листьев и запаха водяных. Волга отливала сталью. Зарина оглянулась разок на своего спутника и отправилась вдоль реки дальше на запад. Здесь Айнур расправил плечи. Теперь, даже не глядя на него, Зарина ощущала исходящую от него силу, чувствовала приценивающийся взгляд.

– Чем занимаешься? – спросила, потому что захотелось вдруг услышать его голос. Поняла, что ни разу не заговаривала с ним. Дома он на полутонах обменялся парой фраз с матерью, но не более. Теперь он заговорил громче.

– Я строю.

– Здорово! А что ты построил? Ну, за последнее время?

– Я пока больше на побегушках, – хохотнул, не смутился. – Вот на прошлой неделе дом сдали. Знаешь, стройка была на углу Карпова? – Зара кивнула. – Это мы там строили.

– А для себя чем занимаешься?

Они пришли на тайное Зарино место: здесь валялось несколько пеньков и чернело на влажной земле место для костра. Потыкала угли носком ботинка.

– Что значит для себя?

– Ну, помимо работы делаешь что-то? Музыку там, книжки. Музеи в конце концов. Я вот кино люблю!

– Ну, я маме помогаю иногда в магазине…

Зарина скорчила рожицу. Села на бревно лицом к реке:

– Это тоже больше на работу похоже.

Айнур садиться не стал – так и стоял слева, засунув руки в карманы чёрных потёртых джинсов, заправленных в берцы. В отличие от рубашки, берцы сидели отлично. Они приняли форму его ступней: где-то протёрлись, где-то напитались потом и грязью, прибавили в толщине. На шнурке левого ботинка торчал узелок. Как шрам, он придавал портрету определённость.

Повернувшись на голос Айнура, Зара могла увидеть только эти берцы.

– Я на участок коплю, – сказал он хрипло.

– В смысле?

– Участок. Я на нём дом построю, где с женой буду жить. – Одна нога притопнула по трещине в земле. Весной, отступая, река оставляла за собой пласты плодородного ила, который позже застывал замысловатыми пепельно-серыми плюхами. Здесь их очертания проступали и в октябре.

– У тебя жена есть? – Зарина взглянула на узелок шнурка.

– Пока нет. Но будет. Ей не придётся, как матери, в магазине горбатиться. Она будет за домом следить.

– Как будто за домом следить – это не горбатиться! – хмыкнула Зара, вспоминая бабушкин дом, который они попытались продать, как только его хозяйки не стало. Он представлялся ей старым больным котом, которого долго и безутешно пристраивают после смерти хозяйки. В конце концов его продали и купили Зарине первый компьютер. – Нет, не завидую твоей жене.

Бок одного ботинка стукнул по-другому.

– А чего же тебе нужно?

– Я в Московском Университете учусь. На менеджменте. Я буду управлять компаниями, а может, и не только! – Зара даже почувствовала, как ботинок скривился.

– А как же ты будешь успевать с детьми сидеть? – послышался голос Айнура. – За мужем ухаживать?

– А я не собираюсь замуж! – ясным колокольчиком разлился Зарин смех по Волге, долетел до другого берега и вернулся, немного подсветив начавший опускаться мрачный октябрьский вечер. Произнесённая вслух мечта всколыхнула Зарину, и она подскочила. Её кроссовки встретились носами с чёрными берцами.

– Чё, лесбиянка?

Кроссовки остановились.

– Дурак!

Зарина развернулась и ушла обратно по тропке вдоль Волги в сторону дома.