Читать книгу Нематериальные - Александр Астремский, Кристина Астремская - Страница 6

Эдди шел быстро, глядя под ноги и не озираясь по сторонам. После всего произошедшего к горлу периодически подкатывал ком…

Вскоре он оказался перед старым трехэтажным особняком, который возвышался над остальными строениями. Поднявшись по ступенькам к главному входу, Эдди потянул за ручку и открыл массивную дубовую дверь с прибитой к ней табличкой с надписью «Церковь Грехоизбавления. Раскаявшемуся да будет прощение». Он вошел внутрь и направился к посту охраны. В просторном светлом холле с постеров, развешенных по стенам, на него смотрели герои религиозных сюжетов.

– Добро пожаловать, брат Эдди! – Дежурный встал из-за стола, дружелюбно улыбаясь. – Что-то давненько я тебя не видел на наших службах.

– Приветствую тебя! – ответил Эдди. – Да все работа, работа… Не мог вырваться. Я к Адриану. Он на месте?

– Да. Он как раз сейчас свободен. Проходи. – И дежурный указал в сторону слабо освещенного коридора.

– Спасибо.

Эдди проследовал мимо поста, сопровождаемый камерами, подвешенными под потолком. Поворот налево – и он оказался в длинном коридоре. Здесь также по обеим сторонам были развешены постеры с религиозными сюжетами, причем справа располагались изображения ада, а слева – рая. Эдди всегда было немного не по себе, когда он проходил по этому коридору, и, невольно ускорив шаг, он быстро оказался перед открытой двустворчатой дверью, ведущей в просторный зал с рядами стульев. В этом зале он часто сидел, слушая проповеди Адриана.

По периметру зала слева и справа располагались двери. Их было десять: по пять с каждой стороны. Пройдя по левой стороне зала до третьей двери, Эдди открыл ее и вошел внутрь, оказавшись в маленькой комнатке, разделенной посередине перегородкой. Сбоку, около стены, стояло удобное кресло. Перегородка из непрозрачного стекла не доходила до потолка, а часть ее, как раз на уровне человека, который садился в кресло, представляла собой зеркало. Эдди знал, что тот, кто сидит за перегородкой, может видеть его, тогда как он сам видел только свое отражение.

Освещение здесь было такое же слабое, как и в коридоре, и исходило от подсветки двух постеров, висевших на стенах комнаты.

Эдди опустился в кресло рядом с перегородкой и нажал на кнопку вызова, встроенную в стену. Как обычно, в этот момент он испытал легкое волнение. Руки его вспотели, и он стал вытирать их об одежду. Несмотря на то, что кресло было комфортным, он беспрерывно ерзал в нем, пытаясь найти удобное положение.

«Что я ему скажу? Надо ли рассказывать все? Может, только часть?.. Не говорить о Максе или сказать?» – думал Эдди, продолжая вертеться в кресле. Волнение усиливалось. Он смотрел на постеры и думал: «Адриан… как он говорит?.. Если решил покаяться, рассказывай все, не утаивая деталей, иначе душа продолжит маяться и все равно попадет в ад. А вдруг это правда?»

За перегородкой послышался шорох.

– Здравствуй, Эдди!

– Здравствуй, брат Адриан! – ответил посетитель, и сердце его бешено заколотилось.

– Как поживаешь?

Голос из-за перегородки звучал дружелюбно и успокаивающе.

Эдди молчал, Адриан тоже.

После некоторого замешательства Эдди все же выдавил из себя:

– Да вот… Давно не приходил… Чувствую тяжесть на душе.

– Что ж, хорошо. Облегчи душу. Здесь ты среди друзей.

Сделав еще одну небольшую паузу и наконец-то справившись с дрожью в голосе, Эдди заговорил.

– Брат Адриан… Доверяю тебе как самому себе… Не могу больше держать это… Я… помогал другу, долго скрывал это от всех, а он… – Эдди снова остановился, перевел дыхание и уставился на свои руки, которые то сжимал, то нервно потирал. – Помилуй меня, Властелин, если я…

Снова воцарилось напряженное молчание. Его руки дрожали, и он то и дело пялился на них, будто это могло помочь справиться с непростой процедурой исповеди.

– Продолжай, брат Эдди. Подробнее расскажи о своем грехе, ведь ты понимаешь, насколько это важно для спасения души. Расскажи мне все, и Властелин простит тебя, ниспослав твоей душе облегчение…

*****

Ярко светило солнце, щедро заливая светом улицу и как-то по-особому выделяя Церковь Грехоизбавления среди других построек. Дубовые двери главного входа распахнулись, и оттуда вышла заплаканная женщина. Даже профессионально наложенная косметика не могла скрыть ее опухших розоватых век. Периодически всхлипывая и прикладывая бумажную салфетку к носу, она настороженно огляделась по сторонам. Задержавшись на крыльце, втянула в себя воздух, с облегчением выдохнула и, оглянувшись еще раз, поспешила к автомобильной стоянке.

Проводив глазами посетительницу, Адриан отошел от окна и торопливо проследовал в зал собраний.

Аскетичный интерьер здесь украшали религиозные тексты в изящных рамках на стенах. Окна отсутствовали.

Во главе большого овального стола сидел угрюмый темноволосый мужчина лет пятидесяти пяти. Короткую стрижку частично скрывал капюшон. Морщинистое гладко выбритое лицо землистого цвета не выражало эмоций, и только в глазах отражалась усталость.

Вокруг стола на стульях с высокими резными спинками расположились двенадцать мужчин в черных длинных балахонах. Они сидели, низко склонив головы и положив руки на массивную столешницу из темного дерева.

Тихо приблизившись к ним, Адриан занял единственный свободный стул.

Мужчина во главе стола монотонно читал молитву, опустив глаза:

– …и пусть Властелин творит гармонию в этом мире. Мы же, преданные избранные слуги Его, возьмем на себя право исполнять Его волю и освобождать созданный Им мир от тех, кто лжет, лицемерит, прелюбодействует, ворует, насилует и убивает. И этим поможем Властелину нашему Пауку вершить суд…

Сидящие за столом монотонно продолжили:

– и возьмем на себя право восстанавливать справедливость там, где она была утеряна, и нести месть туда, где зло осталось безнаказанным.

На короткое время все затихли. После паузы главный поднял голову и произнес:

– Все свободны. Адриан, а ты останься.

Тихо прошелестели черные балахоны вставших с мест адептов. Словно слуги тьмы, они по очереди выскользнули из кабинета, у выхода склоняя голову перед только что читавшим молитву.

Дождавшись, когда за последним закроется дверь, он обратился к Адриану. Его низкий бархатный голос звучал хоть и тихо, но властно.

– Ты чего задержался?

– Герман, извини, исповеди сегодня одна за другой…

– Ты не должен опаздывать на собрание, – произнес тот.

– Извини.

– Ладно. Расскажи-ка мне лучше, как там наша Марго.

Адриан ухмыльнулся.

– Вот из-за нее и задержался… Видишь ли, она была сегодня очень расстроена – рыдала так, что израсходовала недельный запас салфеток.

– И что же так расстроило нашу подопечную? Насколько я помню, муж – банкир, живут в шикарном особняке, окружена заботой. Садовники, водители, дети в частной школе…

– Все так. Если в двух словах, она влюбилась и теперь не знает, что с этим делать.

Густые темные брови Германа поползли вверх, открывая колючий пронзительный взгляд.

– Рассказала мне, что влюблена в фитнес-тренера, – продолжал Адриан. – Дело перешло уже из платонической фазы в… более откровенные отношения.

– Переспала с ним?

Легкая улыбка пробежала по узким бледным губам Германа.

– И не раз. Уже три месяца встречаются. Каждое свидание в разных отелях. Она страшно боится, что муж вычислит ее. По ее словам, он уже что-то подозревает.

– Так пусть прекратит. В чем вопрос?

– Да в том-то и дело, что не может, хотя несколько раз пыталась. Я же говорю, влюбилась.

Герман хмыкнул:

– Бес попутал.

– Ну да. А наш качок доволен – завел себе богатенькую дамочку. Она ему и машинку новенькую уже купила, и часы подарила, и апартаменты снимает в дорогих отелях.

– Альфонс?

– Похоже на то. Я пробил этого дамского угодника. Она у него не первая и, скорее всего, не последняя. Причем сейчас он параллельно крутит интрижки еще с тремя такими же замужними дурехами. Одной из них, мягко говоря, уже далеко за пятьдесят.

Герман присвистнул.

– Так, ну и какие идеи?

– Есть хороший план, тебе понравится… Слышал о бразильском странствующем пауке?

– Ядовитый… – Герман задумался, – обитает в Южной Америке…

– Ядовитый, да не совсем, – хитро улыбнулся Адриан, извлекая из складок балахона смартфон: – Вот, смотри.

Герман с любопытством уставился в экран на красочное изображение паука, сидящего на человеческой руке. Паук занимал примерно пол-ладони. Длинные коричневатые лапы, покрытые ворсинками, приподнялись перед прыжком, а выпуклые розоватые округлые клешни-челюсти делали его просто омерзительным.

Герман оторвался от экрана и удовлетворенно хмыкнул:

– Красавец!

– Любимец в моей коллекции, – сказал Адриан и, еще раз восторженно посмотрев на существо, сунул смартфон обратно в карман. – Этот экземпляр интересен тем, что его укус далеко не всегда смертелен, хоть и вызывает очень болезненные реакции.

Герман прищурился.

– Знаю, знаю, – проговорил Адриан, предвосхищая вопрос, – но иногда смерть – не самое страшное наказание для грешника. Особенно для такого, как наш.

– Что же ты задумал?

В темных, глубоко посаженных глазах Германа блеснул огонек.

Адриан заговорил возбужденно и с азартом.

– Укус этой твари смертелен всего в трех процентах случаев, но для мужской потенции почти всегда имеет серьезные последствия. Обычные симптомы отравления: головокружение, тошнота, повышение артериального давления и… для мужчин – половая дисфункция.

Герман хмыкнул.

– Слышал что-нибудь о приапизме?

– Слышал о Приапе – миф о боге плодородия, у которого постоянно стоит. – Герман хохотнул, откинувшись на спинку кресла, и кивнул, побуждая собеседника продолжить.

– А ты неплохо осведомлен, – ухмыльнулся Адриан. – Короче, название этой половой дисфункции – приапизм – действительно происходит от имени божества Приапа. Больной страдает постоянной и очень болезненной эрекцией, не связанной с половым возбуждением.

– Кажется, я понял, к чему ты ведешь. А ты изобретателен!

Довольный Адриан кивнул:

– Вот именно. И у нашего мачо надолго пропадет желание морочить голову ни в чем не повинным замужним дамам, поскольку у него появится совершенно иная забота. По крайней мере на несколько месяцев он напрочь забудет о своих плотских потребностях, а заблудшие женские души вернутся в уютные гнездышки.

– Гениально! – Сухие руки Германа вынырнули из объемного балахона и изобразили нечто наподобие аплодисментов. – Ну, ты придумал, тебе и карты в руки.

– Благодарю.

Адриан поднялся из-за стола и склонил голову так же, как и его предшественники, перед тем как покинуть помещение.

– Возьми на себя право восстанавливать справедливость там, где она была утеряна, – произнес Герман.

– …и нести месть туда, где зло осталось безнаказанным, – завершил Адриан.

*****

Молодой красавчик задумчиво припарковал новенький «Порше» на стоянке уютного жилого района, застроенного таунхаусами, но выходить не торопился. Заглушив двигатель, он задумчиво гладил кожаную поверхность руля. Столько лет он грезил об этой машине, и вот наконец Марго осуществила его мечту. Так почему же он не чувствует удовлетворения, а, наоборот, его гложет беспокойство?

Слегка шлепнув ладонью по рулю, будто отгоняя дурные мысли, он решительно потянулся за шляпой и, водрузив ее на голову, бросил взгляд в зеркало заднего вида.

Да, эта шляпа великолепно сидела на нем. Собственный вид в отражении даже немного улучшил настроение. Только нужно немного надвинуть ее на лоб и углубить ямку в центре.

Правой рукой проделав эти несложные манипуляции, молодой человек, довольный последним штрихом, уже готов был выйти из машины, как вдруг внезапная острая боль пронзила голову прямо на макушке. Инстинктивно сорвав шляпу, он резко отбросил ее в сторону, схватился за голову в том месте, где боль, все усиливаясь, буквально разрывала кожу головы, и почувствовал, как в волосах что-то зашевелилось.

Паника жгучей волной окатила его, и с губ сорвался вопль. Крик сопровождался нестерпимой болью, растекающейся по всему телу.

Наконец ему удалось нащупать и вырвать из волос нечто. Безумными глазами он смотрел на кулак, не в силах его разжать. Он не хотел видеть то, что шевелилось там и пыталось вырваться наружу.

Неожиданно резкая боль пронзила кисть левой руки. Истошно заорав, он все-таки разомкнул ладонь и увидел грязно-коричневого паука, впившегося розовыми мясистыми клешнями в нежную кожу.

Истошно вопя, он неистово затряс рукой в попытке сбросить мерзкую тварь. Существо соскользнуло с ладони и отлетело в угол салона.

Укушенной рукой, от страха и боли почти не чувствуя ее, несчастный с трудом раскрыл дверь машины и попытался выйти, но сил не было даже приподнять ногу. Откуда-то издалека он услышал собственный вопль и почувствовал, как падает на бетон рядом с порогом автомобиля. Боль, пульсирующая во всем теле, сейчас сконцентрировалась в области паха и с каждой секундой становилась все сильнее. Он попытался набрать воздух для очередного крика, но его горло словно стянула тугая жесткая проволока, и вместо крика из груди вырвался слабый стон.

Корчась на холодном бетоне, он уже не чувствовал ничего, кроме острой невыносимой боли в паху. Тело постепенно обездвиживалось, лишь рот раскрывался, как у выброшенной на берег рыбы.

Краем глаза он заметил две женские фигуры. Престарелые дамы приближались к нему, разглядывая его с волнением.

«Помогите! Помогите!» – раздавалось где-то глубоко в голове, не вырываясь наружу из-за парализованных голосовых связок. Все происходило медленно и словно в кошмарном сне.

Одна из подошедших бросила взгляд куда-то влево от лежащего, и ее лицо исказилось от ужаса. Она указала рукой в сторону, обращая внимание спутницы на нечто, испугавшее ее.

Последнее, что увидел грешник, – это медленно проползающего сантиметрах в десяти от его глаз крупного паука. Тот остановился прямо перед его лицом, будто бы хотел проверить, свершилось ли возмездие, а потом, словно удостоверившись, что дело сделано, прыгнул в сторону и быстро побежал к невысокому кустарнику.