Читать книгу Сны об Уэссексе. Фуга для темнеющего острова - Кристофер Прист - Страница 5

Дэвид Хакман в одиночку завтракал в столовой хостела для комиссии. За другими столиками сидели люди, с которыми ему, видимо, вскоре придется бок о бок работать. Знакомиться он не спешил, поэтому с показным безразличием терпел на себе полные любопытства взгляды. Друзья из Лондона предупреждали, что в региональной комиссии заведены свои порядки и новым коллегам его обязательно должно представить начальство. Нарушать здешние правила Хакман не хотел: за долгие годы в бюро английской культуры он узнал немало тонкостей работы в государственном секторе.

Чтобы поменьше нервировать и себя, и окружающих, он поскорее доел и, словно бы невзначай кивнув остальным, вышел из хостела: решил немного прогуляться по окрестностям.

Неужели после стольких лет ожидания наконец-то он в Дорчестере? Из Лондона порой казалось, что остров Уэссекс находится на другом краю света и попасть туда не легче, чем в королевский дворец Эр-Рияда. И вовсе не потому, что Хакман считался неблагонадежной персоной: в конце концов, у него имелось временное разрешение от Балтимора на работу в Западных Объединенных Эмиратах, а пару лет назад он даже консультировал атташе по культуре в римском посольстве. Просто маховик бюрократической партийной машины, как всегда, крутился невыносимо медленно…

Даже партийному работнику попасть в Уэссекс было непросто. Это место со своими мечетями, казино и толпами туристов со всех Штатов в глазах руководства партии выглядело крайне неблагонадежным. Дорчестер же был сомнительным вдвойне, потому что не только находился ближе всего к английскому материку, но и потому что сюда стекалась основная часть иностранных туристов.

Партийцев утешало лишь одно: остров Уэссекс отделял от Англии широкий пролив, и пока в международные туристические зоны допускались только иностранные граждане и проверенные партийные работники, вольнодумцы, живущие на острове, не могли заразить опухолью капитализма все прочее английское население. Так что идеология идеологией, но Хакман, как и все прочие, обладавшие хоть зачатками разума, понимал, как важны эмиратские доллары для вестминстерского бюджета.

Собственно, именно идейный интерес к местному населению и привел Хакмана в Уэссекс.

Когда сильнейшее землетрясение в прошлом веке сдвинуло тектонические плиты, отделив юго-запад Англии от материка проливом, который позднее получил название Бландфортского, уэссекцы много лет были предоставлены сами себе, пока наконец вестмистерское правительство не спохватилось и не осознало туристический потенциал острова. С тех пор его взяли под контроль и обложили теми же налогами, что и прочие регионы Англии.

Хакмана как социального историка в первую очередь интересовала жизнь здешних обитателей в годы изоляции. Кое-кто из островитян еще помнил минувшие дни, сохранились и записи с прошлых времен (преимущественно в Дорчестере, Плимуте и Труро); Хакман намеревался на их основе написать объемную монографию, наиболее полно и объективно освещавшую этот исторический период. На книгу, наверное, уйдет несколько лет, однако ради дела всей своей жизни он готов на такие жертвы.

Именно эту причину переезда в Дорчестер он указал в анкетах. Однако в глубине души Хакман знал, что есть и другой мотив.

Уэссекс сам по себе.

С того дня как ему пришла в голову идея переезда, Хакман ощущал в жизни некую неопределенность. Не то чтобы ему не нравилась работа в бюро английской культуры (хотя в чем-то так оно и было) – сама жизнь в Лондоне наводила тоску. Можно сказать, что где-то глубоко внутри, на подсознательном уровне, Хакман считал Уэссекс своим духовным домом.

Началось все с истории об общине в Мэйден-Касле, которая случайно попалась на глаза. Хакман заинтересовался крепостью, попытался выведать подробности; и чем больше он узнавал, тем сильнее ощущал родственную связь и с Мэйден-Каслом, и с островом в целом. Этих чувств он не понимал, поэтому лишь сильнее жаждал поскорее взяться за научные изыскания, надеясь узнать ответ.

В Дорчестер Хакман прибыл поздно вечером, поэтому вчерашний день был склонен считать не только началом новой жизни, но и финалом прежнего этапа, когда каждое утро на протяжении двух лет он просыпался с чувством тоски по незнакомому месту.

А еще, совершенно случайно, его приезд совпал с приливом.

Много лет назад, в юности, Хакману довелось испытать на себе все страхи и прелести катания на скиммере. За три недели студенческих каникул он узнал, какие опасности таит бурлящая водяная бездна. И это не напугало его, а лишь пробудило в душе азарт.

Подобный вид спорта, конечно же, – участь молодых и богатых, но Хакман с юности держал себя в хорошей физической фирме; что касается средств, то за годы службы он скопил неплохую сумму. Нынче у него были все возможности вновь оседлать волну в Бландфортском проливе – и он, само собой, этот шанс не упустит.

Утро в Дорчестере выдалось солнечным, и Хакман с наслаждением вдыхал чистый свежий воздух и любовался узкими улочками и домами причудливой архитектуры. Город словно испытывал солнечное похмелье: клубы и бары, развлекавшие гостей до глубокой ночи, теперь спрятались от утренней прохлады за ставнями и глухими шторами. Впрочем, многие отдыхающие уже неспешно гуляли по улочкам и покупали всякие безделушки со скидкой, направляясь в сторону пляжей за городом.

Подумать только, что до Лондона отсюда подать рукой – каких-то двести километров…

Когда Хакман добрался до здания комиссии, то, повинуясь внезапному порыву, прошел мимо. До встречи с комиссаром Боровитиным оставалось еще несколько минут. А неподалеку стоял магазин, торгующий скиммерами, – он заприметил его еще вчера вечером, по дороге с причала. Надо бы заглянуть…

Хакман выбрался из тесных проулков на широкий солнечный бульвар и зашагал в сторону гавани. Там шустро сновали яхты: вода через час-другой схлынет, и для судов станет слишком мелко. Между киосками и кафе и впрямь приткнулся нужный магазин, где на ярко освещенной витрине лежали различные предметы спортинвентаря.

Первым делом Хакман направился к скиммерам, грудой сложенным под навесом магазинчика. Доски были всех цветов и размеров, на любой кошелек. Хакман вытащил одну и взвесил в руках. Она оказалась на удивление тяжелой; Хакман и забыл, какие эти штуки увесистые! На вид доска была крепкой, красивой окраски: ярко-желтые и красные разводы на глянцево-белой поверхности. Однако баланс так себе – Хакман чувствовал это подсознательно, а интуиция никогда его не обманывала.

Он положил ее обратно и взял другую.

С нею в руках зашел в магазинчик и огляделся. На стене напротив висело несколько спортивных постеров. Один из них Хакмана буквально заворожил: на картине посреди Бландфортского пролива замерли три или четыре десятка гонщиков на досках, а за ними вздыбилась волна высотой метров пятьдесят. Какой дивный снимок, одним лишь кадром передающий всю суть этого вида спорта: неумолимое буйство стихии и человеческие способности против сил природы!

Цены на практически все товары зашкаливали: гидрокостюмы самое меньшее по десять тысяч долларов, акваланги – от пятнадцати… Даже книги, всякие справочники и инструкции, – и те намного дороже, чем в Лондоне.

В магазине было трое продавцов: по-модному загорелых, в толстовках и широких мешковатых шортах. Слишком занятые болтовней, они не повернули к покупателю головы. Хакман снова вышел под навес и сам стал перебирать доски.

Крепость, баланс и скорость – вот составляющие лучшей доски; нижняя ее поверхность должна быть отполирована, верхняя же – достаточно шершавой, чтобы ноги не скользили под водой. Корпус – гладкий и обтекаемый; а баки для топлива – строго на своем месте, иначе заправленную доску будет перевешивать. Вся конструкция, и с двигателем, и без него, должна быть легкой, чтобы крепкий мужчина мог нести ее в руках, но при этом весить достаточно, чтобы не опрокидываться с пассажиром на борту. Идеальной формулы нет: каждый гонщик выбирает доску по себе, причем куда более придирчиво, чем спутницу жизни.

Хакман опробовал еще пару досок: вытащил их из кучи и покрутил в руках, проверяя баланс. Выразительно покосился в глубь магазина: продавцы по-прежнему трепались о своем. Ему же хотелось проверить доски на воде, посмотреть, как они держатся.

Глянув на часы, он понял, что пора возвращаться в здание комиссии. Поднял еще одну доску, взвесил… Теперь все они ощущались на один лад, ничем не отличаясь друг от друга.

– Хотите купить скиммер?

Хакман обернулся, решив, что до покупателя наконец-то снизошел один из продавцов, однако заговорила с ним молодая женщина, стоящая в тени навеса.

– Я давно за вами наблюдаю, – продолжила она. – Вы не похожи на здешних завсегдатаев. У нас есть скиммеры намного дешевле.

Хакман подошел ближе, узнавая в этой лохматой женщине ту весьма симпатичную особу, которую заметил на пристани вчера вечером.

– Вы тоже продаете скиммеры? – спросил он.

– Мы их делаем. Ручная работа, добавим все, что захотите.

– Беда в том, что я и сам не знаю, чего хочу… Давно не катался.

– Тогда попробуйте парочку. У нас есть готовые образцы.

– Где – у вас?

Двое продавцов вдруг выскочили из магазина и подлетели к ним.

– Эй, ты! – заорал один, грубо толкая женщину. – Пошла вон! С первого раза не дошло?!

Она отшатнулась, выходя из-под навеса, а Хакман повернулся к продавцу:

– Мы просто разговаривали…

– Знаем мы ее разговоры… Сэр, вам что подсказать?

– Ничего! – коротко ответил Хакман.

Он развернулся к ним спиной и зашагал вслед за женщиной. Та улыбнулась.

– Вы целы хоть? – спросил Хакман.

– Ничего страшного, я привыкла. Так что насчет скиммера? Хотите взглянуть?

– Хочу, но я опаздываю на встречу. Вы завтра здесь будете?

– Буду. Наша палатка вон там. – Она указала в сторону гавани. – В городе мы скиммеры не продаем, нам не дали разрешение. Может, придете в крепость? Там увидите все что есть.

– Вы про Мэйден-Касл?

Хакман тут же оглянулся на зеленый мыс с холмом.

– Да, он самый.

Ей, наверное, лет двадцать семь, решил Хакман, окинув взглядом простое неприглядное платье, спутанные волосы и грязные ноги.

– Я приду завтра в крепость. Как вас там найти?

– Просто спросите кого-нибудь. Я Джулия.

– А мое имя вам что, не интересно?

– Я вас и так запомнила, – сказала она, глядя на лодки в гавани.

– Я Дэвид Хакман, – представился он, однако женщина зашагала прочь, словно потеряв к нему всякий интерес.

И вдруг, не оборачиваясь, произнесла:

– Буду тебя ждать.

Большая яхта причалила к пристани, и с нее хлынула толпа туристов.