Читать книгу Фараон - Кристиан Жак - Страница 17

Я с детства ненавижу светские развлечения. За стол охотно сажусь в одиночестве или с друзьями, с кем можно свободно поговорить. А на официальных торжествах любое слово, слетевшее с уст царя, может быть истолковано превратно. Что это – комплимент или более или менее завуалированный упрек? И почему в такой форме? Почему государь обратился к этому господину или этой даме? Почему в эту конкретную минуту он замолчал? И кто выйдет из-за стола с надеждой на повышение, а кто, наоборот, беспокоясь о своем будущем?

Накануне военного похода от этого застолья одна польза – собрать фиванских сановников и убедиться, что они готовы сотрудничать друг с другом и на пользу государству. Фараон царствует и защищает свою страну до последней капли крови – такова мысль, которую я хочу до них донести. И, по мнению Минмеса, лицезрение царя успокоит чиновников, тем более что, будучи очень занятым, я не удостоил личной аудиенции очень многих просителей, перенаправив их к первому министру.

Когда я вхожу в зал, приглашенные встают и все взгляды обращаются ко мне. В воздухе разливаются приятные ароматы, гости – в лучших праздничных одеждах, на женщинах – украшения с сияющими самоцветами. На роскошных париках – парфюмированные конусы, которые в течение вечера будут таять, распространяя благовония.

Я направляюсь в восточную часть зала. На почтительном расстоянии по правую руку следует первый министр Узер с супругой; слева – Менх Старший, верховный жрец Амона, и его жена. Среди присутствующих мужчин и женщин поровну, и отсутствующих из числа высших сановников тоже нет. Все с нетерпением ожидают моей речи.

– Нас ждет приятное застолье, однако не стану скрывать – положение очень серьезное. Во главе нашего войска я отправляюсь в поход, чтобы помешать правителю Кадеша объединить свои силы с врагами Египта. Бог Монту укрепит мою руку, и гнев его сокрушит противника. В мое отсутствие всеми делами государства будет заниматься первый министр. Призываю каждого из вас наилучшим образом исполнять свои обязанности. И когда я вернусь, мы отпразднуем победу.

Как только я сажусь, десятки слуг начинают расставлять блюда на низких столиках. Появляется женский оркестр. Я нахожу глазами сначала Сатью, несравненную арфистку, потом – певицу Меритре. Та заводит радостную песню, и ее чистый голос очаровывает гостей, гонит все тревоги прочь.

Несмотря на талант солистки, я смотрю только на Сатью. На девушке скромная льняная туника, короткий парик, украшенный цветастой лентой, и колье, в котором чередуются бирюза и ляпис-лазурь.

Мне нужно перекинуться словом с первым министром, дабы никто не подумал, что я ему не доверяю. Я ожидаю конца выступления Меритре, вызвавшей всеобщее восхищение. Оркестр исполняет череду умиротворяющих мелодий. Ритм диктует Сатья, извлекая из своего инструмента необычайно нежные аккорды. Как бы мне хотелось остаться с этой девушкой наедине и слушать ее игру часами!

– Поддерживай порядок в столице, – обращаюсь я к Узеру. – В этой связи тебе есть о чем доложить?

– Обычные повседневные заботы, ничего важного. Урожай хороший, наши закрома полны, из провинций сообщений о каких-либо затруднениях не поступало.

Я поворачиваюсь к Менху Старшему:

– Согласен ли ты сотрудничать с первым министром?

– Даю слово: храм Амона сохранит вам верность. Я беспокоюсь об исходе этой войны, и, несмотря на это, мои подчиненные и я сам одобряем ваши действия.

Эти заявления покоя мне не приносят. Что, если эти вельможи, искушенные в вопросах власти, ударят мне в спину? Перед таким соблазном не всякий устоит… Хотя, быть может, они надеются, что гибель царя на поле брани развяжет им руки?

Взгляд мой снова устремляется к Сатье. Боги, как она красива, изящна и пленительна! Почувствовав, что я на нее смотрю, девушка одаривает меня улыбкой, но пальцы ее ни на мгновение не отрываются от струн.

Благословенный миг, момент взаимопонимания… Встать с трона, подойти и рассказать, насколько я ею очарован! Но я – царь, и такого рода фантазии для меня запретны.

С другой стороны, вид прелестной арфистки напоминает мне о долге и требованиях народа – править вместе с великой царской супругой.

Сатья, моя царица…

У меня два главных повода для тревоги: война и ее согласие. Война, с которой я, возможно, не вернусь живым; согласие девушки, которая вовсе не обязана им меня удостаивать. Я мечтаю взять ее в жены, хотя даже не слышал звука ее голоса.

Женский оркестр удаляется. Близится конец пира, и, по моим ощущениям, время пролетело даже слишком быстро. Последние моменты радости, прежде чем армия выступит на север. Сегодня вечером нам хочется верить, что Египет непобедим.

Я встаю, и разговоры моментально обрываются. Увижу ли я снова эти застывшие лица, на которых читается внезапное осознание: мир и процветание страны под угрозой?

В саду гости тоже не задерживаются, хотя обычно именно там, перебрасываясь шутками и колкостями, они осушают последние кубки. Ухажеры обхаживают кокеток, умники навевают зевоту на своих слушателей, честолюбцы пытаются завести полезные связи… Сегодняшний вечер к легкомысленным развлечениям такого рода не располагает.

Засыпая, я слышу отголоски арфы, и Сатья мне улыбается…