Читать книгу Духи рваной земли - Крэйг С. Залер - Страница 14

Натаниэль Стромлер поправил котелок и зашагал по единственной в Нуэва-Вида мощеной дороге в направлении белого трехэтажного здания, окруженного колясками, дилижансами и поблескивающими, как атла́с, лошадьми. Под козырьком над входной дверью висела, освещенная двумя ярко сияющими фонарями, зеленая с золотом вывеска:

Castillo Elegante de Humo, Bebidas & Dados[48]

На взгляд возможного владельца гостиницы из Мичигана, человека искушенного, трижды побывавшего в Европе и однажды (случайно) попавшего на Восток, заведение нисколько не походило на обещанное вывеской первоклассное, но параллелепипеды табачного дыма перед каждым окном, громкий резкий смех и отрывистые восклицания, одновременно радостные гневные, подтверждали наличие сигар, выпивки и игральных костей. Приблизившегося гринго почтили своим вниманием двое чисто выбритых мужчин в темно-зеленой униформе, стоявших по обе стороны от пунцовой двери. Лица у обоих были суровые и решительные, револьверы новенькие, блестящие, и Натаниэль не мог решить, то ли это частные, нанятые по контракту охранники, то ли служители правопорядка, то ли те и другие в одном лице.

– Добрый вечер, сеньор, – произнес по-английски стоявший слева. – Добро пожаловать в «Castillo Elegante».

– Gracias, – ответил Натаниэль. – Y buenas noches a ustedes[49].

Четкость и уверенность, с которыми это было произнесено, удивили охранников.

Встав под козырек, джентльмен увидел на двери аккуратное объявление, гласившее, что бедняков, рассчитывающих покурить, выпить или развлечься игрой, в «Castillo Elegante» не ждут:

No Hay Hombres Pobres Permitido[50].

Охранник справа открыл тяжелую дверь, явив сияющий и дымный интерьер, выполненный в темно-зеленых тонах.

– Amigos. – Натаниэль вручил охранникам две монеты с орлами достоинством в десять песо каждая, и глаза обоих вспыхнули – очевидно, такая щедрость не была здесь в обычае.

– Gracias, Señor, – сказал тот, что стоял слева. Второй благодарно кивнул.

(Натаниэль счел за лучшее заручиться расположением вооруженных охранников – на тот случай, если предпринятая им разведывательная миссия пойдет не так.)

Мрачные предчувствия отзывались острой болью и давящей тяжестью. Человек из Мичигана остановился на пороге и оглянулся на свою буланую, мерцающее небо и тени, скрывавшие сообщника, Глубокие Озера, точное местоположение которого оставалось неизвестным.

Справившись с неожиданной слабостью и наполнив грудь прохладным ночным воздухом, Натаниэль вошел в просторную гостиную, оклеенную темно-зелеными обоями, обставленную диванчиками и заполненную людьми, словно позабывшими о том, что до рассвета осталось меньше четырех часов.

Клокотала толпа мексиканцев в сверкающих голубых костюмах. Густой и едкий дым сигар и сигарилл щипал глаза. Молодые женщины в тугих кружевных корсетах предлагали улыбки и выпивку каждому мужчине, чье внимание не поглощали соблазнительно выпяченные груди. В нише, освещенной двумя фонарями, ненавязчиво поигрывала троица музыкантов: молоденький мариачи[51], женщина с кастаньетами и пожилой трубач.

Делая первый круг по гостиной, Натаниэль вызвал в памяти данное Охосом описание Мануэля Менендеса. «Пятьдесят, грузный, около пяти с половиной футов[52], усы, на лице возрастные пятна, заметна седина». Гринго убедился, что этому описанию соответствует едва ли не половина присутствующих мужчин, и если он не попросит кого-то из прислуги или случайного встречного указать нужного человека, то попросту не сможет отличить Менендеса от двух десятков его двойников. Натаниэль решил переключиться на поиск Хуана Бонито, «метиса ростом около пяти футов и четырех дюймов[53] со сплющенным носом и рваным правым ухом», хотя Охос и предупредил, что господин этот «странный и гораздо менее доступный, чем Менендес».

После трех кругов обнаружить примечательного метиса не удалось. На первом этаже Бонито определенно не было. Натаниэль стал искать лестницу, которая вела на верхние этажи, и увидел в темном проходе золотистую диагональную линию балюстрады.

Изящная гибкая рука скользнула под локоть гринго, и у него перехватило дыхание.

– Привет, красавчик американец.

Справа от себя Натаниэль увидел молоденькую мексиканку с широко расставленными невинными глазами и похотливой улыбочкой. Девушка выглядела лет на восемнадцать (или моложе), хотя ей могло быть и за двадцать (мексиканцы, как негры и восточные люди, стареют медленнее других народов).

– Buenas noches, – с легким беспокойством ответил Натаниэл, уже давно не чувствовавший тепла красивой женщины, которая не была бы его невестой.

– Приехал в город сегодня? Из Техаса?

– Дважды в точку.

– А горячую ванну не хочешь? – Раскрашенные губы сложились в улыбку. – Я тебя хорошо отмою.

Натаниэль выдавил вежливый ответ.

– Мне… Я пришел сюда не за женским… вниманием.

Женщина резко вырвала руку.

– Я говорю только о ванне. – Она отступила на шаг и добавила: – От тебя воняет, как от лошади.

– Извините, мне показалось…

Возмущенная мексиканка удалилась.

Натаниэль дважды бывал в Нью-Йорке и теперь первым делом проверил карманы – не ушла ли мыльщица с его деньгами или новыми американскими карманными часами, но и то, и другое осталось на месте. Он направился к лестнице в задней части зала и, поднимаясь, представил, как отмокает в горячей ванне, приготовленной либо девушкой-мексиканкой, либо Кэтлин, либо им самим… Мысли эти пришлись некстати, напомнив об усталости и отозвавшись болями.

Подъем утомил. Золотой прямоугольник над головой рос, и оттуда доносились крики победителей и проигравших, участников неизменного ритуала приглашения господина случая проверить содержимое кошельков.

Миновав проход, гринго оказался в роскошной комнате, оклеенной позолоченными обоями и обставленной белыми диванами и стульями, где устроились с десяток игроков. Официантки носили переливчатые корсажи, не скрывавшие соблазнительные выпуклости смуглых грудей (которые, несомненно, помогали игрокам принимать мудрые решения каждый раз, когда они делали ставки против казино), а в дальнем углу мулатка в шелковом платье извлекала изящную мелодию из большой золотистой арфы. На стенах висели четыре картины в импрессионистской манере, изображавшие статных лошадей на угрюмых горных пиках. (По всей видимости, залу отводилась роль хранителя европейского духа, но бросалось в глаза, что создатель интерьера не отъезжал от родной асиенды дальше чем на три мили. Недоставало разве что клавесина, присутствие которого наверняка рассмешило бы гринго.)