Читать книгу Обезглавленное древо. Книга первая. Айк - Ксения Анатольевна Перова - Страница 6

Будь солнце живым существом, оно бы сильно удивилось, когда на следующий день поднялось над лесом и заглянуло во двор семьи Райни.

Рядом с колодцем на деревянном настиле двора была установлена огромная лохань. Айк выволок её из помывочной и с трудом протащил через дверь, так она была велика. Наполнил её водой, разбавил кипятком из котла на плите. Прошел по всему дому, снял с кроватей и вынес во двор все постельное белье, загрузил в лохань. Добавил в воду состав для стирки и принялся за работу.

Вчерашняя гроза превратилась в воспоминание. День был безоблачный, солнце припекало всё сильнее, но Айк и не думал прерваться. Два часа, стоя на коленях у лохани, он ожесточенно тер каждую тряпку о ребристую доску, прополаскивал в отдельном ведре, выжимал и откладывал в сторону.

Над мокрым настилом поднимался пар. Эйвор, осунувшийся, с темными кругами под глазами, молча пристроился напротив и начал стирать одежду, свою и сестер. Близняшки вначале брызгались, с визгами носились вокруг лохани, но потом словно почувствовали висящее в воздухе напряжение и убежали за дом.

Братья не разговаривали. Эйвор впервые в жизни устроил старшему молчаливый бойкот, но Айк этого даже не заметил. Когда он закончил с «утренней» работой, то понял – останавливаться нельзя, надо продолжать что-то делать. Иначе мысли сведут его с ума.

Засыпая, Айк был уверен, что всё закончилось. Он проснется завтра и случившееся забудется, как ночной кошмар.

Ничего похожего. Наоборот, когда он относительно отдохнул и выспался, воспоминания начали возвращаться со всеми подробностями. Они так и лезли в голову, и у Айка не было сил отбросить их, он не знал, как это сделать.

В нем появилось нечто, чего он совсем не хотел ни чувствовать, ни вообще знать. Это было невыносимо тяжело. Но куда хуже было осознавать, что теперь вот это все – часть него. Он всё ещё надеялся от этого избавиться, затолкать в самый дальний угол сознания и забыть навсегда.

Когда со стиркой было покончено, Айк приготовил обед и взялся колоть дрова, хотя их было ещё предостаточно.

Мысли не уходили.

Айк валился с ног от усталости, но упрямо принялся за прополку, углубил межи у грядок и очистил их от сорняков. Голова раскалывалась от палящего солнца, спина не разгибалась, а руки к концу дня было не поднять. Но проклятым мыслям всё было нипочем. Стоило на минутку остановиться, чтобы перевести дух, как они тут же заводили в голове прежний хоровод.

Теперь-то ему стали понятны причины загадочного поведения отца и людей в деревне. Приятным же образом открылось Айку это знание! Неудивительно, что отец не хотел рассказывать об этом. И неудивительно, что они живут здесь, в глуши, словно преступники.

Поделиться ужасным открытием было не с кем, и от этого оно тяготило Айка ещё сильнее. Он словно бы был отделен от всего мира толстой прозрачной стеной. По ту сторону стены жизнь шла своим чередом, но ему, Айку, вход в неё был заказан. Стену не обойдешь, не перепрыгнешь, не сломаешь. Оставалось лишь смотреть на ту, прежнюю жизнь, частью которой он был ещё вчера утром.

Если бы можно было рассказать Эйвору!

Но Веточка еще слишком мал. Каково ему будет услышать, что обожаемый им отец способен на… такое? Айк в каком-то смысле даже испытывал облегчение от того, что брат с ним не разговаривает. Ему не хотелось врать, но и правду открывать было нельзя.

В библиотеке семьи Райни было около пяти сотен книг. Она считалась не просто большой, а огромной во времена, когда далеко не все люди были грамотны. Айк предпочитал книги о приключениях и путешествиях, но ни в одной из них не было ничего похожего на то, что он видел. Убийства и схватки он воспринимал как-то опосредованно, без связи с реальной жизнью. В книгах всё казалось игрой – даже смерть там выглядела ненастоящей.

Но в принципе он знал, что люди могут убивать друг друга.

В принципе.

В сознании неожиданно ярко вспыхнула картинка – обезглавленное тело ещё стоит и из шеи бьют фонтанчики крови…

Айк как раз подтащил очередную партию сорняков к мусорной куче. Это оказалось очень кстати – его вывернуло прямо на неё. Он упал на колени, тело скручивала жестокая судорога. Вечернее солнце тошнотворно крутилось перед глазами. С минуту он был где-то далеко, на границе сознания и беспамятства. Наконец, рвота прекратилась. Но стоило жуткому воспоминанию вернуться, как позывы возобновились, и Айк со стоном зажал рот рукой.

«Прекрати, слышишь, прекрати!», повторял он про себя, как заклинание, «я больше не буду об этом думать, отстань от меня!».

В конце концов тело угомонилось и перестало его мучить. Остались лишь слабость и боль в груди, такая сильная, что слезы выступили на глазах. Айк заполз за мусорную кучу и дал им волю.