Читать книгу Музыка перемен. Книга первая - Ксения Нихельман - Страница 6

Я тряслась в утреннем, переполненном автобусе. Конец августа, а жара стояла невыносимая с утра. Платье прилипло к потной спине, какой-то прокуренный мужчина прилип своей потной спиной к моей, я еле сдерживала рвотные позывы. Через полуоткрытое окно долетал горячий сквозняк и разносил запах пота и табака по всему салону автобуса. Одной рукой я крепко держалась за поручень, хотя в том необходимости не было, в автобусе не продохнуть от тесноты, второй отмахивала со лба налипшую челку. Меня слегка потряхивало, было страшно показаться в прокуратуре. Я так и не ответила на его сообщение. «Ты всегда молчишь». Почему я молчу? Порой мне казалось, что я чересчур болтливый человек, особенно если меня зацепить на любимую тему.

«Я хочу чаще слышать твой голос!» Как это понимать? Кричать на все здание? Ничего не понятно. Что он хочет от меня? Чем ближе приближался к остановке автобус, тем сильнее сжимался желудок. Я чувствовала себя как перед экзаменом. Не знаешь, в каком настроении пребывает преподаватель и какой билет вытащишь. Так и здесь. Как повести себя с Удальцовым, пошутить или промолчать? А лучше всего пойти разбирать архив! Перспектива остаться незамеченной на весь день немного меня подбодрила.

Я стала пробиваться к выходу заранее, за одну остановку до своей. Руки заняты, поэтому наушники остались в ушах. Как раз играла «Salutando ti affogo» Тициано Ферро.

Попав на улицу, наконец, можно было свободно вздохнуть и свободно выдохнуть, а под дивное звучание музыки мир вокруг еще прекраснее. Ярче солнце, деревья зеленее, и легкий ветерок развивает волосы, как у актрисы немого кино. Не слышен гул и шум. Только музыка.

Неожиданный свист прервал идиллию. Что-то больно ударило по ноге. Я пошатнулась, но удержала равновесие. Что за хрень? Глянула на светофор – зеленый.

– Совсем чокнулся??? Глаза разуй!!! Зеленый для пешехода! – Я перешла на крик. Не заметила ни марки автомобиля, ни цвет и номер. – Купил права, так давай дави всех!

Из автомобиля выскочил перепуганный мужчина. Я не разглядела его, в глаза бросились очки, не солнцезащитные, а оптические. Он что-то говорил невразумительное, может, ругал меня, а может, извинялся, через наушники слова не различались. Я так разозлилась на непутевого водителя, что слушать извинения было невмоготу. Единственное, хотелось закопать его на этом переходе. Мужчина упал на колени и схватил мою ушибленную ногу.

– Ты обалдел? Ты чего меня трогаешь? На хрена тебе очки, если ни хрена не видишь? Тебе красный, а мне зеленый горит!!! Дальтоник хренов!

Я почувствовала, как довольно сильные мужские руки кольцом сжимались вокруг ноги, а в глазах под линзами заискрилась злость. Выдернув ногу и совершенно не понимая, что на меня нашло, пнула капот машины. Злосчастный каблук попал в решетку радиатора и застрял намертво! Не дожидаясь, пока владелец покалеченного автомобиля придет в себя и заставит оплатить ущерб, хотя сам виноват в том, что наехал на меня, я махом расстегнула застежку, освободила ступню и пустилась убегать, ковыляя на одном каблуке. Мужчина погнался за мной, тогда я скинула вторую босоножку и, дав деру, скрылась во дворах. Всю дорогу я непрерывно хохотала, такого со мной еще никогда не приключалось: опасность взбодрила тело и дух, я забыла об Удальцове и его глупой просьбе. Больше никогда не буду ходить в наушниках по городу, еще одно тысячное обещание.

Поднявшись на свой этаж (хорошо по пути никто не встретился), я незаметно юркнула в канцелярию к Наде. Между нами повисла немая тишина, бушевал только кулер с водой, издавая почти умирающее бульканье.

– Это еще что? Новый стиль? Я не знала, что теперь так модно ходить!

– Последний писк! Только вот не моды, а автомобиля!

Я рассказала о произошедшем, сбиваясь на истеричный смех либо на возмущение, костеря водителя последними словами.

– Ой, ну вот дуреха! Туфли зачем ему отдала? Додумалась же!

– Я вообще не думала! Надь, что делать?

– Подожди-ка! – Надя принялась что-то искать в шкафу.

В канцелярию зашел Удальцов. Вероятнее всего, его привели сюда шум и смех. Завидев меня, его глаза заблестели, но словив мое заметное стеснение и то, как быстро я поджала под себя ноги, он увидел творящееся безобразие в начале рабочего дня: не хватало, чтобы кто-то из заявителей увидел босоногих сотрудников, объясняй потом, что я вообще никакого отношения к прокуратуре не имею, – настроченная жалоба может спокойно лечь на стол прокурора.

– Не понял? – с недоумением спросил начальник.

– Жарко. Люблю, когда ноги дышат, – ляпнула я и тут же пожалела о сказанном. Ему на глаза попалась Надя, вынырнувшая из шкафа, с парой туфель.

– Надя! У вас показ мод? Вы в своем уме? Немедленно прекратите и займитесь делом! – Разъяренный Удальцов еще раз обвел нас взглядом и с выражением самого главного начальника вышел, пообещав проверить, вняли ли мы его приказу.

– А сам с кружкой был, заметила? Сейчас свернет в кабинет второго заместителя, закроются на весь день и будут болтать, баб обсуждать. – Она высунулась в коридор, маленько постояла и кивнула головой. – А я что говорила? Закрылись. Вот, держи, что нашла. Я в них зимой переобуваюсь, еще со школьного выпускного храню, как реликвию.

– Великоваты.

– Других нет, могла и этих не найти.

Оказалось, что за полгода до моего прихода, прокурорские сотрудники занимали другое здание, прямо на набережной. Владелец здания разорвал аренду с прокуратурой и планировал открытие большого магазина элитного женского нижнего белья. Во время переезда в новое здание грузчики под шумок украли Надины туфли, которые она вырвала из загребущих рук, пиджак прокурора с медалью, принтер и две пачки офисной бумаги заместителя.

– Придется звонить Максу. – Я набрала его номер и попросила оказать услугу по доставке обуви. Максим удивился, вдался в расспросы, на что я ответила кратко: «Позже расскажу».

Пришлось полдня просидеть без дела в Надиных сменных туфлях на два размера больше. Ничего неделание меня начинало понемногу угнетать. После обеда Удальцов попросил зайти к нему. Желания не было, учитывая мой «презентабельный» вид.

– Нужно кое-что обсудить. – Сразу с порога начал начальник. Я напряглась. – Наш Павел, старший помощник прокурора, уходит в область прокурором отдела. Сейчас ему необходимо пройти аттестацию.

– Здорово. Павел заслужил. – Я была рада за него, но стало грустно, что он уйдет от нас. За советом, помощью и просто добрым словом я обращалась именно к нему. На самом деле, мне было грустно от того, что хорошо общалась я только с Надей и Пашей, значительно старше меня и Нади. Больше приятелей в прокуратуре не было, и Удальцов с нездоровым интересом ко мне был не в счет. – Будет его не хватать. Печально, что старый коллектив постепенно распадается.

– Да, грустно. Но не в этом дело. Освобождается место. Ты это понимаешь?

– Естественно!

– Я хочу, чтобы освободившееся место заняла ты.

– Я?

– Да. Я хочу сделать так, чтобы эту должность заняла ты, – повторил он.

– Но как же? Как же резерв, как же диплом магистра? Это же распоряжение генеральной! Это невозможно. Невозможно обойти правило.

Удальцов повернулся ко мне спиной. Он молча смотрел в окно. Я не знала, что и думать. Меня поразило его желание. На минуту мою голову посетила мысль, если я ему действительно не безразлична, пусть не в романтическом смысле, а в профессиональном, как специалист? Но так ли это?

– Скажи, ты готова сейчас занять эту должность? От тебя требуется только один ответ: да или нет! – Начальник был настойчив и тверд.

– Я… Не знаю. Да, скорее всего, да. – Внутренне я не была готова, все происходило слишком быстро. Я ждала этого предложения больше года. И вот теперь от меня требовался ответ, одно слово, которое решит мое будущее. – Но как?

– Не думай об этом. Об этом позабочусь я. – Его голос перестал быть твердым. – Только при одном условии!

– Да?

– Я хочу чаще слышать твой голос.

Звонок. Мой телефон. Максим. Слава небесам!

– Извините, мне нужно выйти, ответить, – на одном дыхании выпалила я и кинулась прочь.

Удальцов явно остался разочарованным в происходящем. Я спустилась на первый этаж и вышла из прокуратуры. Состояние такое, что меня сначала сбил трамвай, а потом тащил несколько километров за собой. Замечательно, меня сегодня действительно чуть не сбили. Ох, лучше бы сбил!

– Что случилось? – Макс передал мне коробку.

– Ты чем слушал? Я же сказала бежевые! А это коричневые!!! – Что-то слишком многовато на сегодня дальтоников. – Вот к чему они?

– Какая разница? Кто заметит-то? Кто вообще смотрит на цвет? Не босиком же идешь!

– Сегодня пришлось и босиком. Не понимаю вас, мужиков, говоришь одно – делаете другое. Хочешь, чтобы все было так, а у вас все через одно место!

– Выкладывай! – приказным тоном сказал брат.

С чего начать? С того, что меня хотят взять на работу, или с того, что чуть не умерла с Тициано Ферро в ушах. Решила начать с худшего.

– У нас место освободилось. Хотят взять меня.

– Серьезно? Слушай, это же отлично. Ну, улыбнись ты! – Макс взял меня за подбородок и внимательно посмотрел. – Ты не рада?

– Почему? С чего ты взял?

– Не обманывай меня! Я тебя знаю. Что произошло?

– В общем, Удальцов сказал, что это он хочет меня на эту должность. И именно он позаботится о том, чтобы меня взяли.

Повисла тишина. В машине надрывался только приемник.

– Почему молчишь? – Я надеялась, брат первым выскажет то, что сама боялась произнести вслух.

– Ты ведь сама знаешь.

Знала, но слова застряли в горле.

– Придется отблагодарить его. За каждый подарок приходится платить. – Брат немного помолчал, потом добавил: – Все зависит от того, что ты сама к нему чувствуешь! Если он тебе нужен, радуйся. Если нет, не вижу смысла продолжать дальше. Просто откажись и все, действуй по старому плану: получай ходатайство прокурора, в резерв и на работу. Если хочешь знать мое мнение, то лучше отказаться.

– Год в трубу вылетит, к чертям! Эти последние пять месяцев меня совсем извели. Я не знаю, как поступить! Да, он мне нравится. Я о нем думаю. Его присутствие меня волнует! Но это аморально! У него жена! И он не разводится, если чувствует ко мне нечто большее, чем обычное плотское желание! Разве я не права?

– Права. Конечно, права. Я полностью тебя поддерживаю. Поэтому и говорю, что вся ситуация будет сложной для тебя. Ты не такая. Согласишься, он потребует расплатиться, ибо он не даром делает такой широкий жест. А ты не сможешь, пусть и он тебе не безразличен. Была бы другой, то его жена не была бы ему женой.

– Я не хочу быть как все. – Я покачала головой. – Может, мы зря так о нем думаем? И он хочет себе в команду хорошего специалиста, вот и все. Никакой романтики. Как тебе такой вариант?

– Может быть. Не будем о плохом. – Макс кивнул в знак согласия и поцеловал меня в макушку. – Все образуется! В любом случае принимать решение тебе, к моему мнению ты можешь только прислушаться.

– Спасибо. Я знаю.

До конца рабочего дня оставался час. Иван Николаевич попросил меня помочь ему со статистикой. Статистика – кошмар наших дней. Целая груда статистических карточек, отображающих полное движение уголовных дел. И каждую карточку необходимо проверить на достоверность. Унылая и утомительная работа. Неудивительно, что Удальцов позвал на помощь, – один он бы и до утра не справился.

Я глянула на часы. Половина девятого. Время пролетело незаметно. Постепенно работники этажа разошлись по домам, и мы с Удальцовым остались одни на этаже. Чтобы немного размяться, я встала и подошла к окну. Наши окна выходили в центр города. Наступала осень, и темнеть стало на улице раньше. Уже зажглись уличные фонари, у жильцов из соседних домов в окнах загорался свет. Мне нравилось это время суток. Не сумерки, а то, что позже. Сумерки наводили на меня грусть, казалось, что в этот часовой переход между днем и вечером мир замирал в ожидании чего-то. Все покрывалось прозрачной дымкой и не шевелилось, будто зависало на паузе. С окна открывался красивый вид. Я облокотилась на широкий подоконник и разглядывала вечернюю улицу. Машины, прохожие, все спешили, но уже с работы домой. Другая спешка, однако такая приятная в отличие от утренней безудержной гонки на работу.

В отражении окна я заметила, как Удальцов приблизился ко мне.

– Красиво! – Он смотрел через мое плечо в окно.

– Да, очень. Вечернее и ночное время – это мое время.

Мужчина вопросительно посмотрел на меня. Я улыбнулась.

– В том смысле, что люблю это время суток. Вечерние прогулки под горящими уличными фонарями, ночное звездное небо. Оно волшебное. Вы часто смотрите в небо?

– Нет, не часто. С города его совсем не видно. Мешают высотки, из-за этого ночное небо слишком высоко. Я смотрю, ты романтик.

– Почти. Вы верите в примету: если упадет звезда, и за эту секунду успеть загадать желание, то оно сбудется?

– Какая ты глупая! – Удальцов мягко засмеялся. – Не звезды исполняют наши желания, а люди! – Вдруг его руки оказались на моих бедрах. – Если тебе так лучше, загадай сейчас желание. Я исполню его. – Еще секунда, его губы на моей шее, руки постепенно поднимались выше.

Невероятным усилием я дотянулась до края стола, где лежала кипа карточек, и скинула их на пол. Проверенные перемешались с непроверенными. Я одним разом убила многочасовую работу и пылкую страсть своего товарища. Карточки собирали в полном молчании. Теперь вряд ли я буду выполнять обещание много говорить. А после я быстро сгреблась и побежала на автобус без оглядки. Максим, как всегда, прав, необходимо отказаться.