Читать книгу Все мы злодеи - Кристина Линн Эрман, Аманда Фуди - Страница 10

Чемпионы Лоу побеждают в турнире даже тогда, когда этого никто не ждет – даже тогда, когда сильнейшим его участником или главным претендентом на победу считается представитель другого семейства. Всем остальным остается только задаваться вопросом: как же им это удается? Но ответа на него так и нет.

«Традиция трагедии»

Алистер спал.

Во сне ему было семь, и его лодыжка была привязана к ножке кровати.

– Их называют ночными волоками, – сказала мама. У нее был низкий, мелодичный голос – идеальный, чтобы рассказывать сказки. А Лоу любили сказки, особенно после наступления темноты. – Они приходят только тогда, когда наступает непроглядная темнота. Так что ты никогда их не увидишь.

Она выключила свет и начала закрывать дверь. Дверные петли заскрипели.

Алистер закричал и яростно дернул за шнур, которым был привязан к кровати. Чтобы он точно не развязался, на него было наложено заклинание.

– Нет! Не надо…

– Они ее любят. Темноту. Сначала они заберут твои глаза.

– Пожалуйста… я не могу…

– Спокойной ночи! – пропела она.

Это была первая ночь неофициальной подготовки Алистера к турниру – и всю эту ночь, до самого утра, он проплакал навзрыд. Он рыдал до тех пор, пока незадолго до рассвета к нему в комнату не пробрался Хендри. Брат помог ему почистить испачканные простыни и напомнил, что ему нужно перебороть эти страхи, чтобы потом никогда ничего не бояться.

Сон стал другим.

Теперь Алистер был старше – но совсем чуть-чуть.

– Гоблины – отвратительные существа, которые рыскают по могилам в поисках сокровищ, – ворковала мама, глядя на него сверху вниз. Алистер лежал в вырытой могиле, втиснутый рядом с гробом его отца. Мама бросила ему на лицо горсть серебряных монет – и мальчик зашипел. – Этого должно хватить, чтобы приманить их. А ты должен быть достаточно силен, чтобы от них отбиться.

К этому моменту Алистер уже лучше справлялся с такими испытаниями. Но, лежа в могиле, он все равно паниковал – хоть и никак этого не показывал. Лоу пришили к его свитеру серебряные пуговицы, и мальчик готов был поклясться, что каждая вспышка боли у него в груди – это гоблины, рыскающие по его телу своими острыми когтями в поисках сокровищ.

Хендри не мог вмешиваться – даже в том возрасте они прекрасно это понимали. Но позже он принес ему одеяло. Головой Алистер понимал, что флис вряд ли поможет ему защититься от чудовища, но с ним ему было немного легче – даже несмотря на то, что он был прикован к наполовину закопанному гробу.

Время шло, и мама начала закалять характер Алистера не только играя на его воображении. Она начала использовать магию.

– Там что-то есть! Там! В воде!

Алистер, который как раз зашел в темное озеро на территории семейного поместья, резко обернулся. На поверхности показался темный плавник. Он приближался к нему.

Мама с довольным видом стояла и смотрела, как Алистер отмахнулся от своего страха и продолжил плыть к центру озера.

Хендри стоял рядом с ней – и его присутствие помогало Алистеру не обращать внимания на какое-то скользкое существо, которое коснулось его лодыжки. Именно Хендри успокаивал его и придавал ему смелости, хотя подразумевалось, что это будет очередное наставление его семьи.

Они всегда пытались внушить ему одну и ту же мысль.

Чудовища не смогут причинить тебе вред, если ты сам будешь чудовищем.

С самого утра Алистер не находил себе места от беспокойства. Турнир начнется завтра и такие сны казались ему недобрым предзнаменованием. Поэтому, как всегда, когда что-то было не так, он решил найти брата.

Накинув вязаный кардиган, Алистер рискнул выйти в коридор и заглянуть в комнату Хендри. В отличие от комнаты Алистера, в которой всегда царил полумрак, потому что он никогда не открывал шторы, и беспорядочными кучами валялись наполовину прочитанные книги, магические камни, свитера и кардиганы, комната Хендри была безупречно чистой. Его окно выходило на восток. Алистер прищурился от резкого дневного света и обнаружил, что кровать его брата пуста и аккуратно застелена.

Он проверил обычные места обитания Хендри. На кухне пахло жареными орехами макадамия и круассанами с маслом, но сладкое не привлекло Хендри; он не завтракал. В музыкальной комнате было тихо. Залы – тоже пусты.

«Может быть, он где-нибудь дремлет, – подумал Алистер. – Или практикуется применять магию в кабинете».

Это казалось маловероятным. Утренние часы Хендри старался проводить в постели. Чувствуя, что беспокойство все усиливается, Алистер зашагал по лабиринту мрачных коридоров поместья в гостиную. Брата там не было, но зато были остальные члены семьи.

Лоу были одной из самых малочисленных семей, принимающих участие в турнире. И это было особенно заметно при виде одного ребенка и троих взрослых, с мрачным видом восседающих в гостиной, одетых во все серое. Портреты их предков висели на стенах комнаты в позолоченных рамах, таких многочисленных и таких старых, что Алистер не мог узнать всех их лиц. Только чемпионы. Их глаза следовали за ним повсюду, где бы он ни бродил по дому.

«Одаренный, прилежный, – представлял Алистер шепот этих портретов. – Но помните, каким он был в детстве? Он был таким пугливым. Таким тревожным. И если чтобы вывести его из колеи, достаточно всего лишь кошмаров, как он будет жить, когда окажется в одном из них?».

Над каменным камином висел портрет, написанный перед последним турниром. На нем была изображена его бабушка – такая же строгая и серьезная, какой была сейчас, несмотря на то, что его писали двадцать лет назад – в окружении четырех своих детей: матери Алистера, Мойры; его дяди Роуэна; его тети Альфины, которая выиграла последний турнир только для того, чтобы повеситься несколько лет спустя; и дяди Тода, который трагически погиб вскоре после того, как был заказан портрет.

Алистер взглянул на самый последний портрет, законченный всего месяц назад. На нем был изображен он сам, в окружении бабушки, матери, дяди, брата и восьмилетнего двоюродного брата. Улыбался на портрете только Хендри.

Он также был единственным, кто отсутствовал на этом спонтанном собрании, хотя обычно он исчезал всякий раз, когда предстояли серьезные дискуссии. А, судя по мрачному выражению лиц каждого из Лоу, это собрание должно было быть серьезным. У Алистера пересохло во рту, и он постарался не смотреть в глаза своей бабушке. Жаль, что брата нет рядом.

– Алистер, – серьезно сказала мама. – Кровавая луна почти прошла. Турнир начинается завтра.

Алистер почувствовал смесь волнения и тревоги. Теперь было неважно, сколько испытаний он прошел, а сколько провалил. Было неважно, что он не смог наложить проклятье, и это видела агент Ю. Он столько времени потратил на подготовку – и все это было ради этого момента. Хендри всегда любили больше: он был более обаятельным, более красивым. Алистер никогда не подходил для роли любимчика, потому-то он и готовился так усиленно к той роли, которая была уготована для него.

Готовился быть чемпионом.

Гордо вздернув подбородок, он уселся в кожаное кресло. Шесть других семейств уже объявили имена своих чемпионов. И сейчас Алистер наконец-то присоединится к ним.

– Каждое поколение мы преподносим нашему чемпиону подарок. – Холодный голос мамы казался даже холоднее обычного.

– То есть, я – чемпион? – Алистер пытался говорить ровно, но его голос дрогнул. Что-то тут не так. Думая об этом моменте, он представлял в ее голосе нотки гордости. Ради этого Алистер неустанно трудился. Он был идеальным чемпионом – и идеальным Лоу.

Это был его момент, но он никак не мог избавиться от мысли, что все ее тепло по-прежнему предназначалось только брату.

– Не перебивай, – рявкнула бабушка, и Алистер напрягся. Очевидно, его еще не простили за инцидент с заклинателем. Единственная причина, по которой ему не стали предъявлять обвинение в нападении, заключалась в слабой отговорке о самообороне.

Алистер оглянулся, думая, когда же в комнату войдет идеальный сын. Хендри бы понял, что для Алистера значит этот разговор. Одного его присутствия, одной улыбки было бы достаточно, чтобы сгладить этот неприятный момент.

Мама вытащила из кармана кольцо с камнем, таким же тусклым и бесцветным, как пепел.

– Это семейная реликвия, – объяснила она. – Такая же старая, как сам турнир.

Хотя на камне не было ни зазубрин, ни отметин, почему-то он действительно казался древним. Алистер в жизни не видел ничего подобного. Он бы запомнил нечто настолько таинственное, такое могущественное.

– Кровь превыше всего, – пробормотала она. Это высказывание преследовало Алистера и Хендри всю их жизнь. Даже когда они выскальзывали из поместья, чтобы развеяться, они знали, что все это неважно. Эти вылазки были погружением в мечты, в фантазию, которой они никогда по-настоящему не принадлежали.

Их реальностью был золотой свет заходящего солнца, пробивающийся между голыми деревьями семейного поместья. Потрескивание дров в камине и еле слышного дыхания. Он прятался от недовольных взглядов и жестоких лиц семьи в забытых нишах, погруженных в полумрак комнатах и башнях книг.

Алистер все еще помнил момент, когда понял, что станет чемпионом. Тогда ему было восемь, дядя сказал ему прочесть столько книг, сколько Хендри не читал на протяжении всего его обучения – а ведь Хендри был на год старше его. Проведя несколько часов взаперти, Алистер, наконец, решился выйти на улицу. Щурясь от солнечного света, он нашел брата, лежащего на покрывале поросшей травы и одуванчиков. Его волосы были растрепаны, словно сорняки.

– Это потому, что ты лучше меня, – объяснил Хендри, сорвав цветок и поднеся его к губам. – И они уже это знают.

Алистер заметил, что голос Хендри был резковат.

– Ты понимаешь, о чем я, да? – спросил Хендри. Затем Алистер понял, что в его голосе не было горечи, – лишь беспокойство.

Алистер смотрел на лес, окружающий территорию их поместья, и думал об Ильвернате за его пределами. О городе, который он едва знал. О единственной страшной сказке, которая была реальной.

О турнире.

– Да, – пробормотал Алистер. Он не знал, что чувствовать в тот момент – ужас или гордость. До турнира оставалось еще много лет.

– Когда ты не занимаешься, тебе следует выходить на улицу. Дышать свежим воздухом. – Он протянул Алистеру цветок. – Я слышал, как мама говорила о тете Альфине. Когда ты победишь, я не хочу, чтобы то же самое случилось с тобой.

Тогда Алистер подул на одуванчик, и его белые семена разлетелись по ветру.

– Не случится.

В настоящем бабушка Алистера положила твердую руку на плечо мамы. Почему-то это казалось одновременно утешением и угрозой. Мама напряглась от этого прикосновения.

– Каждое семейство уважает свою историю, – сказала Марианна, – но Лоу свою почитают. Каждый человек, которого ты видишь на этой стене, чем-то пожертвовал ради турнира.

На смену страху пришла мелкая дрожь. Он слышал достаточно страшных сказок, которые рассказывали его родные, чтобы знать, с чего они начинались.

– Все мои дети могли бы стать чемпионами, все они были сильными, – продолжила бабушка. Никогда прежде, на памяти Алистера, она не рассказывала о предыдущем турнире. – Но нужно было сделать выбор. Решить, какую пользу каждый из них принесет семье. Альфина должна была стать чемпионом. Роуэн и Мойра должны были продолжить род. А Тодду было суждено умереть.

Остальные Лоу застыли. Все их лица были чудовищными масками, губы каждого из них были искривлены, а взгляды – пусты. Они сидели словно каменные изваяния.

– Без жертвы Тодда Альфина не выиграла бы турнир. И наша семья не была бы такой сильной, как сейчас.

Мама встала и дрожащей рукой протянула Алистеру коробочку с кольцом. Оно было тяжелее, чем он ожидал, и светилось белым от обычной – не высшей – магии. Он понял, что это было сделано для того, чтобы он мог использовать кольцо во время турнира, когда высшая магия будет ему недоступна.

– Наши чемпионы не просто так часто побеждают в турнире.

Чем больше она говорила, тем заметнее для Алистера становились похожие на тени чудовища, извивающиеся вдоль стен. Он видел драконов и гоблинов, левиафанов и призраков. В каждой сказке, которую рассказывали его родственники, зло побеждало. Они пересекали границы, которые никто другой пересечь не смог бы. Наносили удар тогда, когда герой меньше всего этого ожидал.

– Это мощная форма магии, – сказала бабушка. – Но есть одно «но». Если перед забоем свинью напугать, ее мясо будет испорчено. Так и здесь: если жертва испытывает страх перед жертвоприношением, это запятнает ее дух. Поэтому действовать нужно быстро, пока она ничего не поняла.

Стремления Алистера, его «я», его мир разлетелись на тысячу осколков.

Он не сразу смог взять себя в руки.

– Что ты имеешь в виду?

Марианна нетерпеливо поджала губы.

– Эта жертва даст тебе достаточно сил, чтобы добиться победы.

– У меня всегда было достаточно сил.

Уверенность в его голосе звучала фальшиво даже для него самого. Он не прошел испытания – слишком сильно поранился, когда открывал хранилище, при виде последствий собственного неудачного проклятья его стошнило, он навлек на семью негативное внимание того самого агента, которого отправили шпионить за ними.

«Неважно, если ты не победишь», – сказал ему Хендри.

И Алистер, полная надежд наивная душа, почти ему поверил.

– Недостаточно, – ответила Марианна. – Не так, чтобы можно было сказать наверняка.

Алистер посмотрел на маму. Она стояла, не сводя невидящего взгляда с разделяющего их стола.

Чудовища погрузили комнату в темноту. Алистер поспешно поднялся на ноги. У него закружилась голова, его затошнило. И даже несмотря на это он знал, встреча с какими чудовищами была страшнее всего.

С теми, что сидели прямо перед ним.

Ни одна страшная сказка не идет ни в какое сравнение с этой.

Заряженные высшей магией камни в его кольцах запульсировали, откликаясь на его гнев и страх. У Алистера гнев и страх всегда были связаны. Но даже несмотря на то, что его охватила небывалая ярость, голос его все равно сорвался на шепот.

– Где мой брат?

Его бабушка кивнула на кольцо с проклятием, на камень цвета пепла.

– Жертву агнца не сможет одолеть ничего. Но чтобы создать непобедимое проклятье, нужно заплатить невообразимую цену. Вот почему мы всегда побеждаем.