Читать книгу Галигда - Лара Дрёмина - Страница 2

Глава 1

1

Скажу честно: это не моя фотография. Увидела ее в интернете и сразу почувствовала, что она про меня.

Не хочу показывать здесь свое лицо.

Но не потому, что я страшная. Нет, многие считают меня красивой.

Просто боюсь, если набегут знакомые, я не смогу рассказать всё так откровенно, как мне хочется.

А вот имя действительно моё. Решила его не менять. Мало ли в мире Майй?.. Меньше, конечно, чем Свет или Лен. Но все-таки, я думаю, достаточно, чтоб не подумать сразу же на меня.

Мой муж утонул на рыбалке шесть лет назад, весной 2014-го.

Лед уже был непрочный, а он на снегоходе…

Очень хорошо шёл судак. Я ему говорила, что хватит уже – полная морозилка.

Но они с племянником решили ещё раз съездить и закрыть сезон. Племянник позади сидел, успел спрыгнуть. А Валера крепко, видать, за руль держался.

Тело так и не нашли… То ли где-то в корягах запутался, то ли течением вниз быстро уволокло…

Сколько дней я той весной на берегу провела. Загорела, как индеец. Спать ложилась, а в глазах рябь от воды…

Сыновья тоже со мной смотрели. И я больше всего тогда боялась, что мы его все-таки найдём. И запомним навсегда жутким.

Алёнка тоже просилась, но, конечно, мы ее не брали.

Не нашли. И нет ни могилы, ни памятника…

Никто не знает, что я его поминаю у Неизвестного солдата. Хожу по аллеям и смотрю, как он там стоит грустно за деревьями…

Особенно первую свою одинокую весну 2015-го часто туда ходила. Как будто на свидания. Даже волновалась немного.

Потом решила, что пора заканчивать с этим, пока с ума не сошла. Детей же ещё поднимать.

В России вдов много. В энциклопедическом словаре написано: «Вдова – ущербная социальная позиция»…

А вот галигдой я стала позднее. Когда рискнула оспорить свою ущербность.

Об этом и собираюсь тут рассказать.

2

Тот, кто терял близких людей, знает, какая черная дыра остаётся после их ухода.

Мне все казалось, что в пространстве есть свободное место для моего мужа.

Как будто он невидимка.

Хотелось накинуть какую-нибудь ткань на его стул на кухне, чтобы – раз – и обрисовалась бы его фигура.

Ночью иногда просыпалась и смотрела на его подушку.

Я в тот день почему-то не застелила постель.

Было воскресенье. Валера уехал с утра, я ещё лежала. А часа через три мне уже позвонили…

Вечером я увидела, что на подушке так и осталась вмятина от его головы.

Я долго ее не трогала. Месяц точно.

Потом сестра без меня взбила эту подушку и бросила наволочку в стиральную машину.

Его одежду я убрала из шкафа только к концу лета.

А его номер так и не смогла удалить из контактов. Только когда уже сломался телефон, я не стала переносить в новый.

Не подумайте, что я смакую подробности или пытаюсь кого-то разжалобить.

Мне бы очень хотелось все это забыть. Ну или хотя бы, чтоб как-то поблёкло в памяти.

Шесть лет уже прошло.

И все равно иногда обожжёт картинка из того мартовского дня. Как рыдали мои почти большие Вадик и Данил. Как Алёнка лежала на диване в залитой солнцем комнате и листала книжку. И как после слов "папа умер" подтянула под себя коленки и слепо уткнулась лицом в ладошки…

В общем, ой…

Вот думаю, может, если всю эту историю как следует рассказать, то она меня немного отпустит.

И станет уже, наконец, ИСТОРИЕЙ!

А я пойду куда-нибудь дальше…

3

Вся ответственность за детей теперь лежала на мне. Пожалуй, это меня больше всего пугало в положении вдовы.

Раньше мы вместе переживали, когда они болели. И где-то в дальних закоулках мозга я знала, что если, не дай Бог, случится что-то страшное, то мы с мужем поделим горе пополам.

Радоваться за их удачи теперь буду я одна. И с окончанием школы только я буду поздравлять. И на свадьбах родительское слово говорить…

Эта детская потеря отцовской поддержки была для меня ужасней своей личной потери мужа… Хотя я была еще довольно молода – всего тридцать девять.

Мы тогда жили в двухквартирном доме на окраине нашего городка. Нам принадлежал большой участок с баней, гаражом, мастерской.

Валера со старшим Вадиком без конца что-то строили. Самодельный вездеход. Катамаран. Куча приспособлений для мотоблока: и картофелесажалка, и копалка, и снегоуборка.

Второй сын Даня не очень любил ручной труд. И тогда, и сейчас. У него любимое занятие – компьютерные игры.

А старший постоянно с отцом вместе был.

Я тихонько выходила вечерами и заглядывала незаметно в мастерскую: что Вадим там теперь в одиночестве делает?

Иногда он просто сидел и смотрел на верстак. Иногда что-то колотил.

Дома мальчишки упорно не показывали мне своих переживаний.

В том году Вадику было 15 лет, Данилу – 13, Аленке – 6.

С дочкой пришлось тем летом съездить к детскому психиатру. Она стала очень пугливой. Только начинало темнеть, она начинала плакать и просить, чтоб мы скорее задергивали окна. Алёнка боялась, что там ходит охотник, который в мультике застрелил маму у олененка Бемби. И опасалась, как бы он не застрелил и меня…

Ночью дочь стала плохо спать. По утрам часто плакала и боялась рассказывать сны.

Три лекарства нам тогда назначили.

Ну и рисунками ещё от страхов избавлялись.

Знаете, наверное, этот приём? Рисуем страхи. Потом всячески издеваемся над ними – черкаем, пририсовываем смешные детали, потом комкаем и сжигаем.

Мы ещё говорили, чтоб дым улетал на полуостров Юкатан:). Алёнке это слово понравилось, с котами его связывала.

Хорошо помогло, кстати. За осень она у меня успокоилась.

4

Я с детства не люблю, когда меня жалеют.

Чужое сочувствие меня лишает сил.

Не знаю даже, почему я так не любила с самого детства показывать свою боль…

Помню, как-то дурели с папой. Он за мной ползёт на коленях, я с визгом убегаю и, не разбирая дороги, влетаю под стол. Лбом о столешницу. В глазах звезды, но изо всех сил кричу: «Мне не больно»! Папа подхватывает на руки, подбегает мама. Участливо спрашивают, трогают лоб, целуют. И вот тут – фонтан слез.

Когда прошёл первый шок после смерти мужа, когда мы всей роднёй отгоревали и отплакали, и я более-менее начала приходить в себя, меня стали раздражать сочувствующие.

Особенно те, кому я невольно помогала почувствовать их собственное благополучие.

«Какая несчастливая у тебя судьба!» – как бы от всего сердца и с печалью в голосе сказала мне одна коллега.

«Да-а-а, кому мы нужны теперь с тремя детьми?» – как бы о нас обеих сказала моя подруга, хотя ее муж вполне себе был жив и здоров.

«Хоть худой огород, да загорожен», – невзначай сказала моя тётя о соседке, которая проходила мимо нашего окна под ручку со своим сожителем.

Молчали бы лучше, честное слово…

Начиналось мое тотальное одиночество.

Понятно, что я не ходила ни на какие праздники. К себе тоже никого не приглашала, а если сами приходили, то старалась побыстрее выпроводить под каким-нибудь предлогом.

Круг общения состоял только из детей, родителей и сестры. Больше я никого видеть и слышать не хотела.

А ещё иногда мы общались с Валерой. Странным, конечно, образом, но…

Он мне без конца снился. Иногда в хорошем виде, а иногда настолько ужасным, что даже рассказывать вслух страшно было.

Эта незавершенность действия – то, что он не был найден, прям тянула что-то из моей души.

Несколько раз я получала от него деньги. То в вещах находила, то какие-то банковские зачисления приходили. Причем как раз в очень нужное время.

А однажды, в начале зимы того года, я услышала, что вечером к нашим воротам подъехал автомобиль. Я вышла на улицу, но машины уже не было. Наверное, развернулась просто. На свежем снегу под фонарём остался нереально чёткий рисунок шин в виде двух соединённых сердец.

И я тебя люблю…

Глава 2

5

У нас была большая свадьба весной 1999-го. С обеих сторон родни много. Да и друзей тоже.

Там выпускали шуточную газету с билетами на серебряную и золотую свадьбы. Мы успели отметить только стеклянную – пятнадцать лет.

Моя дорога, чётко видимая до самого горизонта, вдруг исчезла в тумане.

Я стала бояться за себя.

Раз такая нелепость произошла с мужем, значит, может произойти и со мной. Как же будут жить дети?!

Я сделала все возможные в нашем городке обследования здоровья. А когда пришла с кучей результатов к терапевту, она выписала мне «Афобазол» и предложила сходить к психиатру.

Я так и не собралась… Сама потихоньку успокоилась.

И вообще, жизнь довольно быстро вернулась в прежнее русло. Только раньше я на двух ногах ходила, а теперь – с одним костылем.

Летом я вспоминала, как водить машину.

В конце июля начала возить себя на работу. К сентябрю уже не страшно было и детей доставлять до школы.

Вадик мне всю дорогу советы раздавал: где поворотники включать, где односторонка…

Пособие по потере кормильца на троих детей довольно неплохое выходило.

Где-то к концу осени, после судебных процедур, я наконец получила справку о смерти Валеры.

Это поставило какую-то точку. И вместе с горечью дало некоторое успокоение.

Большой период моей жизни был завершён.

Пришла пора думать, что делать дальше…

6

Мой траур продолжался.

Поначалу муж постоянно незримо присутствовал где-то рядом. Я часто с ним мысленно разговаривала. Особенно на бытовые темы. Предполагала, какие бы он слова произнёс, если смотрел сейчас со мной новости по ТВ.

Его любимые выражения так и мелькали в моей голове по поводу и без.

Я остро стала замечать отцовские черты в детях.

На Валеру внешне больше всего был похож Вадим, но, оказывается, и Даня его во многом копировал.

Точь-в-точь, как он, взмахивал рукой, когда считал, что дело безнадёжное. Точно также вертикально облизывал ложку, когда в тарелке больше ничего не оставалось.

А Аленка абсолютно одинаково с отцом передергивалась от брезгливости, когда ей в мясе попадались какая-то жилка или хрящик.

Немыслимо было представить в нашей семье другого мужчину.

Хотя, если честно, оставаться одной на всю последующую жизнь я тогда не планировала.

Мой расклад выглядел примерно так.

Год-полтора должны были пройти просто безупречно.

Никаких связей с другими мужчинами!

Свято храню память о муже.

Перед собой. Перед детьми. Перед родственниками.

Потом по плану должен был появиться достойный мужчина. Он бы горячо полюбил меня. С удовольствием бы разделил со мной заботу о детях. Стал бы им другом. И тогда бы все родственники мужа благословили меня на новую жизнь.

И вдвоём по тропе

Навстречу судьбе!

Ну, вначале так все и было.

Я очень тосковала по Валере. Помогала пережить потерю отца детям. Летом был огород. С осени – новый учебный год. Огромный объем дел на работе.

Ни о каких других мужчинах думать было некогда, да и не хотелось.

…На годинах по мужу сразу несколько человек сказали мне, что пора искать нового спутника жизни.

Искать я, конечно, никого не собиралась, но у меня как будто появилось право на возобновление личной жизни. Я снова начала ощущать себя девкой на выданье.

Предложения не заставили себя ждать. В начале лета один из приятелей мужа вкрадчиво предложил покататься на машине.

«Пора тебе, Майечка, уже развеяться. А то так и заболеть можно в одиночестве».

«А ничего, что твоя жена – моя подруга?!»

«Мы ей не скажем».

«Нееееет! Ее иди покатай!»

…А что, я похожа на ту, которая катается?..

7

«Надо иногда вспоминать о нем плохое, тогда будешь меньше тосковать».

Этот совет вскоре после смерти мужа дала малознакомая женщина, с которой мы разговорились в очереди к врачу.

Но тогда я категорически не хотела вспоминать о Валере ничего плохого. Это казалось мне подлым.

У нас была вполне благополучная семья по обычным меркам.

Он работал. Зарплата на нашем заводике была, конечно, не велика, но на жизнь более-менее хватало.

Не пил.

Был умным и порядочным.

Только один пункт семейной жизни был для меня болезненным. Много слез я пролила из-за него…

Мой муж был скуп на ласки и нежности.

После свадьбы мы около года прожили с его родителями. Они вообще не прикасались друг к другу за день.

Отец мужа часто говорил жене разные мелкие грубости. Свекрови это, конечно, было неприятно, но за многие годы она научилась пропускать их мимо ушей.

Зато она умела на него давить и добиваться своего.

Валера был старше меня на семь лет. Говорил, что долго не женился, потому что искал такую, которая не будет командовать.

Вот, меня нашел.

Первые годы супружества все было довольно хорошо. И в обнимку часто ходили, и целовал меня в благодарность за что-нибудь.

А потом он все чаще стал выбирать телевизор вместо одновременного укладывания в постель.

А ещё лет через семь совместной жизни на работе меня вдруг из специалиста сделали начальником отдела. И он, может, сознательно, а, может, и неосознанно начал меня «воспитывать» своими методами.

Будто случайно ставил свои ботинки прямо на мои туфли!

Переключал программу, которую я смотрела, на свою.

Когда я начинала к нему ласкаться, досадливо отодвигал меня: «Жарко». «Спать хочу». «Ты слишком озабоченная»…

Озабоченная?! Раз в две недели?! А потом и раз в месяц?!..

У меня были тёплые родители. И отец меня очень любил. Много детских фотографий, где я у него на руках и на спине. Так хотелось этого мужского тепла и от супруга…

Я очень страдала от его холодности. Стала думать, что сама ему чего-то недодаю.

Изучала в интернете занятные фишки.

«100 секретов искусной любовницы». Массаж лингама и проч. Выписывала разные наряды…

А он считал всё это дурью…