Читать книгу Иван – дурак - Ксения Ветер - Страница 3

   Гораздо удобнее рассматривать витрины со светом, но, поднявшись на второй этаж, Ваня отчего-то медлит и сначала проходится по залу в полутьме, вспоминая летающие стулья и распахнутые шкафы. Парень наблюдает за ним с усмешкой, сложив на груди руки, и Ваня чувствует себя еще неуютнее и нелепее под его взглядом. В отличие от пришельцев – или кто бы они ни были – он имеет полное право находиться здесь, это его работа, и Ваня со злостью бьет по кнопкам, включая все лампы разом.

   Оборотень за его спиной хмыкает и только теперь вальяжно идет по залу, засунув руки в карманы джинс. Шкафы выглядят так же, как и в первый день, когда Ваня увидел их – по крайней мере, на его взгляд, но, присмотревшись, он вспоминает те черепки, которые сам раскладывал по полкам прошлой ночью. Вроде, сложенное более-менее соответствует табличкам, и он тщательно проверяет полку за полкой, рассматривая камни, палки и грубые поделки древних людей. Он в детском саду делал подобные. Кажется абсурдным, что ночная гостья пришла за одной из палок, и Ваня высматривает что-нибудь поновее. Его взгляд привлекает проржавевшее кольцо – несмотря на старость, оно сохранило кованный рисунок и неплохо смотрится рядом с остальным металлоломом.

– Может, это? – предполагает Ваня неуверенно.

   Парень мгновенно оказывается рядом и даже приподнимается на цыпочки, чтобы получше рассмотреть кольцо. Он вглядывается в него слишком тщательно для своего пренебрежительного тона, и цокает языком.

– Это? Нет, зачем ей какая-то столетняя железяка.

– Здесь и нет ничего другого.

– Не может быть. Она не приходит просто так.

   Он говорит о ней как о чем-то опасном, и Ване невольно становится не по себе – женщина не выглядела сильной, но он помнит острые когти. После первого зала они осматривают следующий, витрину за витриной, Ваня и он. Оборотень, парень, чувак, пришелец, фиг-знает-кто, Ваня злится на него даже в собственных мыслях и не выдерживает.

– Слушай, я не могу никак тебя не называть. Давай придумаем тебе хоть какое-то имя?

– Легко! – откликается тот из другого угла комнаты. – Какое? Василиса?

   Василисой звать его не хочется, но это имя застревает, крутится в мыслях, вытесняя любое другое – или у Вани просто нет фантазии. Пока он пытается придумать имя приличнее, парень заканчивает осматривать шкафы.

– Нет, здесь точно нет ничего, – заключает он, недовольно морщась.

   Ваня и сам не рад, что согласился пойти с ним, что вообще поднялся прошлой ночью наверх и заговорил с той женщиной. Его новый "друг" оглядывается вокруг, явно не собираясь сдаваться.

– Зачем мы вообще пытаемся найти ту штуку? – Ваня спрашивает.

– Как это зачем? Мне тоже интересно! Что она такого тут увидела, что тебя задарила.

   Существуй рабство, Ване тоже было бы интересно, на что променяли его шкуру, и на миг он даже исполняется сочувствием к своему раздражающему подарку. Всего на миг, ведь тот деловито обходит его по кругу и тыкает пальцем в лоб, будто это Ваня дурак, не сообразивший очевидного.

– Так. А где ты нашел её?

– Там, – Ваня неопределенно машет рукой вперед. – В реставрационной.

   Где реставрационная, парень тоже явно в курсе, он уверенно подходит к двери, но открывает ее осторожно. В комнату он входит первым, Ваня – за ним, невольно снова ожидая нападения. Никто не бросается на него с порога, и он включает свет – нормально освещенная, комнатка кажется совсем крошечной. Стеллажи, пол, подоконник – всё в ней заставлено коробками и мешками, и им понадобится не одна ночь, если они хотят перебрать их все.

– Так, хорошо, – парень вбирает воздух носом, часто нюхая, как собака. – Ты увидел её здесь. Что дальше?

– Да ничего особенного, она тоже все раскидала здесь. Бросилась на меня, едва я вошел. Я стал защищаться, схватил фонарик, включил его…

– Фонарик?

– Ну да, вот же он.

   Ваня показывает на фонарик – он лежит там же, где его оставили прошлой ночью, видимо, реставраторы отдыхают летом или в нём не нуждаются. Парень морщится, сосредоточенно, опять часто двигает носом, уже напряженно.

– Покажи, – он командует.

   "Сам смотри" – хочет огрызнуться Ваня, но почему-то вместо этого слушается и берет фонарик в руку. Рукоятка ложится в ладонь легко, пальцы снова находят кнопку, включая, и комнатка озаряется золотисто-алым светом, перекрывая свет ламп. Парень пораженно присвистывает. Светит фонарь, конечно, прикольно, но почему-то Ваня уверен – поражен он не цветом или особенностями оптики.

– Проведи по коробкам. Только медленно.

   Ваня плавно везет лучом по комнате, одну за другой освещая коробки и те, вместе со стеллажами, отбрасывают на стены густые подвижные тени. Смысл этого действия Ване не понятен, пока одна из коробок в дальнем углу вдруг не начинает светиться в ответ, задетая лучом фонарика. Он дергает рукой от удивления – и коробка снова обычная, и снова её окружает золотистое сияние, стоит направить луч.

   Парень деловито постукивает по полу кроссовком, кусая губу, и кивает.

– Понял.

– Понял что?

– Убери, не свети на меня, – шипит парень, отдергиваясь, когда Ваня поворачивается и случайно задевает его лучом.

   Он послушно опускает фонарик вниз, не успев даже толком заметить эффекта; почти не успев, отдав на откуп воображению – показалось, краем глаза, шуткой сознания – что под светом фонарика рука его нового знакомого просвечивает до костей.

– Почему?

– На всякий случай.

   Мысли об этом, как и о слишком многом уже, Ваня решает отложить на потом. Он не хочет ни думать, ни видеть этого, и – на всякий случай – выключает фонарик.

– И что, ты понял, что она увидела?

– Ага. А теперь положи назад.

   От его слов хочется сделать ровно наоборот, и Ваня крепче сжимает фонарик в руке.

– Что это? Артефакт какой-то?

– Вроде того. Положи, где взял.

– Не положу, пока не объяснишь.

   Парень демонстративно вздыхает, закатывая глаза, ждет с минуту, надеясь, что Ваня передумает – но не пытается отобрать. Ваня не передумывает, и он раздраженно цокает языком и неохотно говорит:

– Это перо жар-птицы. Ну, не корпус, видимо, оно как-то спрятано внутри. Хитрая конструкция.

– Его она искала?

– Не знаю, что она искала, но его точно нашла.

   Ваня вопросительно приподнимает брови, и тот рассказывает, не дожидаясь шантажа:

– Волшебные существа не могут видеть некоторые зачарованные предметы, пока их не возьмут.

– Ни ты, ни она? – уточняет Ваня.

   Соглашаться с этим парню явно не хочется, и он говорит другое:

– Свет пера показывает суть вещей. С ним мы бы увидели что угодно.

   Ваня подбрасывает фонарик в руке, иначе ощущая его вес, и видит себя теперь Индианой Джонсом, не меньше. Как правило, у Индианы была куча проблем и хорошенькая спутница вместо собаки.

– Ценная вещица. Выходит, в той коробке тоже спрятано что-то волшебное?

– Выходит, что так.

   Ваня снова включает фонарик, направляя на коробку – не показалось, она действительно отзывается золотистым сиянием, заставленная прочим мусором. Играясь, он щелкает фонариком, включая и выключая, и проводит по другим коробкам в комнате. Еще две вспыхивают в ответ волшебным светом – одна так же ярко, но зеленовато, другая совсем блекло, может, показалось. Первая коробка стоит сверху, на ближайшем стеллаже, вторая – в самом низу, под еще десятком таких же, и Ваня не может заглянуть внутрь. Парень не мешает ему в этот раз, и, несмотря на свои знания, явно тоже не насмотрелся на такие штучки.

– Жжется? – спрашивает он, и Ваня улыбается, чувствуя своё превосходство.

– Не-а. Сам попробуй.

   Он протягивает фонарь, но тот отдергивается и мотает головой.

– Нет уж, спасибо. Ну, понятно всё, поигрались и хватит. Положи назад.

– Еще чего.

   Каким бы дураком не считал его этот "подарочек", Ваня не собирается укреплять его в этой мысли. Правда выходит, кажется, совершенно наоборот – тот смотрит на него, как на идиота, и поджимает губы.

– Не связывайся. От них никогда не бывает хорошего, беда одна.

   Вообще, Ваня не любитель приключений – в детстве тетя всегда хвалила его за это качество – но просто взять и поверить на слово незваному оборотню Ваня не может тоже. Они знакомы меньше суток, и пока он не видел от него ничего хорошего, а полностью доверять Ваня не решается даже ночной гостье – хотя, казалось бы, машина и куртка убедительные аргументы. Он снова подбрасывает в руке фонарик, решаясь, и убирает его в карман брюк. Парень демонстративно вздыхает за его спиной весь остаток ночи, но больше не достает советами. Ване даже приходится включить радио, когда они возвращаются на пост охраны и, подумав, он заваривает и вторую чашку чая – какому-никакому, гостю. Тот держит её в руках, греясь, хотя Ваня даже жарковато в своей форме, и недовольно наблюдает за ним. От новых открытий и переживаний у Вани урчит в животе, он проверяет ящики, но не находит даже старых сушек. Жаль, что пирог кончился так быстро. Остаток ночи он играет с фонариком, направляя его на мониторы, стул под собой, потолок, стены, входную дверь.

   Почему-то сканворд не заполняется сам собой под его светом.

   ***

   Парень пропадает, когда Ваня идет открывать дверь Василию Петровичу утром – милостиво не добавляя проблем. Волшебный фонарик уже спрятан во внутренний карман его куртки, отчетливо выдаваясь, если не держать её сложенной в руках, и Ваня снова надеется на невнимательность дневного сторожа. Он уже привычно переодевается, передает ключи и выходит на улицу, направляясь к метро. Погода пасмурная, и мелкий дождик противно оседает на коже. Ему приходится остановиться на крыльце, чтобы надеть куртку и перепрятать фонарик во внешний карман – там он выдается чуть менее заметно.

   Идет один Ваня недолго, парень догоняет его на углу здания и выпаливает, не в силах стерпеть и молчать так долго:

– Ты что, дурак? У тебя же машина есть.

   Машина у Вани, конечно, есть – она стоит там же, где он видел её прошлым утром, и узор от удара молнии расползается пол колесами. Он оглядывается – так рано вокруг нет ни одного прохожего, но Василий Петрович еще может видеть его из окна – и воровато включает фонарик прямо в кармане куртки, направляя его на машину. Она не загорается золотом, не превращается в монстра, не оживает и не говорит с ним приятным женским голосом, только небольшой лучик пробегается по её гладкому черному боку. Сглотнув, Ваня приближается и еще раз обходит её по кругу, любуясь. Он помнит про бесплатный сыр.

– Или ты водить не умеешь?

– Всё я умею, – огрызается Ваня, нашаривая в кармане ключи.

   Дождь идет сильнее, заливаясь за воротник новенькой куртки, и он принимает решение. Ваня нажимает кнопку брелка, и машина отзывается мелодичной трелью. Еще раз осмотревшись – не выглянул ли Василий Петрович на звук – Ваня быстро ныряет на переднее сидение машины. Он имеет право хотя бы просто посидеть в своей красавице. Крыша защищает его от противного дождика, мягкое кресло облегает очертания тела, и Ваня втягивает носом запах нового пластика. Никто в его семье и мечтать не мог о подобном богатстве.

   Не спрашивая разрешения, парень забирается на второе сидение и пристегивается ремнем.

– Знаешь, где дом-то твой? Давай я довезу.

– Всё я знаю, – отрезает он снова.

   Он знает – примерно – и, вставляя и поворачивая ключ, чувствует дрожь в кончиках пальцев. Двигатель отзывается приятной вибрацией, похожей на урчание, Ваня кладет на руль руки, прикрывает глаза и до сих пор не может поверить по-настоящему. Лешка учил его на машинах в своей мастерской, но ни разу Ваня не сидел за рулем такого богатства. Но даже этим коротким мигом "подарочек" не дает насладиться.

– Поехали тогда, чего ждешь, – понукает он нетерпеливо, уже переключая радиостанции.

   Домой Ване хочется и самому и, поборов сомнения, он всё-таки двигает машину с места. Выходит у него не с первого раза – забыл снять ручник, и парень усмехается, качая головой, как будто Ваня хвастается какими-то нереальными умениями круглосуточно. Раздраженный, Ваня выруливает на дорогу, проезжая мимо НИИ, и держится напряженно, но уже вспоминает про поворотники. Лешка разрешал ему ездить только вокруг мастерской и по маленьким дорожкам рядом. Тяжелый рок сменяется заунывными балладами, разговорами ди-джеев, снова музыкой, и от каждой песни Ваня успевает услышать не больше пары секунд, а от рассказа – половину фразы. Ему хочется ударить по руке, переключающей радиостанции, но он решает не рисковать, отпуская руль. Просить бесполезно.

   Он выезжает на шоссе со всей возможной осторожностью, под бодрую попсу, ни в кого не врезавшись, и победно косится на парня. Тот совсем не выглядит впечатленным, и Ване концентрируется на дороге. Лешка бы лопнул от зависти, если бы узнал, что он сейчас делает, и уж точно бы больше не смеялся над ним, как над школьником. Несколько километров у Вани получается проехать успешно.