Читать книгу Дальний свет - Ксения Михайловна Спынь - Страница 29

Казалось, течение принесло её из далёких вод – таких далёких, что здесь о них не помнили. Лодка чуть покачивалась на волнах, нос устилали охапки цветов – лютиков, вербены, лаванды. Поверх угловатой аркой проплыл мост; над ним же, на берегу, вставали дома: чёрные против солнца шпили тянулись в небо, башенка с часами разливала летящий перезвон, будто перекликалась сама с собой; город протягивался с обеих сторон, звал пристанями и площадями, на которых разгуливали люди. Они не узнавали пока пришелицу, и она была рада, что здесь инкогнито.

Площади и башни манили к себе, но лодка ушла дальше по течению и прибилась к песчаной отмели под крутым склоном. Она вышла из лодки; птицы слетели с её руки, подхватили венчики цветов и устремились вперёд, предвещая её появление.

Наверху разлёгся парк, и было людно, будто на ярмарке. Здесь ходили в масках и нелепых карнавальных костюмах, вращались вокруг огромного солнца-колеса, будто не в силах сойти с пути: ослы с клешнями крабов, жабы с огромными молотками в крепких руках, ощерившиеся пасти гиен, чьи глаза были замотаны изолентой. Многие прятали что-то под широкими полами одежд, некоторые перебрасывались, играя, хрустальными шариками, в которых тлели чужие миры, иные заводили всё одну и ту же песню, вдруг замолкали и с новым кругом колеса начинали вновь. Большинство же копошилось в грязи, будто и в самом деле надеялось найти там что-то желанное.

Маски и костюмы, заметила она, не собственные, взяты напрокат. Те, кто уходят, оставляют здесь шелуху, и новые, новые рядятся в те же обличья. Интересно, какая маска у неё…

Она остановилась у врытого в землю бездонного бочонка, заглянула через край. Меж досок плескалось переливчато-красное – вино или, может, вишнёвый сок… Одна из птиц, пролетев, обронила туда лютик, и жижа сразу обратилась в прозрачнейшую воду, что только чернела далеко в глубине. Вода отразила лик: гладкая белая маска без признаков и черт, такую должны носить те, кто слышит тончайшие струны и не имеет права забить их голос своим.

Но этого они не услышат, поняла она, глядя на клокочущую массу. Можно взывать раз за разом, чертя по воздуху огненные письмена, можно раздарить по искрам собственное сердце, – всё будет не то… Нет, им нужна совсем другая музыка.

Поодаль от самой гущи, под прикрытием солнца-колеса стояла палатка торговца. Его зелёный кафтан по-кошачьи поблёскивал в сумраке под навесом и навевал воспоминание о другой зелени…

«Глину взял ярмарочный торговец – продавец чудес, что на поверку оказывались ловкими и искусными поделками. Обманывая, он говорил правду и, не переставая хитрить, дарил надежду, а потому выбирался из любых неурядиц и, когда проходили невзгоды, вновь всплывал лукавым маяком».

Она подошла к палатке, положила на прилавок белую личину.

– Мне нужна другая маска.

Торговец улыбнулся с хитринкой, в глазах его бегали тревожные искорки.

– Зачем вам маска? Лучше этой дудочки всё равно не найдёте.

Она взяла в руки предложенное – белую лёгкую дудочку с аккуратными прорезями и тонким завитым узором. Внутри неё, темнее ночи, будто отливал чёрным металл.

Она снова посмотрела на торговца: маску тот сразу убрал за прилавок.

– Скажите, а это не вы первый владели колдовской глиной?

– Я, – довольно кивнул тот. – Точно я.

– И где же она сейчас?

Тот улыбчиво и уклончиво повёл головой:

– А это уже другая услуга… Впрочем, можете отдать взамен ещё что-нибудь: к примеру, ваш мел или этих чудесных птиц…

– Ладно, – она отвернулась от хитреца. – Я сама узнаю.

Там, заметила она, посреди пёстрого балагана золотился фонтан. Струи его взлетали и опадали вниз, осыпая брызгами высокий массивный трон, но место славы пустовало.

Незримая, она прошла и взобралась на самый верх, где лишь едва брызги касались её рук, и попробовала три такта.

Толпа смолкла. Они оборачивались с распахнутыми глазами, и ноздри их шевелились, уловив новое, необъяснимое и невольно волнующее. Они сгрудились вокруг фонтана: некоторые щёлкали пастями и тут же припадали к земле, другие смотрели очарованно, готовые по приказу идти хоть на край света… И теперь она видела, что под костюмами и масками скрывается всё одно и то же.

Крысы. Софи была права.

Что ж… Она улыбнулась и заиграла свою мелодию. Брызги фонтана наполнились новой силой и устремились вовне могучим потоком. Небо же наверху застили тучи: пусть пойдёт дождь, величайший дождь всех времён и народов. Он очистит это место.

Могучее и спокойное, ползло ещё солнце-колесо…

Лаванда открыла глаза: всё это заняло не больше пяти минут. Она приподнялась, взглянула в окно.

Дальние здания уже скрадывал туман. Тучи сошлись наверху, не оставив просветов, и начинал капать медленный крупный дождь. Она знала, он зарядил надолго.

Гречаев запер квартиру изнутри, повесил на крючок промокший плащ. От дверей машины до дверей дома – два метра, но ливень припустил такой, что хватило и их.

Из коридора на него вылетели два маленьких смерча (один с косичками).

– Папа, папа! А правда, что истории больше не будет?

– Нуу… Не совсем, – осторожно ответил он.

– Ураа!

Оба умчались обратно в комнату.

«На самом деле, ещё много чего не будет, – мог бы добавить он. – Но неважно: к нам это всё равно не имеет отношения».

Кое-что начинало беспокоить – отдалённо пока, как бы между прочим. Но, что бы ни случилось, это никогда не коснётся этих двоих, никогда не коснётся Ольги. За это он мог поручиться.

Ольга, миловидная женщина с мягкими чертами лица – в юности она чем-то походила на госпожу Мондалеву – сидела у телевизора, вся поглощённая вечерними новостями.

– Ну, что рассказывают? – осведомился у неё Гречаев.

– Представляешь, на городской пруд слетелись чайки!

– Неужели?

– Да. Говорят, они прилетели с севера, и теперь им как-то надо ужиться с тамошними лебедями, – Ольга обернулась, удивлённо покачала головой. – Никогда такого не было. Что же будет зимой…