Читать книгу Две секунды после - Ксения Ладунка - Страница 8

В этот день я просыпаюсь от жуткой боли в шее. Медленно сажусь, растирая ее ладонями, и понимаю, что провела ночь на диване, уснув на жесткой маленькой подушке. Я под одеялом, но совершенно не помню, как оно тут появилось, и как я вчера вырубилась. Нет никаких сомнений, что это Том уложил меня и накрыл. Нашарив телефон под подушкой, я смотрю на время: уже обед. Том наверняка ушел рано утром.

Потянувшись, встаю и направляюсь в ванную. «Нитл Граспер» сейчас занимаются продакшеном нового альбома: дают интервью, делают фотосессии для журналов, снимают клипы. Их график расписан буквально по минутам. Том уходит рано утром и возвращается к ночи – наши встречи происходят только тогда, когда я включена в его расписание. Естественно, ведь для этого я здесь и нахожусь – чтобы быть частью его работы.

Подойдя к раковине и открыв воду, я бросаю взгляд в зеркало. И почему я снова о нем думаю? Я не должна зацикливаться, ведь давно это решила, еще в рехабе. Я ему не нужна. Если бы была – он наверняка вспомнил бы обо мне.

Обида съедает меня изнутри. Почему он это сделал, почему оставил и даже не навестил? А теперь, когда мы вынуждены находиться вместе, зачем неоднозначно трогает меня? То, что ночью он гладил меня по ногам, – это ведь не дружеский жест и не жест заботы, так? Ты не трогаешь человека в интимных местах, если вы просто приятели. Хотя стоит отдать Тому должное – его прикосновения всегда аккуратны. Ноги – это ведь не грудь и не зад. Или я что-то себе придумала?

Я умываюсь, чищу зубы – и вспоминаю о вчерашнем видео.

«Это любовь <3», – было написано там.

Что имелось в виду? Сердце гулко постукивает, когда я думаю, что с такой подписью видео выложили не потому, что хотели оскорбить нас. Тогда почему? Я не могу представить, что двадцать пять тысяч человек лайкнули это, потому что мы им на самом деле понравились. Я охотнее поверю в то, что все они нас ненавидят.

Ужаснувшись масштабом происходящего, я заканчиваю умываться. Следующие полдня думаю о видео – и в какой-то момент все-таки решаю посмотреть его еще раз.

Без труда найдя нужный отрывок, я нажимаю на него, пересматриваю, а потом захожу в комментарии.

«Они такие милые».

«То, как он защищает ее, – лучшее, что я видела за последний год».

«Что бы кто ни говорил, она ему подходит».

«Она такая красивая…»

«Лучшая пара во всем интернете <3»

«Если мои отношения не будут такими, то зачем они вообще нужны?»

Почувствовав жар в груди, я прикрываю глаза и пытаюсь осознать увиденное. Они любят нас? Неужели кто-то написал что-то хорошее? Неужели двадцать пять тысяч человек лайкнули это, потому что мы, действительно, им нравимся?

Господи, я поверить в это не могу.

Нас не только ненавидят, но и любят тоже. Это немыслимо.

* * *

В двенадцать ночи я выхожу из ресторана отеля на первом этаже. Я ужинала в гордом одиночестве, воткнув наушники в уши и смотря очередную серию сериала. Целый день сидеть в номере было просто невыносимо! Это явно не в моем стиле, но отец сказал никуда не выходить, и я подчинилась, стараясь не доставлять проблем и не провоцировать новые сплетни.

Оказавшись в холле отеля, я поворачиваюсь на шум, доносящийся от входа. В стеклянной карусели дверей появляются «Нитл Граспер» вместе со своей охраной. Они вальяжно пересекают отельный вестибюль, и мои внутренности сплетаются в тугой узел.

Вокруг них словно искрится воздух. Смех и разговоры этих четверых привлекают внимание каждого, находящегося на этаже. Том, Марк, Бен и Джефф – вся банда вместе. Девушки с ресепшен провожают их жадными взглядами, улыбаясь и переговариваясь между собой. Я чувствую укол ревности и спешу подойти ближе, чтобы показать всем – я с ними.

В этот момент мы с Томом встречаемся взглядами – он расплывается в улыбке, и мне становится спокойно.

Остальная команда тянется следом, среди людей я вижу отца. Холл заполняется, но «Нитл Граспер» остаются главными. Они словно ведущие актеры на сцене, а все остальные им лишь подыгрывают.

Приблизившись, я вдруг чувствую запах алкоголя. Резко останавливаюсь, будто столкнувшись со стенкой. Я всматриваюсь в ребят, в отца – их глаза блестят, походка нетвердая, а речь несвязана. Так вот почему они такие веселые.

Справляясь со своим ступором, я подхожу к группе, но уже без энтузиазма.

– Ого, Белинда! – восклицает Бен, барабанщик, будто видит меня впервые. – Наша новая звезда!

Он хлопает руками мне по плечам, и я вздрагиваю от боли.

– Только если звезда порно, – тихо отшучиваюсь.

Все парни заливаются громким смехом, и я жалею, что это сказала. Для меня это не смешно, а ужасно.

– Я говорил про обложку альбома, но в видео ты тоже отлично выглядишь.

Я в миг задыхаюсь от тревоги.

– Ты видел? – вырывается из меня.

Бен смеется:

– Весь мир видел!

Мне становится гадко. Сзади Бена я вижу, как девочки с ресепшен смеются, глядя на меня. Это обидно. А еще унизительнее думать, что где-то рядом мой отец, и он все слышит.

Я порываюсь уйти, но не успеваю: Том обнимает меня за плечи и прижимает к своему боку.

– Чувак, – он усмехается. – Перестань. Ей это неприятно.

– Да ла-а-дно! Взлетим в чартах благодаря твоей порнушке, что может быть круче? Мы еще ничего не выпустили, а о нас уже все говорят!

– О, заткнись! – Том выкидывает ногу вперед, пиная Бена по колену, но спотыкается, заваливаясь назад.

Я вскрикиваю и вцепляюсь в него обеими руками, пытаясь удержать на месте. Он хватается за меня в ответ, и мы плавно возвращаем равновесие, становясь прямо. Черт! Пьяный урод.

Все, кроме меня, смеются. Шум и гомон начинают действовать на нервы. Том, будто чувствуя это напряжение, успокаивающе поглаживает меня по руке.

Бен разворачивается к ресепшен и говорит одной из девушек:

– Эй, крошка, знаешь, почему сегодня на небе нет облаков?

Она улыбается:

– И почему же?

– Потому что Бог смотрит на свою любимую группу.

Девушка задорно смеется, смущенно прикрывая рот. Мне хочется закатить глаза от того, какой кокетливой она стала, когда он заговорил с ней. Со мной она не была такой милой.

Мимо нас проходит Марк и плюхается на диван рядом с Джеффом, громко говоря:

– Мы хотим снять большой номер. Что у вас есть?

Бен расплывается в улыбке, словно кот:

– Да-а-а… этой ночью мы будем веселиться.

Девушка лезет в компьютер и называет варианты. Том отпускает меня, но лишившись опоры, опасно качается в сторону. Я рефлекторно хватаю его за руку, испугавшись, что он упадет.

Подходя к стойке, Том кладет на нее локти.

– Нам нужен… люкс, – медленно выговаривает он.

Оглянувшись, я понимаю, что из всех ребят Том самый пьяный.

– А еще… – продолжает, – ал… коголь.

– И вы, девчонки, – подмигивает Бен, – присоединяйтесь.

Они переглядываются между собой, и одна говорит:

– Мы на работе… нам нельзя.

– Смотрите… – наседает Бен. – Вы работаете здесь каждый день. У вас будет миллион возможностей сделать свою работу в другое время. А потусоваться с нами – это единственная возможность за всю жизнь, и она дается сейчас. Не вижу смысла ее упускать и выбирать то, что и так изо дня в день с вами. Но дело ваше.

Том тихо смеется, и мне не нравится, что он положительно реагирует на попытку Бена снять девочек. Хотя какая мне, к черту, разница?

Если они собираются веселиться всю ночь, то мне с ними не по пути. Они явно начали развлекаться где-то, а сейчас планируют продолжить. Я больше не посещаю такие мероприятия, с моей болезнью это запрещено.

Пока Том и Бен оформляют номер, ко мне подходит отец. Я вижу, что он тоже пьян.

– Белинда, тебе с нами лучше не идти.

– Да, пап, знаю. Я и не собиралась.

Посмотрев, как администраторши строят Тому глазки и хихикают, хочется кому-нибудь врезать. Или им, или ему. Или уйти уже отсюда, чтобы не видеть то, чем они занимаются.

Я так и поступаю – прощаюсь с отцом и тихо ухожу в номер. Закрыв дверь, прислоняюсь к ней спиной и делаю глубокий вдох. Пьянство, музыка и разврат – это то, что всегда было у «Нитл Граспер». Да и Том мне никто, чтобы об этом переживать. Но я все равно волнуюсь, потому что…

В дверь вдруг прилетает два сильных удара, и я отпрыгиваю от неожиданности.

– Белинда… – слышу я из-за стены. – Открой. Я потр… я потерял карту.

– Черт… – выдыхаю я. – Ты меня напугал.

Я открываю дверь, и Том вваливается в номер. Он еле держится на ногах, хватается за комод для обуви и накреняет его вперед. Испугавшись, я отшатываюсь, и в этот момент с комода летит ваза – разбивается, неизбежно встречаясь с полом.

Я устало прикрываю глаза, коснувшись виска подушечками пальцев. Это напоминает мне тот период, когда я жила с родителями, и отец приходил домой пьяный. Меня передергивает от такой параллели.

– Думаю, тебе уже достаточно веселья на сегодня, и нужно идти спать.

Том медленно выговаривает:

– Сегодня… – и, пошатнувшись, проходит по осколкам ко мне. – Я буду… с-спать хорошо.

Я отступаю назад, он следует за мной.

– В таком состоянии – да. Ты быстро уснешь, – непринужденно говорю я, хотя сердце колотится как безумное.

Сделав несколько шагов, я натыкаюсь на стену. Том выставляет одну руку рядом с моей головой, а второй притягивает за талию к себе, с силой сжимая бок.

Я вскрикиваю и напрягаюсь. В животе бьет разряд тока.

Он наклоняется к моей шее и обжигает дыханием. Не целует, касается кожи приоткрытыми губами и ведет ими от уха до подбородка, едва не срываясь на стоны.

Чувствуя его колкую щетину, я откидываю голову. Здравый смысл приказывает остановиться, но страсть управляет нами. Запутавшись в движениях, Том скидывает с себя кожанку, оставшись в футболке без рукавов, оголяющей его мышцы и татуировки. Не в силах остановить желание, я трогаю его твердые плечи.

Осыпая поцелуями линию моего лица, он прижимает меня к себе обеими руками. Я издаю тихий стон, который сразу тонет в его яростном поцелуе.

Обнимая и не отрываясь от моих губ, Том тянет меня в сторону и заводит в спальню. Из-за его нетвердой походки мы опасно пошатываемся, и я оглядываюсь назад, проверяя, насколько далеко кровать.

Когда мы падаем на нее, Том зависает надо мной и поднимает вверх футболку, сжимая грудь.

Я задыхаюсь. Черт. Это не может происходить так резко и грубо…

Попытавшись вернуть футболку на место, я сталкиваюсь с сопротивлением. Том тянется к моим джинсам и расстегивает их.

Я вздрагиваю и понимаю, что не готова. Не чувствую от него ничего, кроме голой пьяной похоти. Он просто хочет удовлетворить себя.

– Том, стой… – он впивается губами мне за ухо, продолжая лезть под одежду. – Том, ты пьян… прекрати. Ты слишком пьян.

С трудом просунув ладони между нашими телами, я упираюсь ему в грудь и надавливаю.

– Том, пожалуйста… я не хочу этого. Том!

Он будто не слышит, и его слегка трясущиеся пальцы продолжают гулять по моей обнаженной груди.

Я вдруг чувствую, что трясутся не только его руки, но и он весь. Меня охватывает какое-то неприятное чувство брезгливости, и становится тошно. Том настолько пьян и обессилен, что у меня получается откинуть его от себя, хорошенько толкнув в грудь. Он заваливается на спину, в то время как я сажусь и поправляю футболку.

– Ну, Белинда, – невнятно бормочет, потянувшись ко мне и схватив поперек живота.

– Том, перестань…

Снова притянув меня к себе, он целует мое плечо. Я дергаюсь. Пелена похоти спала с глаз, и теперь я чувствую, как от него пахнет спиртом.

Я морщусь и выворачиваюсь, но снова оказываюсь в его хватке.

– Ты хочешь меня изнасиловать? – говорю я, повернувшись к нему.

Том отшатывается.

– Нет. Конечно, нет.

– Тогда хватит. Ты не видишь, что мне не нравится?

Он замирает, и в его окосевших глазах я вижу промелькнувший испуг. Я хочу уйти, но Том все равно не пускает.

– Белинда… останься… – он подминает меня под себя, ложась сверху. – Я тебя н… не трону. Я буду спать.

Уткнувшись лицом куда-то между моей шеей, плечом и подушкой, Том почти сразу начинает сопеть.

– Боже… – вздыхаю я, уставившись в потолок.