Читать книгу В переводе с птичьего (сборник) - Лада Миллер - Страница 3

Кто-то вздрогнул и голос разлил,

Заискрились в декабрьской пасти

Эти сумерки – реки чернил,

Эти вьюжины – скважины страсти.

Если чисто и пристально петь,

Выйдет время и зерен накрошит.

Жизнь с изнанки похожа на смерть,

Только длится значительно дольше,

Выбирает, кто пан, кто пропал,

Ошибается глупо и часто…

Голос твой неоправданно ал,

Ну а что еще надо для счастья?

За окнами снег – голубят голубей,

И каждая строчка выходит о ней –

Голодной, нахальной. В нелепейшем слове –

Скулящая боль и немного любови.

А кто-то смеется и ладит кувшин

Из двух обожженных нагих половин.

Осталось – ему ли, в него ли – поверить,

Но звери заходят в раскрытые двери,

Ложатся у ног вислоухие пасти –

Слепое отчаянье, горькое счастье.

И крыша летит, унесенная прочь,

И каждое утро – парижская ночь.

Что в музыке этой, что в этой весне?

Не думай о прошлом, о будущем не…

Пугать голубят – не судьба, а забава,

И сердце катается слева направо,

По дому – до неба, до самого дна,

В нем голубь, и прорубь, и тайна одна –

Что тот, кто живет за обугленным краем,

Как мы – обнажен, обожжен, обожаем.

Ты уговаривал: «Летим»,

И Бог подшучивал над нами

В краю невиданных светил,

В раю потерянных сознаний,

Где ложь и правда заодно,

Где столько памяток и знаков,

Где rue de Lille глядит в окно,

Чей свет бессовестен и маков.

Там дом и комната одна,