Читать книгу Последние - Кристина Ковтуненко - Страница 2

Когда человек понимает, что спит, он может творить невообразимые вещи. Может летать, воздвигнуть целый город, стать рок-звездой или увидеть тех, кого уже давно нет с нами, – стоит только захотеть. Я всегда любила сон именно за это. Это был мой мир, которым владела только я – до тех пор, пока понимала, что сплю.

– Милая, – приоткрыв дверь, позвала бабушка.

Рефлекторный испуг заставил меня оторваться от зеркала.

– Прости, я уже иду спать.

Бабушка улыбнулась мне в зеркале.

– Тебе опять не спится?

– Нет, я встала в туалет, – вру я.

– Пойду найду снотворное, – не поверив, сказала она и скрылась в коридоре.

Отчаянно вздохнув, я посмотрела на своё отражение. Золотистые глаза сейчас кажутся почти чёрными, длинные каштановые волосы совсем завяли в последнее время. Мои 64 дюйма словно испаряются, и я становлюсь ниже, а 115 фунтов теперь кажутся не стройностью, а анорексией. На прямоугольном лице опущены щёки, чего почти никогда не бывало. Цвет кожи из слегка смуглого превратился в мертвенно-бледный. Просто ужас… Как кошмары могут довести до такого?

– Возьми.

– Спасибо, ба, – улыбнулась я.

Выпив таблетки, я отправилась обратно в постель.

Холод, взрывы и крик очень далеко. В панике я побежала куда-то вперёд, по пустынной, незнакомой улице, на голос того, кто кричал, но не успела добежать и очнулась.

– Вставай, – прошипела Аня.

Я с трудом разлепила глаза и сразу почувствовала ноющую боль затёкшей шеи.

– Посадка на рейс «Бухарест – Бостон» объявляется открытой, просим пассажиров пройти к выходу G, – объявляет голос диктора.

– Ну же, вставай!

Высокая длинноногая девушка с русыми волосами чуть ниже плеча запустила в меня ортопедическую подушку и улыбнулась своей ослепительной улыбкой. Мне всегда нравились её глаза, светло-голубые, отлично сочетаются с её милой ямочкой на правой щеке. Озорной и весёлый характер с детства остался только у неё, так же, как и спортивное тело, за годы упорных тренировок, получилось только у неё.

Простонав, я поднялась с удобного кресла, взглядом обвиняя подругу за её бодрствующий вид.

Странно осознавать, что твоя родина – это не твой дом. Я родилась в Бухаресте, большая часть моей семьи живет тут, но с двух лет я росла в Бостоне, он и стал моим домом. Мы с Аней пробыли в Румынии две недели, изучая каждый музей и достопримечательность, в тысячный раз тысячного приезда за двадцать один год.

– Не хочу домой, – пробормотала подруга, уткнувшись в иллюминатор.

Наша поездка случилась из-за её нервного срыва, что было очень удивительно, потому что это не в её характере. Только вдали от дома она снова вернулась к жизни. Хоть бы это не повторилось опять.

– До свидания, – улыбнулась я стюардессе. – Спасибо.

– До свидания, – улыбнулась ослепительная блондинка-модель.

Милая женщина весь полёт поправляла мой плед, в отличие от лучшей подруги, которая смотрела фильмы и опустошала провизию самолёта.

– Анна Мария Джой, добро пожаловать…

– Кристина Кристал, добро пожаловать в Соединённые Штаты Америки, Бостон, штат Массачусетс.

Я улыбнулась мужчине, конечно, безответно. И почему работники паспортного контроля никогда не улыбаются?

– Девочки! Я здесь!

– Я думала, за нами приедет папа, – нахмурилась Аня. – Но, похоже, Виктор соскучился по нам сильнее.

Мой дядя Виктор стремительным шагом направляется к нам, как обычно, очень сосредоточенно. Он невысок, крепкого телосложения, даже слегка полноват, а немного седины в его темных волосах очень ему идёт. Не представляю, как он нашёл время в плотном графике владельца транспортной компании, чтобы встретить нас в аэропорту.

– Как отдых? – улыбнулся дядя, обняв каждую.

– Хорошо, – улыбается Аня. – Плюс двенадцать фунтов. Выпечка Нины божественна, но всё-таки хорошо, что нас отделяет океан, иначе никогда мне не попасть на олимпиаду.

Мы в общих чертах описали наш отдых, пока час плелись по пробке. Движение затруднено, половина дорог города оцеплено, а всё из-за крохотной трещины глубиной десять ярдов от Чайнатаун до Милк-стрит. Землетрясение произошло две недели назад, в день нашего вылета из Бостона. После этого город заполнили кричащие о разломе восточного побережья сейсмологи и, конечно, не обошлось без сумасшедших, утверждающих, что конец света близок, и начало положено в Бостоне. Зато на улице Миртл обычное тихое умиротворение, где-то за квартирными трёхэтажными домами из красного камня вой сирен и городская суета, по которой я уже успела соскучиться.

Виктор вытащил чемоданы из багажника своего новенького джипа, чтобы помочь поднять их, но Аня схватила свой и побежала через дорогу к своему дому.

– Я опаздываю на тренировку! – кричит она. – Меня ждут дети!

Аня тринадцать лет своей жизни посвятила софтболу, и третий год занимает пост тренера одной из местных школьных команд. Жду не дождусь увидеть её на олимпийском поле.

– Когда-нибудь она успокоится, – усмехнулся Виктор.

Дядя притащил мои вещи на третий этаж и поспешил вернуться на работу.

– Мама! – воскликнула я.

– Дочка! – Наташа выбежала в коридор. – Ты вернулась!

Мама обняла меня и укусила за щёку. Ненавижу эту её привычку!

– Мамааа, – заворчала я, вытирая последствия её поцелуя.

– Ты голодная? Я приготовила твой любимый суп!

Маме сорок, но генетике моей семьи можно позавидовать: она выглядит на тридцать. Она высокая стройная брюнетка с идеальными пропорциями лица, тёмными глазами и мудрыми мозгами. Мама всегда была моим идеалом: молода, красива и несмотря ни на что остаётся сильной. Ей пришлось нелегко, она эмигрировала в США в девятнадцать, когда мне было восемь месяцев. Молодой девушке в чужой стране с младенцем на руках, без образования и уверенности в завтрашнем дне, никогда не бывает легко. Такая уж судьба у матерей-одиночек.

Мы проговорили около часа на нашей миниатюрной светлой кухне, потом я пошла разбирать вещи, а она уехала на работу. Наташа владеет небольшим салоном красоты недалеко от дома, и уже вовсю планирует открытие второго. Моя когда-то семья эмигрантов завоёвывает рынок бизнеса. Только жаль, я не в своих родственников пошла, и бизнес далёк от меня ровно настолько, как Голливуд.

Ненавижу разбирать чемоданы – это потраченный час жизни и бессмысленные перемещения по квартире. Наше с мамой гнёздышко – это всего две спальни, маленькая гостиная, соседствующая с кухней, но зато с большой ванной. Весь наш дом – это минимализм, всё в светлых тонах, но есть исключения вроде жёлтых штор на кухне, синих кресел в гостиной или розовой мозаики в ванной. Вот мамина комната – это сплошная белизна и чистота, и только лишь фантики под кроватью напоминают о её любви к ночным перекусам. А мои апартаменты – обжитое годами и любимое всем сердцем цыганское логово. Любовь ко всему цветному делает мою комнату именно такой. Голубые стены завешаны фотографиями, вырезками из журналов и светодиодами. Низкий подоконник-кушетка завален книгами, но и книжный шкаф с полками тоже не пустуют. Шкафы и комоды, их у меня, кстати, больше чем достаточно, в потрясающе бирюзовом цвете под старину, как и обожаемый мной письменный стол с милыми полочками. Но что нравится мне больше всего, так это большая кровать, застеленная ярко-малиновым пледом, а многочисленные разноцветные подушки аккуратно сложены. Сразу видно: мама побывала здесь с уборкой.

– Алло, – улыбаясь, ответила я.

– С приездом, тёть! – воскликнул радостный друг в трубку.

– Привет, – усмехнулась я.

– Сегодня пятница, я не могу уйти из бара, так что жду вас.

– Хорошо, приедем позже.

– Жду!

Вероятно, Лео очень торопился, так как повесил трубку под чей-то крик.

Чуть позже ко мне заглянули жена Виктора Татьяна и пятилетняя кузина Ариэль. Этот маленький вредный ребёнок – моя точная копия в детстве. Такое же ангельское лицо и длинные волосы цвета пшеницы. Только её волосы не торопятся темнеть, как когда-то мои, и ростом она явно не в меня пошла, а в какую-то супермодель. Я зацеловала сестру, затискала до такой степени, что она убежала от меня с криками и больше играть не хотела.

– Ну расскажи, как там дома?

Низенькая пышнотелая блондинка принесла мне фаршированные болгарские перцы, моё любимое блюдо от Татьяны.

Виктор, Татьяна и Ариэль живут по соседству. Мои тётя и дядя познакомились, когда я родилась. Моя мама снимала квартиру в студенческом районе, и её соседкой оказалась Татьяна, студентка медицинского университета. Виктор приходил навещать свою сестру и новорождённую меня, так они и познакомились. Через несколько месяцев сыграли свадьбу и переехали из Бухареста в Бостон, вскоре и моя мама перебралась в США. Моя семья и ещё несколько румынских эмигрантов жили все вместе в маленькой съёмной квартире. Денег не хватало, еле сводили концы с концами, но в нашем доме всегда царили смех и радость. Именно таким мне запомнилось моё детство – весёлым, ведь ребёнком я никогда не чувствовала нужды. В те сложные времена моя семья подружилась с семьёй Джой, коренными американцами, и с тех пор мы неразлучны. Поэтому мы с Аней вместе практически с рождения, нам не было и года, когда наши родители предрекли нашу дружбу.

– Хорошая погода, там нет этого проклятого ветра, – нудно сообщила я.

Рассказав, как дела на родине, я принялась гоняться за сестрой по квартире и одаривать её многочисленными подарками. Она всегда очень энергична, пухлые щёки и любопытство – её главные черты, прямо как у меня. Через какое-то время к нам присоединился второй мой дядя, Алексей. Высокий, красивый, с пухлыми губами – ему бы работать моделью или объявить себя братом Анджелины Джоли, но они вместе с Виктором занимаются транспортной компанией. К слову, оба дяди – младшие братья моей мамы, во что иногда совсем не верится. Поучать она их любит так же, как и строить из себя важную персону этой семьи, но по факту страшим должен был быть Виктор, он больше подходит на эту серьёзную роль.

Веселье с родственниками продолжалось недолго, вскоре мне нужно было идти за Аней.

Квартира Джой – яркий пример эклектики, здесь можно найти всё, что надо и не надо. Много пространства, захламлённого барахлом, с которым мама Ани не может расстаться. Её можно понять: кризис ударил по всем, но сломанный три Рождества назад венок над входной дверью – это перебор. Но кто бы что не видел и не думал, в этом доме всегда главенствует добро. Эта квартира и есть сам исток доброты.

– Чарли-и… – обрадовалась я и присела на корточки. – Ты скучал по мне? Я скучала!

На входе меня всегда встречает старенький пинчер. И я всегда говорю ему одно и тоже, если бы он мог, наверняка сказал бы то же самое. Погладив собаку, я прошла на кухню, где хлопочет мама Ани.

– Кристи, – заулыбалась она.

– Привет!

Мэнди обняла меня и вернулась к готовке. Она низкого роста, со светлыми, очень короткими волосами и пышной фигурой, как у Татьяны. Я часто говорю: «Это самая добрая душа», но я всегда говорю правду. Мэнди самая добрая душа. Они одновременно так похожи и не похожи с Аней. Подруга переняла от неё лучшие качества: доброту, сострадание и твёрдость убеждений. Именно на примере Мэнди я поняла, что взрослый человек тоже может оставаться ребёнком, и сколько бы лет тебе ни было, никто не вправе диктовать, какой должна быть женщина. Иногда мне кажется, что она и сама не понимает, сколькому научила своих детей и меня заодно.

– Анна собирается.

Анна, именно так зовут подругу. Аня – сокращённое имя от Анны в тех краях, где я родилась. Так её начал называть Виктор, а потом и остальные подхватили. И когда мы выросли, Анной её уже никто не называл, за редким исключением.

– Значит ещё час ждать.

Мы похихикали и, минуя коридор, я прошла в комнату подруги. Раньше Аня делила её со старшей сестрой, но та недавно вышла замуж, и теперь хозяйка здесь одна. Светлые бархатные обои мы выбирали вместе. Как и круглую кровать и кресло-мешок в виде бейсбольной перчатки. Но вот свои многочисленные медали и награды расставляла по полкам и прибивала к стенам она сама. Зато я занималась доставкой этого потрясающего серого махрового ковра, а ещё помогала двигать шкафы. Ремонт тут был всего четыре месяца назад, но беспорядок в виде разбросанной одежды и спортивного инвентаря испортил наше дизайнерское творение. Аню невозможно приучить к порядку, хорошо хоть грязную одежду сразу стирает.

– Аня…

Подруга стоит у окна, как столб, и даже не реагирует на моё появление.

– Я сейчас, – шепнула она и сдвинулась.

С разбегу плюхнувшись на кровать, я уставилась в телефон.

– Мне только что звонил Лео.

– Ну он же знает, что тебя нужно предупреждать за неделю, чтобы ты собралась вовремя, – усмехнулась я.

– Все уже собрались.

Какой-то у неё грустный голос.

– Всё хорошо? – забеспокоилась я.

– Да.

Наверное, устала от перелёта, и сейчас в баре снова повеселеет.

Мне не стоило и удивляться, когда мы вышли из дома через сорок минут, для Ани это ещё режим высокой скорости. Долго решали, в чью машину сядем: в мой красный «Ниссан» или в её серую «Киа». В итоге вызвали такси, потому что решили выпить по коктейлю.

Таксист довёз нас на улицу Бойлстон за полчаса, и всё из-за этой дурацкой трещины, которая совсем рядом к нужной нам улице.

По будням «49» – обычный бар в стиле старого Техаса, где можно послушать кантри в компании вкуснейшего стейка и миленьких официанток в топиках и шляпах. А по выходным тут аншлаг, сложно найти место у барной стойки, не то что столик выхватить, слишком много людей и слишком многие хотят напиться.

– ООО! – закричал бородатый парень. – Они решили вернуться!

Кэндис и Ханна завизжали при виде нас, а Лео с Джейденом громко засмеялись. Я принялась радостно обнимать своих друзей. Кэндис Миллер, девушка с идеальным чёрным каре. Мы встретились на первом курсе, и никто не мог подумать, что наша очевидная неприязнь перерастёт в такую крепкую дружбу. За короткое время мы стали очень близки, иногда она понимает меня лучше Ани из-за своего невероятно лёгкого отношения к жизни. Ханна Стоун, темнокожая девушка с крашеными светлыми волосами, – само воплощение милого ангела. Дружим с пелёнок, мы выросли на одной улице, как и с Лео. Самолюбивый эгоистичный Лео Росс был звездой старшей школы исключительно благодаря харизме и очарованию. У него очень красивые, большие глаза, его улыбка сногсшибательна, а пышная борода – заслуга мексиканских корней. И конечно, напоследок я оставила самого сладкого, обаятельного пухляка Джейдена Мёрфи – наш местный мишка, его доброта и живот мягче облаков. С ним судьба свела Аню в спортивном колледже. Всем назло, гордясь своими формами, он пошёл на факультет спортивного менеджмента, и обнаружил в себе талант потрясающего комментатора.

В наше отсутствие ничего интересного не происходило, разве что в бар стали захаживать сумасшедшие. Лео надоело их выгонять, ведь он крайне раздражительная личность, к тому же почти хозяин – баром владеет его отец, а он что-то вроде разнорабочего, от управляющего до бармена, если потребуется.

– Ну как она? – спросил друг, когда мы остались наедине.

– Вроде хорошо, но она всё равно не призналась.

Посмотрев на весёлую, танцующую в ковбойской шляпе Аню, я с ужасом вспомнила страшные события двухмесячной давности. Подруга пропала, она просто не пришла домой в ночь, когда восточную часть Бостона затопило. Мы нашли её машину по GPS и потом пять часов бродили по районам вокруг. Это были самые страшные часы в моей жизни. Когда мы всё-таки нашли Аню, она сидела под дождём на земле, испуганная, возле какого-то заброшенного дома. Её пришлось долго успокаивать, она боялась всего, даже света. Отказывалась говорить с кем-то, кроме Мэнди. Матери говорила, что у неё просто случилась паническая атака, а я чувствовала, что она врёт. Её заставили пройти осмотр у врача, который сказал, что она в полном порядке, по крайней мере, физически, но вот с головой начались проблемы. После той ночи Аня вела себя более чем странно: перестала ходить на тренировки, а она, между прочим, тренер, не ходила в колледж, почти не ела и всё время запиралась в своей комнате. Так продолжалось около месяца, потом она более-менее пришла в себя, вернулась к нормальной жизни, но временами на неё накатывала необъяснимая тоска. Любому прогрессу в её состоянии я радовалась, но что-то подсказывало мне, что ей нужна смена обстановки. Заставить её полететь в Румынию мне удалось почти силой, но только там она снова начала смеяться и вернула своё весёлое настроение.

– Что обсуждаем? – Подбежала подруга.

– Да так, – улыбнулась я. – Пошли танцевать!

Танцевать – это моё третье призвание после лени и спорта. Занимаясь своим любимым делом, я была очень оскорблена, когда какой-то придурок толкнул меня, и я налетела на Кэндис.

– Эй!

– Не обращай внимания, – засмеялась подруга. – Этих ненормальных тут полный бар!

И действительно, меня толкнул разодетый в розовый латекс парень. Он, кажется, даже не понял, что сделал, уставился на меня, как пугало.

– Что?! – разозлилась я. – Извиниться не хочешь?

Он ничего не сказал, продолжал пялиться, а Кэндис ещё громче засмеялась и потащила меня на улицу.

– Ты бы видела, что тут творилось, когда было землетрясение, – говорит она, вдыхая свежий воздух. – Лео пришлось разгонять всех огнетушителем!

Я засмеялась.

– Чёртов урод!

Мы обе обернулись на ругательство, которое прокричала вылетающая из бара Аня.

– Что случилось? – испугалась я.

– Этот ненормальный толкнул меня прямо на столик! Теперь вся блузка в маргарите!

Я уже собралась засмеяться, как гром оглушил нас, мы все подпрыгнули от испуга.

– Дождя вроде не обещали, – непонимающе заявила Кэндис, таращась на небо.

– Вот ублюдок…

Аня продолжает ругаться, тщетно пытаясь вытереть блузку, а небо снова разразилось оглушительным громом, и в секунду на нас обрушился прямо-таки океан. Пришлось с визгами возвращаться.

Веселье продолжалось ещё несколько часов, потом наши силы иссякли, и мы еле выбрались на улицу, где уже успокоилась буря.

– Слушайте! – воскликнула Кэндис, когда мы уже садились в такси. – У меня есть предложение!

– Ты всё-таки решила дать шанс Кевину? – спросил Лео.

– Кевин? Это тот, что с усами как у подростка? – засмеялась я.

Девушка скорчила недовольное лицо и ударила друга.

– Как насчёт того, чтобы сходить к гадалке?

Первые секунды реакции никто не подавал, но потом Джейден заразил всех смехом.

– Ну-у! – разозлилась подруга. – Мне говорили, что эта гадалка очень профессиональна и помогает людям. Её зовут Тереза Таблер.

Таблер? Немка?

– Кэндис, в том-то и дело, что профессиональна, – заговорил пухляк. – Они все шарлатаны.

– Мне её рекомендовали, я верю, что она поможет мне.

Друзья переглянулись, и даже Лео смягчился.

– Конечно, мы поедем с тобой, – улыбнулась Аня.

Отец Кэндис пропал три года назад. Он был очень болен, и в помутнении рассудка просто ушёл из больницы и не вернулся. Были подключены все: полиция, детективы, международный розыск, но его не нашли. Кэндис всегда недолюбливала его, он часто обижал её мать, и когда он пропал, она вела себя почти как обычно, так что странно, что она решила пойти к какой-то гадалке.

– Так, пора по домам! – воскликнул Джей.

– В десять в баре!

Что?

– Во сколько?! – взбунтовалась я. – Сейчас почти три!

– На меня даже не рассчитывайте, – засмеялся Лео и быстро скрылся в баре.

– Твою мать, – выругался Джейден и запрыгнул в свой старенький пикап.

Через пятнадцать минут я уже лежала в своей мягкой кровати, засыпая, даже не переодевшись.