Читать книгу Мы росли у Охотского моря. Воспоминания и рассказы учеников и выпускников магаданской средней школы №1 - Л. С. Титов - Страница 73

Мой школьный товарищ и неутомимый изобретатель, магаданский шестиклассник Женя Черенков под впечатлением военных успехов республиканского Рима придумал не только игру в «Карфаген», но и соорудил мощное боевое метательное орудие – катапульту. С моей помощью, конечно. Это осадное орудие древних римлян в исполнении магаданских «легионеров» получилось похожим на гигантскую рогатку.

Женька нашёл подходящую рябину и отрезал большую рогатулю высотой 60 см. Найти рябину было довольно трудно, так как больших лиственных деревьев на магаданских сопках почти нет. Женька не выдавал тайну, где он добыл рябину, а только таинственно улыбался.

Боевая катапульта магаданских мальчишек Жени Черенкова и Лени Титова. 1945–1946 гг.

На верхней части каждого отростка рогатули магаданский Кулибин прорезал глубокие канавки шириной по 30–40 мм, на которые надел стянутые медной проволокой петли длинных резиновых тяжей, вырезанных ножницами из старой автомобильной камеры. Эти «резинки» соединялись большим куском толстого холста, в который вкладывался метательный снаряд. Расстояние между отростками рогатули было довольно большим, что позволяло легионерам стрелять по осаждаемому городу крупными предметами – камнями, железными банками и просто комками земли.

Рогатуля своим стволом вставлялась под некоторым наклоном в вырез платформы, сколоченной изобретателями из найденных на соседней стройке дефицитных обрезков досок. Такие обрезки обычно являлись добычей «доходяг», собиравших дрова для обмена на суп и хлеб у магаданских хозяек, которым нечем было топить печки, но мы их нашли первыми. Снизу к платформе мы приколотили две круглые палки (бывшая метла), на концы которых насадили четыре колеса. Это были не простые колёса, какие сейчас можно купить в любом магазине металлоизделий. Это были настоящие древние цельнодеревянные колёса без спиц. Архимед не сделал бы эти колёса лучше. Колёса в виде четырёх деревянных блинов мы аккуратно отпилили от обломка сгнившего телеграфного столба, выкорчёванного на огороде Черенковых.

Перед выстрелом в холст вкладывался боевой метательный снаряд, например, железная консервная банка, набитая землёй, или тяжёлый камень, или массивная деревяшка. Легионер Женя обеими руками захватывал вложенный «снаряд» и что есть силы натягивал авторезину, а в это время его помощник Лёня, лёжа на платформе, всем своим весом удерживал катапульту от опрокидывания.

Первые испытания орудия проводились во дворе дома Черенковых. Высокий столб, стоящий метрах в 15-ти от легионеров, выдержал удар половинкой кирпича, а вот рассохшаяся деревянная бочка была поражена с первого выстрела и рассыпалась на клёпки.

Легионеры проводили испытания и на дальность стрельбы. Для этого в воскресенье мы повезли катапульту на стройку барака напротив фелькиной гостиницы. Для выхода на боевую позицию мы к ней привязали старую бельевую верёвку, за которую я как ассистент изобретателя и возил это осадное орудие.

У стройки зеки-строители соорудили длинный наклонный помост для быстрого вкатывания тачек с кирпичом на первый этаж. При стрельбе с такой наклонной площадки снаряд взвивался в воздух под очень большим углом и, фырча, летел весьма далеко, более чем на 40–50 метров. Когда «катапультисты» стреляли тяжёлым стальным роликом от подшипника, блестящая железяка, сверкая на солнце, мгновенно исчезала в голубом небе и долетала, наверно, до Охотского моря. Рогатуля катапульты при натяжении резины могла неожиданно качнуться или немного провернуться в вырезе платформы, при этом снаряд летел вбок и однажды чуть не поразил нечаянно возникшие гражданские объекты, т. е. соседских мальчишек, пришедших взглянуть на наше изобретение. Чтобы рогатуля удерживалась на одной высоте, изобретатели после долгих конструктивных поисков вбили в неё по паре толстых ржавых гвоздей сверху и снизу платформы. Верхние гвозди не давали деревянной рогатке проваливаться в вырез платформы, а нижние – не позволяли ей выскакивать из выреза. При натяжении резины шляпки гвоздей врезались в доски платформы и удерживали рогатку от проворота.

Грубый холст, в который Женя вкладывал «снаряды», из-за больших нагрузок скоро порвался. Эксперименты с разными другими материями не дали результатов, и тогда Женина мама из своих запасов домашней швеи отдала нам старый меховой воротник, прошитый несколькими перекрёстными рядами швов. Эта «кожа» долго нам служила.

Для повышения безопасности обслуживающего персонала при выстреле на платформу катапульты вместо тела ассистента стали накладывать тяжёлые камни, но их веса тоже было мало. После долгих поисков мы на площадке металлолома и брака АРЗа нашли две тяжёлые чугунные детали от экскаватора и на тележке привезли их к дому Женьки. Проблема опрокидывания катапульты была устранена.

Дневник за 5–10 ноября 1945 г.

Дневник за 3–8 декабря 1945 г.

Вскоре катапульта была испытана и в боевых условиях обороны дома Черенковых. Лето шло к концу, и римские легионеры, сберегая осадную технику, втащили катапульту в комнату. Окно полуподвальной комнаты дома Черенковых по Новомагаданской улице, 21А, немного возвышалось над уровнем земли и выходило на огород…

Вдруг через окно мы видим, как через дощатый забор с колючей проволокой, расположенный метрах в 40 напротив окна, перелезает какой-то субъект и, согнувшись, устремляется в семейный огород с явным намерением похитить картошки или овощей, за которыми так тщательно ухаживал старший Черенков. Окно домика было закрыто, и воришка не мог, конечно, предположить, что легионеры на страже.

– «Карфаген должен быть разрушен!» – прошептали мы с Женькой и стали готовить катапульту к действию. Мы подтащили орудие к окну и тихонько, без скрипа, открыли ставни. Снарядов наших обычных в комнате не было – тогда мы схватили огромную брюкву из нового урожая, лежавшую в ведре на полу комнаты. Брюкву заложили в «кожу», я лёг на платформу, а Женька прямо через открытое окно выстрелил по грабителю.

Эффект был потрясающим! Конечно, катапультист не хотел попасть в человека, а только напугать. Огородный вор был далеко, почти у самого забора, и нам его не было видно за картофельной ботвой. Брюква со свистом и треском врезалась в дощатый забор и рассыпалась на куски. Похититель овощей в панике вскочил, побежал к забору, подлез под него и исчез.

Римляне радостно заорали: «А всё-таки Карфаген должен быть разрушен!! Ура! Ура!!!»

Сегодня, через 70 лет, Женька говорит, что такого эпизода не было, что это моя фантазия и что он не мог уничтожить такой ценный продукт с огорода, как брюкву. А у меня эти «кадры» стоят перед глазами…