Читать книгу Скандальная связь - Лаура Тонян - Страница 6

Бух-бах! Бух-бу-бух! Сердце бьется в грудной клетке, как ненормальное, пульс растет. Боже, ну что я делаю? Мой новый босс смотрит на меня подозрительно сверху вниз, сильно хмурится. Назад дороги нет. Я обнимаю его крепче за шею, утыкаюсь носом в щеку и натягиваю улыбку на лицо. У самой трясутся колени!

– Элла Евгеньевна, – в его раздраженном голосе явное недоумение, – в чем дело? – практически сквозь зубы. – Что вы себе позволяете?

Аскаров, разумеется, намекает на субординацию, на которую я наплевала. Я прошу у него еще полминуты. Игнат обнял меня сразу, как я подбежала и разыграла этот спектакль. И он хоть и агрится, однако продолжает держать меня в объятиях. От него пахнет тем мужчиной, который не дал мне упасть у кофейни. Я уже догадалась, что мой начальник – и есть тот самый мужчина. Наверняка в тот день он припарковал машину неподалеку и до офиса журнала шел пешком. Но является ли босс парнем из «Эйфории» – неизвестно.

Тимур только мажет равнодушным взглядом по нашей с Игнатом паре, затем, продолжая говорить по телефону, давит на газ. Когда его черный внедорожник скрывается за углом соседнего бизнес-центра, я выдыхаю и отстраняюсь от Аскарова. Медленно поднимаю глаза, чтобы виновато заглянуть в лицо, сверкающее недовольством.

– Я объясню.

– Уж будь добра, – разворачивается он и заходит внутрь здания.

Я шагаю за ним, стыдливо склонив голову. Благо, никто не был свидетелем произошедшего конфуза. Какое счастье, что наш офис не на первом этаже. Мы вместе заходим в лифт. В эту секунду телефон в сумке коротко вибрирует два раза, и по инерции я быстренько достаю его. Почему, почему я просто даже допустила надежду, что это может быть Тимур? Это мама. Пишет, что тетя Люда просила завести ей ее вещи. Парик тоже придется отдать. Но мне все равно уже. Вообще удалюсь с сайта знакомств. Глупая была идея.

– Уберите телефон, пожалуйста, – звучит над головой строгий голос босса.

Я ловлю себя на том, что задумалась. В спешке открываю сумку, но вместо того, чтобы упасть на ее дно, гаджет летит на пол. По кабине разносится нетерпеливый вздох.

– Извините.

– Вы во сколько должны быть на рабочем месте?

– Я вам звонила, у меня машина…

– Во сколько? – настаивает Аскаров, пренебрегая тем фактом, что не брал трубки.

– В половине девятого.

– Это обычно. А сегодня вообще – в восемь утра.

Вот блин. У него же, как у начальства, теперь тоже есть доступ к рабочей программе со всеми нашими графиками, планами, обязанностями и степенями их выполнения. Черт, Игнат точно знает, сколько у меня сегодня дел. А прийти раньше я сегодня должна была, потому что договорилась на встречу по работе. В своем кабинете. Господи, да как же это у меня из головы-то вылетело?!

– Ой! – я прикрываю рот рукой и во все глаза испуганно смотрю на Аскарова.

Его лицо искажает гримаса гнева.

– Ой?!

– Меня же Ева Васильевна ждет!

Створки лифта распахиваются на седьмом этаже, и я как ошпаренная выбегаю из кабины, однако твердая мужская рука небольно хватает меня за локоть, подводит к окну.

– Не знаю, как вы работали при Вере Геннадьевне, но со мной ваша безответственность не пройдет. – Сует руки в карманы, переводит взгляд к окну и чертыхается. – Еще двое опаздывают… Уволю всех нахрен!

– Ева Васильевна ждет, Игнат Артурович, – напоминаю я.

Сама дрожу от страха. В нем есть что-то такое первобытное. Как и… Как и Тимура. То, что вгоняет в панику, заставляет мяться, голову склонять, чувствовать стеснительность и желание покориться. Спорить совсем не тянет. Шаги за нашими спинами прекращаются, за дверями офиса воцаряется мертвая тишина, когда вдруг босс кричит со всей яростью:

– А РАНЬШЕ ВЫ О ЧЕМ ДУМАЛИ?!

От ужаса я прижимаю сумку к груди и трепещу. Надеюсь, на мою дрожащую нижнюю губу он внимания не обратит. Затем Аскаров добавляет значительно тише, но не менее зло:

– Ева Васильевна вас не дождалась. Ушла. Я просил ее остаться, на крыльце, как полный дурак, – выплевывает Игнат, – уговаривал! Мы упустили эксклюзив. И это ваша вина, – он наставляет на меня указательный палец.

Сама понимаю, как оплошала. Вера Геннадьевна обязательно придет на выставку Евы Бонье. Представляю удивление бывшего гендира, когда до нее дойдет, что не нам престарелая  художница даст свое первое в жизни интервью. Я напрасно пытаюсь сказать что-то в свое оправдание, голос трясется и прерывается, мысли путаются в голове.

– Идите-работайте, – прекращает мой позор Аскаров.

Тянет руку в карман брюк, вытаскивает пачку сигарет и вновь направляется в сторону лифтов.

Ужасный, ужасный день. Он плохой с самого рассвета. Тянется так долго. Модель, с которой мы договаривались о съемке сегодня, сообщает, что заболела. Злого босса не видно до самого вечера, он прячется в своем кабинете. Боится, наверное, что, если выйдет оттуда, кого-то да точно задушит. А мне раньше казалось, мы профессиональная команда. Все этот паршивый сайт знакомств! И Лев. Отвезу отдам вещи тете Люде сегодня, удалюсь с «Эйфории», и все станет по-прежнему.

Все мои попытки связаться с Евой Васильевной терпят поражения. Я натыкаюсь на стену из ее ассистентов, которые даже слушать меня не хотят. В конце концов, они заносят номер моего телефона в черный список, на письма не отвечают. Я продолжаю звонить с рабочего, а они просто перестают брать трубки. Отлично. Работа – единственное, что на протяжении нескольких лет остается в моей жизни неизменным. Ее я потерять не могу.

К концу дня, когда коллеги расходятся по домам, я все еще сижу, никуда не торопясь. Если не считать того, что я крупно облажалась, всю остальную работу сделала. Захожу снова в Битрикс – рабочую программу, на которой этой весной настояла Вера Геннадьевна. Удостоверяюсь, заданий просроченных у меня нет.

Стоит крышке ноутбука захлопнуться, накатывает чувство тоски, пустоты. Вроде бы семь месяцев – достаточный срок, чтобы привыкнуть к этому состоянию, но я все еще в стадии принятия. На телефоне осталась папка с нашими с Тимом фотками. Я не заглядывала в нее больше полугода, но и удалить рука не поднялась. А сейчас листаю их, эти фотографии. Сижу в кресле, листаю их и реву. Какой же я дурой была в свои двадцать! Если бы не то видео, мы бы не расстались с Тимуром. Мы бы всегда были вместе. Я бы родила ему ребеночка!.. И не одного. Сколько бы он захотел, столько бы и родила.

Звонок с поста охраны возвращает в реальность. Я собираю вещи и, прежде чем выйти из офиса, наспех печатаю сообщение Льву:

«Извини, я больше ничего не хочу».

Не успеваю отправить, как вдруг замечаю, что нас больше не двое в чате. Ничего не понимаю… Ровно в это мгновение «Эйфория» уведомляет, что пользователь Лев пригласил в беседу пользователя Тигра.

Зоопарк!

***

Во вторник утром коллеги сочувствуют тому, что произошло со мной вчера. Маринка принесла шоколадные маффины и кофе. Она сильно поддержала, в обеденный перерыв мы вместе перемыли косточки новому гендиру. Вера Геннадьевна нечасто бывала на рабочем месте. В основном, у руля стояла Лилия Николаевна. Теперь же она ходит злая, ненужные поручения раздает в отсутствие big босса. А все потому, что Лилия Николаевна любила быть главной, она привыкла к своей роли. Ее аккурат сдвинули, показали вежливо на свое место.

Да и я не чувствую себя доброй и милой. Самой хочется рвать и метать. В последнее время настроение все хуже. В среду и четверг ничего не меняется, голова гудит. Неделя почти заканчивается, а я даже не решила еще, останусь ли в «Эйфории» или удалю приложение к чертовой матери. И Тамерлан… не могу выбросить его из головы. После нашего развода я практически сразу спрятала рамки с нашими фотографиями, а в среду вечером не сдержалась – достала. И еще видео свадебное пересмотрела. Если бы не запланированная беседа с психологом, я бы точно сошла с ума!

Однофамилица знаменитой певицы, Таня Успенская, в пятницу заявляется в офис с увеличенными губами. Конечно же, все девчонки коллектива весь день обсуждают только это. То ли Таня переусердствовала с размером, то ли губы у нее еще просто сильно опухшие – неясно. Да и не мое это дело. Но когда вчера я рассказала своему психологу о решении наведаться к пластическому хирургу, изменить что-то во внешности, Шувалова попросила сначала хорошо все обдумать. По ее словам, женщины только по трем причинам обращаются к пластике: из-за стремления к власти над мужчинами, чтобы быть идеальными красотками без единого недостатка; из-за желания удержать мужчину в отношениях и просто – те, кто не хотят стареть естественно.

Нарциссической меня вряд ли назовешь, всегда молодой и со всех ракурсов совершенной быть не стремлюсь. Продлевать молодость мне пока ни к чему. А вот жертвенность… Нет, у меня не страх остаться одной, как считает Шувалова. Наверное, потребность показать Тимуру, что он потерял красивую женщину. Ведь, если говорить честно, в семье бывшего все крайне удивились, когда он выбрал меня. Причем еще и так быстро решил жениться, красиво сделал предложение. Кто-то снял на камеру, как Тимур пел мне в баре, играл на гитаре, и выложил это в сеть. Наверняка ролик до сих пор гуляет в Интернете. Господи, Тимур пел!..

Я знаю, что не верну Тамерлана таким способом. Да и никаким больше не верну. Нужно смотреть правде в глаза. И все равно – так хочется хотя бы помечтать, что Тимур кусает локти, желает снова сделать меня своей, а не может… И мы оба знаем, почему. Точнее, это знают все его друзья и семья. Спасибо моей бывшей свекрови – никого не забыла поставить в известность о моем позоре.

Пока Марина за обедом интересуется у Тани, где та накачала губы, я вспоминаю фразу: чем хуже ты выглядишь, тем лучше к тебе относятся подруги. Смотрю на точеный профиль Маринки, на ее длинные прямые волосы. Не такие, как у меня – непослушные. На ее длинные стройные ноги. Да и вообще у нее ни жиринки лишней нигде. Как вообще кто-то может бросить ее? Я сначала поверить не могла, что ее любимый Олег от нее ушел.

Мне с этой стороны, можно сказать, с коллективом «повезло»: все девушки-коллеги худые, высокие. Я со своим средним ростом и средним телосложением, и правда, совсем не вписываюсь в общую картину. Даже достающая нас Лилия Николаевна выглядит великолепно для своих-то лет! Я совсем не уродина, и мужчины уделяют мне внимание, но в гламурной среде полумер быть не может. Я недостаточно стройная, недостаточно хорошенькая. По сравнению с девочками из нашего журнала, так точно.

И еще: врать самой себе бессмысленно. Такие мужчины, как Тимур, как Игнат, в жизни на меня не смотрят. Тамерлан был исключением. Но там другое: он любил меня, был влюблен. Я знаю, что женить его хотели на другой девушке – дочери друзей семьи. Ничего о ней не знаю, кроме имени – Катя; Тимур не хотел, чтобы я заморачивалась. А она живет за границей, учится там. Или жила? Может, вернулась уже? Даже думать об этом не буду.

– Вон какой, смотрите, – Вера Титова, открыв свой профиль в Инстаграм, хвастается общими фото с новым парнем.

Он роскошный, люксовый. Как Тимур или Игнат. Или Лев…

Наверное, поэтому я не спешу удалять аккаунт в «Эйфории»? В виртуале я могу быть другой, могу быть Скарлетт. Лев элегантный, изысканный, судя по его фотографиям. Неважно, кем он является в жизни. На сайте он восхищается мной. Ну, то есть, Скарлетт. Я идеальна для него. Может, мне просто интересно, куда заведет наша интрижка? И смогу ли я его вычислить? И что теперь будет, когда нас стало трое?

***

То сообщение, которое собиралась отправить Льву в понедельник, я стерла. Как только в чат добавился еще и Тигр, я перестала заходить на сайт. Еще не знаю, что собираюсь предпринять, но однозначно уверена, что иконку приложения с телефона удалить пока не смогу. Слишком большой соблазн снова почувствовать себя самой желанной. Еще я размышляю об этом Тигре. Кто такой? Что за друг? Если Игнат – это Лев, то другом его может быть кто угодно. Я ровным счетом ничегошеньки не знаю про жизнь своего босса.

Еду за рулем, сворачиваю в самый центр. Пробка огромная. Хорошо, я не опаздываю, выехала заранее. Зато есть время распланировать вечер пятницы. Купить бутылочку вина, зайти-таки на сайт знакомств? Вот опять – вместо работы зациклена на других вещах. Модель, которая отменила съемку в понедельник из-за простуды, выздоровела. Лилия Николаевна пойдет на меня войной, если я не выполню ее приказ, и не уговорю эту прекрасную девушку на хотя бы одно фото топлес. Свою работу я делаю хорошо, но дело даже не самих девочках и даже не в их менеджерах. Последние частенько только радуются перспективе раздеть. Но, во-первых, подобное обязательно нужно обговаривать и регламентировать. За не профессионализм Лилии Николаевны я получаю выговоры регулярно. Жалобы на меня Вере Геннадьевне тоже приходили нередко, но если она на это закрывала глаза, Игнат Артурович не станет.

Я и так облажалась в понедельник. Снова открываю в мессенджере фотографии модели, перечитываю информацию о ней. Екатерина. Катя. Очень-очень красивая. Двадцать четыре года.  Закончила пекинский университет иностранных языков. Да, впечатляет. Работала моделью в Китае четыре года, снималась для китайских Vogue, Cosmopolitan и Elle. Я уверена, в других изданиях, не таких известных, ее аристократическое лицо и утонченная фигура тоже мелькали, но агент Екатерины, вероятно, посчитал эту информацию не такой уж и важной.

Я паркуюсь у оговоренного бутик-отеля, уже выхожу из машины, как звонит телефон. Лилия Николаевна. Она в спешке сообщает мне, что топлес отменяется.

– Фотосессия не одиночная будет, – говорит с энтузиазмом главный редактор, – с женихом своим наша модель приехала. Бизнесмен какой-то известный! Элла, проконтролируй, чтобы нащелкали с ним побольше фотографий, слышишь?

– Да, Лиля Николаевна, – обещаю я начальнице.

На входе меня встречает Марго, хорошая приятельница и отличный фотограф с собственной командой. Маргарита – внештатный сотрудник журнала. Она веселая и жизнерадостная, с ней работать одно удовольствие. Но сейчас девушка почему-то выглядит взволнованной и обеспокоенной. Мы здороваемся, обнимаемся. Чувствую, что она здорово напряжена.

– Все в порядке? – спрашиваю, с благодарностью принимая от нее кофе.

Мы быстрым шагом направляемся в студию, нас провожает туда администратор. Но Марго как будто пытается меня обогнать.

– Слушай, Элл, не фактурная какая-то эта девочка.

– Модель? – удивляюсь я. – Да ты что?! Я видела ее фотки, и резюме читала. Вот такая, – показываю ей большой палец.

Хотела бы я себе такую же внешность.

– Она со своим женихом приехала же? Лилия Николаевна звонила только что.

Тут Марго совсем нервничает. Я даже сбавляю шаг.

– Ты меня пугаешь, – говорю ей, трогая за плечо. – Все нормально? Нехорошо себя чувствуешь?

Она поднимает на меня большие глаза, кивает головой болванчиком. Но что-то подсказывает, что Марго притворяется.

– Может, отменим съемку? – предлагает фотограф. – Давай на свежий воздух выйдем? Сейчас позвоню, попрошу наших перенести на завтра…

Маргарита уже лезет в карман за мобильным. Но я прямо чую неладное, а мы уже стоим у дверей студии. Администратор вежливо открывает перед нами дверь. Марго кладет ладонь мне на спину, другой рукой держит телефон у уха. Толкает меня в другую сторону от студии, мол, пошли отсюда. Не стала бы Маргарита просто так вести себя странно.

Я, не сдержав своего любопытства, уворачиваюсь от настойчивого подталкивания девушки и вхожу в открытую дверь. В центре просторной комнаты уже выстроен свет, парни из команды Марго возятся со студийным оборудованием.

– Элла! – тихо выкрикивает приятельница, но удержать ей меня не удается.

У меня сжимается горло, когда я понимаю, от чего пыталась уберечь Маргарита. Екатерина, та самая по-аристократически красивая модель, обнимает за шею моего мужа. Ах, да… Бывшего мужа, конечно. Целует его нежно в щеку, трется о нее носом. Она даже не видит нас. Зато, оторвавшись от экрана смартфона, взглядом меня сканирует Тамерлан.

Так вот о ком Юсуповы пели песни все те недолгих полтора года нашего с Тимуром брака. Катя. Наверно та самая Катя, на которой должен был жениться мой бывший. По крайней мере, его семья всегда этого очень хотела.