Читать книгу Полночь - Ксения Андреевна Левонесова - Страница 6

Я почти не спала. Наверное, это был самый длинный день в моей жизни.

Мы с Машей успели сделать все, что она назвала, и даже больше. Парикмахерская, солярий, салон красоты. Все те места, которые я раньше видела лишь издалека. К вечеру я посмотрела на себя в зеркало и не узнала.

Темные волосы покрасили в черный, обстригли по плечи. Я никогда не ходила с такой прической, считала, что чем длиннее – тем красивее. Брови выщипали, ногти подправили. В зеркале отражалась другая девушка, которая зачем-то повторяла все мои движения.

– Тебе идет, – сказала Мария, когда увидела мою реакцию. – У тебя очень чистое лицо для подростка. Хорошие скулы – как раз под каре. Не хочется ничего менять, мы только подчеркнули достоинства.

После всех салонов – тренировки. Маша давала инструкции тренеру, а я чувствовала себя собачкой, которую привели на дрессировку.

– Пока сильно не нагружай. Висы оставьте на будущие занятия, сейчас пусть научится ходить вокруг, делать крутки. И постарайся, чтобы не было синяков.

Синяков? Меня что, бить собираются?

Испуг прошел быстро: тренер оказалась хорошей девушкой. Она показала пару легких движений, облетов вокруг пилона. За два часа усиленной тренировки я почувствовала, что руки едва способны сжиматься и разжиматься.

– Это нормально для новичков, – улыбнулась тренер.

– А что Маша говорила про синяки?

– Пилон натирает кожу. Зацени, это у меня от нового трюка, – она подняла руку. На плече с обратной стороны оказался фиолетовый подтек. – Когда разучиваешь силовые трюки или просто цепляешься кожей об пилон, появляются синяки. Но стоит привыкнуть – и все проходит. Впрочем, на следующем занятии ты сама сможешь убедиться.

– Классная перспектива, – ответила я.

После тренировки – домой. То есть в клуб – теперь мой дом там. В «Полночи» есть и душ, и кровать, и уборная. И все мои вещи там.

Вторая ночь в клубе прошла так же, как и первая. С той разницей, что мне все-таки пришлось раздеваться. Оказалось, что после первого раза уже не так страшно. Парни аплодировали, завороженно смотрели на молодое тело. Другие танцовщицы тоже улыбались – зря люди болтают про женские коллективы, здесь вполне уютно.

Я кружилась у пилона, улыбалась, несмотря на ноющие мышцы. Пилон после пары танцев не казался бездушной холодной железкой, не морозил обнаженное тело. Кто бы мог подумать, что так приятно раздеваться на публику? Вот бы еще не приходилось подходить к ним…

Парни, протягивая кэш, старались невзначай коснуться запретных участков. Мужчины постарше, не стесняясь, хватали потными руками за ляжки, хихикая. Наверное, думают, что мне это нравится, придурки.

После первого же танца я поняла, почему девочки так часто ходят в душ в гримерке – почти после каждого выступления. Стараются отмыться.

– Как вы терпите все это? – спросила я у Алисы, не выдержав очередного шлепка по попе.

– Что терпим? – не поняла она.

– Все эти прикосновения, противных мужиков…

– А, это? Я уже не первый год в стриптизе. В «Полночи», считай, почти монастырь. Вот поехала бы ты в Тайланд или Китай…

Что ужасного там происходит, я так и не узнала – Алиса ушла танцевать.

Так и прошла первая ночь. Потом еще и еще. Впервые в жизни я почувствовала, что в кошельке столько денег!

Родители трезвонили не переставая. Мать прислала сообщение, что меня разыскивает полиция – будто бы я, несовершеннолетняя, сбежала из дому. Если меня найдут, это конец. Меня запрут в комнате. На этот раз мама не побоится поднять на меня руку – меня колотили и за меньшие проступки. Единственное, что меня успокаивало – никто не знал, куда я ушла. Разумеется, о своих планах я никому не рассказывала. Да и некому, на самом деле. Когда погиб Марк, никто не пришел меня утешить. Я поняла, что это знак – всем знакомым и «друзьям» на меня плевать. Взаимно.

Маша сказала, что в пятницу приедут новые девушки. Кажется, их нанимают по контракту из других регионов или даже стран. Вот, например, Алиса. Сама-то она с России, но за пять лет где только не побывала. Она часто обсуждала с гостями Турцию, Тайланд и другие страны. Ей говорят про пляж и чистый песок – она отвечает про хорошее вино и тусовки. И все же сейчас она здесь, в провинциальном городке на окраине России. Почему?

Прошла третья тренировка. Ежедневные нагрузки оказались непривычны. Я почти не спала: ночью работала, вечером ходила на пилон, а потом – вновь на работу. Организм смирился и не пытался уснуть. Наверное, алкоголь помогал держаться.

Она приехала одна. Новая танцовщица. Вошла в клуб ровно в полночь, когда все гости уже выпили и расслабились. Кажется, никто кроме меня ее не заметил – белая лиса проскользнула между пилонов и скрылась в гримерке. Почему-то хотелось последовать за ней, я даже вскочила с места. Гости удивленно на меня посмотрели.

– Красотка, ты чего?

Они даже не запомнили моего имени. Зато взглядом наверняка измерили размер груди, представили все, что только можно представить. Чтобы хоть как-то оправдать свое движение, я подошла к Маше. Она беззаботно сидела на своем диване. К ней то и дело подходили девчонки, чтобы спросить что-нибудь или выслушать распоряжения. Кресло директора посреди стриптиз-клуба.

– Почему она одна? – спросила я, подсаживаясь к Маше. На столике стоял бокал виски – ощущение, будто в клубе пьют только его. – Ты же говорила, будет несколько девушек?

– Должны были приехать еще две из Турции. Они написали, что у них забрали документы и не выпускают из клуба, – Мария говорила об этом равнодушно, будто мы обсуждали завтрак.

– И что с ними будет?

– Не знаю. Надеюсь, что они просто соврали мне, и никто их в плену не держит. Если же нет – я точно не смогу помочь. Как тебе Сашка? Новую девочку так зовут.

Я пожала плечами, но Маша не увидела – она всегда смотрела на сцену.

– Не знаю. Нужно посмотреть, как она танцует.

– Пойду познакомлюсь, – вместо ответа сказала Мария и ушла за сцену.

Я осталась на диванчике. Через десять минут объявили выступающую:

– Страстная Александра!

Невысокая, тоненькая. Я ожидала, что она просто покрутится у пилона и разденется, но вместо этого девушка сразу вышла в флажок. Ничего себе!

Я недавно узнала про этот трюк – нужно закинуть тело перпендикулярно пилону, при этом держась только руками. Нереально сложно, больно. Как такая хрупкая девушка смогла сделать флажок?

Весь зал аплодировал. Я и не заметила, как ко мне кто-то подсел. Только когда он сказал:

– Неплохо.

Я постаралась взглянуть на него как можно равнодушнее. Ну да, тот самый человек. Оскорбил меня, дал денег, облапал. Неоднозначная личность. Я лишь чувствовала, что хочу отсесть от него подальше, но это, наверное, будет невежливо.

– Хорошая прическа. Теперь выглядишь симпатичнее. В первый день больше походила на взъерошенного воробья, – сказал он. Это комплимент или оскорбление?

– Вы приходите смотреть на всех новых девушек? – я попыталась сострить, но мужчина кивнул.

– Да.

– Выбираете?

– Нет. Уже выбрал.

Его тон мне не понравился. Из-за штор выглянула Маша, посмотрела на меня и тут же скрылась. Неужели испугалась этого человека? Я его тоже боюсь, так почему меня с ним бросили?!

– Ты сегодня танцуешь? – спросил мужчина.

– Нет, – соврала я.

– Тогда тебя скоро уволят. Танцовщица, которая не танцует.

Почему мне не хочется, чтобы он смотрел на меня обнаженную? Из всех гостей именно этот кажется мне самым мерзким. Возможно, потому что он первый так грязно облапал меня.

Он мешал мне смотреть на Сашу. Я следила за ней, но боковым зрением видела, что этот мужик пялится именно на меня. Говорят, чужой взгляд осязаем. От его взгляда хотелось сбежать!

Он вновь заказал водки. Ему даже не принесли графин – просто налили грамм двести прямо в граненый стакан.

– Будешь пить? – спросил мужчина.

– Нет.

– Ты не слишком вежлива с гостями.

– Не со всеми.

Если бы Маша услышала – выгнала б меня к черту. Ничего не могу с собой поделать – этот тип не вызывает ничего, кроме раздражения. А сейчас от него еще и водкой будет вонять.

Саша закончила танцевать. Через два танца – моя очередь. Но я решила сбежать от неприятного мужчины пораньше. Он не пытался меня остановить. Я добралась до гримерки. Маша стояла у самых кулис. Неужели подглядывала?

– О чем вы говорили? – спросила она. Прямо как в прошлый раз.

– Ни о чем. Он мерзкий.

– Ты ему понравилась, – Маша выглядывала в зал, слегка раздвинув шторы. – Я еще не писала, что у нас пополнение. Он пришел не на Сашу смотреть, а на тебя.

– На меня? С чего бы? Тут есть девочки, которые танцуют получше.

– У него специфичный вкус…

Маша задумалась, выглядывая в зал. Наверное, решается, прежде чем выйти. Не только мне этот тип кажется противным? Наверняка он большая шишка, раз Мария так его боится. Вздохнув, она все же вышла в зал, перед этим натянув фальшивую улыбку. Искусственными губами невозможно улыбаться искренне.

Я прошла в гримерку.

Саша сидела на моем месте. Расчесывала мокрые волосы – успела ополоснуться в душе.

– Привет, я – Кира.

– Александра, – она протянула изящную руку. Похожа на лису. Плавные, будто игривые движения, тоненькое личико.

Хотелось спросить что-нибудь важное.

– Как добралась?

– Не выспалась. Рейс задержали. Чемодан остался в Тайланде. В остальном – хорошо.

– Получается, ты без вещей?

– Только одежда, в которой пришла, и документы, – Саша усмехнулась и откинула волосы. На шее какая-то татуировка.

– Кажется, мы будем жить с тобой вместе.

– Можем попробовать, если так хочешь, – Саша подмигнула.

– Нет, я… – почему я смущаюсь из-за такой ерунды? – Маша поселит нас в одной квартире. Прости, ты заняла мое место. А я скоро танцую.

– Ой, прости, – Сашка соскочила со стула. – Я думала, тут свободно.

Я переоделась и вышла как можно скорее. Почему-то дрожали руки. Снова танцевать перед странным мужчиной.

Я сделала то, за что меня могут выгнать. Не подошла к мужику с граненым стаканом, не разделась. Просто танцевала. Пара круток, простые движения под эмбиент. Не самый лучший выбор для середины ночи – гости под такую музыку уснут.

Ничего так и не сняв с себя, я скрылась в гримерке. На меня смотрел тот мужчина. Хоть и сидит сейчас невозмутимо, я уверена: он бесится. Знает, из-за кого я не разделась.

За мной почти мгновенно влетела Маша.

– Ты что, обалдела?! – она кричала. Пухлые губы дрожат – от злости или из-за страха?

– А что такое? – я постаралась сделать как можно более нейтральное лицо.

– Ты в стрип-клубе или на дискотеке?

– Я раздевалась всю ночь. Некоторые девочки тоже иногда выходят и не снимают одежду, я думала, это нормально.

– Ну не сейчас же!

– Почему?

С этим мужчиной явно связана какая-то тайна. Это он пожаловался Маше, это из-за него она сейчас орет на меня, не пытаясь объяснить мою ошибку.

– Иди и говори с ним. Поняла?

Надо же, мне впервые в жизни приказывают. Уже пора привыкать? Хорошо, что в гримерке никого не было. Терпеть не могу, когда меня отчитывают при всех, сразу чувствуешь себя нашкодившим котенком.

Когда я вышла в зал, мужчины уже не было. Как и в прошлый раз, он ушел, не сказав ни слова. Маша нахмурилась, но промолчала.

Александра уже выпивала за одним из столиков.

– За знакомство!

Я присоединилась. Взяла бокал шампанского. Саша, увидев меня, вновь подмигнула. Потом, когда все выпили, она подсела ко мне. Говорила без стеснения – здесь никто ничего не слышит. Стрип-клуб не создан для разговоров.

– Тебе влетело за то, что не разделась? – спросила Саша.

– Да. Не думала, что это такая проблема. Многие так делают.

– Так можно делать, но не при начальстве же.

– Ты о Маше? – не поняла я.

– О том седом мужчине, с которым ты сидела. Неужели не заметно? Я научилась различать их. Богачей. Увидишь человека, одетого в дорогой костюм, золотые часы, с аккуратной модной стрижкой, знай: это понты. Настоящие олигархи ходят, как этот седой: джинсы, простая, даже мятая майка, отстраненный взгляд. Он столько в жизни видел, что ничему не удивляется.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Это просто. Поработай в этой сфере столько, сколько я, еще и не такому научишься. Различать богатых и бедных гостей легко. Вот компания, с которой мы сидим, – Сашка не стесняясь тыкала в них пальцем. Парни даже не замечали, общаясь с другими танцовщицами. – Все в пиджачках, в фирменной одежде. У них есть деньги, но либо от богатого папаши, либо они только начали зарабатывать. Еще не успели привыкнуть, стараются выпячивать свое состояние, чтобы им завидовали. С ними можно посидеть в клубе, можно позволить сводить себя в ресторан. Но заводить отношения, если хочешь денег, – только с такими, как тот седой мужик. Ты же этого хочешь?

– Отношений с тем козлом? Нет!

Захотелось отплюнутся, настолько отвратительной показалась эта мысль. Не для того я шла в клуб, чтобы спать с мужчинами за деньги! Тем более – с такими.

Саша взяла бокал шампанского и отпила, чуть поморщившись.

– Я говорила не о седом, а о деньгах. Ты здесь ради денег? Я видела, как ты танцуешь. Отводишь глаза, чтобы не смотреть на мужчин. Тебе не нравится то, что ты делаешь.

– Мне нравится танцевать, – возразила я.

– Но не раздеваться, верно? Я понимаю тебя, – Саше пришлось подвинуться ко мне вплотную – кто-то подсел к нам на диванчик. От нее пахло чем-то мятным, будто ментоловой жвачкой. Прядь волос упала мне на плечо. – Я терпеть не могу эту работу. Мужчины смотрят на меня с восхищением. Они не знают, что дома я каждый вечер оттираю кожу, стараясь смыть налипшие взгляды. На их вожделения я отвечаю отвращением. При этом мы обязаны улыбаться, даже если нас попытаются изнасиловать прямо в клубе. Улыбаемся и ждем охрану.

Несмотря на жару, по телу пробежал мороз.

– Тогда почему столько девушек все еще танцует в клубах?

– Взгляни на них, – Саша указала бокалом на Элен – она как раз танцевала на сцене. – У нее есть ребенок, верно? Видно по груди, что рожавшая. Я знаю много танцовщиц с детьми. Они надеются сбежать, сменить разгульную жизнь на семейную. Но в итоге не могут прокормить ребенка и возвращаются. Или уходят к мужу, но когда тобой восхищается лишь один мужчина вместо сотни – устаешь. Они уже привыкли к постоянным комплиментам, привыкли быть в центре внимания. Пусть даже для этого нужно раздеваться.

Саша говорила, а я завороженно смотрела на нее. Таки серьезные взрослые слова, но при этом молодое лицо. Сколько ей, девятнадцать? Двадцать? Она всего на несколько лет старше меня, но уже намного мудрее. Сколько всего она успела увидеть за это время?

– Посмотри на Алису. Я знаю ее давно, мы пересекались в курортных клубах, – продолжила Саша. – Ей нравится то, что она делает. Она танцует с удовольствием. Когда кто-то трогает ее грудь – она довольна, что привлекла внимание. Когда выдается шанс поехать с шейхом, она счастлива расплатиться телом за бесплатный отдых. Она не умеет по-другому.

– А ты? – решилась я спросить. – Почему ты не уходишь из стриптиза?

Саша покачала головой, раздумывая.

– Я тоже не умею жить по-другому. Хочу, но не умею. Пыталась уйти – но не смогла найти работу, которая давала бы мне столько же денег. Стриптиз позволяет мне путешествовать, жить комфортно, покупать дорогие вещи. Когда я не смогу танцевать – пущу себе пулю в лоб, – Саша засмеялась. Я так и не поняла, говорит ли она серьезно. – Все равно мне не выбраться из проклятого колеса. От всего этого можно сойти с ума… Кира, найди то, что тебе здесь нравится. То, что будет заставлять приходить на работу. Это не могут быть деньги, деньги – пыль. Если ты пришла в стриптиз за ними – беги.

– У меня есть кое-что, – я решила поделиться самым сокровенным. Саша с интересом взглянула на меня. Как здорово, что все остальные в клубе заняты болтовней. Никто и не заметит, что рядом с ними один человек раскрывает другому душу. – Я хочу на Север.

Саша удивленно подняла бровь.

– Что?

– Уехать на Север и увидеть северное сияние. Мы с одним очень важным для меня человеком придумали или вычитали, уже и не помню. Север – место силы, где границы нашего мира пересекаются с другим, – я смутилась. – В голове это звучит не так глупо.

Мы с Марком всегда мечтали о том, что будем путешествовать. Банально, да. Составили список мест, где обязательно должны побывать: от северного полюса до дна океана. Этот список я до сих пор хранила – он написан на обратной стороне нашей с Марком фотографии. Когда его не стало, единственное, что мне осталось – эта фотография и общая мечта. Говорят, если не исполнить желание умершего, он никогда не покинет этот мир. Будет метаться, как дух, не находя покоя. Мы с Марком договорились, что после смерти встретимся ночью под всполохами Северного Сияния. Только перед этим я должна загладить свою. Найду мальчишку, ребенка из детского дома. Передам ему столько денег, сколько смогу заработать. Марк – из детского дома, и он был несчастен. Даже когда у него появилась семья, Марк не смог забыть прошлую жизнь. А в новой – прожил лишь несколько лет. Потом он погиб из-за моей глупости. Я никогда себе этого не прощу, но могу попытаться хоть как-то исправиться. Дать счастливую жизнь новому ребенку.

Я должна спасти хотя бы одного мальчишку, чтобы хотя бы одна жизнь не была сломана так же легко, как судьба Марка. После этого… потом уже ничего не будет. На этом моя миссия на земле окончится, и я присоединюсь к человеку, которого всегда любила.

Я даже не заметила, как начала плакать. Просто в какой-то момент моя защита надломилась. Я не плакала целую вечность с момента, как Марк погиб. С тех пор столько всего произошло… Блокада моих чувств не выдержала, развалилась.

Саша схватила меня за руку и потащила в гримерку. Вела, как слепую через лес из пилонов – из-за слез я едва различала, куда иду. Гримерку пролетели насквозь, оказавшись в душевой. Саша закрыла дверь, усадила меня на крышку унитаза – больше сидеть негде.

– Эй, ну ты чего? Прости, это все мое любопытство, – Саша держала меня за руку. На наши сплетенные руки капали слезы – черные, грязные. Я даже не сразу сообразила, почему они такого цвета.

– Косметика потекла! Маша меня убьет!

Я вскочила и подбежала к зеркалу. Черные полосы перечеркивают всю красоту лица. Плакать мгновенно перестала.

– Прости. Это было по-дурацки, – сказала я, умываясь. Придется как можно быстрее привести себя в порядок.

– Это ты меня прости, я полезла не в свое дело, – Саша задумчиво посмотрела на дверь. Собирается уйти? Нет, все-таки осталась. – Я видела Северное сияние. Родилась в тех краях. Сбежала и никогда больше не приезжала. Ледяное царство с красивой подсветкой.

– Неужели не хотела бы вернуться? Это же твой дом.

Я сняла стрипы – на них приходилось сильно наклоняться к раковине. Коснувшись холодного кафеля ступнями, я посмотрела на Сашку. Если снять с нее обувь – будем одного роста.

– Я вернулась бы только ради сияния. Больше там делать нечего. У меня нет дома. Я как кочующий воин.

– И с кем ты воюешь?

– С собой, – Саша вышла, ничего больше не сказав. В людях меня часто раздражает пафос, но все, что говорит Сашка, кажется гармоничным, правильным.

Когда я умылась, в гримерке ее уже не было. Элен о чем-то весело переговаривалась с другой танцовщицей. Кажется, обсуждали костюмы и новые образы. Пока я красилась, слушала беспечную болтовню.

Сашка – странная. Нормальные люди в стрип-клубах не говорят о мечтах. Не обсуждают, что танцовщицы слабы духом. Нормальные люди болтают о ерунде, как Элен.

– Надо постирать костюм кошечек, а то его кто только не надевал, – говорили девчонки.

Нормальные люди не плачут в стрип-клубах. Не думают о Северном сиянии. Мы с ней – две ненормальные.