Читать книгу Без меня ты пропадешь - Лайза Фокс - Страница 2

За окном кружилась настоящая пурга. Казалось, весь мир замело, и только наш поезд продирался сквозь эту белую мглу. А я сидела в своем купе, пыталась читать монографию по аутическому спектру у детей, но буквы сливались в единое пятно.

Виной тому был тихий, но упрямый плач за стеной. Детские слезы – это моя профессиональная боль и личная ахиллесова пята. Каждый всхлип отзывался эхом в моей собственной болью. Услужливо поднимал самые старые слои памяти.

Я отложила книгу и прислушалась. Бабушка не справлялась, хотя старалась искренне.

– Матвейка, ну перестань, родной, – доносился усталый голос пожилой женщины. – Как приедем, так все и будет. Дед Мороз нас дома ждет.

– Не хо-чу до-ма! – рыдал мальчик, и в его голосе слышалась настоящая детская боль. – Ма-ма о-бе-ща-ла на Но-вый год, а не потом!

Голос ребёнка сорвался, и мальчик заплакал так горько, что я и сама была готова разрыдаться вместе с ним.

– Матвейка, ты же уже взрослый мальчик, – уговаривала внука женщина. – Мы же в пути. Дед Мороз же не приедет в поезд!

– А почему?

– Потому, что не успеет. Посмотри, как мы быстро едем. Дед Мороз на оленях, ему за нами не угнаться.

– Пусть на станции подождёт! Вы о-бе-ща-ли! Вы что, меня об-ма-ну-ли? Чу-да не бу-дет?

Мое сердце сжалось. Это же так просто и так сложно – детская вера в волшебство. Для ребёнка «потом» равно «никогда». Чудо должно случиться именно здесь, в этом заснеженном поезде, мчащимся в Новый год, иначе мир даст трещину.

Я не могла этого допустить.

Подошла к соседнему купе. Поймала умоляющий взгляд совершенно отчаявшейся женщины. Подсела к мальчику. Бабушка посмотрела на меня настороженно. Матвей, маленький, лет пяти, уткнулся мокрым лицом в ее плечо.

– Привет. Я Аня.

– Матвей.

Мальчик зыркнул на меня раздражённо, чем-то напомнив мужчину из четвёртого купе, и снова прижался к бабушке.

– Тебе очень обидно, да? – спросила я тихо, опускаясь на корточки перед ним. – Обещали волшебство, а его нет.

Он поднял на меня заплаканные синие глаза, полные удивления. Его не уговаривали перестать, его – поняли. Он кивнул, всхлипнув уже не так громко.

– А знаешь, Дед Мороз иногда проверяет, кто из детей действительно в него верит, – продолжила я, хотя и сама понимала, что это звучит наивно. – Может, если мы очень сильно поверим, что он здесь, в поезде, он услышит?

– Не услышит, – прошептал мальчик, размазывая кулачком слёзы с такой горькой убежденностью, от которой у меня заныло сердце. – Он дома. Мама сказала.

И в этот самый момент из соседнего купе, того самого, под номером 4, где всегда была гробовая тишина, донесся глухой, раздраженный стук – словно кто-то с силой поставил тяжелую кружку на стол.

Матвей вздрогнул и расплакался сильнее.

Расстроенная бабушка постаралась мне улыбнуться. Но губы задрожали, а из глаз покатились слёзы, которые она тут же смахнула морщинистыми пальцами. Просто пожала плечами, кивнув с благодарностью.

Я прикусила нижнюю губу. В груди плач ребёнка отозвался тупой, тянущей болью. Нет, я не могла позволить, чтобы чье-то равнодушие разрушило чудо для Матвея. Проблему нужно было решать. И для этого требовался Дед Мороз.

Снова схватив свёрток с бородой и халатом, я подошла к роковой двери. Из-за нее не доносилось ни звука. Тишина за этим щитом казалась отдельным, враждебным веществом. Я глубоко вздохнула, собрала всю свою решимость и постучала.