Читать книгу Взгляд с высоты прожитых лет - Кузьма Васильевич Пашикин - Страница 5

Позже мы обзавелись и коровой. Мама сэкономила деньги и купила корову, появилось свое молочко. Жить стало легче. Бывшие хозяева коровы сказали, что зовут ее Красавка. И она полностью оправдывала свое имя: светло-коричневая с белыми пятнами, словно напрашивалась на обложку глянцевого журнала.

Вечерами по возвращению стада с пастбища мы с сестренкой Зиной встречали свою Красавку, нежно гладили ее по бокам, отгоняя от нее комаров, оводов. А она в ответ ласково фыркала, обнюхивая нас. А вечером мама потчевала нас с сестрой теплым парным молоком.

Но так продолжалось недолго. Помню, как в один из осенних дней мама вошла в избу вся в слезах. Грузно опустилась на скамью у стола и надрывно зарыдала. Невольно вспомнилось, как она вот также рыдала над фронтовым извещением о смерти отца. Мне больно и жутко было смотреть на маму. Пытался ее как-то успокоить. Спросил, почему она так плачет. И услышал в ответ:

– Сынок, наше сено украли. Чем теперь кормить корову?

И опять протяжно заголосила. Оказалось, заготовленный на зиму наш стожок сена кто-то увез. Нашлись такие «предприимчивые» люди. Знали бы эти нелюди, у каких несчастных они увезли сено. А вполне возможно, что и знали.

Что оставалось делать? Сначала думали покупать сено у тех, кто имел излишки такого корма. Помню, ходили мы с мамой к известному на нашей улице мужику Василию Игнатовичу. Он продал нам сначала три пуда сена, потом еще два. Это сено мы с мамой на санках привозили домой.

А когда мы опять пришли к Василию Игнатовичу за сеном, он нам отказал. Сказал, что сена у него на продажу больше нет, самому надо кормить двух коров. Ходила мама к другим «продавцам», но все было бесполезно.

Положение стало безвыходным, и мама решила скрепя сердце продать Красавку. Нашлись покупатели. Пока торговались, мама крепилась, сдерживая свои эмоции. Но когда Красавка покорно пошла рядом с новыми хозяевами, мама не выдержала, дала волю слезам. Она смотрела в приоткрытую дверь в сенях за удаляющейся Красавкой, то и дело утирала слезы платком и шептала: «Красавка, Красавка, кормилица». А Красавка не слышала голоса своей бывшей хозяйки, все дальше удаляясь от родного подворья.

Ох, уже эти мамины слезы! До сих пор не могу вспомнить о них без содрогания. После прощания с Красавкой в доме наступила какая-то опустошенность. Мы уже не слышали ее привычного мычания, а мама уже не баловала нас с сестренкой теплым парным молоком.

Потом у нас появилась коза. И хотя она давала в день более двух литров молока, заменить любимую Красавку она никак не могла. Зато корма ей требовалось значительно меньше, чем корове.