Читать книгу Чёрное Солнце. Рассвет - Лана Мерц - Страница 5

Двенадцатый удар колокола ещё эхом раздавался в голове Итана, когда голос Берхарта вывел его из глубокой задумчивости:

– Пора, Ваше Преосвященство.

– Спасибо, Берхарт. Я уже иду.

Советник кивнул и вышел из тесной молельной комнаты, прикрыв дверь.

Итан тяжело вздохнул, расцепил занемевшие пальцы и медленно встал с колен, отряхнув чёрную мантию. Затем поднял голову и посмотрел в один из Ликов Триединого, глядящего на него с позеленевшей от времени бронзовой статуи. У божества было шесть рук, и в каждой Творец держал по атрибуту: одна рука сжимала меч, другая книгу, третья – весы. В остальных были флейта, художественная кисть и скипетр. Трёхликий, бесспорно, являлся разносторонней личностью. Так же, как и сам Итан, прекрасно владевший каждым из изображённых инструментов. Верховный дейн был одним из Старших Посвящённых, а потому знал, что когда-то очень давно, до того, как нога человека ступила на эти земли, существовал четвёртый Лик. И у него было ещё две руки: в одной – песочные часы, а в другой – магический шар. Магия и Время… И если первое Итан почти сумел себе подчинить, то над Временем он, увы, был не властен. Ещё вчера дейн с тоскливой отрешённостью наблюдал за тем, как опускается каменная плита на саркофаг его отца, а уже сегодня, на три дня раньше, чем планировалось, вынужден занять его место на священном престоле. И, как бы он ни желал отсрочить этот неприятный момент, часы уже пробили полдень. Пришло время явить людям нового Архаина.

Итан поднимался по лестнице, ведущей в главный зал, едва переставляя ставшие будто ватными ноги. Со дня смерти Фэйзила он так и не смог заставить себя поспать, опасаясь повторения кошмара, и теперь всё его тело кричало от усталости. Глаза резало болью даже в темноте. Дейн опасался, что если сейчас вдруг споткнётся и упадёт, то уже не сможет встать. Но когда он сделал шаг в освещённый алхимическими шарами зал, спина его была пряма, а на губах играла чуть заметная улыбка.

Итан остановился посреди помоста, глядя на собравшихся в Храме людей. Он догадывался, какое впечатление производит на них сейчас. С аккуратно подстриженными вьющимися волосами и гладко выбритым подбородком он выглядел совсем мальчишкой, самоуверенно взявшим на свои плечи слишком тяжёлый груз. Но чужое мнение больше не имело для него значения.

Зал был переполнен. Балконы и скамейки слева были целиком заняты храмовниками. Ближе всех сидели приглашённые из других стран настоятели со своими дейнами. Синие лирийские мантии соседствовали с жёлтыми равийскими и чёрными антарресскими. Отец Себастан прислал вместо себя своего верховного дейна и ещё двух представителей. Видно, заподозрил неладное… Или просто перестраховался на всякий случай. Это уже тоже не имело значения.

Важно было лишь то, что Нейтан, сидевший на заднем ряду среди белых мантий, успел выполнить свою задачу в срок, и теперь всё зависело от того, не напортачил ли он где-то и не оставил ли следов. Учёный был крайне бледен. И пьян. Итан сам заставил его как следует выпить незадолго до Церемонии – Нейт так сильно нервничал, что мог привлечь к себе чьё-то ненужное внимание. Сейчас он выглядел более спокойным, сонно плавая глазами по залу и частенько цепляясь взглядом за спину сидящего в правой половине зала человека.

Убийца расположился в среднем ряду прямо у прохода, как будто надеялся, что ещё сможет уйти. За такую работу умный бы не взялся, а глупец бы попросту струсил. Значит, фанатик… А фанатик должен знать, что из Храма у него только один путь – в мешке для трупов. Каким образом Нейт провёл его на территорию через всю храмовую и имперскую гвардию и усадил рядом с состоятельными горожанами, Итан старался не думать. Потом расспросит… если доживёт.

С первого правого ряда на него выжидательно взирал Император Люциан со своей супругой и двумя юными сыновьями. Правитель казался бодрее и веселее с тех пор, как они виделись последний раз. Мереена поработала с ним на совесть. Она и сама хотела приехать, но Итан строго запретил ей появляться в Талеке ближайшие две недели, чем явно оскорбил её достоинство – женщина перестала отвечать на его попытки с ней связаться. Что ж, может, оно и к лучшему.

Также среди присутствующих дейн заметил мадам Беатрис и её младшую дочь, Элену. Девушка лучезарно улыбалась. "Интересно, – подумал Итан, – нашли они своего кота?.." Отчего-то ему казалось, что он знает ответ на этот вопрос.

Когда старик Берхарт на балконе чуть склонил голову, поймав взгляд дейна, золотистые шары в зале медленно погасли, передав заботу об освещении лишь нескольким толстым свечам за полупрозрачной ширмой. Хористы по бокам от помоста начали тихое пение, и Итан ощутил лёгкое головокружение. С этого момента он больше не мог ничего изменить. Он был только зрителем в спектакле, на котором вершилась его судьба.

Этапы ритуала мелькали перед его глазами, словно цветные стёклышки в калейдоскопе. Всё вращалось вокруг него, люди то подходили, то пропадали за ширмами, что-то приносили, что-то уносили… А он оставался в центре этого безумного вихря, безучастно наблюдая, как служки снимают с него чёрную накидку, а затем надевают ярко-алую поверх расшитой золотом белой туники.

Итан с детства недоумевал, для чего нужно столько лишних движений, если можно просто сразу взойти на престол в красной мантии, сказать собравшимся пару слов и торжественно удалиться… Но людям зачем-то были необходимы долгие церемонии. Вероятно, им требовалось время, чтобы успеть в полной мере прочувствовать важность момента.

Пока он об этом думал, позади него уже поставили бархатное кресло с высокой узкой спинкой. А прямо перед ним теперь возвышался алтарь, к которому вела белая ковровая дорожка и три широких ступени. На алтаре стоял высокий серебряный кубок в еле различимом облачке пара.

Итан сделал долгий выдох.

"Кто ты?"

– Я длань Творца, хранящая и оберегающая человечество, – произнёс он на древнем храмовом языке, сделав шаг на первую ступень, и хор эхом повторил его слова.

"Кто ты?.."

– Я сердце Его, полное любви и сострадания, – на этих словах он чуть не запнулся.

Вторая ступень. Итан ощущал внутри себя такой жар, что, казалось, мог бы зажигать свечи одним прикосновением пальцев к фитилю.

– Я белое пламя Его глаз, сияющее во тьме, чтобы осветить путь ищущим.

Итан старался смотреть только на серебряную чашу перед собой, но всё равно видел, что Нейтан почти наполовину съехал с лавки и был близок к обмороку.

Детский хор становился всё тише, пока совсем не смолк. Гости, гвардейцы и хористы затаили дыхание в ожидании завершающего действия.

Итан поднял взгляд на зал… и едва не рухнул со ступеней. Посреди центрального прохода стоял человек в чёрной мантии верховного дейна. Из-под неглубокого капюшона на Итана бесстрастно взирало лицо его мёртвого брата.

Тысячи ледяных иголочек пронизали сердце насквозь. Итан вцепился пальцами в алтарь, по его виску скользнула бисеринка пота. И когда он уже был готов вот-вот потерять сознание… Айгель исчез, словно столб дыма под порывом ветра.

Заметив состояние дейна, несколько людей обменялись неслышными шепотками.

Итан до скрипа стиснул зубы. Затем снова выпрямился, обвёл твёрдым взглядом присутствующих и поднял дымящийся бокал, в котором плескался подогретый сок красных ягод с якобы священного дерева, по легенде привезённого в этот мир первыми людьми. Конечно, это была ложь. То дерево так и не прижилось в здешних землях. Ингредиент пришлось заменить, но на ритуал это никак не повлияло. И действительно, какая разница, из чего сделан напиток? Главное – цвет. Такой же яркий и сочный, как мантия Архаина. Густой и горячий, как его кровь.

– Волей Триединого и с Его благословения… – Произнёс Итан уже на Всеобщем языке, и в тишине зала его слова звучали подобно рокоту лавины. – …Отныне и до своего последнего вздоха… – Он медленно повернулся назад, где уже разгорался ослепительным белым сиянием хрустальный треугольник за его троном. – …Я, Итан Гросс, поведу вас сквозь Тьму… – В тот же момент мужчина ощутил себя так, словно в спину ему нацелен десяток острых копий. Сердце Итана забилось, как у раненого зверя, всё тело инстинктивно напряглось, в ушах уже знакомо засвистело. Он поднял чашу повыше и сдвинул чуть правее, увидев в отполированной поверхности, как отделяется от зрительской массы тёмный силуэт. – …К Свету, – закончил он шёпотом и закрыл глаза.

– Магия – зло!!!

Хриплый голос вдребезги разнёс царящую в зале гармонию. Вслед за ним раздалось сразу несколько громких хлопков, вопли и женский визг. Кубок выбило из руки Итана, и горячий ягодный сок выплеснулся ему на грудь, но Архаин оставался неподвижным, пока не услышал позади грохот упавшего на пол тела. Только после этого он позволил себе обернуться – и тут же чуть не был сбит с ног бросившимися его закрывать охранниками.

Итан так и не успел ничего разглядеть: гвардейцы, прикрывая его со всех сторон своими телами, вытолкали Архаина через боковую дверь в коридор жилого корпуса. Он мог лишь слышать командирские выкрики Стилла "Всем оставаться на своих местах и сохранять спокойствие! Никому не двигаться!" и отвечать на повторяющиеся по кругу вопросы: "Я цел! Нет, не ранен. Нет, это не кровь!"

Пришёл в себя он уже в собственном кабинете. Прогнал всех, даже Берхарта, запер дверь изнутри и принялся расхаживать из угла в угол, иногда выглядывая в окно, хотя и знал, что на заднем дворе сейчас не происходит ничего интересного.

Небо с утра было затянуто облаками цвета толчёного графита, приятного для уставших глаз. Земля ещё не высохла после недавнего дождя. Талеку повезло: штормовой фронт обошёл его стороной. А вот южным провинциям посчастливилось меньше – град размером с куриное яйцо, прошедший вчера, продырявил десяток ветхих крыш и травмировал несколько человек. Благодаря графикам Нейтана Храм успел предупредить жителей, но не все приняли угрозу всерьёз.

Слева из-за высокого каменного забора, будто хребты гигантских доисторических рыб, торчали острые мачты летучих кораблей. На одном из них недавно прибыли равийские священники. Два других принадлежали столичному Храму. В последний день экспедиции группа археологов всё-таки откопала любопытную вещицу: древнюю книгу на редчайшем гномском диалекте, окованную железом и расписанную золотыми чернилами. Итан распорядился бы как обычно отнести находку в Хранилище, чтобы заняться расшифровкой позже, если бы не наткнулся на занятную деталь: в углу одной из ветхих страниц, явно иллюстрировавшей триумф эльфов во Второй Войне, красовалось чёрное солнце – точно такое же, какое проявилось на груди Килиана после взрыва Сферы. Теперь эта книга лежала на рабочем столе Архаина, постоянно притягивая к себе его взгляд и заставляя бессильно скрипеть зубами в нетерпении. К счастью, Итан знал одного человека, способного её прочесть, но с ним он встретится только завтра…

А сегодня Архаина ждали другие неотложные дела. Например, переправленный из Ишгарда пленный эльф, со вчерашнего вечера томившийся в глубине храмового подземелья. При проходе по тайным катакомбам под городом его вместе с охраной едва не сожрала стая крысолаков… Наверняка остроухий всю дорогу только и мечтал о подобной участи. Итан непременно позаботится о том, чтобы его мечты осуществились… только после того, как эльф выложит необходимые ему сведения.

Ещё нужно было уладить последние мелочи с наследством отца. Фэйзил оставил приёмному сыну два особняка за городом, и на один из них у Итана были особые планы, из-за чего ему пришлось изрядно повозиться с документами. Зато на его руках теперь будет дополнительный козырь, который можно сыграть в подходящий момент.

Других близких родственников у Фэйзила не было, так что, помимо недвижимости, Итану достался ещё солидный счёт в столичном банке и… старая ониксовая шкатулка. По форме она напоминала миниатюрный гроб, была тяжёлой и открывалась только кольцом Архаина. Итана уже третий день снедало любопытство, но он до сих пор не решался к ней прикасаться. Открыть её значило для него окончательно признать своё поражение в борьбе за драгоценную жизнь отца… К такому он был пока не готов.

Архаин подбросил поленьев в горящий камин и снова прильнул к окну. Яблоневый сад словно был погружён в глубокий сон, который не решался тревожить даже ветер. Между деревьями висели серые клочья тумана… Глядя на торчащий невдалеке шпиль семейного склепа, Итан не мог отделаться от ощущения, что он о чём-то забыл. О чём-то важном. И это чувство сводило его с ума. Но ещё хуже была неизвестность, таящаяся за дверьми его кабинета.

Стилл пришёл только спустя сорок минут.

– Он мёртв? – С порога спросил Итан.

– Мёртв, – крайне мрачным тоном ответил храмовник, вытерев ладонью блестящую от пота лысину. – Три пули в живот и одна в голову. Будь благословенна меткость имперцев.