Читать книгу Вразумление Господне. Историческая и современная проза - Лариса Розена - Страница 10

Заговор обсуждался в цирке. Чтобы никто из посторонних не заподозрил их, ариане25 пришли на гладиаторские состязания, куда православные не ходили. Сильный шум заглушал голоса. Все, кроме Демофила, их предводителя, находились в одной ложе. В то время как гладиаторы боролись со львами, они обсуждали свои тайные дела.

– Марк, объясни Марцелу, что ему следует делать, – обратился к длинному сухопарому парню грузный еретик.

– А ты, что же, не можешь сам? – огрызнулся тот.

– Да ты, как я погляжу, высох весь от ехидства, – укорил толстяк.

– Слушай, я не посмотрю, что ты стар и так тебя проучу, смотри!

– О, мы промахнулись, выбирая Марцела на это задание. Вот кто больше подходит на роль убийцы. Одна злость в парне.

– Тише, – назидательно одернул молодой Кассиан, подтянутый и строгий, – драться что ли пришли сюда? Потерпите, завтра будете колошматить православных. А сейчас, чтоб ни шороха, ясно? И – к делу. А ты, если будешь так себя проявлять, без куска хлеба останешься, – обратился он к Марку, – понял?

У того даже желваки на лице заходили. Он открыл широко рот, как бы задыхаясь, глубоко, рывком вдохнул в грудь воздух, пару минут процеживал его сквозь сито легких. И, резко выдохнув, выпалил на одном дыхании:

– Ну вот, Марцел, за хорошее вознаграждение надо убрать православного епископа Григория Богослова.

В это время по цирку прошел гул. Внизу на арене лежал поверженный окровавленный боец. Он нечаянно поскользнулся. Встать почему-то несчастный быстро не смог. Видимо, подвернул ногу. Пока он переворачивался на бок, пытаясь подняться, подбежавший лев, яростно рыча, набросился на него.

– Вот как надо убивать, – процедил цинично Марк, обращаясь к Марцелу, – нет, ты смотри, смотри!

Но юноша, побледнев, отвернулся с отвращением и ужасом. Потоки крови заливали арену. Яростный крик прокатился по головам зрителей:

– Оттащите его, оттащите!

– Нет, до победного! – надрывалась толпа.

У несчастного уже не было правой бойцовской руки. Дико расширив от боли глаза, гладиатор глухо хрипел, стараясь податься назад. Но лев не отрывался от страдальца. Его шерсть, переливаясь на солнце, блестела, принимая всевозможные оттенки, и сияла словно огонь. Он был воплощением хищной силы, победы и ужаса. Огромная передняя лапа придавила грудь поверженного. Гордая свирепая голова со спутавшейся гривой ощерилась в диком оскале. И, казалось, зверь зло улыбался, торжествуя победу…

– Да, учись у джунглей, – раздалось из другого конца ложи.

Марцел, внутренне содрогаясь, бросил взгляд вниз, подбадривая себя:

«Ну же, смотри, неженка! Как же ты собрался завтра прикончить владыку Григория?… Но ведь это бой… И какой ужасный… А в жизни? Выходит, жизнь – то же самое?»