Читать книгу Рождение чемпиона - Кристина Александрова - Страница 3

Cвисток стал последним внятным воспоминанием Димы, потому что всё, что произошло дальше, превратилось в его личный кошмар. Они не просто сдавали – снова сели в оборону, и не помогло даже то, что у соперника были проблемы на левом фланге, туда просто не получалось прорваться. Дима бестолково метался по полю, несколько раз пытался отобрать мяч, но «заводские» явно были в ударе и прочитывали его действия за секунду до того, как он, собственно, действовал. Начинал накрапывать мелкий, противный дождь. Хриплый голос тренера было слышно, а когда игра останавливалась из-за фола или аута, можно было даже разобрать слова. Совершая очередную ошибку, Дима злился, рисковал там, где не надо было рисковать, снова ошибался, снова злился, и этому замкнутому круг не было конца. Ну, или почти – в середине тайма гостям всё-таки удалось растянуть защиту хозяев, правый полузащитник гостей выбрал удачное положение без мяча, а потом тот самый опорник, чей номер должен был знать Дима, сделал удачный пас, который нужно было только успешно завершить.

2:0.

До окончания матча оставалось десять минут, когда Пашка Хорошеев внезапно прорвался вперёд после Диминой передачи – первой, какая ему удалась – передал мяч Мухину, а тот пробил с невероятного расстояния с невероятной силой, и вратарь просто не успел за ним.

2:1.

Парни воодушевились, хотя Дима всё ещё чувствовал себя неуверенно. Пытался играть в одно касание, но терял мяч в ерундовой ситуации, прессинговал, но безуспешно – противник легко выходил из-под прессинга, играючи, как будто Димы там не было. Паша Хорошеев бегал рядом, пару раз отвесил подзатыльник и прошипел что-то вроде «соберись!» – не помогало. В конце концов Налимов, левый защитник, каким-то нереальным финтом обыграл прессинговавшего его «заводского» полузащитника, отдал пас вразрез, каким-то чудом мяч попал точно к Паше Мухину, а тот красиво обошёл не ожидавшего этого защитника и пробил по воротам. Вратарь не дотянулся до мяча считанные миллиметры.

2:2.

Правда, воодушевление продлилось недолго. На последних секундах матча на половине поля «ленинских» отобрали мяч и пробили по воротам. 3:2, несколько мгновений – и финальный свисток.

Вот вроде не чемпионат, не соревнования и даже не официальная игра – так, товарищеская – а всё равно обидно. В раздевалку уходили под свист зрителей. Дима злился, но сделать ничего не мог. Ну не его позиция, этот проклятый правый фланг!..

– Зорин, – послышался голос тренера над ухом. – Задержись.

Дима машинально остановился, почувствовал, как его кто-то из парней толкнул плечом, проходя мимо. Заслужил? Наверное. Но тренер больше заслужил. Обидно-то как…

– Смотри сюда, испанка, – хмуро сказал Сергей Петрович и протянул Диме простой цифровой фотоаппарат. Дима нехотя опустил взгляд на маленький экранчик и увидел там себя. – На, любуйся.

Тренер нажал на кнопку, и видео запустилось – без звука, да он и не нужен был. Дима увидел себя, бестолково мечущегося по полю. Камера бесстрастно зафиксировала всё, что могла поймать – и его ошибки, и неудачные перемещения по полю без мяча, и даже дурацкое падение возле штрафной, когда «заводский» задел его локтем вскользь. Дима в тот момент попытался выторговать фол, но не получилось – боковой арбитр оказался не слепым, и хорошо, что не стал докладывать главному, а то могли бы и жёлтую карточку влепить. Чтоб неповадно было.

– Я тебе флешку дам с собой, будешь сам разбирать, – бросил тренер и выключил фотоаппарат. – Чтобы не было больше вопросов, почему я тебя не ставлю в основу.

Дима молча кивнул, стиснул зубы. Сергей Петрович ухмыльнулся.

– А ещё я там для тебя Мухина поснимал и того опорника из Заводского. Чтобы ты знал, что надо делать, чтобы играть в основе. Смотри, учись. Работай…

Дима пристыженно притих и так и остался сидеть в раздевалке, даже не снимая форму. И слышал, как звал его Пашка Хорошеев, чувствовал, как Серёга тряс его за плечо, но каждый раз невнятно отвечал что-то и снова уходил в себя. Вспоминал каждую ошибку – ему даже не нужны были съёмки тренера, всё само собой всплывало в памяти.

Вот здесь он потерял мяч под прессингом, и если бы Пашка вовремя не вмешался, могла бы пройти перспективная атака.

Вот в этот момент он вообще как-то растерялся. Но точно помнил, из-за чего – тренер крикнул что-то, и Дима просто замер, не зная, слушать или нет. Через мгновение уже понял, что обращались не к нему, но момент был упущен – мимо пронёсся полузащитник соперников, и Дима ему не помешал.

И, конечно, у него были ответы, почему так получилось. Он играет не на своей позиции. Тренер его ненавидит, и выпустил на поле не для того, чтобы дать практику, а чтобы наказать. И…

– Я справился! – послышался приглушённый голос Мухина. – У меня получилось! Ты видел? Первый дубль!

Он точно был в душевой. Дима машинально оглянулся по сторонам – убедился, что никого в раздевалке нет – поднялся с лавочки, схватил полотенце и бесшумно прокрался к выходу. Дверь была открыта, Мухин как будто никого не боялся, но Дима всё равно осторожничал – просто на всякий случай.

– Да, я тебе всецело доверяю, – с жаром продолжал Мухин. – Только скажи, что сделать…

Дима осторожно заглянул в душевую. Мухин стоял, завернувшись в полотенце, в углу помещения, смотрел перед собой бездумно, как будто перед ним на кафеле был крошечный телевизор. Но там ничего не было.

Диме стало не по себе.

– Да, – продолжал Мухин. – Я готов. Договорились.

Он повернул голову, и Дима понял, что не видит у него ни наушников, ни чего-то такого. Мухин говорил сам с собой.

Какого чёрта здесь происходит?

– Эй, ты что тут делаешь? – неожиданно громко сказал Мухин.

Дима чуть не подпрыгнул на месте от испуга, но так же быстро взял себя в руки. Поднял полотенце.

– Я в душ пришёл, – ответил он. – Думал, ты по телефону говоришь, не хотел мешать.

Мухин злобно зыркнул, резко шагнул к Диме, прошёл мимо, не забыв толкнуть плечом. Дима выждал пару минут молча, не шевелясь, слушая, как Пашка собирается, как шуршит одеждой, как демонстративно хлопает сначала дверцей шкафчика, потом – дверью в раздевалку. И только потом прошёл в душевую и внимательно осмотрел угол.

Нет, здесь определённо кто-то был. Не мог же он со стеной разговаривать, в конце концов…

***

Первым, что помнил о себе Дима, был его пятый день рождения. У родителей отпуск, они специально взяли его на это время и уехали на море. В тот раз с ними отправился брат матери, дядя Витя, тогда ещё грузный, чуть тронутый сединой мужчина, носивший растянутый спортивный костюм и заляпанную чем-то футболку. Именно с него всё и началось.

Он позвал Диму в свой номер и включил телевизор. Там на огромном зелёном поле несколько мужчин гоняли мячик.

– Смотри, вот это называется футбол, – сказал дядя Витя. – Видишь, на этих парнях форма разного цвета? Вот эти в красном – наши. Они должны забить мяч в ворота соперника и не пропустить в свои.

Дима сам не понял, что его зачаровало в те мгновения. То, как они боролись, отбирая мяч друг у друга? То, как игрок в красном отбился от всех, вылетел к воротам и со всей силы ударил по мячу? Кто знает. Но так вышло, что Дима увидел этот гол – сейчас он уже мог сказать, что нападающий «ребят в красном» вышел один на один с вратарём и красиво забил «в девятку», то есть в дальний угол. Но тогда он завороженно слушал голос комментатора, слившийся в один с голосом дяди, и не мог отвести взгляд с экрана:

– ГО-О-О-О-О-ОЛ!

Когда матч закончился, дядя вручил Диме мяч – лёгкий, упругий, раскрашенный в белый и чёрный.

– Пойдём, попробуем? – спросил он. – Мама с папой всё равно нескоро вернутся.

А Дима даже кивнуть не смог. Только смотрел на этот мяч, затаив дыхание, как будто прикоснулся к неведомой тайне, доступной лишь кругу избранных. И потому, наверное, сам не понял, как оказался снаружи, возле гостиницы, а дядя забрал мяч из его рук и поставил на мягкое покрытие детской площадки.

– Вот, смотри, я ставлю его на точку, – сказал он. – Попробуй забить мне.

Он отвернулся и сделал несколько широких шагов, как будто отмерял расстояние. Теперь Дима точно знал, что ширина его шага – один метр, и таких шагов было одиннадцать. Расстояние для пенальти.

Дядя отошёл туда, где начинался песок, провёл ногой неровную линию, по концам пририсовал крестики. Затем встал в центр, так, чтобы ноги остались на этой линии, и помахал рукой Диме.

– Ну что, давай? – задорно крикнул он. – Я в юности вратарём был, хоть вспомню, что это такое!

Дима непонимающе уставился на мяч. Затем вроде бы понял, нерешительно ткнул носком кроссовка. Мяч нехотя прокатился на несколько сантиметров вперёд и замер.

– Ну ты даёшь, – рассмеялся дядя. – Надо разбежаться и пнуть с силой!

Дима осторожно откатил мяч назад, отвернулся, зашагал в сторону. Затем развернулся, разбежался и с силой пнул. И пошатнулся, потому что приложил слишком много усилий… но не попал.

– Так, ну это не катастрофа, – усмехнулся дядя. – Давай ещё.

Снова разбег, снова удар… мяч покатился медленно, как бы нехотя, и на этот раз добрался до дяди, да там и остановился. А Дима следил за каждым миллиметром его пути и думал только об одном: а что, если футбол, эта завораживающая игра – не для него? Ведь талантливые люди всё делают с первого раза. Вот как тот парень в красной форме, забивший гол…

Кто бы мог подумать, что спустя двенадцать лет он будет думать ровно о том же?..

Неровная синяя линия разделила тетрадный листок пополам. Справа Дима приписал «причины не бросать», слева – «причины бросить». Здесь было шумно – сегодня на отработку неожиданно собралось больше половины класса, голоса сливались в невнятный шум, понять что-либо было невозможно. Да Дима и не пытался понять, даже не слушал. Он поставил слева цифру «1» и занёс ручку над тетрадью. И задумался.

– Эй, Савельева! – послышался голос одного из одноклассников, настолько громкий, что Дима невольно обратил на него внимание. – Скажи, твоей маме зять не нужен?

Взрыв хохота. Дима зажмурился, попытался сосредоточиться. Помедлив, открыл глаза, сдвинул ручку вправо. Пункт в графу «причины бросить» отыскался гораздо легче.

«Тренер». Коротко и ясно.

– Дурак ты! – послышался смущённый девичий голос. – И шутки у тебя дурацкие!

Дима поставил цифру «2» в той же графе. Задумался, не станет ли «не выпускают на поле» продолжением первого пункта. Поколебался недолго, но всё же вписал.

– А парень не нужен? – продолжал одноклассник.

– Даже если и нужен, не предлагает никто, – отрезала девушка.

Достали. Сосредоточиться невозможно уже. Хотя нет, возможно – усмехнувшись, Дима вписал в «причины не бросать» «внимание девушек». Но тут же в скобочках добавил: «когда ты выходишь на поле». Блин.

– А если предложат? – не унимался парень.

Дима оглянулся, посмотрел в окно. На улице вовсю бушевал июнь: зеленели деревья, ярко синело почти летнее небо, через открытое окно доносился аромат цветущей под окном акации. До начала чемпионата Европы остался год. Дожить бы…

– Посмотрю, что за парень, тогда подумаю, – отозвалась девушка. – Если хороший, может быть и соглашусь.

Дима покачал головой и попытался сосредоточиться. Снова вернулся к тетради.

– А если это я?

А одноклассник не сдаётся. Дима занёс ручку над тетрадью и вписал в правую главу «хочу играть в сборной».

– Ты и «хороший парень» это оксюморон, – холодно ответила девушка.

– Чё?

– Не подходи ко мне, пока не узнаешь значение этого слова!

Грянул хохот. Почти не слыша его, Дима старательно выводил «хочу играть в Испании» справа. Поколебавшись, добавил: «если я буду играть в Испании, я смогу свозить туда маму». Она мечтала о Валенсии уже много лет, её двоюродная сестра уехала туда, когда вышла замуж за иностранца. Рассказы об этом городе начинались каждый раз, когда в их почтовом ящике появлялось очередное письмо из Испании.

Кто-то грузно опустился на соседний стул. Дима вздрогнул, машинально прикрыл рукой то, что писал, оглянулся. Сразу же расслабился – это был всего лишь Антон, его сосед по парте и единственный нефутбольный приятель в одном флаконе. От него пахло табаком, Дима поморщился.

– И не противно тебе эту дрянь в себя вдыхать, – прокомментировал он.

Антон пожал плечами.

– Привык уже. А ты чем там маешься? Только не говори, что домашку делаешь, каникулы только начались.

Дима отмахнулся, неловко столкнул тетрадку с края стола так, что она упала на сумку. Наклонился, принялся искать её под столом. Пришлось сдвинуть стул, тот противно скрипнул. За всем этим Дима даже не заметил, что шум в классе притих.

– О, Зорин! – послышался голос классной руководительницы, Аллы Васильевны. – Если ты надеешься спрятаться от отработки, то у тебя не получилось, я тебя вижу.

Послышался смех. Дима распрямился, с хмурым видом отвёл взгляд в сторону.

– Подходите ко мне! – велела Алла Васильевна. – Сейчас распределим вас по классам. Мальчики, нужна ваша помощь на улице…

В классе воцарилась тишина, нарушаемая только шорохами и тихими перешёптываниями. Чертыхаясь, Дима впопыхах доставал упавшую тетрадь, убирал её в рюкзак, но при этом каким-то невероятным образом расслышал то, чего вообще не должен был услышать. Хотя – почему не должен был. Это был Антон.

– Эй, Савельева! А если я тебе предложил бы, ты бы согласилась?

Ответом был тихий стон. Дима, конечно, не знал, была ли это Савельева или ещё кто, но был готов поддержать этого человека – эти глупости успели достать даже его.

Как прошла отработка, Дима не запомнил. Списки причин «бросить» и «не бросить» всё разрастались, причины всё находились, а решения так и не было. И чем дальше он заходил, тем сложнее его было найти.

«Тренер достал настолько, что его можно двумя причинами записать».

«Я слишком далеко зашёл, теперь бросать уже стыдно».

«Стадион старый, там постоянно какие-то странные звуки, скрипы».

«Я люблю играть в футбол, это моя жизнь».

Последняя причина заставила Диму ненадолго остановиться и перестать думать. И так стало тепло на душе, что даже хватило сил после школы заглянуть домой, подхватить тёмно-синюю сумку с формой и бутсами, затем вернуться на улицу и доползти до остановки. И даже на то, чтобы переодеться. И даже на то, чтобы…

– Ну что, орлы, – послышался гулкий голос тренера. – Сегодня доводим до совершенства схему с двумя нападающими, завтра тоже. Послезавтра играем в соревнованиях между школами, но сильно не надрываемся – впереди матч юношеской сборной. Состав тот же, что и месяц назад, играть будем по той же схеме, так что слушаем и запоминаем!

Мальчишки сгрудились возле доски. Дима задержался немного на скамейке, вдохнул, выдохнул. Было у него нехорошее предчувствие, что ничего хорошего ему это не принесёт, потому и торопиться не хотелось.

Как оказалось, он не ошибся.

– Мухин, у тебя в последнее время хорошо получается в нападении играть, – говорил тренер, поглядывая на рослого светловолосого парня, самого высокого в их команде. – Выйдешь первым форвардом. Зорин, у тебя распасовка хорошо идёт, а вот с атакой не очень, захлёбываешься в чужой штрафной. Пойдёшь в опорную зону, попробуем…

– За что? – выдавил Дима.

Тренер замолчал. Поднял голову, оглянулся, окинул взглядом Диму с головы до ног. Помолчал немного, как будто подбирал нужные слова.

– Ты знаешь, всегда есть выход, – чётко проговаривая каждое слово, будто для ребёнка, сказал тренер. – На стадионе среди зрителей места всегда есть, а если нет – по блату достану или дополнительные стулья поставлю. Усёк?

– Усёк, – буркнул Дима. – Слева, справа?

– Вот так бы сразу, – кивнул тренер. – Справа. Слева с тобой встанет Хорошеев…

– Тренер, за что?..

Дальше Дима уже не слушал. Замер рядом с доской, чуть в стороне, смотрел остекленевшими глазами, как тренер водил указкой по нарисованному полю, указывая, как кто будет передвигаться. Дима хоть и следил за каждым его движением, но запомнить ничего не смог.

Опорный полузащитник. Дальше просто некуда. Хотя нет, есть куда – центральный защитник. Там, считай, можно попрощаться и с голами, и с «Золотым мячом», а у опорника хоть призрачный, но шанс есть. И то, что Дима не смог сходу вспомнить хотя бы одного опорника, получившего «Золотой мяч», значения не имело. В конце концов, если будет неудачно играть, может, и вернётся на правый фланг…

– Ну что, поехали! – тренер похлопал в ладоши. – Разминка на поле!

Дима выходил из раздевалки последним – не мог вынести ехидного выражения лица Мухина. Они с самого начала боролись за место нападающего, но этот… нехороший человек всё-таки борьбу выиграл. А Дима проиграл с разгромным счётом – при схеме 4-4-2, где нападающих должно быть двое, он ушёл в опорную зону. Вторым, под Мухиным, должен был играть их обычный нападающий, Стас Сливов.

Переступая порог раздевалки, Дима успел заметить, что свет за спиной замерцал, как будто резко упало напряжение, но когда обернулся – всё было в порядке. Поспешил за остальными – ещё не хватало, чтобы там что-то рвануло или на голову упало. Этот стадион уже сто лет как разваливался на куски, давно надо было сваливать оттуда, но другие места их школе не давали. Ну, так тренер говорил, но он много чего говорил…

А дальше всё растворилось в концентрации и в игре. Сначала наигрывали новые связки, потом опробовали их в короткой двусторонней игре – основной состав перемешался с запасными, народа всё равно не хватило, и потому играли десять на десять. И даже в этой ситуации на ворота в Димину команду встал мальчишка из младшей группы, пришедший на тренировку на полчаса раньше…

Фраза «я люблю играть в футбол, это моя жизнь», написанная в тетради, как будто оказалась выведенной на груди, в области сердца, и раскалялась там, жгла невыносимо. Дима чувствовал себя не на своём месте в центре полузащиты, и казалось бы, вот он, тот самый момент, когда пора оставить это дело и зажить нормальной жизнью. Но нет. Он зашёл слишком далеко. Он уже не мог остановиться…

– Спасибо, чемпион, – тихий мужской голос привёл Диму в чувство, выудил из горьких размышлений. – Всё получается. Ну, ты и сам видел, да? Теперь я первый нападающий.

Дима зажмурился, покачал головой, потёр глаза. Неожиданно обнаружил себя в пустой раздевалке – тренировка кончилась, все уже разошлись, а он застрял на лавочке и даже в душ не зашёл.

И, видимо, не он один – Дима неожиданно узнал голос Мухина.

– Да, будем продолжать, – тем временем сказал тот. – Я полностью тебе доверяю.

Послышался шорох. Дима машинально поднялся с лавочки, бесшумно ускользнул за последний шкафчик и затаился. Услышал шаги – Мухин прошёл через раздевалку, задержался ненадолго, затем вышел. Негромко стукнула дверь.

Дима выждал несколько секунд, затем вышел из-за шкафчика и оглянулся по сторонам.

– Кто здесь? – негромко сказал он.

Ответа не было.

Сердце колотилось, как будто он снова вышел на тренировку. Дима медленно обошёл раздевалку, заглянул во все углы, где можно было спрятаться, затем прошёл в душевую. Там обходить не надо было – всё на виду, спрятаться негде.

Дима подошёл к ближайшей душевой, включил горячую воду, машинально протянул руку под воду, проверить. Стянул майку, бросил не глядя, перешёл к шортам, даже не замечая, что форма оказалась под струями воды.

А Мухин в последнее время прибавил, иначе тренер не стал бы ставить его на позицию первого нападающего. Дима шагнул под воду, вздрогнул – как и водится в двадцать первом веке, в веке всемирной сети и первых «умных» телефонов, горячая вода начинает течь только через пару минут после включения. Мухин прибавил, и это не вызвало бы вопросов, если бы кто-то видел, как он занимается вне тренировок. Вот только Дима достоверно знал, что нигде он не тренировался, а в компании защитников основного состава, Сани Богданова и Ярослава Семёнова, ходил в компьютерный клуб и всё свободное время играл в Counter Strike. И их никто не хвалил и не перемещал на более выгодную позицию…

– Неужели допинг? – шёпотом, как будто боясь, что кто-то услышит, сказал Дима.

Нет, конечно, ходят слухи, что весь большой спорт сидит на таблетках. А ещё ребята все прекрасно знают, где находятся – не просто в какой-то там провинции, а в Саратовской области, и даже относительно этой глуши в ещё большей глуши. Белоглинск – маленький город, здесь даже полмиллиона жителей нет, стадион всего один, и школа футбольная едва ли не единственная приличная на ближайшие две сотни километров… ну, в Заводском считать не будем. Никто сюда не поедет, если не блеснуть, а впереди – соревнования молодёжных команд. Как раз самое время блистать – говорят, туда могут приехать представители клубов.

Дима резко выключил воду, поняв, что за её шумом мог упустить многое. Схватил полотенце, на ходу завернулся в него, снова обошёл раздевалку. Ещё кружок сделал. На всякий случай ещё и третий.

И громко выругался, поняв, что дилера всё-таки упустил.

***

На отработке Алисе достался «домашний» класс одиннадцатого «Б», и это, наверное, был самый грязный кабинет в школе. Каждый сантиметр каждой парты был разрисован так, что впору было открывать выставку местных произведений искусства. На помощь ей отрядили пару девчонок из седьмого класса, но они быстро сбежали под благовидным предлогом, и Алиса осталась одна.

Как там папа говорил, работа помогает забыться? Очевидно, сама судьба благоволит этому. Алиса заткнула уши наушниками, включила музыку на полную громкость и принялась за работу. И оттого, наверное, и не заметила, как в классе появилась Алла Васильевна, а когда та коснулась её плеча, Алиса подскочила на месте и, возможно, даже завизжала.

– Извини, – сказала Алла Васильевна, едва Алиса вытащила наушники.

– Нет, ничего, всё в порядке.

Алиса быстро свернула наушники и убрала в карман. Алла Васильевна кивком указала на ближайшую парту.

– Присядь, пожалуйста. Есть разговор.

А вот это уже было интересно. Алиса опустилась за парту, учительница сделала то же самое. Несколько секунд они молчали, и Алиса уже хотела было первая спросить, но не успела.

– Скажи, вы с Зориным общаетесь? – задумчиво протянула Алла Васильевна.

Алиса пожала плечами.

– Я вообще с мальчиками особо не общаюсь. Так, только по делу, у нас разные интересы.

– Жалко, если так, – отозвалась Алла Васильевна. – Сколько ни спрашиваю, никто с ним особо не общается, хотя в классе он выглядит вполне дружелюбным…

Она замолчала, откинулась на спинку стула и с задумчивым видом уставилась в окно.

– Тут просто дело такое… тебе, как старосте, нужно знать, – заговорила Алла Васильевна. – У Зорина отвратительные оценки за год. На фоне других мальчишек, конечно, ещё ничего, но в сравнении с его аттестатом за девятый класс…

– А что там? – не удержалась Алиса.

Алла Васильевна оглянулась на неё.

– Красный аттестат, участие в олимпиадах по математике, – сказала она. – Чего там только нет. А в десятом классе, видишь, что-то случилось, и оценки хуже от четверти к четверти. Я спрашивала, всё ли у него в порядке дома, но он всегда отвечает, что всё хорошо. Я говорила с родителями, и они обещали повлиять… но, видимо, не повлияли.

Алла Васильевна нахмурилась, пожала плечами.

– Я так поняла, что у них и без того проблем полно, – сказала она. – Старший сын учится в другом городе, отец пытается поднять свой бизнес, а у матери ненормированный график. – Она взглянула на Алису. – Но знаешь, обидно за парня. А за каникулы он наверняка ещё больше расслабится. Компьютерные игры, не знаю, мало ли чем он там занимается…

– Я могла бы попробовать узнать, что с ним, – неожиданно для себя брякнула Алиса.

Алла Васильевна чуть прищурилась, всматриваясь в её глаза, а Алиса подумала о том, что случайности не случайны. Ведь это могло бы быть прекрасной работой, в которой можно забыться, правда?

– Я могу попросить его помочь мне с математикой, – воодушевилась Алиса. – У меня с ней проблемы, а я хочу пойти на медаль. И если его этим заинтересовать, может быть, и сам учиться начнёт?

Алла Васильевна пожала плечами.

– Попробуй, – только и сказала она. – Расскажешь потом.

Сюжет в личном сериале Алисы сделал новый поворот, и она приняла его. Похоже, начинается новая серия.

Из школы Алиса вылетела, окрылённая решимостью. Зорин точно не отвертится. Кому, как не ей, такая работа по плечу?