Читать книгу Релив - Ксения Владимировна Полежаева - Страница 2

– Георгий Ильич, голубчик – ворковала, заглядывая в лицо и сжимая его ладонь в своих нежных руках, говорила Ольга Борисовна Сапфирова (Оленька, как он её тогда называл). – Голубчик Вы мой, да если бы не Вы, ничего бы этого не было!

– Что вы, что вы, сударыня! – легко, но настойчиво освобождая свою руку отвечал он ей. – Ваш талант и более ничего! Только Ваш талант! – парировал он, улыбаясь своей неповторимой зловеще-очаровательной улыбкой.

– Помилуйте! Но ведь все другие издательства Варшавы отказались печатать мои романы, а Вы согласились! Я только этому и обязана тем, что имею теперь успех! – продолжала Ольга, глядя в лицо Георгия сияющими от восторга глазами.

– Они просто не сумели распознать Ваше дарование, дорогая моя! Они близоруки, только и всего. Оленька, поверьте – Вы – настоящее сокровище!

Оставив отчий дом в Архангельске десять лет назад, теперь Ольга, которой было слегка за тридцать, проживала в Варшаве и жила тем, что писала романы и картины. Но успех заставил себя ждать. Она уже пять лет жила в Варшаве, как вдруг случай свёл её с Георгием на одном из творческих вечеров. Узнав, что он – владелец и редактор самого крупного издательского дома Варшавы – «Релив» – она показала ему свои рукописи и он в самом деле нашёл их привлекательными. Сам он не любил романов, подобных её, однако прекрасно понимал, что на них можно сделать деньги, а произведения этой особы были чем-то из ряда вон выходящим. И так, Георгий и Ольга очень быстро заключили свой первый контракт. Так начались их деловые отношения.

Впрочем, Георгий очень быстро понял, что эта особа находит его привлекательным не только как своего издателя, но и как мужчину. Он же, в свои сорок с лишним, был уже вдовцом. Жениться повторно он не планировал и его вполне устраивали маленькие короткие романы с представительницами творческой богемы.

Но надо быть откровенным и признать, что, Оленька его по-настоящему привлекала. Да, ему приятно общество этой образованной и начитанной особы. К тому же, она, безусловно, была хороша собой. Каштановые вьющиеся от природы волосы, большие серые глаза и пухлые губы, полная грудь, крошечные плечи и нежные пальчики… Безусловно, ему доставляло удовольствие быть в её обществе. Она была для него чем-то вроде недоступного священного Грааля. Потому что он сразу же для себя решил, что так как с этой девушкой у него не получится ничего, кроме законного брака (которого он не желает), то связывать их будут сугубо деловые отношения. Это нежное создание с добрым сердцем просто погибло бы рядом с таким человеком, как он. В конце концов, для неё он – просто издатель, благородный и уважаемый человек, и она не знает ничего о другой стороне его жизни. Но стоит ей узнать, как сердце её будет разбито навсегда, в этом Азовцев нисколько не сомневался.

Однако, для поддержания авторского пыла в ней, он позволял ей расточать по своему адресу тёплые слова, нежные взгляды, поддерживал с ней беседы, принимал знаки внимания. Она также часто приходила к нему в издательство по его приглашению, и рассказывала ему о новых поворотах сюжетов своих произведений.

Сейчас же, когда они только что вернулись в его кабинет с вручения литературной премии, он любовался ей и по-отечески поглаживал по руке. Глаза её светились не поддельным счастьем, и Георгий знал, что совсем скоро испод её очаровательной ручки выйдет новый роман. В его жёстких глазах горел огонёк жажды будущей прибыли. Ольга же принимала этот блеск на свой счёт. И его это вполне устраивало.

– Оленька, послушайте, … – начал было Георгий, как дверь в кабинет резко распахнулась и на пороге появился Антип – личный слуга и правая рука Георгия. На лице его читалось беспокойство.

Ольга окинула Антипа нетерпеливым взглядом. Это был высокий и немного нескладный человек. Назвать его красивым было невозможно. Его очень светлые голубые, даже белёсые, глаза наводили на других людей ужас, и заставляли отводить взгляд. Кроме того, на кисти левой руки красовался огромный шрам от колото-резаной ножевой раны, что приводило в трепет ещё больше. Ольга не раз удивлялась про себя тому, что такой человек везде сопровождает Георгия и служит ему, по его собственным словам, более двадцати лет. На вид он был настоящим бандитом, и даже приличный сюртук и модный галстук с бриллиантовой булавкой, не спасали положение.

Быстро пройдя от двери через кабинет, Антип остановился у самого стола, и его удивлённый взгляд на секунду замер на руках его хозяина, которые всё ещё покоились на сложенных руках Ольги. Заметив это, Георгий поспешил убрать руки, а Ольга откинулась на спинку своего кресла.

– Георгий Ильич, – начал Антип, – Вас желает видеть полиция.

– Что? – немного удивился Георгий и отстранился от стола. – Полиция? По какому вопросу?

– Пустяки, я полагаю. Речь идёт об одном из наших «молодых сотрудников», – сказал Антип и многозначительно посмотрел на хозяина.

– Оленька, – обратился Азовцев к ней, вставая из-за стола – вынужден попросить Вас о встрече через пару дней. Мир ждёт ваши новые романы! Мне же сейчас предстоит скучная беседа с полицией. Она, я уверен, не займёт много времени, однако я не хочу, чтобы Вы тратили эти драгоценные минуты на ожидание. Лучше потратьте это время на отдых!

И, проводив Ольгу к двери и попрощавшись с ней, Азовцев вернулся к столу.

Если бы Ольга в этот момент могла видеть Георгия, она бы сказала, что он резко переменился. В глазах его блеснул гневный огонь, грудь воинственно выпятилась, желваки заходили и губы сжались в тонкую жёсткую линию. Он внимательно посмотрел на своего верного слугу. Георгий понимал, что просто так Антип не стал бы врываться в его кабинет. Они знакомы уже много лет, и за эти годы они с Антипом повидали многое и не раз его слуга помогал ему в решении вопросов особой важности.

– Антип, я прошу тебя больше не врываться так стремительно в мой кабинет. Бог знает, что могут подумать мои посетители.

– Прошу прощения, хозяин. Но Вы же понимаете, что полиция ждать не будет.

– Кого-то из наших повязали? – спросил Георгий, понизив голос и садясь за стол.

– Да. Нынче ночью трое молодых решили ограбить один склад ближе к вокзалу. Да сторож там шустрый оказался. Он их как услышал, затаился. А потом пальнул из ружья и одному прострелил ногу. Двое других сбежали. Сторож вызвал полицию и скрутили нашего молодца.

– А кто им разрешал идти на это дело? – повысил голос Азовцев. – Я спрашиваю! Кто им разрешал!? Что, чёрт возьми, происходит!? Щенки! Совсем распоясались!

– Да, хозяин. Распоясались. Разрешения им никто не давал, разумеется.

– Где эти двое сейчас?

– Я попросил Смуглого присмотреть за ними. Мы спрятали их в деревне.

Азовцев вышел из-за стола, обошёл его и подошёл вплотную к Антипу. Ткнув пальцем ему в грудь, он проговорил тихо, чтобы слышал только слуга:

– Скажи ребятам, что этот малец, что попался, должен замолчать навеки. Достаточно того, что этот щенок работал в моей типографии. Теперь полиция пришла прямиком ко мне и мне это не нравится. Ты меня понял? Я надеюсь, что ты прекрасно помнишь, что однажды они уже чуть не сцапали меня?

– Да, хозяин.

– Так вот, – прошептал Азовцев зловеще, – я не хочу, чтобы им это удалось.

– Да, хозяин.

– И вот ещё что – прошу тебя лично объяснить этим двум молодцам, что сидят у Смуглого, как надо себя вести и напомни им наши правила. Я знаю, ты объясняешь очень доходчиво, Антип, – сказал Азовцев, многозначительно посмотрев в глаза Антипу.

– Да, хозяин. Будет сделано.

– Исполняй! И пригласи полицейского – пусть войдёт. – Отрывисто сказал Георгий и махнул рукой в сторону двери, как бы говоря, что разговор окончен.

Уже в дверях Антип обернулся и сказал:

– Хозяин, позвольте вот ещё что Вам сказать. Слухи ходят в «Релив» и вообще среди наших людей, что Оленька… прошу прощения… госпожа Сапфирова может стать Вашей новой женой. Будет ли мне позволено узнать об истинном положении вещей?

– Госпожа Сапфирова – всего лишь одна из писателей и не более того, Антип. Ты знаешь, что я не намерен жениться ни на ней, ни на ком бы то ни было вообще. Так что можешь развеять эти нелепые слухи.

– Слушаюсь, – сказал Антип, и ушёл также быстро, как и появился, оставив хозяина в задумчивости.

Георгий встал напротив картины и задумчиво на неё посмотрел. Ему казалось в такие минуты, что прямо из неё дует метель и слышен вой океана, грохот ломающегося льда, всплески ледяной воды, в которую падают глыбы отколовшегося льда… Он не мог так рисковать. Он думал о том, что просто необходимо срочно провести собрание со своими подручными и объявить им всем, что впредь такого поведения молодцов необходимо избегать любой ценой. Полиция уже неоднократно пыталась подобраться к нему, но до сих пор им не удалось ничего предъявить ему в качестве обвинения. Лишь один единственный раз они подобрались к нему так близко, что ему пришлось самому взяться за дело и окунуть свои руки в кровь. Только это и спасло его от разоблачения и ареста.

Прошло уже сорок лет с тех пор, как он спонсировал проведение опиумной войны, и этот шаг до сих пор он считает одним из самых лучших своих вложений. Поставки наркотиков в Азию обеспечили ему целое состояние.

А самое главное – его успехи в развитии его собственной теории управления графами реальности! Благодаря финансовой поддержке его зарубежных «коллег» он смог создать уникальное устройство, которое позволяло ему управлять жизнями людей так, как ему того хотелось. К нему обращалось бесконечное число желающих изменить свою жизнь, и за это они готовы были платить любые суммы. Деньги текли в его карманы рекой. Для внешнего же – светского мира – он был всего лишь успешным владельцем крупнейшего в Варшаве издательского дома и нескольких типографий и очень уважаемым человеком. И так и должно было оставаться впредь. Размышления его были прерваны звуком открывшейся двери, в проёме которой стоял полицейский. Азовцев повернулся к нему, и, широко улыбнувшись, жестом предложил ему войти.