Читать книгу Эмоциональное развитие подростков - Л. В. Тарабакина - Страница 5

Систематизация исследований эмоций в общепсихологической литературе является сложной задачей, поскольку концептуальные разночтения механизмов эмоционального развития личности являются чрезвычайно разносторонними и противоречивыми. Вместе с тем каждое новое психологическое направление обогащало и вносило свой вклад в изучение психологии эмоций, дополняя исследование этой проблемы новыми аспектами.

Все авторы, которые занимаются исследованием природы эмоциональной жизни человека, признают ее особую роль в психической организации человека в целом. Признается, что именно эмоциональные переживания выступают связующей тканью сознания и придают целостность внутреннему миру; именно в переживаниях: в радости и горе, надежде и полном забот отчаянии, в оптимистическом воодушевлении или ипохондрической раздражительности представлено истинное Я, которое приобретается всей историей жизни. Хотя, устремленный на результат своей деятельности, человек довольно часто не замечает или игнорирует переживания как собственные, так и других людей. «Наша голова – это лишь один конец змеи, но за нашим сознанием тянется длинный хвост сомнений, слабостей, комплексов, предрассудков, наследственности, с которыми мы никогда не считаемся»[12].

Основным вкладом бихевиористического направления в психологию эмоций было изучение законов эмоционального научения (Д. Уотсон, Э. Торндайк, К. Л. Халл и другие).

Так, Д. Уотсон эмоции рассматривал как специфический вид реакций, проявляющихся в трех основных формах: страх, ярость, любовь. Эксперимент по эмоциональному научению, проведенный Уотсоном над одиннадцатимесячным мальчиком по имени Альберт, стал классическим. В условиях эксперимента Альберта научили переживать страх перед игрушечной крысой. Было получено научное объяснение почему люди начинают эмоционально реагировать на первично нейтральные предметы. Первое условие закрепления связи заключается в том, что нейтральный раздражитель предшествует эмоциогенному раздражителю или сопровождает его, и в этом случае, сам приобретает способность вызывать эмоции. Второе условие – если нейтральный раздражитель похож на эмоциогенный, то уже тем самым он способен вызывать эмоцию[13]. Выводы Д. Уотсона о механизмах эмоционального научения были получены под влиянием работ И. М. Сеченова и И. П. Павлова об условно-рефлекторных связях.

Э. Торндайку удалось углубить понимание закономерностей эмоционального научения. Он изучал поведение животных при помощи лабиринтов, проблемных клеток и установил, что основным фактором возникновения связи между ситуацией и ответной реакцией является «Закон эффекта». Если процесс установления такой связи сопровождается и сменяется состоянием удовлетворения, то прочность ее возрастает; если связь сопровождается или сменяется состоянием неудовольствия, то прочность ее уменьшается. Под состоянием удовлетворения Э. Торндайк понимал такое состояние, которое организм стремится вызвать и сохранить, а неудовольствием – состояние, которого организм стремится избежать.

Более поздние исследования механизмов научения связаны с уточнением особенностей обусловливания реакций. Так, для К. Л. Халла процесс подкрепления обусловлен ослаблением первичной потребности. Процесс ослабления первичной потребности позволяет понять влияние положительного и отрицательного раздражителя. В обоих случаях происходит ослабление уровня напряжения организма либо путем положительной реакции приближения, либо путем реакции избегания.

Психоаналитическое направление исходит из признания ведущей идеи, что источником адаптивного поведения является неосознаваемое человеком эмоциональное страдание. По Фрейду, человек носит в себе глубокую тайну, конфликт между стремлением к сексуальной радости и переживанием чувства вины; запреты и барьеры неизбежно представлены в области бессознательного. Травмирующие переживания усваиваются ребенком благодаря идентификации с образами и моделями поведения взрослых и действуют жестко. Если ранний Фрейд утверждал, что человеческое поведение управляется эросом или инстинктом жизни, чья энергия направлена на сохранение и воспроизведение жизни, то зрелый Фрейд открывает существование второго основного инстинкта, танатоса, чья энергия направлена на разрушение и прекращение жизни. Человеческое поведение оказывается конфликтным и зависимым от влияния сложных динамических сил, их противостояния и преобразований.

Способы преобразования переживаний человека, по Фрейду, многовариативны. Один из них – это преобразование отрицательно-окрашенных переживаний в новые и трудно узнаваемые формы поведения; такой механизм преобразований получил название сублимации. Это вариант успешных достижений человека: как, например, проявления творчества, реализация успешной политической карьеры, способность к остроумию и пр.

Другой вариант преобразования переживаний, интерпретации которого Фрейд уделял особенно много внимания, состоит в прорыве отрицательных переживаний через «цензуру» сознания в виде обмолвок, описок, провалов памяти. Например, председатель собрания внутренне тревожен и напряжен; его бессознательное подсказывает, что сегодня в его адрес будет неприятная критика, а потому, открывая собрание, он произносит неожиданные для себя и других слова в виде оговорки: «Уважаемые дамы и господа! Позвольте наше собрание считать закрытым!». В жизни подобные оговорки считаются случайными, им не придают значения. Между тем 3. Фрейд был первым психологом, кто увидел в этих фактах присутствие травмирующих переживаний и механизм опережения желаемого перед реальными чувствами.

Важный механизм динамических изменений и подавляемых отрицательно-окрашенных переживаний человека – это путь к катарсису, эмоциональному очищению. Катарсис возникает как способ отреагирования аффекта в особых условиях. Например, потрясение от наблюдаемой агрессии у другого человека снимает агрессию у самого наблюдателя. Правда, в прогнозе отдаленных результатов эффективности таких состояний 3. Фрейд был достаточно осторожен[14].

Для К. Юнга, также как и для 3. Фрейда, ведущая идея заключается в том, что человек реально является беспомощной жертвой собственных травмирующих эмоций. Большое внимание он уделяет идее скрещивания функций; мышление и чувства являются доминирующими функциями суждения и оценки. Иногда люди утверждают, что у них одинаково развиты мышление и чувства. По мнению Юнга ни у одного человека противоположные функции не могут быть одинаково совершенными. У людей мыслительного типа и чувства очень сильны, настолько, что буквально захлестывают его. Человек с доминирующей функцией чувств в случаях усиления конфликта не способен расстаться с травмирующими мыслями и трепещет перед их грозной силой. Принципиальный тезис К. Юнга состоит в том, что жизненной целью человека должно быть не вытеснение одной стороны своего существования, а признание и овладение всем спектром собственных возможностей. Важно прозреть вытесненную форму бессознательных переживаний и действовать согласно с ними. Другая ценная мысль Юнга состоит в том, что вытесненные бессознательные переживания работают посредством символизации и мифологизации. Понимание Юнгом символа отличается от знака; знак читается как символ, когда указывает на нечто трудно постижимое, на индивидуализацию[15].

Если психоаналитическое направление было сосредоточено на конфликте внутриличностных процессов, на анализе глубинных уровней функционирования психического, то динамическая теория личности К. Левина рассматривает границы внутреннего мира более широко. Основной тезис ученого состоит в признании единства конкретного субъекта и конкретного окружения. Субъект с его внутренними заряженными системами и психологическое поле (в дальнейшем его К. Левин называет его «жизненным пространством») составляют единый континуум. Вместе со своими многочисленными учениками (Т. Дембо, А. Карстен, Ф. Хоппе, Б. Зейгарник и другие) К. Левин провел серию оригинальных экспериментов, что позволило ему открыть два полярных типа поведения людей в условиях возникающего напряжения: полевое и опосредствованное.

Полевое поведение проявляется в том, что испытуемые переживают аффекты: раздражаются, говорят гневные слова. У них возникают отрицательные эмоции в ответ на внешнее воздействие; возникает «власть поля», которая подчиняет человека себе.

Опосредствованное поведение сопровождается положительными эмоциями, порождается верой в преодоление трудной ситуации. Испытуемые способны быть автономными от обстоятельств ситуации, стремятся «встать над полем», начинают моделировать своими возможностями, иногда фантазировать, пытаясь отыскать неожиданные приемы преодоления напряжения.

Большое место в описании динамических сил у К. Левина занимает идея сужения – расширения масштабов пространства. Так, например, ребенку надо решить задачу, а для него более привлекательно поиграть в футбол. Взрослые в этом случае напоминают о наказании. Такая ситуация эмоционально насыщается. Поскольку ребенок может уйти из эмоционально неприятного поля, то взрослые это предвидят и, заранее предотвращая такой выбор, поле окружают барьером, замыкая его границы. Взрослые для усиления напряжения используют властные слова, упреки. Ребенок пытается «пробить» барьер за счет «разбухания поля», пробуя дистанцироваться от взрослого. Он может прибегнуть и к другому приему – к фантазии и тем самым все-таки раздвинуть масштабы своего личного «жизненного пространства».

В качестве примера подобного ухода в фантазию К. Левин ссылается на описание «несчастного дня» Николеньки из повести Л. Н. Толстого «Детство, отрочество, юность». Николенька в тот день получил двойку и сломал ключ от портфеля отца. Гувернер его наказывает, ругает и закрывает в комнате. Николенька мечтает, как он вырастет, получит высокий чин, царь его похвалит, а гувернер просит у него прощения. К. Левин подчеркивает, что Николенька преодолевает действие сил поля способом, который уносит его в мечту, в фантазию. Гибкость границ между реальностью и фантазией позволяет расширять масштабы внутреннего мира[16].

В дальнейших исследованиях К. Левина «жизненное пространство» структурно включает не только внутреннее напряжение и поле, но и временную перспективу жизни. На способ преодоления внутреннего напряжения и стратегию существования человека влияют его прошлое и будущее, то есть весь опыт и готовность к прогнозированию новых условий жизни.

Единство жизненной перспективы и эмоциональной организации личности обсуждается в работах психологов гуманистического направления. «Чтобы жить и постигать, необходима система координат, философия жизни, – пишет

А. Маслоу, – утраты радостей жизни… вполне могут превратиться в болезни физические». Он вводит понятие «психологическое здоровье»: психологически здоровые люди более интегрированы, а их познание, эмоции, воля, моторные функции более синергичны; они чувствуют внутренний мир и мир реальный, а также границу между ними[17]. Чтобы понять, почему некоторым людям так трудно дается развитие вперед, к здоровью, важно понять природу конфликта между силами самосохранения и силами развития. В каждом человеке есть силы двоякого рода. Первая группа сил обеспечивает безопасность и защищенность от страхов, обусловливая тенденцию к регрессу, склонность цепляться за прошлое, страх рисковать тем, что уже у тебя есть, боязнь свободы и самостоятельности. Вторая группа подталкивает к постижению уникальности своей самости, к полной реализации своих способностей. По Маслоу, конфликт между силами развития и силами самосохранения является экзистенциальным, коренящимся в глубинах человеческой природы. Человек вынужден выбирать между безопасностью и развитием, зависимостью и независимостью, регрессом и прогрессом, инфантильностью и зрелостью. «У безопасности есть как плохие, так и хорошие стороны; у развития также есть как плохие, так и хорошие стороны. Мы движемся вперед, когда преимущества развития и недостатки безопасности перевешивают все, что составляет недостатки развития и преимущества безопасности»[18]