Читать книгу Докричаться до небес - Лана Муар - Страница 6

Я пинала себя за то, что пошла и стала спрашивать у охранника про официанта. Чувствовала себя какой-то полной дурой, пока он рассматривал меня, словно оценивал, стоит ли вообще мне отвечать.

– Его нет.

– Извините, а может вы знаете, его уволили или просто сегодня нет? – спросила я и тут же отвесила себе подзатыльник.

«Господи, да какое дело охраннику до этого!»

А сама выдохнула с облегчением, услышав, что нет, не уволили. Амбал ещё ухмыльнулся, и я окончательно почувствовала себя дурой. Приперлась, спрашиваю, ещё и Ромка рядом маячит, поторапливая.

– Спасибо.

Развернулась и поскакала к брату.

– Ну?

– Вроде говорит, что не уволили.

– А я что тебе говорил? Приехал, объяснил, что Лису в больницу отвозил…

– И потом всю ночь там просидел, чтобы убедиться, что с ней все в порядке?

– Ну да.

Ромка шмыгнул носом и завертел головой в поисках ближайшей остановки. Увидел приближающуюся маршрутку и понёсся сайгаком к грибку с табличкой, крикнув:

– Наша!

Я демонстративно никуда не побежала. Подняла руку и, когда «Газелька» остановилась рядом со мной, окрикнула братика. Показала ему язык и залезла внутрь занимать ему место.

– Олень, – хихикнула я, доставая кошелек.

– Малявка, – Ромка плюхнулся рядом и набычился.

– Передайте на два, пожалуйста.

Второй раз я пошла одна. Ромка с Пашкой как раз свинтили за какими-то крылом для развалюхи брата на разборку, а мне позарез захотелось узнать, что этого парня не уволили. Лично от него. Где-то глубоко внутри поселилась мысль, что если его уволили, то это из-за меня. Без логики, без объяснений. И пусть он сам мне нахамил, а я написала в жалобной книге тираду, что таких нужно держать подальше от людей, пришедших в день рождения в клуб приятно провести время, а не выслушивать грубости от официанта. Он же извинился? Даже розу купил. А сколько получают официанты? И сколько могут стоит цветы в клубе? Да и за жалобу его по-любому ещё и премии лишат. Или у них там вообще премии нет? И снова все свелось к тому, что парня уволили по моей вине.

Приехала, спросила. «Его нет. Нет, не уволили. Может завтра появится.» Блин, да как так-то? У него свободный график что-ли? Потопталась, дожидаясь автобуса, и поехала к Ксюхе – Ярослав Всеволодович пообещал, что вечером заедет и отвезёт нас проведать Лису.

И сегодня. С утра проснулась в полной уверенности, что нужно сходить. Два дня не ходила, а тут, как молоточком по затылку – иди, иди, иди. Высидела пары, наврала Ромке, что хочу заехать в «Атриум» за красками, а сама, стоило только братику свернуть за угол корпуса, понеслась на остановку, перепрыгивая сугробы, и поехала в «Feelings». На трамвае. Пока доехала, замёрзла так, что зуб на зуб не попадал, и потом ещё ждала, когда выйдет охранник, снова помотает головой в ответ на вопрос, обернется, высматривая что-то внутри здания, и бросит: «Погоди минутку.»

– П-по-г-г-го-д-д-дю…

Я немного попрыгала, чтобы хоть как-то согреть в конец замёрзшие ноги, вспомнила, как в детстве мама говорила, что нужно постучать ногой о ногу, чтобы так разогнать кровь в пальцах. Попробовала. И пяткой о пятку, и носком о пятку, и даже носком о носок. Ноль. Только чуть не грохнулась, поскользнувшись. А когда за спиной открылась дверь, обернулась.

– Привет.

– П-п-п-р-р-и-в-в-е-т-т.

– Давай, заходи, хрен-ли мёрзнуть.

– А т-т-е-б-бя не у-в-в-во-лят-т?

– Как уволят, так и обратно примут. Без меня тут никак.

Чуть-ли не силой втянул меня в клуб, смеясь так, словно никто ему не скажет слова поперек. Протащил в зал, кивнул в сторону диванчика: «Садись» и ушел.

«Вот и поговорила.»

Мимо прошел какой-то парень, покосился и, не сказав ни слова, пошел дальше. А я окончательно растерялась. И так не знала, что говорить, а теперь вообще. При всем желании ничего не скажешь – некому.

– Ботинки снимай! – он возникает за спиной слишком неожиданно, опускает на пол какую-то кастрюлю, и пока я хоть как-то пытаюсь сообразить, что происходит, опускается на корточки и расстёгивает молнию на сапоге. – Блядь, не тупи!

– Ой! – взвизгиваю, ощутив, что сапога больше нет, а парень уже стягивает носок и закатывает джинсину выше, к колену. – Ты что делаешь?

– Помолчи!

– Да ты! Какого… Мама!

Пальцы словно пронзило миллиардом иголок, я дёргаю ногой, но он сильно нажимает на колено, воюя с заевшей молнией на левом сапоге:

– Да сиди ты спокойно!

И через мгновение во вторую ногу впивается ещё один миллиард игл.

– Совсем шибанутая в таком по холоду шастать?

– У-у-у-у…

– Терпи! Чего пришла?

Я оторопело поднимаю глаза и не нахожу ничего лучше, как спросить:

– Тебя уволили?

– А тебе какая разница?

– Если спрашиваю, значит есть.

– Ну, допустим, нет. Что дальше? – он достает из кармана пачку сигарет, придвигает к себе пепельницу и кашляет в кулак.

Только сейчас я замечаю, как сильно он осунулся, а щетина маскирует впавшие щеки.

– Ты простыл?

– Твое какое дело? – смотрит волком, поворачивается и громко кричит куда-то в сторону, – Дэн, долго ждать?

– Да пошел ты! Нашел тоже мальчика на побегушках! – парень, косившийся на меня несколько минут назад, грохает на стол электрический чайник, пару кружек и пачку заварки. – Что ещё изволите?

«Что тут вообще происходит?»

– Свали в туман. И далеко не отходи.

– Пойду тогда побреюсь, – парень скалится, а в ответ ему разгибается средний палец.

«Э-э-э… допустим.»

Разлив кипяток по кружкам, Фил бросает в них по пакетику и одну придвигает ко мне, а остатки выливает в кастрюлю.

– Пей.

Испугано кивнув, стягиваю рукавички и обхватываю горячую кружку. Пальцы на руках медленно обволакивает приятное тепло, а нос начинает щипать от запаха табачного дыма – он все таки решил закурить.

– Пей, – снова командует Фил, кивая на кружку. Выпускает дым носом, жадно затягивается и почему-то скачет взглядом то на мои губы, то на кончик носа, то на пальцы, обнимающие кружку.

– Знаешь, – медленно произношу я, – Плохая была идея. Спасибо, конечно, но я пойду.

– Сидеть!

– Да ты… да я…

– Дерьмовая идея? Я бы поверил, услышав это, приди ты в первый раз, но сегодня третий. Слушаю. Чем обязан такой настойчивости? Хотя… – он встаёт, быстро подходит к барной стойке и, перегнувшись, достает что-то, а потом возвращается. Кладет на стол жалобную книгу, ручку и мою розочку, скрученную из салфетки. – Если пришла убедиться, что тебя услышали, то можешь прочитать и убедиться лично. Резолюцию о наказании хамла, которого нельзя допускать к людям, начальство написало. Хамло наказали, и оно впредь обязуется больше так себя не вести. Ну и сворованную розу, как видишь, я возвращаю.

Выпалив все на одном дыхании, он достает новую сигарету и с довольной рожей начинает щёлкать зажигалкой.

«Скотина! Я тут… а он!»

Притянув к себе кожаную папочку, быстро нахожу стоимость бутылки вина и виски с колой, достаю из сумочки кошелек и начинаю отсчитывать деньги.

«Гадина! Говнюк! Говорил Ромка… А я, как дура набитая, поперлась. Ещё и волновалась. Да чтоб тебя!!! Тысяча сто…»

– Кажется ты забыла, что я сказал, – зло цедит он, и я запинаюсь. – Заказ был за счёт заведения.

– Мне такая щедрость вот здесь! – проведя ребром ладони по горлу, бросаю деньги на стол ему под нос и, выдернув ногу из кастрюли с горячей водой, начинаю вытирать салфетками.

– Как подруга?

– Какое тебе дело?

– Если спрашиваю, значит есть.

– Нормально! Хотела сказать тебе спасибо, но теперь передумала!

– Я рад.

– Рад, что передумала? Поверь, я тоже этому очень рада!

– Рад, что у нее все нормально, – он тушит окурок о край пепельницы, смотрит на меня так, словно я бомба, готовая рвануть прямо сейчас.

И, да, сейчас я рвану так, что мало не покажется!

– У тебя пальцы замёрзли. Опусти ногу обратно. Отогреешься, а потом я вызову такси.

– Обойдусь.

– Ещё раз так ответишь…

– И что? Ну? Что ты сделаешь?

– Стас!

– Да.

– Закрой все двери в клубе. И пока я не скажу, чтобы ни одна не открылась!

– О`кей.

– Сделаю так, что ты, один хрен, сперва отогреешься, – Фил откидывается на спинку диванчика.

– Я сломаю дверь.

– Ломай, – ухмыляется он. – Топор или ломик выдать?

– Обойдусь без помощи!

– Очень в этом сомневаюсь. Стас!

– Да.

– У нас на двери сертификат есть?

– Ну да.

– Там совершенно случайно не написано сколько времени потребуется девушке на то, чтобы ее сломать голыми руками?

Из глубины зала донёсся смех:

– Фил, ты сегодня мочишь! – Стас снова загоготал, а парень абсолютно расслабленно устроился поудобнее и сделал приглашающий жест рукой:

– Прошу. Любая дверь полностью в вашем распоряжении.

– Урод! – прошипела я, выудила из сумочки телефон и посмотрела ему в глаза. – Вызываю полицию?

– Вызывай. У меня полно свидетелей, что я предложил тебе помощь.

– И закрыл все двери!

– Ну так и клуб открывается только через несколько часов. Имею полное право. Даже больше. Обязан. Ногу опусти обратно и пей чай. Никто тебя насильно держать не будет. Отогреешься и я вызову такси.

Он снова забухал кашлем, вытащил из кармана несколько блистеров с таблетками и начал выдавливать их в ладонь.

«Парацетамол», «Ибупрофен», «Аспирин» – прочитала я названия.

– Зачем тебе столько жаропонижающих?

– А?

– Нельзя пить столько жаропонижающих одновременно.

– Ты только что собиралась вызывать полицию, а сейчас решила заботиться о моем здоровье? Может уже как-нибудь определишься?

– Да делай ты, что хочешь! – я со злостью посмотрела, как Фил выдавливает ещё несколько таблеток в ладонь и не выдержала, – Да ты хуже маленького ребенка!!!

Перегнувшись через стол, прислонила ладонь к его лбу и чуть не выоралась от злости. Ну вот, что за человек? Глотает все подряд, когда температура нормальная! Отобрала таблетки из ладони и выбросила их в пепельницу. Нашла среди блистеров «Мукалтин» и протянула ему.

– Две таблетки перед едой. Максимум.

– Ты врач?

– Нет. У меня есть брат, который тоже в любой ситуации начинает жрать все, что под руку попадется. Даже если не хочешь, начнёшь разбираться. Пей.

Фил выковырял две таблетки, запил чаем и мягко произнес:

– Забота за заботу. Ногу верни в кастрюлю.

– Да, пожалуйста.

Вернув стопу в тепло, откинулась и, скрестив руки на груди, уставилась на фонарик, стоящий на соседнем столике.

– От тебя приятно пахнет. Что это? – спросил Фил.

– Что?

– Я говорю, что от тебя приятно пахнет. Не могу понять, что это. Слишком лёгкий запах.

– Лаванда.

– Прикольно. Интересно, если купить стиральный порошок с запахом лаванды, постельное также пахнуть будет?

– Нет. От порошка он другой. Более резкий. И, вообще, при чем тут порошок? – я повернулась к нему, а он улыбнулся:

– Ну… Мы, оказывается, можем нормально говорить.

– Слушай, ты…

– Тихо! – Фил прислушался, подняв указательный палец вверх, и я замолчала, навострив уши. – Слышишь?

– Что?

– Как ускользает момент.

– Дебил!

– Говоришь, как Бутч.

– Ну значит тех, кто в этом не сомневается, уже двое.

– И все же. Зачем ты пришла? Только давай без оскорблений.

– Не я это начала!

– А я это предлагаю закончить!

– Я думала, что тебя уволят за то, что ты… за то, что я… Короче, за жалобу. И за то, что ты уехал с работы, никого не предупредив, а потом просидел с нами.

– Как видишь, нет.

– Я рада.

– Не особо. Попробуем с начала? – он протянул мне руку, – Привет, меня зовут Фил. И я не официант. Это мой клуб.

Я несколько минут молчала, взвешивая в голове все за и против, а он все это время так и держал ладонь над столом. Внимательно наблюдал за мной, но больше за моими губами, перескакивая на них буквально каждую секунду.

– Маргарита, – ответила я. Осторожно протянула свою ладошку, ожидая какого-нибудь очередного подвоха или колкости, но его пальцы буквально на мгновение сжали мои и выпустили.

– Как ноги?

– Почти согрелись.

– Оставишь мне номер своего телефона?

Вот так просто. В лоб. Без заходов издалека.

– А ты собрался позвонить?

– А ты против?

– Ты не ответил.

– Ты тоже.

– А если не оставлю? Не откроешь двери?

– Тогда ты вызовешь полицию, – он вытащил одну салфетку, взял ручку, быстро написал ряд цифр и прикрыл рукой. – Обмен?

Я улыбнулась этой непонятной глупости, но тоже взяла салфетку и написала на ней свой номер телефона.

– На счёт три? – спросил Фил.

– Давай.

– Раз. Два. Три.

Мы сдвинули салфетки, и я рассмеялась. Уровень глупости происходящего вышел на новую высоту, но она мне почему-то казалась уместной. Именно сейчас. Именно тут. С ногами в кастрюле и салфетками на столе.

– Ты учишься или работаешь? – спросил Фил, убирая бумажку в карман.

– Учусь. А ты?

– Вроде как работаю, но это не точно.

– Это как?

– Долгая история. Я не успею рассказать.

– А ты начни.

– Может быть тогда ещё чаю? Или чего-нибудь другого?

– Чаю. И полотенце. Вытирать ноги салфетками неудобно.

– Сейчас, – он повернул голову в сторону барной стойки и только открыл рот, как по залу раздался громкий топот.

Фил дернулся обратно, и к нам подлетело двое парней. Один рванул к сцене, а второй, задыхаясь, заорал:

– Фил! Ты! Фил!

– Что?

– Мистик, давай!

– Уже! – раздалось со сцены. Колонки щелкнули и по залу понесся речитатив.

И каждый мой вдох для кого-то признание,

Каждая рифма, как плеть наказания.

Если ты хочешь, дыши моим стилем,

Правда жестока, как зелёная миля.

Громче колонки, качают биты.

Есть голос улиц, где я и где ты…

– Фил, ты на радио! На радио, чувак! – заорал парень, стоящий рядом со столиком, а тот, что на сцене уже качал рукой и повторял вслед за музыкой:

Я – голос улиц, ты – голос улиц,

Без лишних понтов и накрашенных куриц.

Качает девятки, «Ролсы» и «Бентли»

Парень пропитанный черным пигментом.

Подняты руки, трек для элиты.

Граффити на стенах – тотемы защиты.

Улицы вместе, мы бьем без пощады!

Фил, Мистик и Клейстер – солдаты триады.