Читать книгу Галигда - Лара Дрёмина - Страница 7

17

Март заканчивался. Снова подошла дата гибели мужа. Два года…

Вечером посидели с родственниками.

Потом мы с Аленкой немного прогулялись, проводили моих родителей.

Идём обратно. Дорога уже посередине протаяла. По обочинам – ручейки. И так дурманяще пахнет талым снегом, весной!

Я, прям, почувствовала, как пробуждается новая жизнь. Земля оттаивает, и я вместе с ней.

Вот тогда, наверное, я, наконец, мысленно отпустила Валеру.

Что поделать… Так уж случилось – ушёл…

Даже нельзя сказать ему: «пусть земля будет пухом».

Точнее будет – «канул в Лету». Если, кто не помнит, Лета – это река в загробном царстве в греческих мифах. Он вошёл в реку времени раньше, я войду попозже…

Конечно, помнить и любить его будем всегда. Дети – его продолжение.

А я РАЗРЕШАЮ себе ещё пожить земной жизнью со всеми ее печалями и радостями!

…Примерно раз в неделю мы встречались с Леонидом.

Я врала на работе, что задержусь с обеда – надо в МФЦ сходить, или в налоговую, или еще куда.

Иногда предупреждала детей, что задержусь вечером, так как надо срочный документ готовить.

Мы с Теремовым постепенно подстраивались друг под друга.

Он на самом деле заботился обо мне и страстно хотел, чтобы мне с ним было хорошо.

Ему очень пришлись по вкусу те умения, которыми я овладела, когда стремилась привлекать внимание супруга.

В общем, нас затягивало все глубже. Надо было останавливаться!

А ещё, чем ближе мы становились с Леонидом, тем больше внутри меня разрастался страх за него.

А вдруг он тоже умрет, как и мой муж? Мне же опять будет больно! Тем более, он меня значительно старше.

Совсем некстати я посмотрела какое-то французское кино, в котором почтенный дедушка-вдовец регулярно посещал одну и ту же проститутку. И умер от сердечного приступа во время оргазма. Так и хоронили со счастливой улыбкой на лице.

Глупо, конечно, но мне иногда в звуках удовольствия Теремова мерещились предсмертные конвульсии.

Я с ужасом представляла, как буду сейчас вызывать полицию и скорую, рассказывать обстоятельства смерти…

Гнала от себя эти дурацкие мысли, как могла, но это, видимо, было последствием психической травмы. Тень от смерти мужа еще накрывала мою голову…

18

Где-то перед майскими праздниками в магазине, возле прилавка с семенами, я встретилась с Зоей Теремовой. Вернее, она меня увидела.

Вот так чувствует себя вор, застигнутый на месте преступления!..

Сердце ушло в пятки и застучало о каблуки сапог. Знает? Не знает? Знает? Не знает?

Не знала.

С тёплой улыбкой подошла ко мне и обняла. Давно не виделись. Участливо спросила, как дела, как дети, что нового.

Такой скотиной я не ощущала себя, пожалуй, никогда…

Обнимала ее в ответ и думала о себе: Иуда так же делал.

Я тоже спросила ее, как дела и что нового. Она вкратце рассказала, что в выходные ездили к дочерям в город, что младшая собирается замуж, что Леонид весь в работе, что она сама нынче вырастила слишком много рассады и будет ее продавать на районной ярмарке. Позвала нас к себе в гости.

И я ее тоже позвала… вместе с мужем и Симаковыми…

…Эта встреча отрезвила меня. Хмель, прям, разом выветрился из головы.

Надо срочно всё закончить!!!

Пока никто не узнал!!!

Не хочу бояться!!! Не хочу быть подлым предателем!!!

Не хочу причинять боль хорошему человеку!!!

Вечером позвонил Теремов. Я ему все это изложила.

Как мне казалось, я была тверда и решительна.

Встречаться мы больше не будем!

Леонид очень расстроился.

«Я не знаю, как я теперь без тебя буду. Столько лет мечтал о тебе»…

Он быстро подбирал доводы. Точно его слов не помню, конечно, но общий смысл такой:

«В мире всегда так: у кого-то прибывает, у кого-то убывает.

Тебе разве плохо со мной? Ты даже расцвела как-то за последнее время.

Что плохого в том, если мы будем иногда встречаться? Никто об этом не узнает!

Ее, значит, ты не хочешь предавать, а меня можно?!

Я люблю тебя. Вот все в тебе люблю. Просто, что ты есть такая на белом свете, люблю…»

Я старалась собрать волю в кулак:

«Ты же сам свою жену предаешь! Тебе-то не стыдно?»

Он сказал, что никакое это не предательство, что жене своей он ничего плохого не делает, ни в чем она не страдает. И что он очень рад, что может и в мою жизнь добавить любви и тепла. Ещё сказал, что вдову утешить – это, вообще, святое дело.

Я не удержалась:

«Ааа, так ты со мной грехи отмаливаешь?! Сдавай квартиру обратно. Я больше не приду!»

Он пообещал напиться.

19

Май в тот год выдался жарким. Во всех смыслах. Погода была очень тёплая, мы с детьми довольно рано засеяли огород. Я люблю это дело.

Чтоб поменьше думать, надо больше работать. И я тогда сажала и пересаживала без конца. Цветы, кусты, ревень, спаржу, – все, что можно было.

На работе тоже всегда напряженно в это время. Мы серьёзно задействованы в проведении ЕГЭ. Да и отчётов куча по концу учебного года.

Дети мои заканчивали учиться. Итоговые собрания и т.д.

В общем, для размышлений оставались только минуты между укладыванием в постель и засыпанием.

Правда, довольно часто эти минуты превращались в часы без сна.

Я без конца гоняла в голове всё, что было связано с Теремовым.

Почти два месяца нежности, заботы и ласки… После нескольких лет печали и одиночества…

Просто эпоха Возрождения после мрачного Средневековья.

Да, я понимала, что поступила абсолютно правильно, прекратив встречи с Леонидом.

Честная.

Не предатель.

Высокий моральный облик.

Незапятнанная репутация.

Спокойная совесть.

А что, это всё для меня дороже, чем любовь???

Буду гордиться до пенсии своим «облико морале»!

Буду лежать старой старухой без сна в постели и думать: «Как ведь хорошо, что отказалась от любви! Как хорошо, что нечего в мемуары записать! Работала и вязала, цветы садила и книги читала…»

Мне так не хватало нежности и ласки от супруга. Во всех анекдотах у жен «голова болит», а у меня все наоборот было. Я завидовала другим женщинам, когда они жаловались, что мужья их без конца донимают…

…А Теремов так старался для меня. Он сам любил прикосновения и объятия и щедро дарил их мне…

Я старалась не отвечать на его звонки. Он писал мне в Ватсаппе. Доводы довольно убедительные приводил. Он на них вообще был мастер.

Вот этот меня зацепил:

«Ты считаешь справедливым, что один человек (т.е. Зоя) будет счастлив, а два других (т.е. мы с ним) – нет? Чем она лучше нас? Чем ты хуже нее? Тебе и так уже досталось от жизни!»

Ну и опять уверения в осторожности, в том, что никто не узнает и т.д.

А ещё он говорил, что любит меня, как никого и никогда не любил. И совсем не только хочет близости, но и просто – видеть, слышать, разговаривать…

20

Весь май мы не встречались. Он не раз звал меня на обед в квартиру, я не ходила.

Я злилась на себя за эту твёрдость, за слепую приверженность общепринятым нормам морали, вросшим в меня с детства.

Ну, кому они нужны, если сердце живёт по другим законам?

Я снова чувствовала себя несчастной и одинокой.

Теремов называл это упрямством. Говорил, что в этом нет ни капли логики. Что я не ценю ни свою жизнь, ни его…

…Ночью с 31 мая на 1 июня я спала одна, без Аленки. Начались каникулы, она ночевала у моих родителей. Мне рано утром предстояло ехать в пункт проведения экзаменов. Мальчики были дома, в своей комнате.

Я долго не могла уснуть. Плакала в одиночестве о своей горькой судьбе.

Вдруг мимо окон медленно проехала машина, остановилась не у дома, но где-то неподалёку.

Я, прям, почувствовала, что это явился Леонид. Лежала в темноте и прислушивалась.

Точно!

Открыл калитку в палисадник и захрустел ногами прямо по моим дельфиниумам.

Сейчас постучит!

Чтоб не услышали сыновья, я поскорее распахнула окно. Он быстро снял с него москитную сетку и протянул мне охапку каких-то цветов. Без слов подтянулся и запрыгнул на подоконник.

…Господи, как горячо мы в ту ночь целовались!..

Все мои моральные нормы пошли к чертям и сгорели синим пламенем.

А, будь, что будет! Лишь бы не умирать заживо от тоски!

Я сдалась на милость победителя и разрешила себе наслаждаться…

До самого рассвета мы не отпускали друг друга. Старались только, чтобы мальчики ничего не услышали.

…За окнами светлело. Надо было прощаться.

Он спросил меня, поняла ли я, что за цветы он привез.

Я взяла букет и окунулась в него лицом. Такой нежный лимонный аромат.

Купавки!

«Где ты их столько нарвал?»

«Возле реки. Босиком по болотине ходил. Понимаешь, так там соловьи поют! Чуть не оглох».

Он рассказал, как пришёл домой из бани, а жена уже спит. Как мне показалось, с обидой сказал, что вообще ей пофиг, где он и что с ним.

«Так к тебе захотел! Ну сил просто нет! Галоши надел и в чем из бани пришёл, в том к тебе и поехал».

Мы долго-долго обнимались на прощание, потом он вылез в окно.

Галоши стояли в палисаднике.

… И ухнули мы с головой в то чудесное лето…

21

Этот пост очень откровенный. Если есть сомнения – лучше не читайте. Завтра будет скромнее.

…С той ночи всё понеслось!

Как оказалось, оптимистичный Теремов не освободил за май квартиру.

Иногда он приезжал на обед, иногда мы встречались вечером, и пару раз даже утром, за час до моей работы…

Это было настоящее сумасшествие!..

Я ехала на совещание в область, закрывала глаза и видела наши с Леонидом картинки. Готовила отчёт по методической работе и то и дело зависала на мыслях, ой каких далёких от образования…

Я, прям, чувствовала, как наполняюсь энергией. Снова откуда-то начали появляться в моей голове шутки и юмор. Жить стало веселей!

Я не хвастаюсь, просто рассказываю, как было: Теремов искренне балдел от меня. Ему нравилось мое тело, и моя кожа казалась ему очень гладкой, и небольшая грудь вызывала в нем приливы нежности.

Он всегда подолгу ласкал меня. Раздевал и просто смотрел. Говорил, что до него, наконец, дошёл смысл слова "любоваться"…

Как-то на удивление хорошо мы подошли друг другу. Он даже говорил: "Как для меня сделанная"…

Я полностью доверилась ему, расслабилась, раскрылась. Он с восторгом принимал всё, что я делала. И сам реализовывал всё, что когда-либо видел в журналах и в фильмах. Описывать это все-таки стыдновато…

В общем, запретных тем у нас не было.

Мы занимались ЛЮБОВЬЮ, а не сексом. Столько чувств он вкладывал в каждое прикосновение…

Говорил, что раньше и не думал, что так можно.

"Какого х… я всю жизнь делал?! Просто скидывал напряжение"…

Он просил меня ходить голой по квартире. И в оставшиеся от обеденного перерыва минуты мы наскоро ели тоже голышом. Ему нравилось меня кормить: давал мне что-нибудь откусить и сразу целовал… Он заботливо мыл меня после всего, и я с мокрыми кончиками волос возвращалась на работу…

В те дни мы по экзаменационным делам довольно часто виделись с Надей Симаковой. Поначалу я чувствовала себя неловко с ней, а потом – ничего, привыкла.

В конце июня я вышла в отпуск на три недели. По возвращении меня должны были назначить директором нашего учреждения. Моя начальница уходила на пенсию.