Читать книгу Личный путь к свободе. Алкоголизм - Лаврентий Губин - Страница 2

Я стал выпивать спиртные напитки где-то лет с пятнадцати. Так как я учился в престижной школе и имел соответствующее окружение, простые радости, свойственные подросткам более приземлённым, нас не воодушевляли – мы не потягивали пивко, ютясь по подъездам, или на лавочках во дворах. Начинали мы с «Советского шампанского» и других аналогов игристого вина. Это было романтично, эстетично и весело. До сих пор вспоминаю, как однажды, возвращаясь из Нижнего Новгорода и опаздывая на поезд, мы с моим тогда закадычным другом, несмотря на несколько минут до отправления поезда и возможность на него опоздать, забежали в какой-то привокзальный магазин, чтобы купить в дорогу пару бутылок шампанского. Поезд пришлось буквально догонять, мчась по платформе и запрыгивая в предпоследний вагон на ходу. Мы считали это неимоверно романтичным – рискнуть с вероятным опозданием на поезд, чтобы купить шампанского!

Дальше больше, и в конце концов водка и другие крепкие напитки полились рекой. Уже на первом курсе я пил спиртное при каждой возможности. Что такое похмелье, мы тогда не знали. Во-первых, пили не так много, да и, чтобы захмелеть, много не требовалось, а во-вторых, молодость и неистощённые организмы.

К концу первого курса я был сформировавшимся алкоголиком. При этом я умудрялся кое-как учиться и даже работать. Однако к третьему курсу уровень безответственности достиг критической точки, и я остался без работы, меня выгнали из университета. Тогда меня бросила жена. Да-да, я еще успел жениться, но детей у нас не было.

Оставшись наедине со своим образом жизни, я тогда понял, что, если прямо сейчас не изменюсь, вся жизнь пойдет под откос. Удивительным образом мне удалось сделать продолжительную паузу в безответственном отношении к своей судьбе и значительно снизить частоту употребления алкоголя, а за это время найти хорошую работу и восстановиться в университете. Позже, как только дела наладились, вернулось и пристрастие к выпивке. Моя вторая супруга, имевшая тогда склонность к алкоголю, не возражала против ежевечернего употребления спиртного. Напивались мы с ней со всеми вытекающими: пьяные приключения, скандалы, драки, постоянные выяснения отношений вплоть до угроз суицида. Через несколько лет мы разошлись.

Моя третья жена, предпочитающая исключительно пиво, в первое время не особо обращала внимание на мою склонность к алкоголизму. И я забухал уже по полной. Благодаря новой работе я переехал в другую страну, где употребление алкоголя введено в культурный код, поэтому пил я столько, сколько влезало, удивительным образом умудряясь делать кое-какую карьеру. Через несколько лет, когда я начал откровенно деградировать, жена стала осознавать происходящее, но сама лично не могла ничего сделать, кроме скромных попыток поговорить со мной о происходящем. Но разве можно объяснить алкоголику, что с ним делает спиртное? Нет, это практически бесполезно. Но она любила и до сих пор любит меня, и, надо признаться, её любовь сильно помогла мне выкарабкаться, когда я воочию увидел дно.

Нет, я не превратился в бомжа, попрошайничающего на очередную дозу. Я не потерял все и не оказался никому не нужным. Наоборот, купил квартиру и заканчивал в ней ремонт. Меня несколько раз повысили, мой социальный статус и доход выросли. Я поднялся. И от этого было вдвойне страшно – я оказался на самом краю, при этом было откуда падать как в социальном, так и в духовном плане, к тому же я обнаружил себя в ситуации, когда моя голова могла перестать принадлежать мне, причем это не метафорическое представление о сложившейся ситуации, а фактически испытанное состояние.

К тому времени я осознал и принял тот факт, что являюсь алкоголиком. Это заложило основу моего намерения найти путь к свободе. В разговорах с родными или знакомыми, когда речь заходила о выпивке, я спокойно признавал собственный алкоголизм, говоря, что в скором времени найду выход из сложившейся ситуации. Некоторых удивляло, что я мог так спокойно об этом говорить, тем более, мало кому была известна истинная глубина проблемы, и многим казалось, что я в какой-то степени наговариваю на себя: явных внешних признаков практически не было.