Читать книгу В объятиях его снов - Ксюра Невестина - Страница 3

Внутри академия шумела. Старик петлял по закоулкам, куда гам веселья доносился издалека, и это напрягало. Почему нельзя пойти короткой «центральной» дорогой, а не обходить по широкой дуге? Складывалось впечатление, что первостепенная задача привратника не довести похищенную новенькую до местного ректората, а не допустить ее случайных столкновений с преподавателями и студентами. Нервозность усилилась до дрожи кончиков пальцев, которую унять не получалось.

Зачем надо было скрывать мое появление от других людей, которых в замке явно немало? Обладала ли я какими-то волшебными свойствами, необыкновенными или редкими и даже невозможными для местного населения? От того мне и хуже будет, если ничего не найдут во мне или найдут не то.

Будущее, описанное парнем-похитителем, настораживало и будоражило до жути. Он обещал, что вне стен академии ждали голод, холод, издевательства и надругательства. Разве местный аналог полиции не должен будет арестовать за отсутствие документов, подтверждающих личность? Или здесь нет ареста за бродяжничество, практикующегося в некоторых странах? Лучше угодить за решетку правоохранительных органов, чем за решетку продавцов вполне себе реальных органов из плоти и крови. Что-то я снова ударилась не в ту степь.

От худшего варианта развития событий передергивало, и скручивало пустой желудок. С утра успела перехватить только наспех собранный бутерброд из куска нарезного хлеба и сардельки, в буфете трансагентства выпила три стаканчика кофе «три-в-одном», планируя заскочить в магазин или в университетскую столовку.

Мы с привратником остановились у непримечательной двери. Старик ударил в нее кончиком трости два раза и поспешил удалиться. Задержав дыхание, толкнула дверь, и она беззвучно раскрылась.

Внутри теплился огонь в камине. В полутьме, освещаемой лишь небольшим огоньком, можно рассмотреть только массивный деревянный стол, несколько кресел вокруг и ковер с длинным ворсом. Ноги утопали в нем, передвигались тяжело, и мне самой крайне неуютно чувствовать себя загнанным в угол зверьком.

В кресле за столом восседала сухонькая старушка. Седые волосы, собранные в шишечку на макушке; на длинном, как у Буратино, носу с горбинкой висели на тонкой переносице очки-половинки. Сгорбленная спина и сведенные вперед плечи напоминали больше Карлика Нос, чем пожилую женщину. Внешнее уродство еще больше напугало, будто я – маленькая десятилетняя девочка, а не взрослая дееспособная девушка.

Пальцы старухи Шапокляк скрюченные, морщинистые, венозные. Запястья тонкие, как у анорексички. Шея непропорционально длинная, как у страуса. Пышное жабо вываливалось из пиджака, винтажная камея на горловине выглядела как удавка. Пересилив себя, сделала еще несколько шагов на сближение с преклонного возраста женщиной, более чем похожей на грозного ректора магической академии.

Вздрогнув от блеска ледяного взгляда, остановилась у кресла для посетителей и опустила голову. На подлокотнике лежала рука, определенно принадлежавшая мужчине. Пальцы в золотых кольцах, запястье сдавливал змеиный браслет с красными глазками-рубинами. Бледные, слегка желтоватые пальцы лежали обездвижено, будто мертвы, или рука оторвана от тела вовсе. Спинка кресла мешала увидеть развалившегося в нем мужчину.

Дрожа, сделала еще один шажок и повернула голову вправо. Мужчина с идеально выпрямленной спиной и гордым профилем смотрел в одну точку перед собой. Обе его руки неподвижно лежали на подлокотниках. Прямые светлые волосы перетянуты лентой в низкий хвост, завязанной чуть выше, чем за десять сантиметров до кончиков. Мужчина резко повернул голову, и я от испуга отскочила назад, выронив куртку. Сумку держала, будто та – естественное продолжение рук.

– Ректор Лунн, – голос мужчины звучал ровно и холодно, – мы долго ждали. Мои адепты остались без присмотра.

– Фиар, не спешите, – осадила ректор. – Наша академия впервые принимает иномирянку. К этому стоит подойти с большей ответственностью. Тем более, вина полностью лежит на ваших плечах. Ольга, – старуха перевела взгляд на меня, – отдайте мне, пожалуйста, договор. Мальчик из Воздушной Академии должен был передать вам его.

Кивнув, зашуршала сумкой. Руки дрожали, отказываясь слушаться. Тем не менее нашла силы и маленькими шажками приблизилась к столу, оставив подозрительного и не менее пугающего мужчину за спиной. Пальцы старухи наудивление мягко приняли желтый конверт и вынули из него стопку листов. Чем больше листов перебирала старуха, тем сильнее хмурилась.

– Вы не подписали договор, – заметила она.

– Не подписываю непонятные документы, – осмелев, вздернула подбородок. – Там… на шестнадцатой странице… говорится об оплате. У меня таких денег нет. Отказываюсь брать на себя долг.

Старуха по-доброму улыбнулась и опустила нос. Ее очки-половинки тоже поползли вниз к кончику носа. Нервы сдавали, психика летела к чертям, но я держалась: натужно выпрямила спину и по максимуму втянула живот. Только раздражитель позволял держать разум в узде и не срываться по мелочам. Нервная изжога царапала горло.

– Девочку обмануть не удалось, – вдруг каркнула старуха. – Раз обещал, выполняй. Подписывай за нее.

– Пусть сначала подтвердит наличие дара. С вас станется стрясти деньги за пустоту.

– Не бойся, дитя. Магнус Фиар шутит. Он будет твоим куратором, раз не уследил за некорректным использованием магии, – объяснила старуха, сложив руки в замок и поставив локти на поверхность рабочего стола. – Ты, наверное, удивлена и напугана. Это нормально. Мы все объясним.

В центре стола сама собой появилась маленькая черная шкатулка, будто из воздуха. Под приглашающим взглядом взяла себя в руки и раскрыла ее. На мягкой подушечке лежало простенькое проволочное колечко, будто на проволоку бисер нанизать забыли. Старуха перевернула руку ладонью вверх, подсказывая, что я должна надеть кольцо. Больше рекомендаций и советов не поступало. А меня трясло. Что если дара не будет, и придется валяться в ногах и умолять не выгонять меня? Что если дар будет? Что мне делать с ним?

Не успела коснуться проволоки, как она нагрелась и расплавилась, испортив бархатную подушечку, и та вспыхнула, разгораясь. Старуха указательным пальчиком толкнула крышку шкатулки, и та с тихим стуком закрылась, задушив пламя. Вяло, но для подтверждения должно сойти. Хватило? Мне нужен кров. Только в академии смогу найти способ вернуться домой.

– Бесконтактное возгорание, – сообщила старуха. – Уровень дара выше среднего. Подписывай, Фиар.

Ректор с жестким взглядом перевернула договор лицевой стороной ко мне и положила чуть правее. Не заметила, как мужчина, названный Магнусом Фиаром, оказался позади, настолько быстро он перемещался. Каждое его движение четкое и лаконичное, как он сам. Ни одного лишнего звука или шороха. Даже казалось, он не дышал вовсе. Его грудь крайне медленно поднималась и опускалась с практически незаметной амплитудой.

Как только Магнус Фиар, склонившись над столом, сложил пальцы левой руки в знакомый «писательный» жест, как между ними появился тоненький прутик, похожий на простой карандаш. В документе осталась подпись, будто выполненная черной гелиевой ручкой. Подпись показалась необычной: никаких имен-фамилий, только рисунок печати, схожей с привычными мне историческими родовыми гербами. В плетение вписаны инициалы «М» и «Ф».

Краем глаза заметила, в имени адепта указывалась совершенно другая девушка, не я. Некая Хельга Фиар. Та же фамилия у мужчины, на что я не преминула указать. Магнус Фиар повернул голову резко и посмотрел так, будто девочка-несмышленыш пыталась научить его правильно выбривать щеки. Осадил, и я вжала голову в плечи.

– Ольга, пойми, никто не должен узнать, что ты иномирянка, – миролюбиво пустилась в объяснения пугающая старуха. – Магнус Фиар прибыл из далекой глуши. Никто не знает, сколько у него родственников, и появление младшей сестры не вызовет подозрений. Именно Магнус Фиар виновен в твоих злоключениях последние месяцы вплоть до года.

В каких злоключениях? Память наотрез отказывалась сообщать, какие права вопиюще и безнаказанно нарушались в последнее время. Все как обычно: недоедание, недосып и переучеб в купе с перескочем, из-за которого ноги несколько дней отваливались и колени отказывались работать как надо. Скакалку еще надолго запомню. Какое счастье, на восьмом семестре физкультуры не будет в расписании!

– Боюсь, я не понимаю вас, – просипев, прижала сумку к себе еще плотнее.

Магнус Фиар выпрямился и отошел в сторону. Я почувствовала облегчение: ни разу в жизни не ощущала так остро тягостное напряжение всего лишь потому, что незнакомый человек нарушал личное пространство. Зато ректор начинала располагать к себе, и я надеялась, что смена отношения к ней – не результат пропущенного заклинания очарования или чего-то в таком духе.

– Зато я прекрасно понимаю. Незамужней девушке тяжело признаться в подобном даже лучшей подруге, не то что чужим людям. Не беспокойтесь, мы снимем с вас проклятые сны.

«Проклятые сны». Два слова набатом повторялись в голове. Замерев, попыталась вникнуть в сказанное, но доходило как до жирафа. Что же получалось? Эротические сны на самом деле наведенные? Из-за них меня похитили? Глупости! Отчего не сняли заклятье дистанционно или не отправили специалиста ко мне? Открыть портал туда-обратно для одного мага должно быть проще, чем для мага и недоучки в довесок. Логика в словах не прослеживалась.

– Что произошло? Как так вышло? – воскликнула, не в силах сдерживать эмоции внутри. – Оно не могло само! – даже огурцы сами не выстреливали.

Эротические сны (и в особенности их звуковое сопровождение) мучили целый год. Ничто, даже просмотр порнофильмов и чтения соответствующей онлайн-литературы, не помогало привести нервы в порядок. Прыгать в койку только ради снятия накопившегося стресса, о котором кричали псевдомедицинские статьи в интернете, не собиралась. И правильно сделала! «Прыжок» не мог избавить от снов, а непоправимую ошибку совершить могла.

– Несанкционированное использование магии в праздничный день, – просто изрекла ректор, изложив свершившийся факт. С тем же усталым настроем люди некрологи для коллег пишут, вспоминая год их прибытия на работу и уточняя место и время прощания и поминок. – К сожалению, мы заметили слишком поздно, чтобы предотвратить ваше зачисление в Огненную Академию. Часть дара мужчины, с которым вы оказались волею судьбы ментально связаны, перетекла к вам. Через неделю во время торжества мы разорвем связь между вами.

– Огненный дар обратно не вернуть, – продолжил Магнус Фиар, как только ректор замолчала. – Вам придется учиться контролировать его и управлять им. Ваше содержание в течение трех лет беру на себя за недосмотр. Часть вины лежит на мне, и я не буду отказываться от ответственности.

Острому приступу совести доверять не спешила. За жестами доброй воли незнакомых или малознакомых людей всегда скрывался эгоистичный мотив. Самый яркий пример – благотворительность. В девяносто процентов из ста благотворительность направлена не на помощь нуждающимся, а на улучшение репутации, социальной кармы и отмывание денег.

– Что значит учиться? – переспросила в недоумении. В универе оставалось отбатрачить чуть больше полутора лет, и перспектива начинать заново в другом мире не прельщала.

– То и значит, – сказал, как отрезал. – Изучать основы, простейшие заклинания и хтонические составы, а также ухаживать за представителями местной фауны. Не вынуждайте меня жалеть о потраченных на вас деньгах.

– Фиар, не пугайте девочку, – одернула старуха. – Ближайшие несколько дней будут самыми тяжелыми в ее жизни. Из-за территориальной близости связь усилится, сны станут ярче. К сожалению, мы не могли тянуть с вашим поступлением, Хельга. Сегодня начинается Испытание Огня. Его не может пропустить ни один первокурсник. Только так мы сможем распределить адептов по уровням их потенциала и реализации возможностей. Фиар расскажет подробнее. У вас есть вопросы лично ко мне?

– Да! – шаг вперед и снова назад. Нельзя выходить за грань приличий и проявлять мамин характер. Пусть будет неприятным сюрпризом, как твердо встану на ноги. – Простите. Меня интересует спальное место, питание и одежда, личные вещи. Раз вопрос о моем обучении был решен заранее, почему мне не сообщили? Почему не позволили подготовиться?

– Боюсь, – ректор прятала лицо за сложенными в замок руками, – мы догадались о случившемся слишком поздно. Эротические сны всего лишь естественная бессознательная реакция на повышенный уровень стресса. Отследить утечку магического дара в случае сна крайне сложно. Что касается остальных вопросов, ваш куратор Фиар позаботится о вас и объяснит правила академии. Касаемо прохождения Испытания Огня… куратор Фиар также даст полезные рекомендации.

Обо мне позаботится куратор Фиар? Он возьмет меня на трехлетнее содержание? От слов парня из Воздушной Академии до сих пор потряхивало, но пикнуть хоть звук в протест не посмела: пока никто не домогался, а на улице, вероятно, будет намного хуже. Насколько бы подозрительные ассоциации куратора с Клеопатрой не возникали, морально подготовилась выйти из ректорского кабинета и остаться с Магнусом Фиаром наедине. Даже куртку с пола подняла.

– Хельга Фиар. Хель. – Куратор несколько раз повторил новое незнакомое имя, будто пробовал на вкус. – Для начала пройдем в библиотеку и возьмем копию академического устава. Затем расскажу об Испытании Огня и подготовлю к его прохождению. Насколько это возможно в короткий срок.

Испытание Огня не нравилось исключительно и преждевременно. В чем оно состояло? В активации и материализации внутренних магических резервов? Вряд ли. Нечто подобное провели на подтверждение наличия огненного дара. Страшило ожидание неизбежного и пересказы исторических хроник о сожжении рыжих зеленоглазых ведьм на кострах. Рыжая зеленоглазая и до ужаса ревнивая – моя мать, не я.

– В вас есть огненный дар, Хельга. Не бойтесь Испытания Огня. Вне зависимости от результатов, куратор Фиар подписал договор. Вы будете учиться в Огненной Академии.

Старуха обрадовала лишь на пятьдесят процентов: на улицу не выгнала и домой не вернула. Не зря сравнила ее с Шапокляк: на нее намекало не только известное белое жабо и внешность. Нечто более глубокое и трудное к осознанию вынуждало держать ухо востро.

Магнус Фиар прикоснулся к моему плечу, и я вздрогнула, отступая. Его томительное присутствие изнуряло морально, вызывая недоумение. Он, как энергетический вампир, высасывал силы. Рядом с ним засыпала, ощущая нежные прикосновения воображаемого любовника, и расслаблялась. Пронзительный взгляд старухи Шапокляк приводил в чувство, вынуждая насторожиться.

– Хель, идем, – Клео (в качестве сокращения от царского имени Клеопатра), не успев выйти из ректорского кабинета, принял облик старшего брата, будто у него младших сестер штук шесть-семь имелось. – Мне предстоит много работы с другими поступившими.

– Угумс, – кивнув, просеменила следом за Клео.

За дверью, в которую вошла, знакомый коридор отсутствовал, зато располагалась большая приемная, широким прямоугольным пуфом во всю ширь прохода поделенная на две части. С одной стороны располагался один стол, с другой – два. Они завалены стопками канцелярских конвертов альбомного формата разных цветов. Стопки желтых явно содержали договора на обучение. Значение синих, красных, зеленых и фиолетовых неведомо.

– Магнус, не спеши, – из-за стопок на столе-одиночке вылезла взлохмаченная светловолосая женщина примерно тридцати лет. – Ты до сих пор не сдал учебку электива.

– Глория, тебе заняться нечем? – возмутился Клео. Его эмоции отразились только во взгляде. Лицо оставалось бесстрастным. Показалось, рубиновые глазки золотого браслета-змеи на левом запястье недобро сверкнули. – Я закончу после Испытания. В этом году первачки на мне. Мне не до учебки.

Секретарь горестно вздохнула и как зыркнула, аж холодный пот пробрал. Но Клео не проняло. Он отмахнулся от секретаря, провернув непонятный пасс рукой, и кивнул мне, чтобы поспешила. Медленно начинало доходить, что он оплатил мое обучение в Огненной Академии (по словам парня-похитителя далеко не дешевое) и так просто не отстанет. Нужно выбить весточку для родителей, затем найти в библиотеке способ открыть межмирный портал (должны быть тайные или запрещенные заклинания!) и вернуться домой, чтобы наконец получить заветную корочку родного универа.

За пределами ректорской приемной шум студенческой толпы возобновился. В отличие от старика-привратника, Клео повел напрямик, не выбирая тихих и безлюдных обходных путей. Ректорат располагался на первом этаже, и мы, минуя лестницу наверх, оказались на улице. Недавнее подозрение о билете в один морской конец пинком со скал начинало сбываться.

– Замок Огненной Академии состоит из пяти основных сооружений: административного, учебного, жилого, лабораторного и библиотеки, – объясняя, Клео не утруждался подстроиться под мой короткий шаг. Хорошо ему. У него ноги длинные. Везет людям… – Только что мы вышли из административного. На первом году обучения доступ к лабораторному сооружению без ведома ответственного преподавателя запрещен.

Информации получила самый минимум, которой хватит от силы на несколько дней. Передернувшись, поспешила нагнать быстро удалявшегося Клео, из-за чего не слышала часть познавательного монолога. Слово «ответственность» Клео произнес не меньше пяти раз. Напрягало. Только бы ему не выпало читать лекции для группы, в которую меня распределят по завершению Испытания Огня.

Библиотеку запихали в самый дальний угол терракотового замка. По внешнему виду сооружение, отведенное под книгохранилище и читальный зал, не имело отличий от административного, что затрудняло первичное ориентирование. Если задержусь надолго, то смогу выучить расположение каждого блока. Сейчас – точно нет. Зато Клео шел уверенно и грациозно, несмотря на скорость. Еле поспевала за куратором.

Как только оказалась внутри, испытала нечто вроде горького разочарования. Надежды увидеть нечто волшебное в обители знаний не оправдали себя. За стандартной для моего мира двустворчатой парадной дверью простирался небольшой коридор, а за ним привычный библиотечный зал с невысокими, в человеческий рост, стеллажами, приставленными спинками друг к другу. Для чего под библиотеку выделили целое сооружение в метров сорок высотой? Навскидку.

– Первый этаж общедоступен, – пояснил куратор, жестом приглашая за ближайший столик. В библиотечном зале нет никого, кроме нас двоих. – Второй разрешается посещать по официально оформленному разрешению. Третий исключительно для преподавателей.

Пока присаживалась, Клео успел раздобыть толстый трактат со знакомой надписью в верхнем колонтитуле «Образовательное Магическое Содружество Огненная Академия». Радовало одно: последний курсак по ТММ превышал устав академии листов на десять точно. Учитывая врожденное скупердяйство, курсак делала сама, а не заказывала у сторонних организаций. Сдала на три, получила в зачетку четыре за честность, и единственная из группы вовремя закрыла на стипендию летнюю сессию в конце июля.

– Испытание на магическую выносливость длится сто часов, – продолжил Клео, присев на соседний стул. – В течение четырех дней и четырех часов запрещено спать и принимать пищу. На вступительном испытании разрешено пить в неограниченном количестве. На промежуточном поставлено ограничение в один литр. На выпускном запрещено все.

Сказанное доходило до меня не как до страуса, а как до жирафа. В Огненной Академии практиковалась водная диета и насильственное нарушение сна? Жуть. Если четыре бессонных дня для студента-четверокурсника, зависимого от sega, не проблема, то голодовка шла в разрез с планами. Сколько бы перепробованных диет не осталось в прошлом, включая два десятка лишних килограмм, возвращаться к голодовкам и тренажерным залам не готова.

– Настолько плохо? – доверительным шепотом поинтересовалась у куратора, немного наклонившись к нему поближе. Клео проигнорировал и нахмурился, не поняв вопроса.

– В других академиях те же порядки, – подтвердил худшие опасения Клео, положив руки на колени за неимением подлокотников. Профиль без наклонения и взгляд чуть скошенный. Царские повадки обычного преподавателя забавляли. Или необычного? Вдруг Клео родом из богатой семьи, приближенной к местной высшей аристократии или даже кровный ей? – Через четыре дня и четыре часа от начала Испытания будет заселение в жилое сооружение соответственно уровню и распределение по группам.

Чтобы освободить стол, куртку повесила на спинку стула, а сумку скинула в ноги, как всегда делала на парах в универе. Мозг медленно щелкал шестеренки, с трудом переваривая полученную информацию. Проскочила крамольная мысль, лучше бы мне очнуться в больнице, но я подавила ее. Выбирая между здоровьем в чужом мире и отсутствием оного в родном… нет никакого выбора. Первый вариант не обсуждался.

– Сколько часов назад началось Испытание Огня? – пора налаживать мосты с куратором. Кто, кроме него, расщедрится на разрешение читать книги на третьем этаже библиотеки?

– Почти пять. За это время никаких нарушений правил не было? – в его голосе фонило словом «ответственность», что раздражало. Большего зануды не встречала ни в последние годы, ни в школьные.

– Если только отсутствие питьевой воды. Имею полное право.

О том, как контролируется прохождение Испытания и полнота исполнения правил, не имела понятия, но оставаться голодной считала недопустимым. Спрашивать о читерстве у куратора даже не мыслила с его «Ответственностью» и занудством. Как только Клео мог не написать учебный план элективного курса? О нем говорила секретарь по имени Глория?

– Конечно. Есть хорошее нескончаемое заклинание. Действует дней пять-шесть.

Кивнув, вытащила из сумки первую попавшуюся бутылку. Оказался кефир. Заметив, что Клео не видел разницы между непрозрачной бутылочкой с кефиром и с питьевой водой, исправлять ошибку не спешила. Жить четыре дня на полуторапроцентном кефире и на минералке – две колоссальные разницы. Чутье подсказывало, кормить до истечения срока никто не будет.

– Вы уверены, что все смогут продержаться? Я-то студент российского вуза… В сессию и не с таким приходилось справляться, закрывая хвосты.

– Потеря сознания считается стадией пре-выгорания, – не показалось ли мне, на губах Клео проскочила мимолетная ухмылка? – Ответственные оказывают первую помощь выбывшим, а остальные продолжают Испытание.

Надо поскорее ознакомиться с местными правилами. Если проверки на состоятельность выжимают организм, то какие здесь наказания? Мысленно перекрестившись, подтянула к себе сшитую стопку листов печатного устава и перевернула титульную страницу.

«В начале каждого учебного года Ректор назначает чрезвычайное и общее Собрание, которое занимается единственно чтением надлежащего Устава, обсуждает, точно ли по оному во всех частях исполнено. По усмотрении какого отступления, определяет немедленного принятия мер к исправлению оного, и представляет об оных Попечителю».

Вступление пропустила, оставив его изучение на потом. Клео следил, пока я прогляжу наискосок текст устава и задам срочные вопросы. Пускай он упоминал о множестве не разобранных дел, уходить из библиотеки не спешил. Чуяла, он хотел что-то сказать, а для этого мне следовало оторваться от устава. Предстояло многое изучить, прежде чем искать способ выбраться из чуждого мира и вернуться домой к родителям.

«28. Дабы лучше соединить теорию с практикой и дать адептам ясное понятие о многих предметах, которые соответствуют их конфессии…»

Взгляд зацепился за «конфессии», но все равно перелистнула страницу. Как бы невзначай спросила Клео насчет весточки родителям, и он пообещал, что Глория давно отправила официальное письмо. По сути, на ближайшие четыре дня заперта в библиотеке, раз спать и кушать запрещено. Вдруг Клео схватил меня за подбородок и притянул к себе, слегка наклонившись. Его губы оказались в миллиметре от моего уха, и наша близость вынуждала занервничать.

Быстро сдалась! Только не это. Мне совершенно не нравился куратор Магнус Фиар. Принимать его в качестве сексуального партнера во сне не хотела и жаждала избежать порочной участи! Если, уснув, закричу, то мне никогда не смыть позора. Как смотреть в глаза тому, кто заплатил немалую сумму за твое обучение?

– Чем выше присвоенный на вступительном Испытании уровень, тем меньше внимание сторонних наблюдателей. Твоя сила не родная. Она пришла извне. Никто не должен узнать правды ради твоей, в первую очередь, безопасности. Магию нельзя отнять или передать по собственной воле от одного мага к другому. Только мы втроем знаем, это возможно. Ты меня поняла, Хельга?

Сглотнув, расторопно кивнула. Клео отстранялся, но я схватила его за рукав, за который притянула к себе. Следовало задать этот вопрос в самом начале, но отчего-то тянула с ним до последнего. Язык будто сковало от нервозности, недосыпа и голода. Пальцы сильнее сжимали рукав, руки подрагивали от перенапряжения, а из головы мигом вылетели приличные мысли. Собраться удалось не сразу, но Клео стойко терпел, выжидая.

– Кто связан со мной через сны? – наконец выдавила из себя, понимая и скрепя сердце принимая одну неприятную вещь. Телосложение, цвет и длина волос Магнуса Фиара делали его похожим на мужчину из сна. – Кто?

– Адепт. Во время праздника тяжело отследить локальную магию хулиганов. Слишком мощная магия затрачивается на проведение торжества. Прости.

Спокойно выдохнув, отпустила рукав и положила лоб на мужское плечо. Какое облегчение! За меня уплачено не в качестве компенсации морального ущерба. Пускай во сне, мне претили мысли о материальном вознаграждении за полувиртуальный интим. Напряжение между мной и Клео не исчезло, несмотря на признание его невиновности. Куратор не нравился мне, я – ему (должно быть, наши чувства друг к другу взаимны).

– Я понимаю. Все в порядке.

Голос звучал тихо, как у обессилившей жертвы многосерийного триллера. От части верно, но только от части. Провинившийся адепт пальцем не пошевелил, чтобы исправить ситуацию без привлечения преподавателя и ректора. Мое похищение – исключительно вина адепта. Тогда почему расплачивался куратор? Виноватый адепт – его подопечный или только любимчик? Или высокородный сынок-выскочка?

Отстранившись, подняла голову и осмотрелась, почувствовав присутствие третьего. За свободным столиком недалеко от нас с Клео устроился светловолосый парень и поглядывал из-за плеча. Заметив, что его слежка рассекречена, усмехаясь покачал головой. О чем он подумал? Когда кто-то шушукался за спиной, во мне просыпались мамин характер и ее жажда надавать сплетникам леща. Куратор похлопал по плечу и покинул библиотеку, а я неотрывно следила за хамлом.

Усмехающийся незнакомец доводил до белого каления, но я держалась. За многие годы срывов насчитала от силы пять-шесть, и затем в школу вызывали родителей. Отец работал, мама занималась домохозяйством, поэтому она раз встретилась с завучем, второй – с директором. После меня настоятельно просили не нарушать дисциплины и маму в школу не приводить. Уж не знаю, какие концерты она устраивала.

Якобы почитывая устав, исподлобья следила за хамом. Ненавистные светлые волосы раздражали и били по измотанным нервам: каждый молодой блондин с нужной длинной волос находился под подозрением. Любой из них мог оказаться адептом, бессовестно мучившим меня эротическими снами на протяжении года. Виновник должен знать меня в лицо, пускай я не видела его черт. А значит на мое появление отреагирует соответствующим образом.

Он оглядывался время от времени и, замечая встречный взгляд, отворачивался. Думал, я не замечу? Вспоминал, меня ли видел в порнографических снах? Считался ли секс без обоюдного согласия во сне одним из видов принуждения и изнасилования? В нашем мире спаивание алкоголем с последующим принуждением каралось законом. А здесь? Получит виновник по заслугам или только выговор?

Часть по неукоснительному исполнению взятых обязательств преподавателями перечитала два или три раза. Из-за игры в гляделки никак не могла уяснить смысл изложенных предложений, пестрящих местными терминами. Незнакомец продолжал нервировать слежкой, изображая прилежного заучку-студента (точнее адепта). Его игре не верила ни на секунду: как сообщил Клео, сегодня день поступления «первачков», что значило – первый учебный день. Кто пойдет в библиотеку в первый учебный день и не заинтересуется поиском учебников? Только Он.

Нет-нет, – подтянула устав академии к груди и прикрыла глаза. – Разыгралась паранойя. Просто разыгралась паранойя. Какова вероятность, что любознательность провинившегося адепта взыграет, и он будет искать встречи со мной в реальности? Ему наверняка подробно объяснили и с примерами, почему стоит держаться от меня подальше. Должны были. Перечень учебных дисциплин, преподаваемых в Огненной Академии не заинтересовала, но честно пыталась результативно ознакомится с ним. Безуспешно.

Подняв голову, не увидела за столом светловолосого адепта. Он ушел тихо и незаметно, не привлекая внимания. Лучше бы Клео с ректором Лунн не рассказывали мне о связи эротических снов с хулиганской магией. Если бы не знала о наведении снов, продолжила относиться к ним с тем спокойствием, которое мне присуще по папиному характеру. Сглотнув, отложила устав и полезла за лежащей в ногах сумкой. Воды… срочно воды!

– Аж дух захватывает, – прошипели за спиной.

Как ледяной водой окатило. Тихий голос с хрипотцой, будто сорванный криком, напугал, вырвав из параноидальных мыслей. Оглянувшись через плечо, столкнулась нос к носу со светловолосым парнем, совсем недавно раздражавшим меня скрытыми переглядываниями. Незнакомец поставил ладонь на спинку стула и наклонился, выравнивая уровень наших лиц. Адепт смотрел на меня с присущим стороннему наблюдателю, увлекшемуся новой диковинкой, интересом, а я не знала, куда отвести глаза.

– Увлекательно… очень… – выдавив, резко отвернулась, продолжив рыскать в сумке в поисках бутылочки с минералкой. Ее не было! Точно, осталась дома. Забыла впопыхах.

– Устав? Правда что ли? – адепт убрал руку со спинки стула и весьма по хамски забрал из-под носа документ. С повышенным интересом пролистывая его, искал что-то. – Иллюзия? – вдруг спросил он. – Ты выглядела возбужденной, когда читала… это. Столько раз учил его перед переэкзаменовкой и ни разу не получал оргазма. Что мне не везло-то, а?

Толстый устав ударился о поверхность стола, и я вздрогнула. Сумка выпала из ослабевших рук, сказывался передоз псевдокофеина из пакетированного дешевого «три-в-одном». Организм требовал кофейной дозы любого качества, мужская рука обнажила правое плечо, убрав волосы вперед на левое, а рубашку приспустив на предплечье. Ее пуговицы расстегнуты до линии застежки синего с белыми цветами бюстгальтера.

Укусив губу, очнулась и осмотрела себя. Рубашка застегнута на все пуговицы, бледно-голубой бюстик не просвечивал через плотную ткань, волосы распределены по спине и по плечам. Меня рубило. Шесть дней, проведенных практически без сна, делали свое дело. Помимо полуголодного состояния, когда готова смести все, что имелось в холодильнике и даже в морозилке, сходила с ума. Глаза горели и чесалось лицо: вчера ночью отрубилась, забыв смыть тональник, а утром, проспав, было совсем не до того. Только поправила «капелькой» и убежала на автобус.

Пока приводила себя в порядок, незнакомец уселся на краешек стола и с усмешкой смотрел за потугами не уснуть. Второгодка. Минимум. Наверняка решил понаблюдать за борящейся со сном «первачкой», пытающейся не провалить вступительное Испытание Огня. Перестав надеяться на успешное завершение поисков воды, отложила сумку и схватилась за бутылочку кефира, с обещанным Клео нескончаемым запасом. Холодненькая.

– Чего пристал? – фыркнула, выдав грубее, чем хотела. Когда не понимаешь, что за бедлам творится вокруг, сложно держать себя в руках. – Будь добр, отвали.

Зеленая толстовка-косуха, надетая на голое тело, расстегнута до конца. Рельефные грудь и пресс привлекали внимание и выглядели более чем знакомыми. Запястья тонковаты для мужчины, а пальцы длинные. Отмахнувшись просмотром сотен топлесс-фоток в интернете, злобно зыркнула на парня, но его не проняло. Он только пожал плечами.

– Мне скучно. Первая группа традиционно улетает в военную академию на сорок дней после отбора первачков. Занятия начнутся только по возвращению.

Минутка хвастовства не удалась: из меня неблагодарный слушатель самовосхваляющих речей и рекламных завлекаловок. Шипящий голос убаюкивал немногим хуже маминых колыбельных в детстве, и чувство ласкающих предплечья рук, поцелуев в шею не исчезало. Подорвавшись со стула, от неожиданности чуть не сбросив наглеца, подняла сумку, сунула в нее устав, сняла со спинки стула куртку и не забыла бутылочку любимого кефира.

– Тогда уйду я. Клоуном не нанималась.

Развернувшись, пошла к выходу из библиотечного зала. На улице тепло, и хотелось облюбовать пустующую беседку в сквере под деревом, похожем на плакучую иву. Раз имелось четыре бессонных дня безделья, их можно потратить на исследование территории. У порога парадного входа двери заискрили, предупреждающе ударив слабенькой статикой. Из библиотечного зала послышался смех.

– На вынос не получится, первачка!