Читать книгу Вещая акварель. Стихотворения - Лека Нестерова - Страница 3

Накануне

О, что-то случилось…

О, что-то такое случилось…

В заснеженный март

обвалилось громовое небо!

И молньей озлилось.

И молньей как-будто озлилось.

Оскалилось молнией в окна

смешно и нелепо.

Быть может, сей росчерк

Грядущей весны небывалый

Всё тот же союз подтверждает

их с вечными льдами,

И я не ошиблась, рождаясь,

как небо, обвалом,

И с молньей в руке

Средь сугробов, бредущих грядами.

А может быть, это —

страшнее, сильней и желанней —

Рождается что-то,

к земному приблизившись краю…

Но вижу воочию – вспышкой

оконных посланий

Последняя тьма иллюзорной

мечты догорает.

Подражание
Маяковскому

Сгрудились века у двери —

Симфонии, распределённые

по нашим голосам!

Лучей лун и солнц волоса

Спутались с глянцем языковых вериг.

Толпа!

Лба сморщины:

«Уж, коль вместе мы,

Каждое «я» вместимо,

Чтобы отдельно звучать,

дельно, проще!

А потому пока смолчу.

Смычку

вручу

отмычку.

А там! Под ликование криков,

В дыхании безудержном

Ворвусь – всеми – со всеми

В открытое!

Брошу веселье,

весеннее,

висение

В ожидании небывалых сдвигов!

О, Время!

Пока буду тянуть «ре-е» – «ми-и»,

В гареме мыслей моих —

Не по-женски. не для женщин иных —

Изведай верность горенью.

1982—83 гг.

ххх

Отчего Вы в шляпе, такая? —

вопрос прозвучал уныло.

Простите, какая?

Не слишком свежая?

Не слишком милая?

Не яркая… и не быстрая…

Нет, знаете ли, воздуха,

такого, истого,

Чтоб всласть напитаться

и вдоволь напиться.

Нет тени щадящей, от жажды укрыться.

И самого главного…

главного самого нет —

душе покоя.

Чтобы на ночь гасили свет,

А она не знала, что значит такое.

Светлячком бы порхала в ночи,

Кинув дряблое тело.

Я бы ей приказала – Молчи! —

И она бы не смела…

И тогда бы прелестным цветком

Зацвела б эта кожа.

И махала бы я лепестком

Вам и на Вас похожим.

Вот и бреду такая,

Смешно, в этой шляпе, унылые

Вопросы в душе сжигая,

Не слишком свежая, не слишком милая.

1984 г.

Предвесеннее

Переполнится страстью и мукой

Вся душа, словно ветка к весне.

Закружи, послезимняя вьюга,

Но тебе не воспрянуть вполне.

Вот предчувствий ласкающий локон

Выбиваясь, взыграл на ветру.

Ни лучей, ни распахнутых окон —

Затаённую слышу игру.

Слышу, как извиваются выси,

Словно жадно впиваются в лёд;

Слышу свежесть нетронутой мысли,

Даже слово её не вспугнёт.

Тишины разнимая ладони,

Проскользнёт вдоль движенья ветров

И, как будто случайно, обронит

Свой неясный и тёмный покров.

1984 г.

ххх

В такую нескончаемую сырость

Прощаться тяжело и уезжать

(Поэтому весеннюю игривость

Легко нам за отвагу принимать).

И тощие обветренные ветки

Цепляются, скользя по рукаву.

И лист летит – последний, редкий —

В ещё зелёную траву.

1985 г.

Невозвратное

Всякая минута – день рожденья.

Всякая минута – день кончины.

Мы живём – секунды и мгновенья —

Нашей жизни долгой величины.

Оттолкнусь от волн реки – по берегу

Поплыву, песок сгребая пятками.

И всклокочет кровь тоской по Тереку

Ниоткуда, странной вдруг повадкою.

До того ещё, когда обмолвились,

То не сердце – конь стучал копытами,

Не дожди, а слёзы пролились

По отринутому, потому забытому.

Потому сознанием не выношено.

Только кровь намёками, как иглами…

Это дерево никем не выращено,

Оно чёрными повисло силами!

И плоды его – бесплотные, голодные —

В росчерках израненные листики,

Не дописанные до истины…

И дожди песочат их безводные

1989 г.

Посвящается моей бабушке,

Анне Кузьминичне Терновской

ххх

Анной наречённая…

Жизнь грозой прошла.

Всходит солнце горнее —

Вот и умерла.

Небеса колышутся

Пред тобой.

Прямо к небу движется

гроб с толпой.

Как стекло прозрачное —

Вдребезги! – лазурь.

`Идут новобрачные

Сквозь источник бурь.

Просят жизни вечной —

Жив и мёртв —

Каплей – Мрак Предвечный —

С ложки мёд

Им в уста алкающи.

Что теперь им свет?

Гроб во тьму толкающим,

`Идущим во след.

1990 г.