Читать книгу Докричаться до небес - Лана Муар - Страница 4

А музыка плавно вытягивала из меня всю подноготную. Все, что копилось во мне, варилось внутри головы, рвалось наружу и превращалось в слова. Слова складывались в предложения, предложения в текст, а текст ложился на музыку, звучащую из наушников. Мистик сменял биты, словно жонглёр. Тасовал ритмы, как колоду карт, а я читал, читал, читал… С закрытыми глазами выпускал в этот мир часть своего: дерьмового, черного мира, с густым лесом покореженных деревьев, с озером, покрытым предрассветной дымкой. Мир, где я был волком, воющим на Луну. Я остановился лишь почувствовав хрипящие выдохи – на столько сильно пересохло горло, – и струящийся по лицу пот. Оттерев краем футболки лоб, помотал башкой, отгоняя от себя это непонятное состояние. Вроде бы ничего не делал, а устал, как собака.

– Мистик, завязывай. Я все сказал, – прохрипел в микрофон, открывая глаза.

И осознал, что за стеклом уже никак не два человека, если только Мистик с Максом не научились делиться почкованием и менять при этом пол. Клейстер смотрел на меня полностью трезвыми глазами, хотя бутылка в его руке была почти пустой, Мистик что-то говорил в микрофон, но я нихрена не слышал. Помотал головой и после секундного замешательства услышал голос друга:

– Фил, блядь! Ты вообще!!! Фил!!!

– Кто эти телки? – спросил я, обрывая восторженный словесный понос.

– Да хрен знает. Клейстер позвал. Сказал, что надо фан-клуб делать, а он теперь твой рекламный агент.

– Цыпы – это хорошо, – плотоядно ухмыльнулся я, перескакивая взглядом с одной на другую. Все вроде кайфовые, и трое откровенно ответили на оценивающий взгляд молчаливым согласием. Ночка явно обещала быть запоминающейся. – Тогда, пусть Клейстер админше скажет, чтобы усадила фан-клуб за мой личный столик. И раз сам вызвался, то теперь будет отдуваться по полной. Понял?

Макс согласно закивал, показал большой палец и что-то сказал выводку новоиспеченных фанаток, показывая на дверь, а потом на меня.

«Давай уже, гони всех к херам!» – мысленно поторопил его я, и когда за ними наконец-то закрылась дверь спросил:

– Мистик, только без соплей и слащавых пилюль. Варианты есть?

– Фил, ты совсем чокнутый? Да с тобой мы чарты к херам порвем! Ты, мать твою, выдаешь, как пулемет! Телки кипятком ссались!

– Про мать чтобы больше не слышал! – прошипел я, чувствуя, как леденеет кровь в жилах.

– Усёк. Ты босс, и правила твои. Но это было нечто!!! – Мистик поднял ноутбук так, чтобы я мог его видеть, – Я все записал. Все тут! Все!!! Тут на альбом точно! Не знаю, какая муха тебя укусила, но я готов расцеловать ее жопу!

– Сомневаюсь, что муха будет рада такой внезапно проснувшейся любви, – заржал я. Посмотрел на часы и снова помотал головой. – Короче, сейчас работаем как обычно, а в свободное время студия твоя. Нужны будут бабки или ещё что из аппаратуры скажешь.

– О`кей. Тогда я вниз.

Мистика сдуло из студии, а я несколько минут стоял в абсолютной тишине, пытаясь понять, что за херня произошла. Повесил наушники на стойку микрофона и пошел в душ. Каким бы говнюком не был батя, но банальное личное пространство никто не отменял. И в клубе была небольшая потайная дверь, за которой находилась квартирка-студия со всеми причитающимися удобствами. А мне сейчас до жути хотелось принять душ и поменять липкую футболку на что-то свежее. Вроде бы в служебном помещении в одном из шкафов оставались белые майки. Дресс-код для официантов – простая белая майка и джинсы. Чтобы не понторезили и знали свое место.

Замотав руку бинтом из аптечки и натянув чистую майку, я пошел в зал.

«Фан-клуб, – ухмыльнулся я, – Бесплатная доставка готовых цыпочек для развлечений. Беленькая уж очень томно смотрела на меня через стекло, значит согласится задержаться сразу. А две другие подопьют, и тоже никуда не смоются. Хотя… Судя по тому, что уже сейчас высматривают меня среди посетителей, готовы. Кайф! Веселье обеспечено.»

Погруженный в свои не слишком стесняющиеся мысли, я едва не сшиб, вскочившую девушку, а она уже схватила меня за руку:

– Извините, к нам вообще кто-нибудь подойдет? – спросила она, однозначно принимая за одного из официантов.

Рассмотрев девушку повнимательнее, хмыкаю и скалюсь самым доброжелательным оскалом, на который только способен.

– Кого-то определенного желаете или я подойду?

– Мне без разницы кто, просто примите заказ. Иначе…

– Что? Пожалуетесь начальству? – а она реально не понимает, что я не официант. О`кей. Бросил взгляд на свой столик и махнул, обиженно надувшим губки, «фанаткам», – Сейчас подойду.

– Сперва вы обслужите наш столик! И где ваш бейджик?

Ого! Да мы еще и диктовать условия собираемся? Бейджик тебе подавай? О`кей! Повеселимся!

– Бейджик? – спрашиваю ее и, начиркав маркером «Фил» на салфетке, заправляю бумажку под ворот майки. – Бейджик. Дальше что?

– Мне вас учить, как нужно обслуживать клиентов?

– А ты уверена, что меня стоит учить? Пока никто не жаловался, – я расплываюсь в двусмысленной улыбке, – Но, мне кажется, что сегодня появится первая жалоба. Да?

– Обязательно.

– О`кей. Давай попробуем, – я вытягиваюсь по стойке смирно и заношу маркер над второй салфеткой. – Добрый вечер, что будете заказывать?

– Два виски с колой, бутылку красного вина и четыре бокала, – диктует она медленно, словно я имбецил. – И не забудьте про жалобную книгу.

– Заказ принят, – а теперь поговорим по-моему. – Паспорт.

– Что?

– Согласно правилам заведения, я должен убедиться, что вам есть восемнадцать лет. Не хочу потерять работу из-за того, что принес алкоголь несовершеннолетним.

«Да-да-да, сейчас увидим, что нам едва ли не завтра стукнет восемнадцать, и отправимся домой баиньки.»

Искаева Маргарита Владимировна. Двадцать один год стукнуло. Норм. Возвращаю паспорт и ради прикола забираю бумажную розочку. Пусть побесится. А «фанатки» подождут. Щелчком пальцев подзываю бармена:

– Дэн, два вискаря с колой, четыре бокала и вино получше, – я оборачиваюсь и, покрутив розочку, решаю не глумиться. Хрен с ней. У девочки день рождения вроде как, а тут такое хамло. – И розу с жалобной книгой.

– А книгу зачем? – искренне удивляется Дэн.

– За тем, что я тебе так сказал.

– Как скажешь.

Фанатки ржут, когда я возвращаюсь с подносом в руках к столику с именинницей.

– Приношу вам свои глубочайшие извинения. Ваш столик сегодня обслуживается за счет заведения, – я прямо сама любезность. – С днем рождения, Маргарита.

Положив перед девушкой жалобную книгу с розой, едва сдерживаюсь, чтобы не заржать в голос. Она всерьез собирается писать жалобу. Вытащила из сумочки ручку и перелистывает страницы.

– Не договоримся?

– Не со мной!

«Ух-ух-ух, какой грозный взгляд! Все-все-все.»

– Тогда я отчаливаю.

Подошел к своему столику и спросил:

– Ну что, девочки, как на счет небольшого прикола? Я ж типа звезда, да?

Они глупо ржут, а я смотрю на Маргариту Искаеву и решительно поднимаюсь на сцену.

– Мистик, хочешь поугарать?

– Ну да, наверное, – неуверенно отвечает он.

– Короче, гугли какой-нибудь медляк, наложишь на него что-нибудь из своего, а я тут кое-кому привет передам.

– О`кей.

Со стойкой микрофона подхожу к краю сцены и проверяю включен ли он. Фанатки ржут. Ржите, лошади. Посмотрим, как вы запоете ночью.

– Раз, два, проверка связи… Всем добрый вечер.

– Фил, жги!

– Заткнись, Макс! – киваю Мистику, и он уводит музыку в ноль, а за место нее включает «Don’t speak».

Крутяк, я ее знаю чуть-ли не наизусть. Показываю Мистику кусочек, который мне больше всего нравится и он начинает звучать на репите, ускоряясь и переплетаясь с битом. По наитию закрываю глаза, повторяя все действия ровно так же, как в студии. Заодно проверю, так ли оно работает.

Если сегодня я выйду на сцену,

С легкостью склею Катю, Олю и Лену.

Но мое сердце в осколки разбито

Ангелом нежным по имени Рита.

Слов не найти, я читаю душою,

Что же ты делаешь, детка, со мною?

Гвен подскажи, я прошу, дай совета,

Что мне сказать в рэпе ангелу света?

Я замолкаю, и Мистик вставляет припев:

Don’t speak, I know just what you’re sayin’

So please stop explainin’

Don’t tell me ’cause it hurts

Don’t speak, I know what you’re thinkin’

I don’t need your reasons

Don’t tell me ’cause it hurts

Фанатки за столиком завизжали, требуя продолжения, но я хочу, чтобы сейчас она посмотрела на сцену. Да! Повернулась!

Этот фристайл – от души извинения.

Я не хотел портить твой день рождения.

Может начнем мы с тобою с начала?

Без обвинений, что ты написала.

Да, я не ангел, кажусь туповатым,

Много курю и не брезгую матом.

Гвен мне сказала, я мальчик-плохиш,

Но в день рождения может простишь?

Don’t speak, don’t speak

Don’t speak, no

I know what you’re thinkin’

And I don’t need your reasons

I know you’re good, I know you’re good

I know you’re real good, oh

Она улыбается, а у меня внутри от этой улыбки что-то щелкнуло. Мне зачем-то была нужна именно такая реакция. Искренняя и чистая, как снег, а не фальшивые визги со стороны моего столика. Зачем? Я даже не успел прочувствовать этот момент до конца, чтобы сделать хоть какую-то зарубку разобраться в такой зудящей необходимости добиться улыбки именно этой девушки, как одна из ее подруг вскочила со своего места и куда-то побежала с курткой. Мгновение оборвалось. Все сидящие за столиком рванули следом за убежавшей, а я стоял на сцене, застыв истуканом. Бросил микрофон под ноги и из колонок раздался резанувший по ушам противный звук. Мне нужно было идти. Зачем? Почему? Не знаю. И выйдя на крыльцо клуба, внутри пробежал морозный холодок. Из припаркованного внедорожника рванул какой-то мужик, на бегу бросил мне ключи и заорал:

– Отвези ее в больницу! Срочно!

Связка попала мне прямо в ладонь, и вместе с ней накатил ступор. Перед глазами замелькали картинки, которые каждый день приходили в кошмарах, заставляющих просыпаться в холодном поту с криком отчаяния. Я смотрел на эти ключи и столбенел все сильнее и сильнее, не в силах пошевелиться. Кто-то рванул меня за плечо, отталкивая в сторону. Нога инстинктивно сделала шаг. Второй. Третий. Словно плохо запрограммированный робот, я на негнущихся ногах медленно пошел к автомобилю, сел за руль и с десятой попытки попал ключом в замок зажигания. Двигатель завелся с первой. Вспыхнули фары, освещая ярким светом нескольких людей, орущих около угла клуба, и меня затрясло. Там, в пучке света, я увидел призрачный силуэт мамы, а в голове прозвучал ее голос:

– Сыночек, помоги.

– Мама!

Я вдавил педаль в пол, подгоняя машину, и закрутил головой, высматривая куда исчезло видение. Слезящимися глазами искал повсюду, и оно вновь засветилось в свете фонаря. Громко хлопнули двери, по ушам резанул ор, словно удар тока, пробивающий перегоревшие микросхемы в голове. Мама сделала шаг назад:

– Сыночек…

– Мама!

Я гнал, не разбирая дороги, метался из полосы в полосу, стараясь догнать, не потерять, вспыхивающий в свете фар встречных машин, силуэт, а за спиной орали, кто-то громко плакал и тихонько выл от боли.

«Мама, я успею. Мама я обязательно успею.»