Читать книгу Что хотят женщины - Л. Мари Аделайн - Страница 5

Все произошло слишком уж быстро. Что-то мне подсказывало, что не нужно было приглашать Уилла на тот благотворительный прием в обществе С.Е.К.Р.Е.Т. Но я не прислушалась. И еще что-то велело мне увести Уилла подальше от Пьера Кастиля в ту самую секунду, когда тот открыл рот, чтобы выложить всю правду о С.Е.К.Р.Е.Т. – о сексе, фантазиях, мужчинах, причем в самых грязных выражениях вроде «шлюхи», «суки» и так далее.

Но в ту роковую ночь я просто застыла в темном углу. Я ничего не сказала, когда Пьер объяснял Уиллу, что суть деятельности общества С.Е.К.Р.Е.Т. в том, чтобы «использовать и выбрасывать мужчин». Пьер заявил, что то же самое я проделаю и с Уиллом, если тот мне это позволит, и было похоже, что Уилл ему поверил.

Так сколько было мужчин, Кэсси? Сколько? И с каких все это пор?..

Тайны и ложь теперь окружали меня так же, как они окружали Трачину, бывшую подругу Уилла, женщину, весьма долго державшую его в уверенности, что ребенок, которого она носит, – его. И прошел лишь месяц с тех пор, как Уилл сделал ошеломившее его открытие: все это неправда, ребенок – результат связи Трачины с Каррутерсом Джонстоуном, ранее женатым, а теперь разведенным окружным прокурором, которого она по-настоящему любила. Не то чтобы Уилл любил Трачину. Нет, не любил, но ему ужасно нравилась мысль стать отцом. Я тогда надеялась, что наше счастливое воссоединение сможет помочь ему исцелить эти раны, но они открылись заново, и в этом была моя вина…

– Я… Мне ужасно жаль, что я не рассказала тебе всего раньше, Уилл, но я страшилась узнать, как ты на это отреагируешь, – бормотала я.

Прижимая ладони к его груди, я пыталась объяснить, ради чего было создано общество С.Е.К.Р.Е.Т. и что оно сделало для меня. Но Уилл просто не слушал. Он бешено таращился на Джесси Тернбула, моего бывшего любовника, а теперь друга, который хотел убедиться, что у меня все в порядке.

– Он что, из списка этого года или это прошлогодняя модель, а, Кэсси? – шипел Уилл. – Может, ты и его попросишь отшлепать тебя?

Джесси шагнул вперед. Он уже врезал как следует Пьеру, и я не сомневалась, что в случае необходимости проделает то же самое и с Уиллом.

– Ну, мне этих постельных драм хватит теперь до конца жизни, – заявил Уилл перед тем, как умчаться прочь с приема, предоставив Джесси утешать меня.

И с тех пор Уилл Форе меня не любил.

По дороге домой я была безутешна. Джесси пытался мне объяснить, что Уилл не отвергает меня, что он отвергает двуличность. Я слушала, наблюдая за городом, плывшим мимо меня за окном грузовика Джесси. Он остановил грузовик перед «Отелем старых дев», заглушил мотор и повернулся лицом ко мне:

– Хочешь, чтобы я зашел?

Когда любовь всей твоей жизни отказывается от тебя из-за твоего прошлого, легко представить, что можно броситься в объятия человека, который принимает тебя целиком, такой, какая ты есть, в особенности когда эти объятия так теплы, и крепки, и надежны. И хотя я и пригласила Джесси подняться наверх, но не зашла дальше поцелуя.

Пока Джесси кипятил воду для чая, я сбросила это ужасное, это прекрасное черное атласное платье и натянула старую хлопчатобумажную футболку и спортивные штаны. Пока заваривался чай, я несколько минут всхлипывала на диване, отпихнув от себя свою кошку Дикси, которая пыталась меня утешить. Джесси сел рядом со мной и просто слушал. Время от времени он брал меня за руку, говоря, что все будет в порядке, что Уилл опомнится, что я не сделала ничего плохого и что мне просто следует набраться терпения.

– Но, Джесси, ты же его слышал сегодня! – воскликнула я, бросая на кофейный столик очередной ком промокших бумажных салфеток. – Ты слышал! Он все решил!

Джесси всмотрелся в мое лицо. Он собирался быть откровенным со мной, и я уже могла предсказать, что его слова мне не понравятся.

– Ну, всякое ведь бывает, Кэсси. Я и сам мужчина… И я думаю… Ну, после того, какой у этого парня выдался год, я бы тоже испугался.

– Он не испуган, он взбешен!

– Позволь кое-что рассказать тебе о мужчинах, Кэсси. Когда мы пугаемся, мы не показываем страх, мы демонстрируем гнев…

Может, во всем этом и была какая-то правда, но я не готова была ни отпустить Уилла, ни уйти сама.

– Ха! Нет, Джесси, он просто думает теперь: «Что за чертова шлюха, хорошо, что я все вовремя узнал!»

Это был выстрел наугад, но Джесси наклонился ко мне, глядя на меня, как озабоченный врач:

– Да почему ты такое говоришь, Кэсси?

– Ты же его видел, Джесси! Он теперь ненавидит меня! Его тошнит от того, что я делала!

– Нет, это не так, ничего подобного. Ему ненавистно то, что женщина, которую он любит, вела… ну, не знаю… странную двойную сексуальную жизнь… И он просто не представляет, что ему с этим делать, но его переполняют страх и чувство угрозы. Ты следишь за моей мыслью?

– Слежу. Я просто… Я сама все так запутала! Уилл и я. Ты и я. Я хочу сказать, ты-то со мной мил, хотя я так с тобой обошлась.

Мы с Джесси не виделись около месяца, с того самого дня, когда родился малыш Трачины и когда наконец стало ясно, что сердце Уилла принадлежит мне, а мое – ему, и что бы ни было между мной и Джесси, это не значило ничего, кроме чистого секса.

– Опять ты за свое, Кэсси! Тебе нужно выбросить все это из головы. Я не шучу. Если бы Матильда была сейчас здесь, она бы ради твоей же пользы вышибла бы из тебя всю эту чушь.

– Ну да… Мне очень жаль.

Лицо Джесси смягчилось, опасение уступило место мягкому сочувствию.

– Не надо передо мной извиняться. Ты никогда ничего дурного мне не делала. Перед собой извинись!

Глаза у меня основательно распухли от слез. Я завела руку за голову и откинулась на спинку дивана. И позволила своим пальцам коснуться плеча Джесси. Я посмотрела на него сквозь мокрые ресницы. Я что, заигрываю с ним? Нет. Может быть… Я искала утешения, поддержки. Джесси откликнулся, придвинувшись поближе ко мне, а потом нежно, легко поцеловал в висок:

– Пока, куколка. Ложись спать. Я тебе позвоню.

А вот если бы он приподнял мой подбородок и придвинул губы к моим губам, смогла бы я воспротивиться? Думаю, да. Может быть. Нет. Да! Кто знает? По правде говоря, я понятия не имела, чего мне хотелось в ту ночь. Но вся эта раздвоенность, размытость линий, смущение и грусть вовсе не возбуждали мужчин, причастных С.Е.К.Р.Е.Т.

Джесси встал, потянулся, и его крепкий живот выглянул из-под задравшейся футболки. Никогда прежде я не думала, что склонна к зрительным наслаждениям, однако с момента появления в моей жизни С.Е.К.Р.Е.Т. я узнала о себе очень много нового.

Слишком уставшая, чтобы подняться с дивана, я лишь помахала Джесси рукой. А он отсалютовал мне и ушел, аккуратно закрыв за собой дверь. Потом я посмотрела на сверкающий на руке браслет, на котором позвякивали десять подвесок, и каждая из них была мной любима и желанна. Но теперь мне вдруг показалось, что браслет слишком тяжел для моей руки.

* * *

На следующее утро, собираясь на свою утреннюю смену в кафе «Роза», я тщательно оделась и причесалась. Я хотела выглядеть собранной, спокойной, зрелой, а не той, которая прорыдала всю прошлую ночь. И очень надеялась, что Делл ничего не заметит. Весь прошедший месяц она не слишком-то обращала внимание на нас с Уиллом, а ведь мы постоянно целовались по разным углам в кафе, и сейчас я надеялась, что она не заметит, что мы разорвали отношения.

А тут меня вдруг ошарашило еще одно воспоминание. Вчера, в приливе глубоких чувств ко мне, Уилл не только попросил меня стать управляющей в его новом чудесном ресторане на втором этаже, но и заявил, что решил назвать его «Кэсси», в мою честь, и это тронуло меня до слез. Но теперь я не была уверена даже в том, что вообще хочу и дальше работать с Уиллом.

Возможно, мне нужно было просто уволиться. Самое время. Возможно, если мы долго не будем видеть друг друга, не будем постоянно сталкиваться, обижать друг друга, нам станем легче? Возможно, именно в этом мы оба нуждаемся? Но тут я похолодела при мысли: «Уилл может и сам меня уволить». И хотя такое увольнение, скорее всего, будет незаконным, я же не стану тратить свои сбережения на адвокатов… Зная себя, я подумала, что просто уйду, поджав хвост, и приму предложение Анджелы Реджин насчет работы в Особняке.

Когда я добралась до Френчмен-стрит, то приняла решение. Осеннее солнце ласково согревало меня. Я даже немного выпрямилась на ходу. Если бы только я сумела убедить Уилла в том, что С.Е.К.Р.Е.Т. многое сделал для меня, и не только в сексуальном смысле. Ладно, я и так могу за себя постоять. Могу добиться того, чего хочу. Я стала смелее, увереннее в себе, больше не пугаюсь всего на свете. Я не принадлежала к тем женщинам, которые готовы быть с кем угодно, лишь бы не остаться в одиночестве. Одиночество больше меня не страшило. Одиночество было проблемой и вызовом, да, но оно также и приносило глубокое удовлетворение. Быть одной не значит быть одинокой.

К тому времени, когда я добралась до кафе «Роза», я была уже уверена: сегодня мой последний день работы на Уилла Форе. И я была уверена и в том, что со мной все будет в порядке. Я посмотрела наверх, на новый ресторан, на его недавно вставленные окна, с которых еще не сняли заводские наклейки. Да, мне будет грустно, но я это переживу. Способность вставать на ноги после падения, восстанавливать душевные силы – этому тоже, помимо всего прочего, научили меня в обществе С.Е.К.Р.Е.Т., а сегодня именно это и было мне нужно.

* * *

Время завтрака было суматошным. Мы с Делл проносились мимо друг друга сквозь вращающиеся двери, она выскакивала с тарелками яичницы, я проносилась с грязной посудой, и обе мы нервно постукивали пальцами по стойке, когда ждали кофе. И лишь во время дневного затишья Уилл появился в кухне. Я стояла спиной к двери и срезала кожуру с лаймов, а Делл готовила глазурь для одного из своих знаменитых пирогов. Когда я оглянулась, мое сердце на мгновение остановилось от того, что я увидела: красивое лицо Уилла вытянулось и осунулось, темные глаза налились кровью, веки распухли…

– Привет, – сказал он нам обеим, ставя на металлический разделочный стол коробку с апельсинами.

Делл не обратила на Уилла внимания, зная, что его приветствие обращено прежде всего ко мне.

– Привет, – ответила я, делая такое же бесстрастное лицо, как у него.

– До дома добралась нормально? – спросил Уилл хриплым голосом.

– Да, – коротко сказала я, не поворачиваясь к нему лицом, удержавшись даже от того, чтобы сообщить, что домой меня отвез Джесси. Ну ничего ведь не случилось.

– Хорошо. Хорошо, – пробормотал Уилл. – Мне жаль, что я вот так сбежал. Но я подумал, что оставил тебя в хороших руках.

Так и есть, камень в сторону Джесси.

– Уилл, я…

Делл совершенно не желала слушать того, что могло быть сказано дальше.

– Эй, ребята, если я вам понадоблюсь, то я там, делом занимаюсь. – И через вращающиеся двери она покинула кухню.

Уилл отвернулся, чтобы выложить на стол принесенные фрукты и овощи. Я направилась к нему, желая помочь, ведь я всегда это делала.

– Нет! – резко произнес он, разворачиваясь. Я отступила на шаг. – Я хочу сказать, я и сам могу. А ты позаботься о посетителях.

В кухню вприпрыжку вбежала Клэр, племянница Уилла, которая должна была помогать ему этим утром; ее светлые волосы, заплетенные в дреды, образовывали на голове некое подобие гнезда. Я постоянно умоляла Клэр убирать волосы, потому что слишком многие посетители находили светлые волоски в своих омлетах. И лишь после того, как Уилл пригрозил, якобы в шутку, отправить ее домой, в Слайделл, Клэр сдалась. Однако я знала, что на самом деле он никогда этого не сделает. Уилл был просто в восторге, когда девушка приехала к нему, чтобы учиться в школе искусств. Да и я была так же очарована ею, как и он.

– Эй, влюбленные пташки, дайте-ка мне местечко, – пропела она, сбрасывая куртку.

В последние недели она буквально злоупотребляла этим выражением, потому что мы с Уиллом не могли долго оставаться вдали друг от друга. Клэр схватила здоровенную ягоду клубники из горки в дуршлаге и сунула в рот. Но тут она заметила наши застывшие лица, наше угрюмое молчание и явно ощутила напряжение.

– Ой, ладно… Я просто… Пойду-ка найду Делл, – заявила Клэр, ускользая в обеденный зал, явно испугавшись грозы, готовой вот-вот разразиться над нашими головами.

Я заглянула в измученные глаза Уилла.

– Значит, теперь вот так и будет? – прошептала я. – Все вокруг нас будут ходить на цыпочках. В таком случае я буду рада отказаться от места. Сегодня. Сейчас.

Меня и саму изумила собственная решительность. Но я говорила всерьез. И Уилл это понимал. Он запустил пальцы в слипшиеся волосы. Неужели в них действительно было больше седины, чем вчера?

– Пожалуйста, не делай этого, – пробормотал он. – Мне очень жаль.

– О чем ты сожалеешь, Уилл? Обо всем сразу?

– Нет. Не обо всем, но уж точно о том, как вел себя вчера вечером. Знаю, я вынудил тебя плохо думать о самой себе. Мне очень жаль, прости. Я этого не хотел.

Я сделала шаг к нему, как будто это было самым естественным поступком в мире: обнять его, принять его извинения. Но Уилл выставил вперед руку, как некий барьер между нами, и, стараясь говорить как можно более спокойно и ровно, словно успокаивал перепуганного зверька, произнес:

– Погоди. Нет. Дело в том, Кэсси… Я все думал… Я всю ночь думал… И понял, что поспешил в наших отношениях. Ведь тебе нужно еще обрубить какие-то концы, может, с тем парнем, может, с тем… с той группой, в которой ты состоишь…

– Нет никаких концов, Уилл! Нет никакого парня. Джесси просто мой друг. И нет никакой группы. Я вышла из… из нее, когда поняла, что ты и я… что мы могли бы…

– Что мы могли бы – что? Наконец-то быть вместе? Верно. Как будто ты так уж сохла по мне.

И тут на меня нахлынул гнев.

– Так тебе именно этого хотелось?

– Нет. Я имел в виду… Я хотел сказать… Это я страдал.

– Ха! Погоди. Ты говоришь, что страдал, а сам в это время жил и спал с красивой молодой женщиной, которая ждала ребенка, и думал, что это твой ребенок? А я, видимо, должна была хранить обет безбрачия и вообще полное целомудрие, не ходить на свидания, не иметь секса с кем бы то ни было, а просто сидеть тихонько в сторонке и ждать, когда твои отношения с ней закончатся и я смогу наконец заполучить тебя?

– Черт! – вырвалось у Уилла, и он с силой потер лицо, пытаясь найти более или менее подходящий ответ. – Я просто задница.

– Не стану с тобой спорить, – сказала я. – Потому что в этом ты прав, Уилл, я не сидела и не ждала. И честно говоря, теперь, когда между нами все вроде как кончено, я тоже не стану сидеть и ждать.

Мы стояли в каком-то футе друг от друга и сами с трудом верили тому, что произносили. Мы словно застыли в состоянии потрясения и невозможности найти нужные слова.

– Я серьезно, Уилл. Скажи прямо сейчас. Должна ли я уволиться?

Он выпрямился, а когда заговорил, то его голос звучал мягко и настойчиво.

– Кэсси, еще вчера я пытался это сказать, но не смог. Ты лучшая работница из всех, что у меня были. Я не хочу ничего менять. Я хочу, чтобы ты продолжала работать здесь и обучила тех, кто тебя заменит в кафе, а ты перейдешь в ресторан наверху. Он будет носить твое имя, потому что я уже зарегистрировал это название, и оно стоит на лицензии на торговлю спиртным и значится на бланках счетов и меню, которые напечатаны, и на вывеске, которую должны доставить с минуты на минуту, – сказал Уилл, поглядывая на свои наручные часы. – На этот счет я не передумал.

И пока он говорил, я смотрела на его губы, мучаясь желанием поцеловать их, желая ударить по ним за те слова, что они произносили, и еще мне хотелось удержаться от слез… Я прижала одну руку к животу, а другой оперлась на разделочный стол.

– Уилл, скажи мне кое-что…

– Что именно? – Его плечи вдруг обвисли. Он понял, чего следует ожидать.

– Ты когда-нибудь любил меня?

Он опустил взгляд, будто ответ был написан на клочке бумаги, который он сжимал в кулаке.

– Я… да. И по-прежнему… очень высокого мнения о тебе, Кэсси. Это правда. – Он двумя пальцами потер переносицу, прежде чем продолжить. – И у меня по-прежнему… очень глубокие чувства к тебе, Кэсси. Но я не могу быть с тобой. И не буду. Я не могу себе этого позволить. Потому что я хочу… нет, нуждаюсь, я действительно нуждаюсь в том, чтобы в моей жизни никогда больше не было никакой путаницы. И мне нужно присматривать за Клэр, а у нее какие-то проблемы в школе, и я начинаю новый бизнес. Трачина и малыш теперь уже в прошлом. И я просто должен сосредоточиться на простой и спокойной жизни. Мне это необходимо. Ради того, чтобы сохранить душевное здоровье.

Молчание, последовавшее за этими словами, все объяснило.

Да, между нами все было кончено. Навсегда.

– Понимаю…

– Но мы можем работать вместе, Кэсси. Мы же не дети. А хорошую работу найти не так-то просто. И не наказывай саму себя просто из гордости. Останься. Ты мне нужна.

И что бы вы сказали на это? Что бы вы сделали? Что, стали бы колотить человека в грудь, требуя, чтобы его сердце впустило вас, потому что сердце знает лучше, чем мозги? Или просто кивнули бы и произнесли: «Ладно. Хорошо. Я останусь. Пока»?

И я сказала именно это, хотя потоки жидкой ртути неслись по моим венам, делая меня жесткой и холодной, не позволяя ни отказаться от предложения, ни снова открыться навстречу Уиллу. Все произошло как-то само собой и могло бы даже внушить благоговение, если бы выглядело как глас судьбы. Этот мужчина был создан для того, чтобы я его любила. Я частично открылась перед ним, показав настоящую себя, те свои стороны, которые мне казалось безопасным показывать. Но когда открылись мои более глубокие тайны, он тут же отказался от меня. И это был не просто отказ, это было полное отвержение – отвержение всего того, что я собой представляла и через что прошла.

– Значит, на том и порешим? – спросила я.

– Думаю, да, – кивнул Уилл. – Мы ведь долгое время были друзьями. И я надеюсь, снова можем ими стать. Ну, я точно со временем смогу стать тебе другом.

Он протянул мне руку. Он хотел, чтобы я ее пожала? Я посмотрела на его ладонь так, словно она была объята пламенем. Только не заплакать прямо сейчас. Потом поплачу.

* * *

И я принялась за дело. Я работала как лошадь всю свою смену, тренируя Клэр и нашу новую работницу Морин, барменшу и буфетчицу, которую мы сманили из «Пятнистого кота» на другой стороне улицы и которая должна была вскоре заменить меня в нижнем зале. Я надеялась, что, несмотря на полное несовпадение их стилей (Клэр была хиппи, Морин – панк) и небольшую разницу в возрасте (Клэр почти восемнадцать, Морин – двадцать три), они все же смогут работать вместе.

Я закончила с кассой и вышла как раз в тот момент, когда на парковку перед универсамом въехал какой-то грузовик. Огромная укрытая полотном вывеска торчала над его кабиной, бросая тень на стоявшую рядом машину. Я увидела высунувшуюся из-под полотна огромную красную букву «К», с которой и начиналось название ресторана, и это было уж слишком для меня. Я помчалась по Френчмен-стрит, мимо магазина велосипедов, мимо кондитерской Мейсона, и резко повернула налево, на Чартрес-стрит, к «Отелю старых дев», изумляясь тому, как могла измениться жизнь за какие-то двадцать четыре часа. Вчера в это самое время мы с Уиллом направлялись на Латробс-он-Ройял – в вечерних нарядах, вместе глядя в будущее. Сегодня же на мне были свободные брюки и перепачканная футболка и я отпирала входную дверь и бежала вверх по лестнице на третий этаж, с трудом сдерживая слезы.

Очутившись в своей крохотной квартире, я бросилась в ванную, на ходу срывая с себя одежду, включила душ и встала под горячую воду, чтобы смыть свое прошлое. Я очень долго стояла под струями, прижавшись лбом к кафельной стенке, не чувствуя собственных слез. Должно быть, я слегка обожгла кожу, потому что, когда стала вытираться, мне было больно. Я завернула волосы в полотенце, чтобы просушить их, и тут в комнате зазвонил телефон.

А что, если это Уилл и между нами просто случилось грандиозное недоразумение и он все понял за то время, пока выгружали вывеску с названием «Кэсси», и теперь думает лишь о том, как он меня любит?.. Или это Джесси, который решил проверить, как у меня дела, хотя рядом с ним лежит какая-нибудь обнаженная красавица?.. Но определитель номера дал мне знать, что звонит Матильда, и я испытала облегчение еще до того, как услышала ее спокойный голос.

– Кэсси, я сегодня весь день думала о тебе. Как у тебя дела?

Я рассказала ей все от начала и до конца, с тех слов, которые Уилл сказал мне накануне вечером, и до его сегодняшнего решения. Матильда тяжело вздохнула. И долго молчала перед тем, как заговорить.

– Кэсси, не стоит винить Уилла. Просто некоторые мужчины по-прежнему уверены: сексуальные аппетиты женщин совсем не так важно удовлетворять, как их собственные. Или они не верят, что сексуальная жизнь женщины может или даже должна быть такой же разнообразной, полной и интересной. И это меня озадачивает, потому что… Ну, я хочу сказать, а с кем эти мужчины занимаются сексом?

Но я была не в том настроении, чтобы рассуждать о сексуальной политике, или о шовинизме Уилла, или об ужасающих двойных стандартах.

– Я все понимаю, Матильда. Но дело в том, что мое сердце разбито, – сказала я, позволив слезам свободно литься из глаз. – Я люблю его. А он больше меня не любит.

Некоторое время Матильда слушала мое бормотание, не перебивая меня. Но наконец она сказала:

– Я бы не была в этом так уж уверена.

– И что мне тогда делать?

– Ничего. Я искренне надеюсь, что ты не стала перед ним извиняться, так как не сделала ничего дурного. Твоя сексуальная история – это твое личное дело. То, что ты рассталась с С.Е.К.Р.Е.Т., должно полностью его удовлетворить. Кэсси, это его трудности.

– И я ничего не должна делать?

– Ну, делай то, что я всегда предлагала тебе делать, когда становится тяжело. Продолжай жить и работать как можно лучше. И помни: он всего лишь мужчина, просто человеческое существо. Не позволяй этой истории останавливать твое продвижение вперед. Взбирайся все выше. И наблюдай за тем, что происходит. В общем, живи своей жизнью.

– Но я просто не знаю, что с собой делать прямо сейчас!

– Комитет был бы рад твоей помощи.

Я рассталась с обществом С.Е.К.Р.Е.Т. около месяца назад, когда решила погрузиться во взаимоотношения с Уиллом. И хотя я была рада уйти оттуда, отчасти я все же скучала по дружбе и искреннему веселью, которое делила с теми женщинами, не говоря уже о мужчинах. Но с другой стороны, я злилась на С.Е.К.Р.Е.Т., я никак не могла примирить свое прошлое в этой организации со своей нынешней проблемой.

Я встала в стойку, как охотничья собака:

– Появилась новая кандидатка?

– Пока нет, – ответила Матильда, – но вчера вечером я увидела на приеме кое-кого весьма интересного.

– И кто это?

– Я пока с ней не познакомилась. Но к нам вернулся Джесси, и я уверена, что…

– Джесси вернулся в С.Е.К.Р.Е.Т.?!

Почему меня это слегка задело?

– Да, вернулся.

– И когда это произошло? Я думала, он тоже ушел.

– Так и есть. Но потом он решил, что необходимо кое-что завершить, ведь сразу двое покинули общество, и подумал, что неплохо будет вернуться туда, где ему гарантированы спокойствие, и отвлечение от забот, и немножко радости. С.Е.К.Р.Е.Т. ведь помог тебе пережить потерянную любовь, так?

– Так.

– И он может помочь тебе снова, если ты позволишь. Кроме того, это наше последнее предприятие. Боюсь, у нас заканчиваются деньги, и после следующей кандидатки обществу придется закрыть двери.

Я окинула взглядом свою крошечную квартирку в мансарде «Отеля старых дев», посмотрела на кошку Дикси, лениво гонявшую пылинку в солнечном луче.

– Я не слишком много могу ей дать, – сказала я.

– Подумай хорошенько, – посоветовала Матильда. – А пока не бросай хорошую работу из-за плохих отношений. Никогда не давай ни одному мужчине так много власти над собой. И помни: во всех сердечных катастрофах всегда кроются новые возможности. Тебе нужно просто увидеть их.