Читать книгу Оттенки пахнут прикосновениями - Ксения Новгородцева - Страница 3

1. У всех людей есть пределы. И вы можете рассуждать о несправедливости мира и о том, что люди в состоянии подняться над пережитой ими жестокостью. Но все люди разные. Некоторые крепче стали, а некоторые хрупкие, как стекло, и ты никогда не знаешь, с кем столкнешься.

Дэвид Болдаччи «Абсолютная память»

У всего и всех есть свой предел. У терпения, счастья, горя, мечтаний, даже у самой активной формы существования – жизни.

У моей матери, к примеру, наступил предел того самого терпения, и теперь она, оставив своего «ненаглядного» мужа и «обожаемую» дочь, живет с любовником, которого скрывала от семьи несколько месяцев.

Головой я всегда понимала, что все рано или поздно заканчивается. У меня когда-то уживались в мозгу мысли о счастливом будущем, в котором всегда было место для семьи в полном составе. Этакие грезы, медленно, но верно превращавшиеся в расплывчатые явления подсознания, тем самым, тоже приближались к границе. К пределу их бытия.

Я достала из кармана куртки новую пачку сигарет, ловко избавилась от прозрачной пленки, вытащила бумажный цилиндр, вдохнула его запах и на минуту прикрыла глаза, прислушавшись к звукам действительности. Подожгла, сделала затяжку – с ней пришло успокоение. Ноты музыкального созвучия природы исцеляют гораздо эффективнее, нежели букет надлежащих или неуместных слов, произнесенных вслух.

Частенько мне приходится коротать время именно здесь. Действительно умиротворяющее и по-настоящему успокаивающее место в мире – озеро Лэйк-Мерритт – самое соленое в США и одна из самых потрясающих территорий Окленда.

На небе играли краски всевозможных оттенков, начиная от холодных, заканчивая теплейшими. Взор людей ежедневно и безвозмездно вознаграждается истинной колоритной красотой, которая изо дня в день никогда не подводит и распоряжается небесной гладью по-своему, разукрашивая ее во все более пленительные тона, связывая и координируя их на согласованность в сохранении эстетики.

Я выбросила бычок в урну и поплелась в сторону дома, уже морально подготовившись к замечаниям отца, которые меня ожидают, ведь его дочь не впервые прогуливает уроки, проводя время наедине с тишиной, закатом и сигаретой в руках.

Похолодало. Я плотнее укуталась в кожаную куртку, натянув на голову капюшон толстовки. Наушники в уши, руки в карманы, мозг отключить на период нахождения близ отца. Я люблю этого мужчину, и порой его становится жаль, ведь он точно не заслужил того отношения, которым его наградила моя матушка. Человек, никогда не пренебрегавший ни заботой, ни материальными средствами, ничем, чтобы насытить жизнь своей женщины истинным счастьем, в итоге остается ни с чем.

С другой стороны, маму тоже можно понять, ведь ее муж редко бывал дома, пытаясь с каждым месяцем зарабатывать как можно больше, мало интересовался ее желаниями, пытаясь их предугадать, хотя всегда промахивался, как бы ни старался. Мой отец – один из самых скучных и порой занудных людей в мире, но это не значит, что из-за этого его нужно приписывать к разряду худших, ведь все-таки чем-то он привлекает женщин, раз плод его обаятельности прогуливается сейчас по вечернему городу.

Мы с отцом живем в небольшом районе, поблизости есть все самое необходимое. Школа неподалеку, потребные магазины и излюбленное озеро в качестве беспроигрышной и ненадоедливой достопримечательности. Окленд славится огромным уровнем преступности, поэтому за уединенные прогулки в позднее время родитель отчитывает меня вдвойне.

На крыльце валялась стопка писем, я тут же ее подобрала. Среди них оказалась часть счетов за какие-то бытовые положения, которые мы просрочили, но отец все обещает, что финансовое положение вскоре стабилизируется, и проблемы с оплатой иссякнут. Как только эти мысли промелькнули в голове, в руках оказалось письмо, адресованное отцу от его начальника со словами об увольнении сотрудника, который не появляется на рабочем месте уже несколько дней и практически не выполняет свои обязанности, будучи на нем. Да, во мне не заложена врожденная, почтовая тактичность, поэтому все письма первым делом оказываются растерзаны и прочитаны мной.

– Заходи в дом! – я вздрогнула.

Передо мной стоял отец, я вручила ему никому ненужный бумажные мусор, демонстративно оставив рабочее послание на вершине почтовой горы, и ворвалась в дом, оставляя за собой шлейф того самого запаха, который он так не любит.

– Во-первых, мы обсуждали поздние прогулки и, кажется, я настоятельно просил тебя завязывать с этим, во-вторых, сколько раз мне придется разговаривать по телефону с учителями по поводу твоих прогулов и, в-третьих, когда ты перестанешь питаться этим ядом?! – началась вопросная атака. Отец захлопнул входную дверь так громко, что мне пришлось остановиться у своей комнаты и терпеливо выслушивать упреки.

– Я уже достаточно взрослая, по крайней мере, для вечерних прогулок. Не бери трубку. Этот яд успокаивает меня куда результативнее возвращений в родную обитель, – съязвила я, а затем приняла ответную позицию, – Во-первых, когда ты собирался рассказать о том, что перестал появляться на работе? Во-вторых, почему дом снова насквозь пропитан алкогольным запахом? В-третьих, когда возьмешь себя в руки, дай знать, возможно, тогда мы поговорим.

Я заперлась в комнате, надеясь, что сегодня больше не увижу отца. Медленно спустилась вниз по стене. Давно можно было бы догадаться о пристрастии к алкоголю, но никогда бы не подумала, что такой человек, как он, сможет плюнуть на должность, заслуженную должность в компании, прибегнуть к бутылке, зная, что под его ответственностью несовершеннолетняя дочь и дом.

Переместилась на мягкую кровать. Телефон разрывался целый день от назойливых сообщений Эстер. Все содержали в себе следующий смысл: если я не появлюсь завтра в школе, подруга свернет мне шею. Тепло разлилось где-то глубоко внутри от понимания, что существуют на свете люди, которым я все еще нужна, которые ждут встречи со мной. Вероятно, если бы я не являлась таким заядлым интровертом, то имела бы в своем кругу гораздо больше сверстников со схожими интересами, но какие у меня могут быть увлечения? Я хорошо умею молчать, поэтому вряд ли кого-то это подобьет на сближение со мной.

С Эстер мы знакомы с детства. Знаете, существует заезженное клише хорошенькой подружки, с которой ты практически не разлучна? Это о ней, как бы грубо ни звучало. В этой девушке давно поселился демон с завистливыми, лицемерными и злопамятными качествами. Она привыкла быть в центре внимания, ведь зачастую самые громкие и запоминающиеся тусовки проходят у нее дома. Есть персонаж, с которым Эстер привыкла делить популярность, и это не я, потому что вся эта по-школьному мнимая слава никогда не была мне интересна. Тайлер – возлюбленный моей дорогой подруги. Именно из-за него однажды мы повздорили. На одной из частых вечеринок парень начал приставать ко мне на глазах у всех, которые потом и донесли информацию до Эстер. Та накинулась на меня с обвинениями, ведь, как я и говорила, она не из терпеливых и не из тех, кто привык выяснять отношения мирным путем. Со временем эта тупейшая ситуация забылась, но я изначально не придавала ей никакого значения. С тех пор Тайлер косится на меня, показывая всем своим видом, что я ему небезразлична, но как жаль, что мне на него наплевать.

Несмотря на всю грязь, фальшь и порой притворство, я люблю Эстер. Она всегда относилась ко мне с особым дружеским теплом, ведь у нее никогда не было и, я уверена, не будет настоящих друзей. У таких людей в приоритете далеко не дружба, но не стоит ее винить за это. Глубоко в душе, даже если на самом дне, добро подавляет желчь.

Ответила подруге, что приду завтра. За обилием мыслей о прошедшем дне я и не заметила, как уснула.

Утро сопроводила хмурая погода. Моросящий дождь, небольшой ветер и сердитое небо. Отличное описание моего внутреннего мира.

Я приняла душ, натянула теплый свитер, джинсы и, стараясь не пересекаться с отцом, выскользнула из дома.

Школа находится рядом, поэтому хватает пары минут, чтобы добраться до нее, но именно сегодня на парковке произошел некий инцидент, который «посчастливилось» застать и мне. Машина Тайлера, которая в данной ситуации выглядела мелкой развалюхой, оказалась вплотную придавлена к другой, знатно выделяющейся своей солидностью среди автомобилей поблизости. Эстер стояла неподалеку от происшествия и орала на своего парня, который, в свою очередь, орал на нее. Дурдом.

– Хлоя! – воскликнула подруга, заметив меня.

– Привет, – махнула рукой и подошла к друзьям, – Чья это машина?

Оба пожали плечами. Вскоре пробка у входа в школу начала рассасываться, и все поспешили на урок.

– Опять ходила к озеру? – я кивнула, – Учитывая условия безопасности в нашем городе, тебя должны были давно либо прикончить, либо изнасиловать. Кстати, он опять заходил и спрашивал, где ты была, – прошептала девушка, подхватывая меня под локоть.

Я закатила глаза. Дело в том, что несколько месяцев назад место директора сменил дядя Эстер – довольно молодой, даже привлекательный мужчина, который почему-то все время пребывания в кресле руководителя интересуется мной. Странно, что мужской пол, окружающий подругу, кладет глаз на меня, хотя я и вида не подаю, сохраняя позицию в тени Эстер.

Отношения родственников холодны и скупы на беседы. Если бы подруга не рассказала мне о кровных узах заведомо до вступления мужчины на должность, подобные мысли в голову и не подумали бы ворваться.

Прозвенел звонок. Преподавательница по биологии забежала в кабинет с горой учебников. Всегда лохматая, в несуразной одежде, сотканной, казалось бы, из бумаги, извечная помада на тонких губах цвета переспелой вишни, – ураган неуклюжести, посетивший аудиторию, напомнил мне, почему я периодически пропускаю занятия.

Класс ждал разрешения присесть, пока женщина педантично раскладывала свои вещи по местам.

– Ах, доброе утро, садитесь, пожалуйста, – кабинет наполнил незначительный шум. Я уставилась в окно, – кстати, Хлоя, директор Бейли ждет тебя у себя в кабинете.

– Зачем?

– К сожалению, мне не доложили.

– А подождать до перемены нельзя?

– Нельзя!

Я глубоко вздохнула и поплелась в сторону кабинета директора. Пока шла, даже не задумывалась о том, что скажу, как оправдаю свои участившиеся прогулы в последнее время. Смысл врать и скрывать правду, ведь сложнее всего в этом мире симулировать ложь перед тем, кто ждет от тебя грамотного или не очень обмана? Знаете, в чем ирония? Мама твердила мне, что именно вранье унижает человека и является одним из злейших пороков, но посмотрите, к чему привели ее нравоучения? Мне даже становится смешно, когда я думаю о подобном. Зачем родителям давать советы своим детям, если они поступают с точностью наоборот, игнорируя каноны нравственного порядка у себя в головах и жизнях?

На втором этаже всегда тихо. Именно здесь располагается кабинет Бейли, практически единственный на ярусе, за исключением парочки других аудиторий, которые всегда пустуют. Я постучала в дверь. После разрешения войти оказалась внутри и присела в кресло. В кабинете пахло недешевой базовой нотой любого парфюма – мускусом, а также чем-то особенным, присущим лишь нашему новому директору – чувственным, сексуальным и пленящим.

– Здравствуй, Хлоя, – спокойно произнес мужчина.

Он тоже находился в кресле и подписывал какие-то бумаги. Жилистая рука лаконично выполняла движения, симпатичные завитушки одна за другой появлялись на бумаге. Поза непринужденная, даже расслабленная. Черный пиджак идеально сидел на крепком теле Бейли, верхняя пуговичка рубашки расстегнута. Волосы слегка потрепаны, будто он только что встал с кровати. Линии скул, волевого подбородка и выразительного носа отличались своей притягательностью. Хантер Бейли действительно чертовски красив, причем, красота эта настоящая, свежая и глубокая.

Даже не поздоровавшись, я нагло уставилась на мужчину и изучала каждый дюйм, ведь доселе нам не доводилось вот так вот близко контактировать.

– Настолько заинтересованы? – Бейли поднял кристально чистые глаза на меня и усмехнулся.

– Вы хотели меня видеть, – быстро сориентировалась и отвела взгляд на свои руки, – я пришла.

– Я рад, ведь из-за Ваших прогулов такое бывает редко, – он отложил ручку и уставился в мои глаза. Не ниже, не выше, лишь глаза в глаза, – Не расскажете, в чем дело?

– Что бы Вы хотели услышать?

– Правду.

– Правда в том, что мне не нравится здешняя обстановка, мистер Бейли.

– Тогда какая же нравится?

– Естественная, произвольная, свободная.

– В таком случае, это место тебе не подходит, – Хантер откинулся на спинку кресла.

– И я к тому же.

– Но ведь ты понимаешь, что обязана доучиться?

– Я никому ничем не обязана.

– Остальные тут ни при чем, Хлоя. Обязательства существуют у человека, в первую очередь, перед самим собой. И если ты не хочешь потеряться в будущем, а реализовать себя и подчеркнуть свою индивидуальность, то обязана доучиться последний год в этом месте с неподходящей для тебя обстановкой.

На несколько секунд повисла тишина, но абсолютно не дискомфортная. Зачастую случаются ситуации, в которых чувствуешь себя не в своей тарелке, однако в кабинете Бейли все воспринималось совершенно иначе. Молчание сопровождалось тиканьем настенных часов, звуками ветра и дождя, который барабанной дробью по стеклу задавал собственный, неповторимый ритм.

– Позволь узнать, как ты проводишь время, если не появляешься на уроках? – спросил Хантер, и я снова утонула в его глазах, уже не желая спастись.

– Гуляю, – бросила, но не прервала зрительную связь.

– Одна?

– Одна.

– Пообещай мне, что сократишь время своих прогулок и будешь появляться на занятиях хотя бы изредка.

– Я не люблю обещать того, в чем не уверена.

– Тогда я просто прошу об этом, ради твоего же блага.

– Мне уже пора, – я поняла, что этот чарующий кабинет скоро сведет меня с ума, поэтому решила прервать слащавый разговор, который ни к чему бы не привел.

– Спасибо, что зашла. Надеюсь, беседа не пройдет мимо твоих ушей и сознания.

Я попрощалась и вышла в коридор, который мгновенно меня отрезвил, но не только свежий воздух явился причиной возвращения здравого смысла. Завернув за угол, неизвестный и я столкнулись чуть ли не лбами, и какой-то документ выпал из его рук на пол.

– Прости, я тебя не заметил, – передо мной стоял высокий парень.

Зеленые глаза, резкие очертания скул, пухлые губы и едва заметная щетина. Я не видела его здесь раньше и когда первой умудрилась поднять выпавшую стопку листков, успела прочесть лишь имя: Доминик.

– Ничего, сама виновата, – мой голос приобрел некий привкус ванили. Отвратительно.

Я вернула бумаги и со скоростью света умчалась прочь.

В кабинете не происходило ничего интересного: преподавательница впустую распиналась перед классом, в котором знания необходимы были лишь двум-трем ученикам, остальные занимались нелепостью, свойственной всем школьникам. Я молча вернулась на свое место.

– Что он сказал? – спросила Эстер, наклоняясь ближе ко мне, так как сидела слева. Я отмахнулась, – Выглядишь расстроенной.

– Все нормально, – бросила и открыла тетрадь для записей, хотя, само собой, не собиралась ничего в ней фиксировать из лекции по биологии.

– Устроим сегодня вечеринку?

Да. У Эстер это работает именно так. Захотела – сделала. В этом плане она сильнее меня. В плане решительности и уверенности в себе.

– Можно, – опять промямлила я.

Недовольная, но предвкушающая мероприятие подруга, отвернулась к остальным ребятам, чтобы распространить приглашения.

Уроки пролетели незаметно, и уже к обеду я возвращалась домой. Погода не позволила себе улыбнуться, поэтому солнце продолжало прятаться. На обочине у входа в дом стояла знакомая мне машина. Приехали бабушка с дедушкой – единственные люди, чьи лица мне всегда радостно видеть, особенно, когда они разбавляют унылую физиономию отца.

Все родственники собрались за столом на кухне. Не успела я туда войти, как краем уха уловила тему беседы.

– У меня не получается взять под контроль ее воспитание, – говорил отец, – Хлоя прогуливает школу, курит каждый день, гуляет, неизвестно где и с кем. Как с ней бороться?

– Хоть раз в жизни ты можешь перестать бороться? – читала нравоучения бабушка, – Ты не на войне, и она не твой враг, а родная дочь. Нужно искать мирные пути, а не ратные.

– А ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? – услышала голос дедушки, – Правильно она тебе сказала: сначала возьми себя в руки, а потом критикуй остальных. Ты превращаешься в ничтожество.

– Всем привет! – воскликнула я, желая прекратить своеобразный суд над собственным отцом.

– Хлоя! – я подбежала сначала к бабуле, чмокнула, затем к дедушке.

– Что заставило вас приехать? – спросила, присаживаясь на стул.

– Проезжали мимо, – дедушка выглядел очень серьезным и недовольным. Отец молчал.

– Что здесь происходит, мне кто-нибудь объяснит? – я наклонилась чуть вперед, сузила брови.

– Дорогая, мы с дедушкой подумали и приняли кое-какое решение, – женщина поглядывала на своего мужа. По беглости глаз я понимала, что их волнение взаимное. Отец все еще молчал, уставившись в одну точку на столе.

– Какое-то время ты поживешь у нас, – произнес пожилой мужчина.

Теперь стала понятна причина их визита. Не сказать, чтобы я была ошарашена их заявлением, просто не ожидала услышать намерения именно сегодня. Посмотрела на отца. В последнее время мы стали так далеки друг от друга. Вглядываясь в его глаза, я перестала замечать там какой-либо интерес. Интерес ко мне, к работе, ко всему. Больше не было того блеска, олицетворяющего жизнь. Человек погас, как гаснет звезда на просторах космоса, остывая и теряя способности к существованию.

– Сегодня я переночую у Эстер, а завтра уже смогу переехать вместе с вещами.

– Позвони, и мы заедем за тобой, когда будет необходимо, – дедушка обхватил теплой, шершавой рукой мою. Я кивнула.

Родственники уехали. Отец ушел в комнату. Я кинула в чемодан какую-то часть своих вещей, чтобы сократить время сборов завтра, затем вызвала такси и отправилась к Эстер. Подруга во всю готовилась к вечеринке. Снаружи моргала гирлянда, внутри гостиная пестрила цветами, которые проецировали различные прожектора, создавая клубную атмосферу. У небольшой барной стойки расположились коробки с алкоголем.

– Ты не разочаровываешь, – улыбнулась я, оглядывая огромное помещение, которое через полчаса наполнится жаждущими халявного веселья людьми, – когда вернутся родители?

– В воскресенье вечером, – произнесла Эстер, высвобождая алкоголь из коробок.

– Я переезжаю.

Бутылка с мартини с грохотом полетела на пол.

– Что ты сказала? Куда?!

Писк девушки и звук разбивающегося стекла создал отнюдь не самую приятную музыку для ушей.

– К бабушке и дедушке. Они решили забрать меня, ведь отец давно не справляется.

– Они ведь живут на другом конце города!

– Буду добираться на автобусе.

– Ты хочешь переехать? – обреченно вздохнула Эстер.

– По крайней мере, я буду лишена чрезмерного контроля.

– В таком случае, буду ждать приглашения в гости, – подмигнула подруга.

Мы убрали разбившийся беспорядок и выполнили последние штрихи для создания должных условий, после чего гости начали прибывать.

Не прошло и часа, как дом был забит толпой людей. Что могу сказать? Ребята из нашей школы явно умеют отрываться. Кому-то было хорошо на чилауте, кому-то замечательно у бара, кому-то прекрасно за пределами жилища. Выпивка разлеталась со скоростью света, повсюду мелькали пакетики с наркотическими веществами, шум, беспорядок – чуть ли не каждый был опьянен обстановкой.

Мы с подругой сидели у барной стойки, скромно попивая свои коктейли, как вдруг толпа девушек позвала Эстер на танцпол. Как бы все ни старались утащить меня за собой, я оставалась непоколебима. Сидеть и обозревать все и всех в сторонке – более приятное занятие, нежели тесниться между потных, пьяных тел, каждое из которых пытается выставить свое Я напоказ, демонстрируя до смешного идиотские движения.

Через какое-то время стало невыносимо душно, к тому же, неприятный запах, людской гул и громкая музыка прямо-таки «выгоняли» наружу. У выхода меня кто-то схватил за руку.

– Хлоя! – Тайлер тяжело дышал, – уже уходишь?

– Хочу освежиться.

Парень, больше не произнося ни слова, но и не отпуская запястья, поплелся со мной на улицу.

Небо было усыпано бесконечным количеством ярких огоньков в виде звезд, прохладный воздух вкупе со свежестью минувшего дождливого дня и сгустившиеся сумерки одурманивали ничуть не хуже травки, которую школьники поглощали за моей спиной, каждый с интервалом в несколько минут. Приоритеты даже двух людей редко оказываются расставлены идентично по отношению друг к другу. Тождество интересов скептично и оспоримо.

– Ты чего-то хотел? – спросила я, так как компания Тайлера никогда не была мне приятна.

– Почему избегаешь меня? – брюнет бесцеремонно впился глазами в мои.

– Избегаю? – нервно усмехнулась, – Послушай, ты мне безразличен, так что спустись с небес на землю.

– Безразличен? – Тайлер подошел ближе, я инстинктивно сделала шаг назад, – Может, проверим?

Пятилась назад до той поры, пока не врезалась в чью-то крепкую грудь, а затем услышала приятный, но с грубой щепоткой незыблемости голос.

– Ты Тайлер?

– Да, – кивнул парень, я оставалась неподвижной. Аккуратно и вежливо руки незнакомца придерживали меня за бедра.

– Нам нужно обсудить вмятину, которую ты оставил на моей машине утром.

– Ремонт будет оплачен, – с фальшивой уверенностью произнес парень Эстер, – признаю, что виноват.

Тайлер, бросив на меня взгляд, полный туманной надежды на продолжение разговора, и, кивнув нам на прощание, вернулся в дом. Я развернулась.

– Привет, – с легкой хрипотцой в голосе протянул Доминик. Я запомнила его имя. Я запомнила его внешность. Запомнила каждую деталь в том мрачном коридоре.

– Спасибо, что спас меня от его назойливости, – выдохнула и достала пачку сигарет.

– Угостишь? – деликатно спросил юноша.

Вытянула бумажный цилиндр, протянула Доминику, затем нашла в кармане зажигалку, подожгла свою сигарету, после чего попыталась зажечь сигарету парня, но рука отказалась мне подчиняться. Холод, волнение или все вместе мешали благополучно и без дрожи воспользоваться предметом.

– Не волнуйся ты так, – мягко проговорил Доминик, обхватил мою жалкую ручку огромной своей и нормально поджег бутан. Теплые искры блаженства пробежались по всему телу после его прикосновения, – спасибо. Как тебя зовут?

– Хлоя, – что-то подталкивало минимизировать общение с ним, ведь это еще больше может спровоцировать нас на сближение. Я, как ненормальная, жаждала контакта с этим неизвестным, полным пленения и загадочности, человеком.

– Что ты делала в кабинете у моего отца?

Я закашляла. Воздух мгновенно перестал поступать в легкие.

– Отца?

– Хантера Бейли. Кстати, я Доминик. Доминик Бейли. Видимо, ты была в курсе, – ухмыльнулся юноша.

– Я… Я не знала, что директор нашей школы – твой отец.

– Это проблема? – он прищурился.

– Ни в коем случае, – я отмахнулась, но внутри все продолжало клокотать.

– Так что ты делала у него?

– Отчитывалась за прогулы, – я морально летела в пропасть, – извини, мне пора.

– Уже? – Доминик преградил мне путь.

Я оттолкнула парня рукой и пошла пешком домой.