Читать книгу Страшные истории для маленьких лисят. Большой город - Кристиан Маккей Хайдикер - Страница 10
Улица Готорна
1
ОглавлениеСУМЕРКИ НАКРЫЛИ улицу Готорна и высушили яркие краски неба. Когда весь квартал окрасился в оттенки серого и серебристого, люди заперлись изнутри. Они заперли на замок двери и задёрнули шторы, с грохотом опустили ворота гаражей, словно хотели защитить себя от наступавшей ночи.
И как только антенны наэлектризовали воздух…
Как только окна заплясали колючим светом и загудели приглушёнными аплодисментами…
Со стороны кладбища показались четыре осторожные тени – одна большая, три маленькие.
Они бросились бежать вниз по улице, заныривали в дырки в заборах, крались вдоль вязких от листьев канав, огибали по кругу свет, что проливался конусом от уличных фонарей. Их усы и лапы выучили дорогу вдоль и поперёк – каждая трещина и каждый сломанный столб, каждая ямка и каждый клочок травы были знакомы им, точно шерсть на собственных мордах.
– Какое злодейство скрывается в сером сумраке? – проговорил один из лисёнышей по имени Стерлинг.
– Стерлинг! – рявкнула Дасти, заставляя его умолкнуть.
Лисица останавливалась каждые двадцать хвостов: осмотрись, принюхайся, послушай.
Двор, изгородь, мусорный бак.
Осмотрись, принюхайся, послушай.
Крыльцо, машина, газонокосилка.
Осмотрись, принюхайся, послушай.
Стерлинг заговорил шёпотом:
– Изгнанные из лесов и полей койотами и волками, отторгнутые от Города жестокостью человека, наши герои оказались меж двух миров. Между городом и лесом. Между тьмой и уличным фонарём. Между светом дня и непроглядностью…
– Стерлинг! – зашипела сердито Дасти. – Я не шучу.
Лисица остановилась и подняла переднюю лапу. Лисёныши повторили за ней.
Осмотрись, принюхайся, послушай.
Для Ласки, молоденькой лисички, звуки и запахи ночи были такими же, как всегда – пахло ржавой водой от поливалок, опадала с деревьев листва, гудрон остывал на дороге… Только глаза видели отличие. На улице был припаркован какой-то белый фургон, его железное брюхо пощёлкивало, остывая. Но Дасти не обратила на фургон никакого внимания, и тогда Ласка тоже решила не тревожиться из-за этого.
Лисы бежали дальше сквозь ночь, и шёпот Стерлинга стал едва различим.
– С виду улица Готорна похожа на любую другую. Но кто знает, какое зло прячется в её закоулках и подворотнях?
– В подворотнях! – громко прыснул третий лисёныш, Джулеп.
Дасти вздёрнула губу, и пасть у Джулепа захлопнулась так быстро, что это услышали остальные.
– Если наши бесстрашные лисы утратят осторожность, – вещал Стерлинг, посверкивая в ночи узкими глазами, – если они перестанут ловить каждое движение вокруг, каждый звук, каждый запах, то забредут в места, которые я назову…
Дасти зарычала и резко обернулась. Стерлинг замер как вкопанный.
– Если из-за тебя нас сейчас поймают, помяни моё слово, я сама швырну тебя людям, чтобы спасти остальных, – остро засверкал её единственный клык. – Ясно?
Стерлинг уронил голову, и Дасти продолжила путь.
Не успел Стерлинг увидеть перед собой её хвост, как тут же выговорил одними губами:
– Сумеречная Зона.
Они подошли к дому с чёрно-белой вертушкой на газоне. Лопасти вертушки завораживающе вращались. Дасти юркнула в дыру под забором сбоку от дороги, её задние лапы подвернулись, как осенний лист. Следом, извиваясь и царапая спины о шероховатое дерево, скольз нули мальчишки. Ласка лезла не торопясь, осторожно, чтобы не напороться снова хвостом на гвоздь.
Лисы крадучись пробрались в непроглядной тьме щели между забором и домом и очутились среди растрёпанных теней Мусорного Двора. Люди обычно избавляются от старых вещей, но Беззубая Дама хранила всё. Шины, уложенные в башни, спицы от колёс, напоминавшие гнёзда, манекен и сломанное окно, холодильник, остановившиеся часы и даже скульптуру, изображавшую человеческий глаз. Всё это окружали стопки журналов, распухшие после нескольких месяцев дождей.
Ласка облегчённо махнула хвостом, повела ушами. На улице Готорна Мусорный Двор, с его угощениями и бесчисленными укромными уголками, был редким уютным местом. И всё же Ласка ступала с опаской, внимательно осматривая газон – вдруг там черепки или куски проволоки, готовые ужалить, как муравьи.
Пока Джулеп обнюхивал сокровища двора, что поинтереснее, Дасти проверила заднее крыльцо дома. В воздухе, точно запах увядших цветов, висел призрак духов Беззубой Дамы. Ветерок раскачивал её кресло-качалку. Старая женщина ушла на ночь в дом. Но про них не забыла. Банка с кошачьей едой стояла открытой и ждала.
– Ф-ф! – подала знак Дасти, и Стерлинг бросился к шатким ступенькам крыльца, рассекая ночь своим серебристым мехом. Джулеп, который на что-то отвлёкся, кинулся следом, и синеватые блики будто расплылись у него по шубке. Стерлинг был уже на ус от крыльца, когда Джулеп ухватил его за хвост и дёрнул назад.
– Ай!
Джулеп вскарабкался через спину Стерлинга, но споткнулся на крыльце, не добежав до верха. Стерлинг отскочил в сторону, потом прыгнул на неприколоченную ступеньку и, подбросив другой её конец вверх, ударил Джулепа под челюсть. Тот кубарем полетел с крыльца.
Стерлинг встал над банкой и с ликованием запыхтел.
С нижней ступеньки на него сердито посмотрел Джулеп:
– Я из-за тебя язык чуть не откусил!
– Правильно! – сказал Стерлинг. – С такой скоростью никогда не доберёшься до еды, пока она есть!
Джулеп отряхнул с морды боль и против воли расхохотался:
– Вот погоди – уснёшь…
Из-за этого Ласка всегда ждала, когда можно будет подняться по ступенькам.
– Тут пусто! – воскликнул Стерлинг.
Толкнув носом, он спихнул банку с крыльца, она пусто сбрякала по ступенькам и подкатилась к Дасти.
Лисица, прищурив глаза, посмотрела на улицу:
– Здесь кто-то был.
Стерлинг и Джулеп переглянулись, вытаращив глаза. У Ласки встала дыбом шерсть на загривке. Она больше не чувствовала себя такой уж голодной.
– Все лисы в квартале знают, что этот двор – наш, – сказала Дасти. – Мы его пометили.
– Ещё раз помечу – на всякий случай, – сказал Стерлинг и пописал на шину.
– Значит сегодня кошачьей еды не будет? – грустно поинтересовался Джулеп.
Дасти отпихнула банку подальше:
– Да пропади она пропадом. Не мясо, а мокрые отбросы.
Джулеп повесил уши:
– Не говори так.
Через узкую щель Дасти вывела лисёнышей на газон перед домом.
– Вспоминаем упражнение. Большая тройка.
– Сад, гараж, мусорный бак, – отчеканили на пару Стерлинг и Джулеп.
Но все гаражи в эту ночь оказались заперты. А все до единой крышки на мусорных баках наглухо примотаны эластичным шнуром. Даже садовые заборы и те починили – развесили поверху колючую проволоку, а доски вкопали в землю.
– Придётся переходить улицу, – сказала натужным голосом Дасти.
Ласка заметила, как мальчишки улыбнулись друг другу. Другая сторона улицы была чужой территорией.
В угасающих сумерках лисы перешли улицу и подкрались к дому со скрипучим флюгером.
У забора Дасти остановилась:
– Стерлинг!
Стерлинг кивнул и лапами принялся рыть в траве, да так, словно от этого зависела вся его жизнь. Как только дыра оказалась достаточно глубокой, все четверо юркнули за забор.
ГАВ-ГАВ-ГАВГАВР-Р-Р-Р-Р!!!
Соседний забор гнулся и трясся под натиском старого пса, который пытался ухватить лис через щели между досками. Дасти принялась дразнить собаку, размахивая хвостом, а тем временем лисёныши проскакали по куче перегноя, пробежали по шаткому верху другого забора и спрыгнули через два двора.
Они укрылись в темноте и ждали Дасти. Та прошествовала по шаткому забору, с рычанием посулив смерти гавкающей собаке, и спрыгнула к ним на Куриный Двор.
Куры, чувствуя приближение лис, огласили курятник испуганными трелями, от которых у Ласки потекли слюнки.
– Ласка! – сказала Дасти.
Ласка закрыла глаза и принюхалась, отыскивая в воздухе запахи человеческого пота и перхоти, которые просачивались сквозь щели в домах. Шмг-шмг. Окна и двери дома были заперты наглухо. Шмг. Она не чуяла даже слабого запаха пота. Людей в доме не было уже некоторое время.
– Чисто, – сказала Ласка.
Стерлинг и Джулеп бросились наперегонки по сходне к курятнику. Стерлинг принялся жевать кручёную проволоку сетки, а Дасти обнюхала нижнюю кромку – нет ли прорехи.
Обойдя сетку по периметру, она просунула лапы в ячейки и стала карабкаться вверх под жестяную крышу. Но перебраться через отогнутый край ей не удалось. Она спрыгнула на газон и разочарованно запыхтела.
– Повезло вам, дамы, – сказал Джулеп курам, которые смотрели на него вытаращенными глазами, и у каждой в горле трепетало испуганное сердечко.
– Ух ты! – воскликнул Стерлинг. – А это что?
Возле курятника стоял небольшой проволочный ящик. Ящик был ровно того размера, чтобы внутрь поместилась лиса, и от него шёл восхитительный запах.
Стерлинг сбежал вниз по сходне, живо подскочил к отверстию сбоку ящика, но Дасти схватила лисёныша за шкирку и оттащила назад.
Железный ящик тускло отсвечивал в почти сгустившихся сумерках. Внутри стояла миска, доверху наполненная сухим кормом. Лисы перевидали много ловушек с тех пор, как впервые оказались на улице Готорна. Дасти всегда говорила, что люди готовы обвинять лис за всё подряд. За сломанные заборы. Кошачьи экскременты. Болезни. А уж если дом загорится, и то, говорила она, люди скажут, что это лисьи хвосты подпустили пламя.
– Джулеп! – приказала Дасти.
Джулеп принюхался к корму в ловушке.
– Чисто, – ответил он с немного остекленевшим взглядом. С ним всегда так бывало, когда приходилось вынюхивать запах яда.
Дасти обошла ящик кругом, внимательно разглядывая отверстие из скошенной проволоки и замысловато устроенную пружину внутри.
– «Ловец-2000», – прочитала она на этикетке сзади. – Хитро.
Она юркнула в отверстие ловушки. Дверца чуть было не захлопнулась, но Дасти зажала её своим пушистым хвостом, оставив узкую щель. И, пока хвост удерживал дверцу, Дасти, ухватив миску передними зубами, ёрзая и извиваясь, попятилась назад и выползла наружу.
Клац! – захлопнулась с грохотом ловушка.
Дасти разбросала корм по газону, и лисёныши бросились хрустеть – Джулеп даже с какой-то несравнимой свирепостью. Из-за поливалок на газоне корм оказался мокрым, но Ласка насытилась и таким.
– Ты не хочешь, Дасти? – спросил Джулеп, на мгновение переставая грызть.
Дасти презрительно усмехнулась и посмотрела куда-то в ночную тьму:
– Я бы всё на свете сейчас отдала за кролика.
Ласка проглотила последний кусочек и начисто облизала бороду. Только на носу, сверху, осталась крошка – вот чуть-чуть не дотянешься. Она хотела попросить помощи у Стерлинга с Джулепом, но те оказались заняты – вылизывали друг другу морды и играли в потяни-за-язычок.
Ласка наклонила нос к Дасти:
– Мама!
Р-р-р-р-р-р-р.
Едва Ласка услышала рычание, как тут же сморщила морду и повалилась на бок.
– Я тебе что говорила? – рявкнула Дасти. Её клык на волосок не дотянулся до уха Ласки.
Вместо голоса у Ласки вырвался хриплый шёпот:
– Я нечаянно, – подставила она лисице живот.
Дасти сердито запыхтела, потом резко фыркнула – ф-ф! Ласка вздрогнула.
Лисица решительно направилась обратно к улице, а Ласка, едва сдерживая слёзы, перекатилась на лапы. Дасти терпеть не могла, когда с ней мамкают. Это порой так легко забывалось. Так легко забывалось, что родной мамы у Ласки уже давно нет.
Два языка вдруг набросились ей на морду и принялись вылизывать с обеих сторон.
– Попалась, Лас! – воскликнул Джулеп.
– Заблестишь, как собачий нос! – воскликнул Стерлинг.
Ласка отстранилась. Очень уж у неё защемило сердце. Не до умывания.
Сумерки угасли на горизонте, и ночь вступила в свои права. Звёзды, словно пиявки, высосали последние серые краски, в окнах выключились танцующие огни. И, пока квартал растворялся в темноте, лисы шагали обратно к кладбищу, чтобы успеть домой до Чёрных Часов.