Читать книгу Тайны Реннвинда. Темный принц - Леа Стенберг - Страница 7

– Папа, это ты? – Спросила Майя, но ответа не последовало.

Она и сама добралась до дома всего пять минут назад, поэтому торопилась привести себя в порядок. Честно говоря, девушка планировала притвориться спящей к его приходу, но сама едва не опоздала из-за того, что пришлось отвозить домой Биби и оправдываться перед ее матерью. И если бы Александр не гонял на автомобиле как сумасшедший – за что она ругала его последними словами, то, вероятнее всего, Майя столкнулась бы с отцом прямо в дверях их дома.

Переодевшись в пижаму, затолкав пропахшую дымом одежду в корзину для белья и прикрыв сверху полотенцами, она принялась чистить зубы. Раньше люди жгли костры, чтобы отпугивать ведьм, а теперь ведьмы сами с удовольствием отдыхали возле огня с людьми, ничуть среди них не выделяясь. Майя улыбнулась своему отражению. Она сама не знала, что чувствует по отношению к своей природе.

Иногда она радовалась тому, что у нее к ее годам так и не проявилось никаких способностей. Меньше спроса, проще жизнь. Да и такие, как Эрлинги, не захотят держать ее на привязи и использовать в своих целях. Но все чаще Майя задумывалась, что бы было, пробудись у нее дар. Или несколько сразу. Как бы она их использовала? Как бы развивала их, если бы запечатанная магия вырвалась наружу и снова стала доступна потомкам их этта?

В такие моменты она по-доброму завидовала Хьюго: тот относился к отсутствию у него дара философски. И как-то даже чересчур спокойно. Неужели, он ни разу не задумывался о том, какие преимущества и перспективы открывает магия живым существам? Майя слышала, что в прежние времена возможности некоторых членов общины были практически безграничны, и это ужасно пугало людей.

А теперь… Теперь даже среди своих рассказы о способностях порой воспринимались словно байки – говорить о магии нельзя, использовать на людях – тоже. Хотя, стоило признать: эти запреты веками сохраняли им жизнь и позволяли вести неприметное и безопасное существование.

Убрав волосы в хвост, она умылась и снова взглянула на свое отражение в зеркале. «Что это было сегодня? Она впервые почти нормально говорила со своим врагом и практически его не боялась». Стоило признать, Александра вполне можно было вытерпеть, не будь он таким заносчивым и высокомерным, и не считай он ее своей собственностью. «С ума сойти, он каждый раз говорил о ней, словно о какой-то вещи, неодушевленном предмете!»

– Он обломает зубы, пытаясь подчинить меня! – Подмигнула Майя своему отражению, выключив воду.

И вдруг в памяти снова отчетливо встала картинка с огнем: то, как пламя появилось на кончиках пальцев и ладонях Александра. Она будоражила ее сознание. Он испепелит ее, если пожелает, и никто не посмеет броситься на ее защиту. Вот кем был Александр Эрлинг – наследником главенствующего рода, чья власть над эттом была безгранична. И это ему было прекрасно известно.

– Папа? – Позвала Майя, выйдя из ванной и снова услышав шум внизу.

Она спустилась в гостиную. В полутьме громко работал телевизор. Майя направилась к дивану, чтобы взять пульт и сделать потише, но вскрикнула от неожиданности, когда к ней с кресла спрыгнул кот.

– Ох, Готтфрид… – Выдохнула она. – Это ты шумел? – Майя опустилась на корточки и погладила черного мейнкуна. – Ты меня напугал.

И тут снова отчетливо услышала какой-то шум, доносящийся из прихожей.

– Подожди-ка, – Майя почесала кота за ушком и встала. – Папа? Это ты? – Она направилась в коридор. – Пап?

И вздрогнула, обнаружив его возле входной двери, запирающим на замок дверь, ведущую в подвал. В прихожей было темно, но отец, почему-то, не спешил включать свет.

– Папа?.. – Она пыталась разглядеть его лицо.

– Майя, почему ты еще не спишь? – Бросил он мрачно, даже не обернувшись.

– Разве ты… не должен сделать мне инъекцию?

– Точно. – Устало выдохнул он. Спрятал ключ в карман, сбросил ботинки и быстро прошел мимо нее к ванной на первом этаже. – Пять минут. Дай мне пять минут.

– Х-хорошо. – Ответила она, наблюдая, как за ним закрывается дверь.

Хаберга трясло. Дрожащими руками в раковине он пытался застирать пятно на рубашке, но очень быстро понял, что пятен много – ткань обильно пропиталась кровью парня в разных местах. Он зажмурился, затем открыл глаза: вся раковина была в розовых разводах, а пятна на рубашке стали бурыми от воды, но не собирались исчезать.

Хассе приказал себе успокоиться, но его руки отказывались слушаться – они мелко дрожали. Проще было выкинуть рубашку, чем пытаться отстирывать. Он опустил взгляд, чтобы осмотреть себя. Майка, брюки, даже носки – все было в пятнах крови. От всей этой одежды ему предстояло избавиться. «Боже, а что же тогда с задним сиденьем моего Вольво?» – Хассе беззвучно выругался и стиснул зубы.

Он попытался сопоставить в голове отдельные части пазла в единую картину. «Кто-то убивает таких, как мы. Трое Теней погибли от удара в сердце. Двое из них – Линда и Карл, первые жертвы преступлений, которые полицейские посчитали ритуальными, восстали с чьей-то помощью из мертвых и переродились во что-то столь ужасное, что даже вспоминать страшно. Они явились поздним вечером в клинику для того, чтобы забрать тело третьего – Петтера, и его явно ждала та же участь».

Хассе было интересно, как отреагирует Совет на известие о том, что тела погребенных обнаружили растерзанными в морге клиники? Будет ли предпринимать что-то? Поднимется ли шум?

Он снял одежду и кепку, завернул все в рубашку и спрятал под ванну. Облачившись в халат, Хассе наспех умылся и надел очки. Он нахмурился, обнаружив несколько капель крови на их стеклах. Снял, протер и вернул на нос. Хотел бы он быть уверен, что не совершает ошибку, но, к сожалению, когда доверяешься интуиции, голос разума затихает.

– Есть хочешь? – Спросил Хассе, войдя в кухню уже переодетый в чистую одежду.

Дочь внимательно посмотрела на него.

– Нет, я ужинала, папа. – Ее взгляд скользнул по его футболке и вернулся на лицо. – А ты? Разогреть пюре с фрикадельками?

– Нет, спасибо, я не голоден.

– Выглядишь усталым. – Заметила Майя.

Ее пронзительные синие глаза, кажется, видели отца насквозь: и его волнение, и тревогу.

– Было много работы… в лаборатории. – Хрипло ответил он, пряча взгляд.

Достал из холодильника контейнер, поставил на стол. Вынул из него ампулу, наполнил ее содержимым тонкий шприц.

– Точно все нормально? – Заметив, как дрожат его пальцы, переспросила дочь.

– Да. – Заверил Хассе, улыбнувшись уголком губ.

Она кивнула, понимая, что он лжет.

– Давай руку, милая. – Сказал Хаберг.

Майя послушно положила руку на стол перед ним. Введя препарат, он вздохнул и сделал новую попытку улыбнуться.

– Вот так. – Хассе потрепал дочь по волосам. – А теперь спать.

– Спасибо. – Она согнула руку в локте, придерживая ватный диск, встала и поцеловала его в щеку. – Спокойной ночи, папа.

И поспешила к себе наверх.

Хассе проводил ее задумчивым взглядом. К своему удивлению он уловил слабый запах алкоголя от дочери, но устраивать сцену не стал. Это означало бы потерю времени, поэтому доктор решил отложить разговор на завтра. Он дождался, когда Майя поднимется в спальню, а затем взял в кладовке необходимое и направился в подвал.

Спустившись по старой каменной лестнице, он включил свет. Лампочка под потемневшим потолком светила тускло, но этого было достаточно, чтобы ориентироваться в пространстве. Хассе подошел к старому матрасу, на котором оставил парня. Тот лежал на спине, не подавая признаков жизни.

Доктор Хаберг поставил ящик с медикаментами на стул и решил осмотреть труп. Он был шокирован, обнаружив у него слабый пульс. Его сердце – оно билось… Очень медленно, с необычайно длинными, по человеческим меркам, интервалами, но, все же, оно еще работало. И парень дышал – редко и с едва различимым шумом.

С такими ранами он давно должен был погибнуть от потери крови, и, возможно, такой исход его и ждал, но Хассе не мог позволить этому случиться. Он осторожно срезал с парня одежду и принялся обрабатывать и зашивать его раны.

Вскоре кровотечение было остановлено, но доктор по-прежнему не знал, выкарабкается ли незнакомец. Помогут ли ему медикаменты, предназначенные для людей? Ведь Хассе не представлял, как устроен организм этого существа, но то, что он успел увидеть в коридоре клиники – его силы, ловкость, его безумный взгляд, все это наводило на мысли о том, что он устроен иначе.

Закончив с ранами, Хассе обмыл полотенцем его лицо, шею и тело. Парень был совсем еще юн – ровная, по-детски нежная кожа, крепкие мышцы. Похоже, сверстник его дочери. Шрамы на его прохладной коже почти отсутствовали, но на груди обнаружилась небольшая татуировка: ее узор напоминал резной крест.

Поставив парню капельницу, Хассе сел рядом и осмотрел его плащ. Единственным, что в нашлось в карманах, был амулет с когтем медведя, в потемневшей от времени оправе. Веревочка, на которой он когда-то держался, была разорвана, но парень все равно носил амулет с собой – значит, тот был ему дорог.

Уходя, доктор Хаберг пристегнул одну руку парня стяжкой к батарее, другую – к крюку на одной из балок, поддерживающих своды потолка. Тот казался ему распятым святым – таким же беспомощным и беззащитным, но Хассе знал, что вряд ли это существо удержат хомуты, и если тот выживет, нужно будет подыскать что-то более надежное и крепкое.

Зная, что не уснет, доктор Хаберг отправился в гараж.