Читать книгу Затерянные в параллелях - Лариса Малмыгина - Страница 9

Тьма медленно сгущалась по углам. Кажется, на потустороннюю землю опустились сумерки. Совсем скоро в каменных джунглях мертвого Троицка начнется столпотворение, а в моем, живом, мире сядут пить чай с мятой и тимьяном. Над крышей обвитой диким виноградом беседки, желая друг другу спокойной ночи, зачирикают воробьи, в траве застрекочут кузнечики. А еще начнут петь колыбельные самые любимые мной птахи – труженицы, красавицы трясогузки. Дочки и зятья перед сном решат поплавать в бассейне, Миша проверить свои владения. Вечерами он всегда их проверяет, будто кто-то втихую отважится отщипнуть кусок от его дома или участка. Какая же благодать окружала меня, а я обращала внимание на мелочи типа проросших сорняков, шипящих котов или пачкающих ламинат собак!

Крупные капли дождя хлёстко застучали по крыше, устланной допотопным серым шифером. Стало зябко. Я плотнее укуталась в шаль и чуть не задохнулась от нафталина. Неясная тень промелькнула в окне, я насторожилась. Сейчас откроется дверь и войдет дядя Гена…

Дверь действительно открылась, в сырую, не протопленную избу ворвался промозглый ветер с запахом плесени. Я взглянула на бычий пузырь, мгновенная темень ватным одеялом упала на крохотную Корнеевку, затерянную в огромном незнакомом пространстве, не разгаданном самыми лучшими человеческими умами.

Вслед за буйствующим ветром, словно бестелесное привидение, бесшумно вплыл бывший сосед. На нем красовался длинный, мышиного цвета, плащ с капюшоном, закрывающим верхнюю половину лица. Я опустила глаза к полу и вздрогнула. Ноги пришельца не доставали до черных, немытых никогда досок.

Предупреждая мои вопросы, Ширяев приложил палец к губам и ладонью поманил за собой. Словно сомнамбула, я встала и пошла. На дворе грязным, рваным туманом распласталась заколдованная тишина. Стоял полнейший штиль, и я еще раз поразилась непредсказуемости погоды в мире покойников.

– Осторожно – прошелестел голос провожатого, – смотри вниз.

Скользкая жижа лежала на беспросветной от отсутствия луны земле. Она чавкала и засасывала мои вмиг озябшие босые стопы в свои неизведанные болотные глубины. Мелкие камешки кололи нещадно, но я, сжав зубы, решила выключить боль из реальности и перевести её в область подсознания. В той, прежней, жизни у меня это получалось.

Темная фигура, скользящая впереди, не проронила ни звука, пока мы не дошли до одуванчикового поля. А там ненавистные прежде цветы с состраданием обвили мои израненные в кровь ноги. Стало легче.

Я оглянулась. Еле освещаемые несколькими мерцающими звездочками четыре приземистые избушки могильными изваяниями плотно вросли в твердь нашей загадочной планеты.

– Не отвлекайся, – послышался голос дяди Гены. Он говорил глухо и незнакомо, будто выдыхал слова через трубу и они, распадаясь на гласные, эхом рассеивались в застывшем воздухе.

Подчинившись приказу, я вновь последовала за бывшим соседом.

И тут появилась луна. Она зловещим красным диском нависла над пирамидальными тополями или тем, что от них осталось. Черные тени молниями прорезали разверзнувшееся небо, раздались леденящие душу вопли странных, плохо различимых во мраке существ, похожих на больших летучих мышей.

Каждый шаг причинял боль, но я в надежде на освобождение оставляла боль на потом.

– Пришли! – остановилась тень и обернулась, в проеме капюшона блеснули зрачки. Именно зрачки! В них бесновались два крохотных пламени.

– Куда пришли? – не в силах оторваться от адовых костров, прошептала я и подумала, что до кладбищенской калитки, наверное, далеко.

– Туда, куда нужно, – большой рот раскрылся в продолжительном выдохе, и тогда я окончательно осознала, что передо мной не Ширяев.

– Кто вы? – ахнула я и ощутила, как горячие ручейки пота побежали по спине. Они не грели, они вызывали боль и раздражение.

– Назад дороги нет, – чеканя слова, провозгласил незнакомец. – Только вперед!

– Значит, в ад? Но я живая! – отчаянно крикнула я.

– Это легко исправить, – усмехнулся монстр и протянул ко мне руки.

– Неееееет! – кто-то орал нечеловеческим голосом, и этот кто-то был похож на меня. Я видела его со стороны, будто смотрела американский ужастик. Отчаянно захотелось отойти от телевизора или еще лучше, грохнуть по нему чем-то тяжелым.

– Неееееет! – вопила я и падала, падала куда-то вниз.

*****

– Кристина! – меня настойчиво тормошили за плечо. – Кристина, что с тобой?

Я боялась открыть глаза, потому что не верила своему слуху. Он меня обманывал. К тому же, варварски насмехался надо мною.

– Очнись! – мое запястье оказалось в чьих-то цепких пальцах. Прощупав пульс, пальцы разжались.

– Жива! – обрадовался до боли родной голос. – Жива!

Сквозь белесую пелену стал медленно проступать силуэт мужчины. Он становился все яснее и яснее.

– Мишенька! – я плакала и смеялась. – Что со мной, Мишенька?

– Возможно, обморок, – обнял меня супруг. Его голос подозрительно задрожал. – Твой сотовый был постоянно недоступен, потому я решил пуститься на поиски. Еле нашел, на зов ты не откликалась.

– Сколько продолжались поиски? – я отстранилась, чтобы поглядеть в глаза любимому. – День, два?

– Час, не больше, – удивился Михаил.

– Мне привиделся кошмарный сон, – не веря своим словам, прошептала я и попробовала встать. Коленки подгибались, сердце колотилось. Почувствовав боль, я взглянула на стопы – они были босыми.

– Кстати, недалеко нашел твои кроссовки, – протянул обувь Миша. – Зачем разулась-то?

– Наверное, меня разули, – медленно проговорила я и недоуменно пощупала край фланелевого халатика.

– И переодели? – усмехнулся супруг. – Кто? Здесь никого нет! Как же я не заметил, что ты притащила с собой этот незнакомый прикид.

– В том то и дело, что никого.

– Успокойся, Кристина, – положил мне горячую ладонь на плечо Миша,. – главное, ты жива. Сейчас навестим Романа и вернемся к авто.

– К Ромашке не пойду, – заупрямилась я. – Если бы он, как всегда, не спрятался, я бы не испытала того, что испытала.

– Не пойдешь, будешь жалеть, – покачал головой Михаил. – Приедем домой, обратишься к терапевту и психологу. Видимо, ты сильно перенервничала.

Я вздохнула, обулась и не найдя прежней одежды, игнорируя навязчивые взгляды покойников, поплелась за мужем вглубь заросшего репейником погоста. Квартал, еще квартал, теперь уже детский, с маленькими крестиками, ангелочками на фасадах постаментов и игрушками в цветочницах.

«У детей свой город», – вспомнила я и остановилась.

– Не задерживайся, скоро вечер, а вечерами в этом месте находиться нежелательно! – скомандовал Миша.

– Да, да, – согласилась я и поспешила за живым человеком.

Преодолевая препятствия в виде беспорядочно нагроможденных оград и скамеечек, я усиленно ломала голову над загадкой, которую загадал мне злой рок. Где я находилась в часовой разлуке с супругом: в беспамятстве на кладбище в окружении памятников или в реалии за его пределами в оцеплении покойников?

– И все же я находилась на кладбище! – громко произнесла я, стараясь придать своим словам уверенность. – Из-за низкого гемоглобина и хронической усталости упала в обморок и видела страшный сон! А как-же тогда фланелевый халатик и где мои повидавшие виды тряпки?

– А вот и Ромашка, – раздвинул тяжелые ветки ели Михаил.

Могила брата с потемневшей фотографией на мраморе заросла осокой и чертополохом, а потому супруг надел хлопчатобумажные перчатки и стал вырывать с корнем сорняки. А когда их ликвидировал, довольно улыбнулся.

– Пусть земля ему будет пухом, – вставая, объявил он.

– Нет! – возразила я и пожалела, что потеряла гвоздики. – Царствие ему Небесное и не дай Бог никому оказаться в Троицке!

– В Троицке? – Миша заботливо потрогал мой лоб. – Ты горишь, уходим.

Мы развернулись. Вытоптанная дорожка, которой пробрались на искомое место, исчезла, будто ее никогда и не было.

– Странно, – закусил губу супруг, а я задрожала от страха.

– Появилась, – повеселел муж, обнаружив тропинку в другом месте. – Вперед!

И снова квартал за кварталом, квартал за кварталом, – через мегаполис с физическим останками когда-то живых людей.

А вот и забор, окрашенный в ядовитый синий цвет. Скоро будет калитка! Или я снова брежу?

– Гляди-ка, – неожиданно остановился Миша, – какие древние захоронения!

– Отстань, – сквозь слезы прошептала я.

– Четыре могилы и у всех одинаковые фамилии, – присвистнул супруг.

– Какие такие фамилии? – захлюпала носом я. – Надо скорее выбираться из этого дьявольского лабиринта!

– Корнеевы, – громко прочитал Михаил. – Силантий, Леотий, Игнатий и… четвертое не читается, стерлось временем.

Я резко обернулась. На середине одного из крестов, как ни странно, сохранилась полуистлевшая фотография.

Повинуясь внутреннему порыву, я подошла к ней и пристально всмотрелась в искаженные веками черты лица. Да, несомненно, это был он, – тот самый Силыч, встретивший меня в мире, лишенном живой красоты!

*****

Выбрались на свободу мы тогда быстро. Какая-то сила будто вытолкнула нас наружу. Меня тошнило, я размазывала слезы по лицу, но была по-настоящему счастлива. Ибо все поняла.

«Лексус» терпеливо ждал хозяев. Я плюхнулась в салон и разрыдалась.

– Странная ты какая-то, – послышался голос Мишки. – Уж, не к психиатру ли тебе на прием записаться?

И тогда я бросилась его целовать.