Читать книгу Три судьбы—2 - Лариса Королева - Страница 3

Омск, март 2006 г

Алексей Мудров вышел из кабинета председателя Омского областного суда и направился к ожидающей его служебной машине, но вдруг вспомнил, что сегодня в одиннадцать утра должно начаться оглашение приговора по делу братьев Золотовых. Присяжные уже вынесли свой вердикт: виновны. И вскоре станет ясно, на сколько лет лишения свободы будут осуждены заключённые.

Полтора года назад генерал-майор Мудров взял под личный контроль расследование серии убийств омских бизнесменов, и сейчас ответить за несколько из этих преступлений предстоит двум исполнителям. Конечно, его больше заботило то, что заказчику удалось скрыться, но рано или поздно он всё-таки будет пойман.

Пройдя вдоль улицы Тарской, Алексей вошёл в старинный двухэтажный особняк, памятник архитектуры с вековой историей, в котором до революции располагалось акционерное общество сельскохозяйственных машин, а в советское время – властные структуры, партийные и комсомольские комитеты, библиотека, клуб и даже наркологический диспансер. Теперь здесь царствуют «судьи из народа».

Мудров вспомнил свой недавний разговор с председателем областного суда и досадливо поморщился. Только что они обсуждали предстоящий процесс по делу нескольких членов организованной бандитской группировки, сообщниками которых были подкуплены пятеро присяжных. И сейчас надо во что бы то ни стало не допустить того, чтобы свои голоса перед судом продал кто-то ещё из оставшихся семерых.

Народа в зале заседаний оказалось довольно много, что было неудивительно, учитывая количество пострадавших и широкий резонанс, которое получило это уголовное дело благодаря освещению в прессе. Да и сейчас среди присутствующих, наверняка, находятся с десяток журналистов, хотя видеокамер не заметно. Возможно, судья запретил телевизионщикам съёмку. Мудров прикрыл за собой массивную деревянную дверь и пристроился у свободного кресла в последнем ряду позади стоящих людей. Он порадовался тому, что одет не в форму и не привлечёт к себе внимания окружающих, и тому, что судья зачитывал только резолютивную часть приговора, так что долго ждать не придётся.

На какое-то мгновение начальнику областного главка показалось, что облачённый в чёрную мантию жрец Фемиды, как священнослужитель, монотонно бубнит привычную молитву, а его прихожане растерянно ей внимают, не вслушиваясь в смысл слов. Сейчас всех стоящих в этом зале волнуют только финальные цифры заключения для подсудимых. Но кто-то действительно молится. Одни – за то, чтобы виновным дали срок на полную катушку, другие – за то, чтобы его скостили до возможного минимума. Сто пятая статья Уголовного кодекса «убийство» по пунктам «организованной преступной группой по предварительному сговору» и «по найму» может потянуть на максимальные двадцать лет лишения свободы. Хотя по делам об особо жестоких и циничных убийствах порой остаётся только пожалеть, что «вышку» отменили.

Двоюродные братья Павел и Константин Золотовы, помещённые вместо традиционной металлической клетки для подсудимых в современную кабинку из прочного стекла, были признаны виновными в убийствах двух бизнесменов, водителя одного из них и покушением на майора милиции в отставке. По сравнению с этими преступлениями, завладение пятью миллионами, которые бизнесмен Котельников вёз в загородный дом чиновника как взятку за право на получение земельного участка под строительство коттеджного посёлка, было уже мелочью. Хотя и это тоже будет учтено «по совокупности». Подозреваемые со следствием сотрудничали, заказчика убийств назвали, но деньги не вернули, невзирая на обещанное снисхождение при вынесении приговора. Ясное дело, решили хоть как-то обеспечить жён на время своей отсидки.

Ну вот, дошли и до смягчающих обстоятельств.

– Учитывая то, что Павел Золотов являлся воином-интернационалистом…

Между прочим, майор Усолов, которого он собирался отправить на тот свет, подсыпав ему на банкете болеутоляющий препарат в спиртное, тоже служил в Афганистане, припомнил Мудров.

– … а также наличие у него двоих малолетних детей…

«Вот как? Значит, Ольга в свои… Сколько же ей сейчас лет? – попытался подсчитать Алексей и решил: – Немного за сорок. Кажется, сорок четыре. И она всё-таки родила Павлу ребёнка, пока он сидел в СИЗО? То есть, сразу двоих?» Мудров не помнил, чтобы ему кто-то сообщал об этом. Хотя, может, имеются в виду дети от какой-то другой женщины. Сейчас уже ничему удивляться не приходится.

– … пятнадцать лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строго режима.

Царящая в зале напряжённая тишина мгновенно разрядилась нестройными звуками, по рядам пронеслись шёпот, вздохи, всхлипы. Стоявшие до этого момента неподвижно люди сразу зашевелились, стали склоняться друг к другу, обмениваясь тихими фразами. И тут в просвете меж расступившихся фигур Мудров вдруг заметил в первых рядах припавшие друг к другу головы двух блондинок. Он скорее почувствовал, чем понял: это Ольга и её родная сестра Маргарита – его первая любовь. Значит, прилетела из Москвы поддержать сестру.

Константина Золотова приговорили к девяти годам строго режима. Будут теперь братья срок мотать в одной зоне, пока один из них не выйдет, или смерть не разлучит их, мрачно подумал генерал-майор и первым двинулся к выходу. Он надеялся уйти незамеченным, но пока забирал в гардеробе свой пуховик, к нему подбежал хлипкий паренёк в замшевой курточке:

– Алексей Павлович, простите, на минуточку вас задержу. Скажите, пожалуйста, вы считаете приговор справедливым?

– Да, считаю. Дело было громким, общественно значимым, вина подсудимых по трём эпизодам доказана, и они понесут заслуженное наказание, – несколько казённым голосом произнёс Мудров в протянутый ему цифровой диктофон.

Он знал парнишку в лицо, потому как неоднократно видел его в актовом зале УВД области во время брифингов и пресс-конференций, но из какого он издания, вспомнить не смог. Уж слишком много собиралось на встречах представителей прессы – официальной, жёлтой, зелёной…

– А есть какие-нибудь сведения о других исполнителях и о местонахождении заказчика?

– Что касается совершения ряда других убийств из этой серии, то расследование всех дел продолжается. Ничего нового, в интересах следствия, вам сообщить не могу. Заказчик известен, он заочно арестован, находится в федеральном розыске и обязательно будет задержан.

Народ из зала плавно перетекал в холл, собираясь группами у гардероба, Мудров попрощался с журналистом и поспешил к выходу из здания, застёгивая на ходу молнию на пуховике, когда вдруг услышал сзади приглушённое восклицание:

– Алекс!

Так звала его только она, бывшая любимая женщина, с которой они расстались таким же снежным мартом. Тридцать два года назад. И с тех пор ни разу не встречались. Мудров развернулся, взглянул в её покрасневшие от слёз синие глаза и тихо поприветствовал:

– Здравствуй, Рита.

– Мы могли бы с тобой поговорить?

– Да, конечно, у меня машина рядом, могу тебя подвезти, куда тебе надо. Подожду, пока ты возьмёшь свои вещи.

– Я не могу сейчас оставить Ольгу. Сам понимаешь, в каком она состоянии. Может быть, встретимся сегодня вечером?

– Давай вечером, – снова согласился он.

– Запиши мой номер телефона, – попросила Маргарита, продиктовала цифры и жалобно добавила, пока он вносил их в свой сотовый: – Завтра я уже улетаю.

– Я позвоню, – твёрдо пообещал Алексей.

Он ехал в служебной машине в главк, отвечал на пропущенные вызовы, которые за время пребывания в суде скопились в отключенном мобильном телефоне, и не представлял, о чём она хочет с ним поговорить, предавшая его любимая женщина? Впрочем, в свете событий последнего года, тем для общения у них накопилось немало. Например, их общий сын, о существовании которого Мудров узнал лишь полтора года назад.

Он зашёл в свой кабинет, повесил в шкаф пуховик и набрал номер друга:

– Володя, ты на месте? Загляни ко мне.

Леонтьев появился через пару минут и с порога доложил:

– Ну что, осудили сегодня братцев Золотовых! Константину впаяли девять лет, а Павлу – все пятнадцать.

– Знаю. Я там был.

– Надо же! Поехал на приговор?

– Оказался в нужное время в нужном месте, – устало вздохнул Мудров.

– И как они восприняли вердикт?

– Молча. Как стойкие оловянные солдатики. Они были морально готовы к такому повороту дела.

– Ну, ясно, что на условный срок никто не рассчитывал, – философски заметил Владимир, присаживаясь за стол по правую руку от друга детства.

– А что за «малолетние дети» у Павла? От твоей несостоявшейся невесты?

– Ну да. Ольга как раз перед самым его задержанием сделала ЭКО, и в прошлом сентябре родила двойню. Две девчонки. Они семимесячными родились. Им сейчас должно быть где-то полгода.

– А почему ты мне ничего не сказал? – укорил друга Мудров.

– Разве? – удивился Леонтьев и виновато улыбнулся. – Ну, ты же знаешь, у меня пуля в голове…

– А врачи говорили, навылет прошла?

– Сашка как-то сообщил, что у него двоюродные сестрёнки родились. Но он их не видел. Ольга его не простила, жертву из себя изображает.

– Я сегодня встречаюсь с Маргаритой. Подошла после приговора, предложила пообщаться.

– Надо же, – снова удивился Владимир. – Тридцать лет спустя.

– Тридцать два, – уточнил Мудров.

– А со мной Рита после того дня так ни разу и не поговорила. Больше года уже прошло. Я звонил несколько раз – не отвечает. Не знаю даже, какое чувство у неё сильнее: ненависть за то, что я вёл расследование против её мужа, или чувство вины за то, что он чуть меня не убил.

– Сложный вопрос. Должна же она понимать, что за действия Сергея она не в ответе, а ты всего лишь добросовестно выполнял свою работу.

– Ну, ты же знаешь, главное – не понять, а принять. Рита, по-видимому, не приняла.

– Как там мой крестник? – сменил тему Мудров.

– Растёт Алёшка, сидит уже, лопочет. Кстати, пятнадцатого марта будет ему полгода. Вера просила тебе напомнить.

– Хорошо. Приду поздравлять. А как твой крестник?

– Сашка нормально. Как раз сегодня фотки Костика прислал. Я скину на твою электронку.

– Хорошо. Володь, в общем-то, я тебя звал не только о семейных делах поговорить. Я с утра был у председателя суда, и он поделился крайне неприятной информацией. У Владимира Ивановича есть данные о том, что несколько присяжных по делу Джема могут быть подкуплены. Предположительно, пятеро из них уже продали свои голоса.

– Ничего себе, это же вердикт под угрозой, столько работы псу под хвост!

– Вот и займись этим в срочном порядке, – начальник главка вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок и протянул его начальнику отдела особо важных расследований. – Это список двенадцати основных присяжных и двух запасных. Здесь фамилии, адреса, телефоны. Задача такая: уточнить, кто точно проголосует против обвинения. Перед фамилиями подозреваемых в продаже своих голосов стоят крестики. Их ты уже не переубедишь, потому как они, скорее всего, получили то, что им пообещали, и побоятся пойти против банды. Значит, надо остальных присяжных обработать таким образом, чтобы на сто процентов быть уверенным, что они поддержат обвинение.

– Ясно. Сделаем.

– Работаешь в режиме полного благоприятствования. Всё, что надо, вплоть до охраны людей и изоляции их на время процесса, будет организовано.

– Понятно.

У Леонтьева зазвонил сотовый, он взглянул на дисплей, потом на Мудрова и спросил: «Я побежал?» Генерал-майор кивнул, и подполковник торопливо пошёл к выходу.

«Эх, Володька! Могли ли мы себе представить в детстве, гоняясь друг за другом по двору, молотя грушу в секции бокса и читая приключенческие романы, что ты будешь крестить моего сына, а я – тридцать лет спустя – твоего?» – подумал Мудров и, подняв трубку селектора, попросил чашку кофе. В этот момент раздалось осторожное постукивание в дверь, и в проёме показалась голова Артёма Горячева:

– Разрешите, Алексей Павлович?

Мудров кивнул и, досказал в селектор:

– Два кофе.

Своего бывшего зама Игоря Воронова, который предупредил Сергея Скворцова о том, что за ним едут опера, и позволил преступнику не только скрыться, но и выстрелить Володе в голову, Мудров уволил по отрицательным мотивам. А ведь до этого Воронов запрещал Леонтьеву вести расследование по ряду убийств бизнесменов, уверяя, что оперу почудилось, и никакая это не серия, а всего лишь цепь случайных совпадений. И до сих пор Мудров иногда сожалел о том, что сгоряча поспешил и не дал делу хода, не подвёл предателя под статью.

После этого начальник главка долго не мог подобрать себе подходящего заместителя. Ему хотелось, чтобы человек был не местным, не имел связей ни в правоохранительных органах, ни в административной системе, тем более, в мире бизнеса и криминала. Он не должен лоббировать ничьи интересы, а для этого необходимо было подобрать молодого амбициозного парня, готового честно строить карьеру и служить без оглядки на братьев, кумовьёв и друзей, от которых он так или находится в зависимости. Ни во время работы рядовым опером, ни на руководящих должностях, Мудров никогда не чувствовал себя беспомощным, но иногда – незащищённым. Так было и сейчас, когда рядом не хватало человека, которому можно доверять, как самому себе.

Артёма Горячева Мудров заприметил во время своей командировки на Кавказ, когда в очередной раз прилетел проверять, как живут и служат его сотрудники в подразделениях Чечни, Ингушетии и Дагестане. Приехав на совещание в штаб, располагавшийся в Северной Осетии, Алексей застал ожесточённый спор, разгоревшийся между командиром ОМОН и молодым подполковником милиции из Москвы. Последний горячо доказывал:

– Я считаю, надо по-суворовски воевать, создавать численный перевес в нужном месте в нужное время. Хитростью надо брать. В моей группе у каждого патрон постоянно в патроннике. Выезжаем всегда на двух машинах, в каждой не менее трёх человек. Если происходит что-то подозрительное, сразу стреляем. Ваххабитов изымаем, а кого-то, смотря по обстоятельствам, и уничтожаем. Каждый день надо быть готовыми к боестолкновениям, люди должны быть хорошо обучены. Мы должны наносить ущерб, а не нам. Зачем церемониться, если тебя сейчас будут убивать? Всё по законам военного времени. Если в нас во время штурма стреляют, значит, мы тоже должны стрелять и кидать гранаты. Такова тактика. Вот поэтому у меня в группировке за полгода никто не погиб, и только один раненый…

Начальнику главка парень понравился своей принципиальной позицией, которую тот готов был отстаивать, невзирая на авторитеты. Позже Алексей узнал, что Артём коренной москвич, и у него три высших образования – юридическое, экономическое и психологическое, и все вузы окончил с отличием. Немного позёр и рисовщик, но это службе не помеха. А ещё Горячев постоянно сыпал цитатами. Мудров с друзьями и сам любил в детстве коллекционировать крылатые выражения и щеголять ими по поводу и без, иногда по старой привычке выдавал их и сейчас.

В следующий раз они случайно встретились на коллегии в Москве, и генерал-майор сделал подполковнику предложение, от которого, как уверял Марио Пьюзо «нельзя отказаться». Однако едва Горячев прибыл в Омск и начал наводить в главке свои порядки, как Мудров отправил его сопровождать на Северный Кавказ группу спецназовцев. И вот подполковник явился доложить, как прошла командировка в горячую точку. По телефону он говорил, что не обошлось без приключений, даже конфликтов, но всё закончилось хорошо. Теперь предстояло узнать подробности этого опасного вояжа.

Мудров с удовольствием слушал содержательный и эмоциональный рассказ, изредка снабжая его короткими комментариями, но периодически ловил себя на том, что мыслями уносится в холл здания краевого суда.

* * * * *

Утренняя встреча вышибла Алексея из колеи. Встречаясь с коллегами и решая рутинные дела, он постоянно думал о предстоящей встрече с Маргаритой. О чём она собирается с ним поговорить? В юности они могли общаться бесконечно, всегда находились интересные темы, и даже молчать вместе было хорошо. Когда он узнал из письма Владимира об её измене, сначала мысленно высказывал ей всё, что думал по этому поводу, а потом приказал себе забыть. Рита стала женой Сергея, который с того момента перестал считаться другом. Теперь она – жена беглого преступника…

Прикидывая удобное место для непринуждённого общения с бывшей любимой женщиной, Мудров на некоторое время даже задумался, не стоит ли ему опасаться провокации во время этой странной встречи? Не хватало только, чтобы их с Ритой засекли местные папарацци, а на следующий день он прочёл бы в прессе броские заголовки в стиле: «Начальник областной милиции встречается с женой беглого преступника-бизнесмена. Что их связывает?» Как только ещё журналисты не докопались до того, что они с Сергеем, Маргаритой и Володькой были одноклассниками! Что называется, молодость, неопытность, непрофессионализм. И на всякий случай Алексей решил подстраховаться.

Полтора года назад, когда он только получил назначение в Омск, московский приятель дал ему телефон своего двоюродного брата, бывшего военного, а ныне бизнесмена, и предложил обращаться к нему с любыми бытовыми проблемами. И Мудров несколько раз обращался: заказывал красную икру на новогодний стол, дефицитное лекарство для отца, микроавтобус для выезда большой компанией на загородную базу отдыха. Для человека, не жившего почти четверть века в родном городе и не имеющего здесь личных связей, общение с местным предпринимателем, умеющим решать вопросы, было весьма полезным. Вот и сейчас он набрал номер его телефона:

– Гриша, мне машинка на вечер нужна. Даму одну надо привезти к восьми вечера в ресторан, подождать пару часов и отвезти обратно. Организуешь?

– Без проблем, – понимающе хохотнул Григорий, – доставим вашу даму в лучшем виде.

Но Алексею было безразлично, что он там подумал. Позвонил Маргарите, спросил, куда за ней заехать, с удивлением услышал, что они с сестрой остановились в гостинице и запоздало понял, что собственного жилья в Омске у них уже нет.

Заехав домой принять душ и переодеться, Алексей попросил водителя подождать и уже через полчаса вновь сел в служебную машину. Местом встречи он выбрал небольшой ресторанчик с отдельными кабинками, который ему как-то порекомендовал тот же Григорий, здесь они однажды вместе ужинали.

Мудров сидел за столиком и листал меню, когда официант распахнул дверь кабинки, предлагая Маргарите пройти. Она растерянно замерла в проходе, и Алексей поднялся, чтобы помочь ей скинуть бежевую норковую шубку, которая явно не согревала в суровые омские холода на улице, но вполне годилась для того, чтобы проехаться в ней в машине. Он уловил густой аромат дорогого парфюма и лёгкий запах валерианы. Выпила «для храбрости», чтобы унять расшалившиеся нервы?

Оставшись в лёгком платье (конечно же, в голубом!), Рита села за стол, стянула с шеи платок и повесила его на спинку соседнего стула. Алексей сразу узнал этот ярко-синий, с красными розами, шёлковый платок, который когда-то извлекла из антресолей его мама, чтобы он сделал Рите подарок на шестнадцатилетние. А она тогда больше обрадовалась французским духам, которые вручил ей Сергей… Если это был даже не тот же самый платок, то точная его копия. Зачем она взяла его с собой? Показать, что до сих пор дорожит его подарком?

– Хорошо выглядишь, – сделал комплимент Алексей.

– Куда уж там, – тяжко вздохнула женщина.

Но он похвалил её вполне искренне. По сравнению с сегодняшним утром, когда её лицо выглядело серым от горя, а вокруг заплаканных глаз были чёрные круги, сейчас Рита смотрелась молодо и свежо. Подумав, что это следствие «женских штучек» с масками и умело наложенным макияжем, Алексей спросил:

– Что будешь пить?

– Бокал красного вина.

– А из еды? – Алексей придвинул к ней меню, но она не стала в него заглядывать и неопределённо пожала плечами:

– Какой-нибудь салат.

Мудров нажал кнопку вызова официанта, заказал бутылку вина, два салата и полкило шашлыка. Он вспомнил, что ничего сегодня не ел, кроме орешков и сухофруктов, который лежали у него в кабинете как угощение для посетителей в блюде, разделённом на четыре части.

– Ты окончательно перебралась в Москву? – спросил он.

– Да. Живу сейчас с Ольгой, помогаю ей с дочками. Алекс на выходные Костика привозит.

– У Ольги дочери родились в то же время, когда у Володьки сын? – уточнил Мудров.

– Да, где-то так. Она так мечтала родить Павлу ребёнка… и вот. Теперь он увидит своих дочек через пятнадцать лет.

– Может, раньше, если освободится условно-досрочно. Ну что же, он сам выбрал свою судьбу. Володька, кстати, сокрушается по тому поводу, что ты не отвечаешь на его звонки. Гадает, что тебя гложет: обида или чувство вины?

– Ни то, ни другое. Я просто пока не могу. Так много всего сразу навалилось после того дня. И весь этот кошмар не кончается.

Мудров отметил, что Маргарита так же, как и Володя, произнесла словосочетание «после того дня». Конечно, оба они имели в виду задержание Павла и Константина, преследование Сергея и ранение Владимира. Этот день разделил жизни друзей детства на «до» и «после». Впрочем, на самом деле это разделение произошло гораздо раньше.

Официант внёс на подносе бутылку вина, бокалы, тарелки с салатами и принялся расставлять их на столе. Наполнив бокалы наполовину, он вышел, и Рита, невесело улыбнувшись, сказала:

– Ну что, за встречу тридцать лет спустя?

– Тридцать два, – уточнил Алексей, поднимая свой бокал.

Рита отхлебнула из своего и тихо сказала:

– Я рада, что мы сегодня увиделись в суде, я давно хотела встретиться с тобой, чтобы наконец-то попросить прощения. Я очень тебя любила, Алекс. Прости, что так всё вышло.

– Наверное, если любила, дождалась бы, – укорил бывшую возлюбленную Алексей.

– Прости, – снова повторила Маргарита. – Тогда всё так глупо и спонтанно вышло. Я ведь не знала, что тебя уже отправили в армию, и бежала к тебе мириться. Но в нашем дворе встретила Сергея, и он мне сказал, что тебя уже забрали. Я тогда в таком была шоке! Так себя кляла за ту глупую ссору. Сергей позвал меня к себе, успокаивал, а я ревела как ненормальная. И неожиданно так напилась от горя, что утром даже не смогла вспомнить, что между нами произошло… А потом поняла, что беременна и надо было срочно выйти замуж… Когда ты вернулся из армии, я очень боялась с тобой столкнуться, старалась избежать случайной встречи. Поэтому к родителям и свекрови приходила очень редко, и только в то время, когда тебя не могло быть дома.

– И про сына не сочла нужным мне сообщить.

– Я не была уверена в том, что он твой. ДНК тогда ещё не делали. И уже поздно было что-либо менять. Ты меня всё равно не простил бы и жить со мной не стал. И Сергей тоже бросил бы. А так у ребёнка всё же был отец.

– Как выяснилось, очень достойный, – не удержался от колкости Алексей, но увидев, как жалко она поёжилась, счёл, что сейчас его излишняя жестокость не к месту и не ко времени, и миролюбиво добавил: – Ладно, Рита, что случилось, то случилось. Прошедшего уже не вернёшь. – Как ты сейчас живёшь?

– В материальном плане нормально. В моральном… сам понимаешь.

– Но ведь на все фирмы и счета Сергея наложен арест.

– Это неважно, я всё равно никогда не вникала в его дела и ни в чём не разбиралась. Но несколько лет назад Сергей предложил мне фиктивно оформить развод. Он сказал, что бизнес есть бизнес, всякое может произойти, и нотариально оформил наш дом и офисное здание на меня. Об этом даже Саша не знал. Квартира моего деда, в которой он с семьёй жил, числилась на нём давно, ещё как свадебный подарок. Так что мне оставалось только распродать это всё имущество, Сашкину квартиру – по доверенности. За неё он согласился деньги взять.

О том, что Александр заплатил первоначальный взнос, вступил в ипотеку и купил в Москве трёхкомнатную квартиру, Мудров уже слышал от Леонтьева, теперь выяснились подробности этой сделки.

Алексею вдруг мучительно вспомнилось утро первого января, когда он впервые попал в квартиру, оставшуюся Рите в наследство от дедушки-чекиста, с высокими потолками и массивными шкафами. Многотомная библиотека в кабинете и кожаный диван в зале, на котором они пили шампанское и смотрели телевизор, пока вдруг не оказались на широкой тахте в спальне, где впервые признались друг другу в любви… Он тогда сказал, что любил её всегда, а она – что разобралась в своих чувствах только этой новогодней ночью.

Рита продолжала торопливо рассказывать, как они с Ольгой продали и её квартиру тоже, а потом приобрели и обустроили жильё в столице, своё Рита пока сдаёт. А он внимательно смотрел на её миловидное, хорошо сохранившееся для пятидесяти двух лет лицо. Такое родное и любимое в детстве, и такое близкое, но чужое сейчас. Он был уверен в том, что предложи он после ресторана поехать к нему, она согласится и останется с ним на всю ночь. И они вернутся на какое-то время в далёкую юность, когда так любили друг друга… Но что будет потом? В прошлое можно погрузиться лишь на короткое время, но когда придётся вынырнуть в нынешнюю жизнь, окажется, что разбито настоящее. А он очень любил свою жену и дочек.

Словно догадавшись, что он не очень внимательно слушает о её перипетиях с переездом в Москву и думает о чём-то другом, Рита вдруг смущённо замолчала, взялась за свой бокал и выжидательно посмотрела на Алексея. Он подлил ей и себе вина и произнёс:

– Ну, что, Рита, выпьем за нашего сына? Как бы там ни было, а парень удался. Красивый, умный, достойный.

– Есть в кого, – улыбнулась она и предложила: – Давай за всех детей. За Костика, твоих дочек, Олиных!

Они чокнулись и выпили. Официант принёс шашлык, и Алексей попросил Риту, так и не притронувшуюся к салату:

– Поешь хоть что-нибудь. А то опьянеешь.

– Да я всю жизнь провела, словно в похмелье, – пожаловалась она. – Знаешь, я часто вспоминаю, как я однажды неудачно сиганула вслед за вами, мушкетёрами, с крыши гаража и подвернула ногу. А ты нёс меня домой на руках. И позже, когда у нас уже пошла любовь, тоже на руках носил.

– Да я и сейчас могу. Кажется, с тех пор в весе ты не прибавила? – улыбнулся Мудров.

– Душа у меня стала тяжёлая, Алекс, не унесёшь… И ещё я хочу тебе что-то сказать. Я честно не знаю, где скрывается Сергей.

– Я тебе верю. Но если бы и знала, не сказала бы. Ведь так? Это понятно. Найти его – это моя задача.

– А ты действительно считаешь, что все остальные убийства и исчезновения бизнесменов – тоже его рук дело? То есть, это он заказал молодого владельца фирмы по производству пластиковых окон, который перед своей свадьбой поехал с друзьями на мальчишник на охотничье-рыболовную базу в Тюкалинский район, и там пропал? Или пожилого директора металлобазы, который пошёл в лес по грибы и не вернулся? Но ведь их тела даже не найдены. Как же можно уверять, что эти люди мертвы?

– Вижу, ты глубоко изучила суть вопроса и в курсе всех этих дел. Я считаю, что да, их заказал Сергей. Доказать это – всего лишь вопрос времени.

– Ладно. Это твоя работа. Надеюсь, ничего личного… Мне, наверное, пора уже, Ольга там одна ревёт в гостинице, ещё и за детей нервничает, они с няней. Мы улетаем утром.

– Ну, что же, пора так пора.

Рита поднялась и двинулась к вешалке. Алексей помог ей надеть шубку и подал когда-то подаренный им платок, если он, конечно, был тем же самым.

Застёгивая крючки на шубке и глядя ему в глаза, она мысленно приказывала: «Алекс, поцелуй меня, пожалуйста, хотя бы один раз! Это так важно для меня сейчас». И он, словно услышав её мольбу, приобнял её за плечи и поцеловал. Но просто по-дружески, в щёку. Потом отстранился и тепло сказал:

– Счастливо, Рита. Береги себя. Ты сейчас очень нужна Ольге, Сашке и Костику. Надеюсь, мы ещё увидимся.

– Я тоже.

Когда за Маргаритой закрылась дверь, Алексей вызвал официанта и попросил:

– Водки принеси грамм сто пятьдесят.

– Какую предпочитаете? Есть «Зелёная марка», «Парламент», «Русский стандарт»…

– Всё равно, – вздохнул Мудров.

Ему и правда было всё равно, какой марки водку пить, левак ему здесь не подадут, лишь бы в ней было сорок градусов, а не восемь, как в вине.