Читать книгу Грязная работа - Кристофер Мур - Страница 6

– Джейн, – сказал Чарли, – события последних недель убеждают меня, что жизни в известном нам виде угрожают некие гнусные силы или люди – неопределимые, но оттого не менее подлинные. Не просто угрожают, а намерены расплести самую ткань нашего бытия.

– И поэтому я должна питаться белой горчицей?

Джейн сидела за стойкой в кухне у Чарли и ела коктейльные сосиски “Маленькие копчушки” из пачки, макая их в фирменный горшочек английской горчицы. Малютка Софи сидела на означенной стойке в этой своей штуковине – помеси детского автомобильного сиденья, плетеной колыбельки и шлема имперского штурмовика.

Чарли расхаживал по кухне, для вескости подчеркивая очевидные замечания взмахами сосиской.

– Во-первых, тот мужик в палате Рейчел, который таинственно исчез с пленок.

– Это потому, что его там и не было. Смотри, Софи нравится белая горчица, как тебе.

– Второе, – продолжал Чарли, невзирая на упорное равнодушие сестры, – все это барахло в лавке, что светилось, будто радиоактивное. Не суй это ей в рот.

– О боже мой, Чарли, Софи – натуралка. Смотри, как рвется к “Копчушке”.

– И третье – этот парень Крик, которого вчера сбило автобусом на Колумбе. Я знал, как его зовут, и зонтик у него светился красным.

– Сплошное расстройство, – сказала Джейн. – Я-то предвкушала, как буду растить ее в чисто девочковой команде – дам ей те преимущества, которых никогда не было у меня, а ты посмотри, как она сосиску обрабатывает. Этот ребенок – натурал.

– Вынь это у нее изо рта!

– Расслабься, все равно она ее съесть не сможет. У нее даже зубов нет. И никаких телепузиков к другому концу не приделано. Ух, чтоб выбросить эту картину из головы, мне потребуется здоровенная текила.

– Ей нельзя свинину, Джейн. Она еврей! Ты пытаешься превратить мою дочь в шиксу?

Джейн выдернула коктейльную сосиску изо рта Софи и осмотрела; оптоволокно слюней по-прежнему связывало продукт с крохотулей.

– По-моему, я такое больше не смогу есть, – произнесла Джейн. – У меня всегда теперь перед глазами будет стоять видение: моя племянница отсасывает у махровой куклы неопределенного пола.

– Джейн! – Чарли выхватил у нее сосиску и метнул в раковину.

– Что?!

– Ты меня вообще слушаешь?

– Да, да – ты сказал, что какого-то парня сшибло автобусом и у тебя поэтому теперь ткань расплетается. И?

– И значит, они теперь хотят моей смерти.

– А что здесь нового, Чарли? Ты с восьми лет убежден, что они хотят твоей смерти.

– Хотели. Вероятно. Только теперь все взаправду. – Может быть – взаправду.

– Эй, а эти “Маленькие копчушки” из говядины. Софи все-таки не фикса!

– Шикса!

– Как скажешь.

– Джейн, ты не помогаешь мне решить проблему.

– Какую проблему? У тебя проблема?

А проблема у Чарли была в том, что влачащийся хвост бета-самцового воображения изводил его хуже бамбуковых щепок под ногтями. Альфа-самцы зачастую одарены великолепными физическими свойствами – габаритами, силой, скоростью, симпатичностью, – которые эволюция отбирает за миллионы лет в сильнейших из выживших, поэтому, в сущности, им и достаются все девчонки, а вот ген бета-самцов уцелел не тем, что выступал вперед и преодолевал препятствия, но тем, что предвидел их, а также избегал. Иными словами, – когда альфа-самцы где-то гонялись за мастодонтами, бета-самцы, запросто вообразив, что кидаться с острой палкой на разозленный мохнатый, по сути, бульдозер – как-то опрометчиво, тусовались на стоянке и утешали горюющих вдов. Когда альфа-самцы отправлялись покорять соседние племена – считать жезлы храбрости и забирать головы, – бета-самцы заблаговременно видели, что из-за притока рабынь в случае победы дамы без партнеров неизбежно останутся в избытке: дам этих тут же бросят ради трофейных моделей помоложе – засаливать головы и досчитывать недосчитанные жезлы, – и некоторые найдут утешение в объятиях любого бета-самца, которому хватило тяму выжить. А в случае поражения – ну, тогда опять эта байда со вдовами. – Бета-самец – очень редко самый сильный или самый быстрый, но раз он способен предвидеть опасность, его бывает гораздо больше, нежели соперника – альфа-самца. Мир ведут за собой альфы, но машинерия этого мира зиждется на подшипниках бет.

Проблема (проблема, то есть, Чарли) заключалась в том, что воображение бета-самца перед лицом современного общества стало избыточно. Это как клыки саблезубого тигра или тестостерон альфа-самца – воображения у бета-самца попросту намного больше, нежели полезно для дела. Стало быть, многие бета-самцы превращаются в ипохондриков, невротиков, параноиков – либо у них развивается пристрастие к порнухе или видеоиграм.

Потому что, хотя воображение бета-самца выработалось для того, чтобы означенный самец избегал опасности, оно еще предоставляет ему – как побочный эффект, только не наяву – доступ к власти, – деньгам и ногастым феминам модели “модель”, которые в реальности побрезгуют даже пнуть его в почки, чтобы смахнуть червячка с туфельки. Богатая фантазийная жизнь бета-самца зачастую выплескивается в реальность по-чти гениальными самообманами. На самом деле многие – бета-самцы – вопреки любым эмпирическим – доказательствам – взаправду верят, что они альфа-самцы и Создатель наделил их тайной усовершенствованной харизмой, которая, по замыслу внушая благоговенье, тем не менее совершенно незасекаема феминами, сотворенными не из углеродного волокна. Всякий раз, когда супермодель разводится с рок-звездой, бета-самец втайне ликует (или, точнее, на него накатывают валы ничем не подкрепленной надежды), и всякий раз, когда выходит замуж прекрасная кинозвезда, бета-самец чувствует, что возможность упущена. Весь город Лас-Вегас – пластиковое изобилие, сокровищ бери не хочу, вульгарные башни и коктейльные официантки с невероятными сиськами – выстроен на самообмане бета-самца.

И в том, как Чарли познакомился с Рейчел, немалую роль сыграл самообман бета-самца. В тот февральский дождливый день пятью годами ранее, когда Чарли занырнул, спасаясь от ненастья, в “Там, где светло, чисто и книги”[10], а Рейчел одарила его робкой улыбкой поверх стопки Карсон Маккаллерз[11], которую раскладывала по полкам. Это потому, что он истекает мальчишеским обаянием, как быстро уверил себя Чарли, – хотя на самом деле улыбалась она скорее потому, что с него просто текло.

– С вас течет, – сказала она. У нее были голубые глаза, светлая кожа и темные привольные кудряшки, обрамлявшие лицо. Она глянула на него искоса – но в самый раз, чтобы подстегнуть его воображение бета-самца.

– Ага, спасибо, – произнес Чарли, делая к ней шаг.

– Принести вам полотенце или что-нибудь?

– Не, я привык.

– С вас течет на Кормака Маккарти.

– Извините. – Чарли вытер рукавом “Кони, кони…”[12], одновременно стараясь разглядеть, хорошенькая ли у нее фигурка под свободным свитером и грузчицкими штанами. – Вы тут часто бываете?

Ответила Рейчел только через секунду. На ней висела бирка с именем, девушка раскладывала товар из металлической тележки и была вполне уверена, что уже видела в книжном этого парня. Значит, он не глупости дает, а ума. Ну как бы. Она ничего не могла с собой поделать – и рассмеялась.

Чарли влажно пожал плечами и улыбнулся:

– Я Чарли Ашер.

– Рейчел, – сказала Рейчел. Они пожали друг другу руки.

– Рейчел, как вы смотрите, если мы как-нибудь выпьем какого-нибудь кофе?

– Это как посмотреть, Чарли. Лучше сначала ответьте на пару вопросов.

– Конечно, – сказал Чарли. – Если не возражаете, у меня тоже есть парочка. – Он соображал: “Какая вы голышом?” и “Скоро ли я смогу это узнать?”

– Ну прекрасно. – Рейчел отложила “Балладу о горестном кабачке” и отогнула первый палец. – У вас есть работа, машина и где жить? И два последних пункта – не одно и то же? – Ей было двадцать пять, и некоторое время у нее никого не было. Она уже научилась фильтровать претендентов.

– Э-э, да, да, да и нет.

– Отлично. Вы гей? – Некоторое время у нее никого не было в Сан-Франциско.

– Я же вас зову кофе пить.

– Это ничего не значит. У меня бывали парни, кото-рые осознавали, что они геи, только после нескольких свиданий. Выяснилось, что я специализируюсь на геях.

– Ух ты, да вы шутите. – Он оглядел ее с головы до пят и решил, что под мешковатой одеждой фигура у нее, должно быть, хороша. – Я бы решил, что все происходит наоборот, однако…

– Правильный ответ. Ладно, я выпью с вами кофе.

– Не так быстро – а как же мои вопросы?

Рейчел подбоченилась и закатила глаза; вздохнула:

– Хорошо, валяйте.

– На самом деле у меня их нет, мне просто не хотелось, чтобы вы думали, будто я – легкая добыча.

– Вы позвали меня пить кофе через тридцать секунд после знакомства.

– Я виноват? Вы там стояли такая, сплошь зубы и – глаза, – и волосы, причем сухие, – держали хорошие книжки…

– Спрашивайте!

– Как вы считаете, есть ли хоть малейшая вероятность, что после того, как мы узнаем друг друга получше, я вам понравлюсь? В смысле – вы можете такое вообразить?

Неважно, что он торопил коней – коварство ли то с его стороны или же неловкость: Рейчел была беззащитна перед его обаянием бета-самца минус харизма, и ответ у нее имелся.

– Ни малейшей, – соврала она.

– Мне ее не хватает, – сказал Чарли и отвел взгляд от сестры, как будто в кухонной раковине лежало такое, что очень и очень требовало пристального изучения. Плечи его сотряслись от всхлипа, и Джейн подошла и обхватила его руками, а он тяжко осел на ко-лени. – Мне очень ее не хватает.

– Да понятно.

– Ненавижу эту кухню.

– Тут я с тобой, братишка.

Хорошая она сестра – точно хорошая.

– Я вижу эту кухню и вижу ее лицо – и не могу.

– Можешь. Сможешь. Это пройдет.

– Может, мне переехать?

– Делай как знаешь, но боль тоже – путешествует очень запросто. – Джейн помассировала ему плечи и затылок, будто скорбь его была занемевшей мышцей, которую можно размять.

Через несколько минут он вернулся к жизни, начал функционировать – теперь он сидел за стойкой между Софи и Джейн, пил кофе.

– Ты, значит, считаешь, что я это все навоображал?

Джейн вздохнула:

– Чарли, Рейчел была центром твоей вселенной. Это знали все, кто вас, ребята, видел вместе. Твоя жизнь вращалась вокруг нее. Рейчел не стало, и у тебя как будто центр исчез, ничто не держит тебя на земле, ты весь колышешься и качаешься, оттого и какая-то нереальность. Вот только центр у тебя есть.

– Правда?

– Ты сам. У меня на горизонте нет ни Рейчел, ни кого подобного, но я же не иду юзом.

– То есть ты считаешь, что я должен зациклиться на себе, как ты?

– Наверное. Ты думаешь, я от этого стала хуже?

– А тебе не все равно?

– Это верно. Ты продержишься? Мне надо выскочить купить DVD по йоге. С завтрашнего дня занятия.

– Если у тебя занятия, зачем тебе DVD?

– Надо выглядеть так, будто я знаю, что делаю, или никто на меня не клюнет. Ты нормально?

– Нормально. Я просто не могу ни заходить в кухню, ни смотреть ни на что в квартире, ни слушать музыку, ни включать телевизор.

– Тогда порядок, веселись хорошенько. – И Джейн вышла из кухни, по дороге дернув младенца за нос.

Она ушла, а Чарли еще немного посидел за стойкой, глядя на малютку Софи. Странное дело – она одна во всей квартире не напоминала ему о Рейчел. Незнакомка. Она посмотрела на него – этими огромными голубыми глазами – как-то странно, стеклянно. Не с обожанием или изумлением, коих можно было ожидать, а скорее так, будто напилась и теперь сразу уйдет, вот только отыщет ключи от машины.

– Извини, – сказал Чарли, отвращая взгляд к стопке неоплаченных счетов у телефона. Ребенок явно за ним наблюдал, вроде как спрашивая себя, у скольких махровых кукол ей придется отсосать, чтобы вышел приличный папаша, а не такое вот. Но Чарли все равно проверил, надежно ли дочь пристегнута к креслицу, а затем отправился за нестираным бельем – потому что вообще-то намеревался быть очень хорошим папашей.

Из бета-самцов почти всегда получаются хорошие папаши. Они скорее уравновешенны и ответственны, такого парня девчонка (если она уже решила обойтись без семизначного жалованья или умения прыгать в высоту на тридцать шесть дюймов) захочет сделать отцом своего ребенка. Разумеется, она бы предпочла с ним для этого не спать, но когда вас выкидывают на обочину несколько альфа-самцов, одна эта мысль – вы просыпаетесь в объятиях того, кто будет вас обожать, пускай всего лишь в благодарность за секс, и останется рядом навеки, аж за тем рубежом, когда вы его рядом и терпеть уже не сможете, – даже эта мысль представляется вполне уютным компромиссом.

Поскольку бета-самец, каким бы он ни был, – верен. Из него получается великолепный муж, как и великолепный лучший друг. Он поможет вам переехать и будет приносить вам бульон, если заболеете. Всегда чуткий, бета-самец благодарит женщину после секса и часто бывает так же спор на извинения. На него прекрасно можно оставить дом, особенно если вы не особенно привязаны к своим домашним питомцам. Бета-самцу можно доверять: ваша подружка с бета-самцом, как правило, – в надежных руках, если, само собой, она не конченая прошмандовка. (Хотя именно конченые прошмандовки, как показывает история, быть может, и несут ответственность за выживание гена бета-самцов, ибо сколь бы ни был верен бета-самец, он беспомощен пред натиском невоображаемых бюстов.)

Но пусть у бета-самца немалый потенциал стать замечательным мужем и отцом, навыки эти все равно следует осваивать. Посему несколько недель после Чарли мало чем занимался – только сидел дома и заботился о крохотной незнакомке. На самом деле она была пришелицей, некоей кушающе-какающей машиной капризов, и он мало что понимал про ее биологический вид. Но, ухаживая за ней, разговаривая с ней, не спя из-за нее ночами, купая ее, глядя, как она засыпает, и попрекая ее за отвратительные вещества, коими она сочилась и бурлила, он начал влюбляться. Однажды утром, после особенно активной ночи маршировок с кормлением и переодеванием, он проснулся и обнаружил, что она лежит и балдежно пялится на мобильку над своей колыбелью; заметив его, малютка улыбнулась. Это все и решило. Как прежде ее мама, она проложила жизненный курс Чарли всего одной улыбкой. И, как и с Рейчел в то промозглое утро в книжном, душа его осветилась. Причудливость, зловещие обстоятельства смерти Рейчел, красное свечение предметов в лавке, темная крылатая дрянь над крышами – все это пересело на заднее сиденье, подальше от нового света его жизни.

Он не понимал, что она любит его безусловно, и потому, вставая среди ночи ее покормить, надевал рубашку, причесывался и проверял, не дурно ли пахнет изо рта. И в следующую же минуту после того, как его оглоушило нежностью к дочери, в нем зародился глубинный страх за ее безопасность, который через несколько дней расцвел целым садом паранойи.

– Тут какой-то мир “Нёрфа”[13], – заметила Джейн, принеся из лавки счета и чеки на подпись Чарли. Все острые углы квартиры тот оклеил пенорезиной, укрепив ее монтажной лентой, на все розетки поставил пластиковые заглушки, на все ящики повесил замки с защитой от детей, установил новые датчики дыма, угарного газа и радона и активировал в телевизоре микросхему родительского контроля, отчего сам теперь был вынужден смотреть лишь маленьких зверюшек или уроки азбуки.

– Несчастные случаи – причина детской смертности номер один в Америке, – сообщил Чарли.

– Но она еще даже не научилась переворачиваться на животик.

– Хочу быть готов. Я много читал, и везде говорится, что сегодня ты их кормишь грудью, назавтра просыпаешься – а их уже выгоняют из колледжа. – Он менял подгузник на кофейном столике: израсходовал целых десять подтирок, если Джейн не сбилась со счета.

– Сдается мне, это метафора. Знаешь, того, как быстро они растут.

– Ну все равно, поползет – и кирдык.

– А чего б тогда не сделать ей большой костюм из пенорезины – всяко проще, чем весь мир обивать. Чарли, тут страшно. Сюда ведь и женщину не приведешь – она решит, что ты чокнутый.

Чарли смотрел на сестру долгую секунду, ничего не – говоря, – просто замер с одноразовым подгузником. Ножки дочери остались скрещены у него в пальцах.

– В смысле – когда будешь готов, – поправилась Джейн. – То есть, я же не говорю, что ты непременно должен привести сюда женщину.

– Это хорошо, потому что я и не собираюсь.

– Нет, конечно. Я и не говорила. Но тебе надо выходить из квартиры. Во-первых, тебя ждет лавка. Рей превратил кассовый компьютер в службу знакомств, а школьная инспекторша уже заглядывала три раза – искала Лили. И я не могу вести там учет и всем управлять, Чарли, да еще и на работу ходить. Папа оставил тебе дело не просто так.

– Но за Софи некому присматривать.

– У тебя в этом же доме живут миссис Корьева и миссис Лин, пусть кто-нибудь из них присмотрит. Черт, да я сама буду с ней сидеть несколько часов вечером, если это поможет.

– Вечером я спускаться не буду. По вечерам там все радиоактивное.

Джейн шмякнула пачку бумаг на кофейный столик рядом с головкой Софи и, отступив на шаг, скрестила руки на груди.

– Воспроизведи в голове то, что ты сейчас сказал, будь добр.

Чарли воспроизвел, затем пожал плечами.

– Согласен, похоже, будто я спятил.

– Появись в лавке, Чарли. Всего на несколько минут – воду попробовать, приструнишь Лили и Рея, хорошо? А я ее допоменяю.

Джейн втиснулась между тахтой и кофейным столиком, вытеснив брата с дороги. По пути она смахнула грязный подгузник на пол, где тот и раскрылся.

– О боже мой! – Джейн затошнило, и она резко отвернулась.

– Еще одна причина не есть черную горчицу, правда? – сказал Чарли.

– Вот сволочь!

Брат попятился.

– Ладно, я пошел. Ты точно справишься?

– Иди! – Джейн услала его мановеньем одной руки – другой она зажимала нос.