Читать книгу World Of Warcraft: Перед бурей - Кристи Голден - Страница 11

Глава шестая
Танарис

Оглавление

Выйдя из ветхой хижины в ленивую, идущую на убыль предвечернюю жару, Гриззек Пеногон улыбнулся знакомому шуму морского прибоя и шелесту пальм, покрутил длинным носом, раздул ноздри, расправил узкую грудь и глубоко вдохнул соленый воздух.

– Еще один прекрасный денек – и весь мой!

С этими словами он не спеша потянулся, хрустнул шеей и пальцами, загоготал от радостного предвкушения и с разбегу нырнул в волны.

Когда-то он был простым, самым обычным гоблином. Как все остальные, жил в тесных, не слишком гигиеничных трущобах да бараках, обделывая всякие сомнительные делишки для всяких еще более сомнительных типов. Да, для Кезана и такое было неплохо, но когда этот остров… ну, скажем так, взорвался, что островам, как правило, несвойственно, и беженцы из Картеля Трюмных Вод устремились в Азшару, все изменилось.

Прежде всего, Азшара ему не понравилась. Для его летнего духа она оказалась слишком осенней: сплошь красной, рыжей да бурой. А ему нравилось синее небо, синее море, ярко-желтый песок и мерное, покойное колыхание пышных зеленых пальм. А уж потом, когда по местным землям, придавая им вид вовсе непотребный, двинулись крошшеры, он невзлюбил Азшару пуще прежнего. Пустая трата времени и денег (что, в сущности, одно и то же) на превращение части Азшары в символ Орды показалась Гриззеку подлейшим подхалимством, какое он когда-либо видел – а повидал он немало.

А взять хоть другие расы Орды? Они же абсолютно ничего не смыслили в менталитете гоблинов! От одного вида «дохляков», как Гриззек про себя называл Отрекшихся, мурашки бежали по коже, а радовала их, судя по всему, только возня с ядами. Орки считали себя лучше всех остальных – ну как же, «Истинная Орда» и прочий дешевый вздор. Таурены были влюблены в землю настолько, что любая разумная личность рядом с ними чувствовала себя неуютно. Тролли со своими лоа нагоняли такой жути, что гляди в штаны не навали. А пандарены просто держались как-то уж слишком… любезно. Встречал он одного-двух из эльфов крови, с которыми вполне можно было выпить пивка, но раса в целом – сплошь красавцы, любят красоту, а гоблины и вся их культура от красоты, определенно, далеки.

Но самым худшим в присоединении к Орде было кое-что другое, а именно – Джастор Галливикс, благодаря сему союзу превратившийся из простого гнусного и скользкого торгового принца в могущественного гнусного и скользкого лидера, ни много ни мало, целой фракции Орды. И вот в один прекрасный день Гриззек внезапно, будто какой-то выключатель в голове щелкнул, понял: с него довольно.

Тогда собрал он все свое имущество – и все лабораторные причиндалы, и книги, куда годами скрупулезно заносил результаты экспериментов, и небольшой склад, набитый всяческими припасами – и перебрался сюда, на пустынный берег Танариса.

Работая в одиночку под палящим солнцем, вскоре придавшим его бледной зеленовато-желтой коже густой, насыщенный травянисто-зеленый оттенок, он выстроил себе маленькое скромное жилище и не такую уж маленькую, не очень-то скромную лабораторию. Солнце и одиночество действовали на Гриззека самым благотворным образом. Проснувшись на исходе дня, он купался в море, завтракал, а прохладные вечерние и ночные часы посвящал работе. С годами его владения обросли затейливой системой обороны из роботов, сирен, свистков и прочих охранных устройств.

Самым любимым из этих охранных устройств был робот-попугай, без затей названный Пернатым, служивший Гриззеку чем-то вроде компаньона. Несколько раз в день Пернатый вылетал на разведку, высматривая механическими глазами, не появилось ли поблизости чего-либо необычного, а в случае беды немедля предупреждал Гриззека. Ну, а дальше… в зависимости от природы незваных гостей, их либо неприветливо заворачивали восвояси, либо встречали выстрелом из гоблинского драконьего ружья второй модели, которое Гриззек всегда держал наготове.

Одним словом, жизнь была прекрасна, и Гриззек за это время сделал множество прекрасных вещей. Ну, может, «прекрасных» – слово не слишком-то подходящее: его вещицы предназначались для того, чтоб впечатляюще разносить вдребезги что потребуется, или освобождать его от забот о приготовлении еды, о стирке… да от любых забот, кроме изобретения новых механизмов и взрывных устройств.

Внезапное появление Пернатого во время спокойного морского купания брюхом кверху могло означать только одно: вполне возможно, вся эта прекрасная жизнь вот-вот пойдет прахом.

– Тревога! Проникновение с западного входа! – громко проскрежетал попугай.

Выслушивая доклад Пернатого, Гриззек недовольно поморщился, но, когда дело дошло до одного-единственного имени, вздрогнул, разом открыл глаза, затейливо выругался и поплыл к берегу.


Спустя недолгое время мокрый и облаченный лишь в полотенце Гриззек остановился у главных ворот.

– Торговый принц, – сказал он. – А я думал, у нас уговор. Ты оставляешь себе все мои изобретения, а я ухожу из картеля со всем необходимым, плюс со спокойной душой.

Торговый принц Джастор Галливикс – по обыкновению пышно и безвкусно разодетый, с выпирающим на целых два шага вперед брюхом – только улыбнулся. Он прихватил с собой десяток костоломов, включая и своего главного головореза, мускулистого здоровяка Друза.

– Привет, Друз, – добавил Гриззек.

– Йо, Гриззек, – откликнулся тот.

– Так-то ты встречаешь старого друга? – загремел Галливикс.

На это Гриззек ответил лишь равнодушным взглядом.

– Традиции гоблинского этикета требуют пригласить торгового принца в дом!

– На самом деле, нет, – отрезал Гриззек. – Ничего подобного они не требуют, и на этикет мне всю жизнь было плевать.

Друз, прислонившись к воротам, чистил ножом ногти. Получить рану ножом, измазанным тем, что может оказаться у Друза под ногтями… об этом страшно было и подумать.

Улыбка Галливикса даже не дрогнула.

– Дюжина очень сильных гоблинов – многие, кстати, держат тебя на прицеле – уж точно требует пригласить торгового принца в дом.

Гриззек поник головой и тяжело вздохнул.

– Окей, окей. О чем разговор? – спросил он, не утруждая язык титулом главы фракции.

– Ну, а как ты думаешь?

– О творческом самовыражении, обмене идеями и крепком сне по ночам? – предположил Гриззек.

– Конечно, нет! Разговор о бизнесе. О, скажем так, золотых перспективах, – ответил Галливикс, приподняв трость.

Гриззек машинально взглянул на шар набалдашника. Сколько же раз он видел его, этот ярко-красный…

Тут он озадаченно моргнул.

– Он золотой, – сказал он.

– Да, не из золота, но золотой.

– Это что, вроде как каламбур?

Улыбка Галливикса слегка потускнела, а Гриззек втайне обрадовался тому, что смог уязвить торгового принца хоть чем-нибудь.

– Да, – подтвердил Галливикс. – Это каламбур.

– Помнится, раньше он был красным.

Галливикс сдвинул брови и раздраженно встряхнул подбородками.

– Да. Был. Украшение прежнее, цвет другой. Ну же, Гриззи, хоть это-то должно тебя заинтриговать?!

Будь проклят этот гоблин! Гриззек и вправду был заинтригован. Любопытство, как всегда, взяло верх. Вдобавок, и припасы не помешало бы пополнить…

«Ох, пожалею я об этом», – подумал он, открывая ворота, чтобы впустить Галливикса.

– Только ты, – сказал он ему, когда Друз сделал шаг за хозяином. – Кресло у меня всего одно.

– Окей, я постою, – откликнулся Друз.

Крохотная кухня едва могла вместить трех гоблинов, и кресло внутри, действительно, имелось только одно. Пока Галливикс с огромным трудом втискивался в него, Гриззек надел штаны и льняную рубашку и принялся выслушивать рассказ о шахтерах, далеко углубившихся в недра Кезана, о найденной ими великолепной золотой жиле, которая тут же иссякла, и о том, как энергия этого вещества со временем сошла на нет, отчего оно из янтарно-желтого сделалось красным, как капля человеческой крови.

Вначале он не сводил глаз с торгового принца, но по мере того, как история становилась все более и более фантастичной, начал все чаще поглядывать на трость.

– И тут, – продолжал Галливикс, – появляется этот гигантский, титанический меч, воткнутый глубоко в Силитус. Земля идет трещинами, и – на тебе: великое множество жил этого вещества! Текут, будто сказочные медовые реки. Конечно, я – и только я – догадался, что это, и сразу же взялся за дело. В эту минуту целая куча наших парней занимается его добычей и приглядывает, чтобы оно не попало, к кому не следует.

– Знаешь, торговый принц, не верится мне, будто эта штука так уж чудесна, как ты думаешь.

С этими словами Гриззек бросил вопросительный взгляд на Друза. Как ни странно, с главой наемных головорезов Галливикса они всегда неплохо ладили. В ответ Друз только пожал широченными плечами.

Мерзкая улыбка Галливикса сделалась шире прежнего, в заплывших жиром глазках появился масляный блеск.

– Не всякому верь, запирай крепче дверь!

Гриззек заморгал.

– Что бы это значило?

– Просто к слову пришлось, да и звучит неплохо. Послушай, договоримся так: возьми трость, потрогай набалдашник и посмотри, что произойдет. И если не захочешь работать с этой штукой, так и скажи. За волосы тянуть не стану.

– Я лыс.

– Фигура речи.

– Окей, но как насчет еще одного уговора? Если тебе нужна моя помощь, то я и только я решаю, что как делать и что куда применить.

Это торговому принцу явно пришлось не по душе. Улыбка Галливикса застыла, словно он случайно перешел дорогу разгневанному магу льда.

– Ну, знаешь… ты все же не единственный инженер на свете.

– Это точно. Однако ты не стал бы разыскивать меня после столь долгого времени, если бы не нуждался в моей помощи.

– Ох, Гриззек, – со вздохом сказал Галливикс, – ты слишком умен. Не доведет это до добра.

Гриззек молча скрестил руки на груди.

– Ладно, ладно, – с неохотой согласился правитель гоблинов. – Но учти: получишь только небольшой процент!

– Почасовую ставку и прочие льготы обговорим после того, как я приму решение.

Галливикс снова приподнял трость. Схватив ее, Гриззек сжал в кулаке набалдашник.

Внезапно все вокруг обрело необычайную резкость. Цвета сделались ярче, очертания – отчетливее. Теперь Гриззек мог различить всю гамму шума прибоя, едва ли не чувствовал, как воздух вибрирует от птичьих трелей.

А мысли…

Мысли понеслись вскачь, без оглядки, анализируя и высчитывая, какова процентная доля площади ладони, находящаяся в контакте с шаром, в какой мере контакту могут препятствовать мозоли или разом выступивший на коже пот, к чему это вещество можно применить…

Будто обжегшись Гриззек отдернул руку от набалдашника. Ощущения были просто великолепными. Даже чересчур.

– Ну и ну, – пробормотал он.

– Вот видишь?

Все тело инженера тряслось мелкой дрожью, сердце бешено билось в груди, пальцы дрожали. Он знал, что у него блестящий ум. Он знал, что он – гений. Потому-то Галливикс и разыскал его. И правильно сделал, потому что с этим веществом можно создавать такое…

– Э-э… Окей. Берусь. Проведу эксперименты, сконструирую несколько прототипов…

В глазах Галливикса мелькнула хищная радость.

– Я так и думал, что ты согласишься.

– На названных условиях, – твердо сказал Гриззек. – Полная самостоятельность.

Да, он не сумел сдержаться и уже выдал себя, но кое-что еще вполне можно было спасти. Поначалу он просто был слишком изумлен, но уж теперь-то пришел в себя и скроил самую равнодушную мину.

– Тебе до смерти хочется поработать с этим материалом, и ты сам прекрасно это знаешь.

Гриззек пожал плечами в попытке сымитировать полное равнодушие Друза.

– Уф, ладно, ладно, – пропыхтел Галливикс. – Но я приставлю к тебе своих ребят.

– Давай, приставляй, – отмахнулся Гриззек. Он знал, что далеко от этого вещества все равно не уйдет. – Но для начала я составлю список необходимого. И первым номером в нем будет значиться образец этого…

Он кивнул на набалдашник трости.

– Этого у тебя будет сколько угодно. При условии, что от тебя регулярно будут поступать сделанные с его помощью новинки.

– Конечно, конечно. И еще… – Ох, как Гриззеку не хотелось об этом говорить! – И еще одно. Для этой работы потребуется мой бывший партнер по исследованиям.

– Безусловно, безусловно! – Заполучив желаемое, Галливикс сделался необычайно щедр. – Назови только имя, доставим незамедлительно.

И Гриззек назвал ему имя.

Казалось, Галливикс вот-вот лопнет от ярости, но четверть часа спустя он сдался и уступил.

Со смесью облегчения и неохоты затворив за ним дверь хижины, Гриззек – на всякий случай – протер кресло, в котором сидел Галливикс, и плюхнулся в него сам.

Возможно, все это было лучшим решением в его жизни… а, может быть, самым худшим.

Пожалуй, скорее – последнее.

World Of Warcraft: Перед бурей

Подняться наверх