Читать книгу Грешник. Навеки моя - Лена Голд - Страница 3

Сердце ноет. Встряхиваю головой несколько раз, чтобы унять плохие предчувствия и отрицательные эмоции. Нужно думать о хорошем…

Я не спала всю ночь. Да и вообще, даже в спальню не пошла. Понятия не имею, ночевал ли Рамиль сегодня дома. Решила лечь с сыном в его комнате, но уснуть так и не получилось. Если только полчасика, и то сидя на диване.

– Мам, мы можем к дяде Мише съездить после садика? – спрашивает Сашка, когда я помогаю ему сесть в машину и застегиваю ремень безопасности.

– Я постараюсь, родной. Если будет время, то конечно.

Завожу мотор, и автомобиль медленно двигается с места. Все мысли о нем. О муже. Не могу понять, какие у него проблемы. Завтра поеду в компанию, которую он возглавляет вместе с Захаровым и Гордеевым. Почему-то мне кажется, что ни хрена там у них не происходит. И тогда я окончательно сойду с ума.

– Мам, – снова зовет сынок. – А ты придумала имя сестренке?

Встречаюсь взглядом с ребенком в зеркале заднего вида, невольно улыбаюсь. Мое маленькое чудо. Господи, как же я его люблю. И сейчас больше всего он связывает меня с жизнью, заставляет трезво обдумывать каждый поступок.

– Нет еще. С твоим папой скоро решим этот вопрос. Просто нужно время. Или… – улыбаюсь еще шире. – У тебя есть варианты?

Глаза мальчика начинают сверкать, как луна в ночном небе. Он расплывается в улыбке. Если бы не ремень, сейчас подпрыгнул бы на месте.

– Да! – тычет маленьким указательным пальчиком вверх. – Могу я назвать сестру… – замолкает, задумывается. Подается слегка вперед. – Мам, я хочу назвать ее Жасмином. Ты не против?

– Жасмин… – красивое имя, между прочим. Интересно, почему именно Жасмин? – Жасмин… – повторяю несколько раз, будто на вкус проверяю. – Конечно, можем. Думаю, и папа будет рад.

А больше всего мне интересно, как отреагирует Саша, если вдруг снова родится мальчик. Боюсь, расстроится. Пока промолчу. Поговорю с ним, когда узнаю пол малыша. Вдруг действительно будет дочь? Сердце именно так подсказывает.

– Ты мне скажи, воспитательница как с тобой обращается?

Сын моментально морщится. Не знаю почему, но он совсем не полюбил новую работницу. Со старой он хорошо находил общий язык. Да и вообще, Саша особо не конфликтует с ровесниками. Если только дома часто капризничает. Но в прошлый раз новая воспитательница жаловалась на его плохое поведение.

– Саш?

– Да, – вздыхает сыночек. – Мам, хорошо все. Ты не волнуйся за меня. И не расстраивайся. Я сам справлюсь, если у меня будут проблемы. Как папа справляется самостоятельно, так и я.

Господи. Мне так обнять его хочется, когда он разговаривает как взрослый человек. Но и злюсь на самом деле. Отец его, видите ли, самостоятельно свои проблемы улаживает…

Фыркаю, и, кажется, получается слишком громко. Сын широко улыбается, когда мы доезжаем до детского садика. Однако я по его лицу вижу, что он совсем не хочет выходить.

– Ну что ж… Удачного дня тебе, родной. Будь послушным мальчиком, хорошо?

– Договорились, – целует меня в обе щеки. А потом я его. – Мне пора.

Малыш заходит внутрь, я же возвращаюсь домой. Желание поехать в компанию мужа не отступает ни на минуту. Так и тянет. Но я боюсь… Боюсь услышать или же увидеть что-то страшное…

– Лерочка, тебе звонят, – Лариса Петровна протягивает мне телефон, который я, кажется, забыла на верхнем этаже.

Отодвигаю в сторону кружку с чаем, всматриваюсь в экран. Воспитательница Саши. Прежде чем ответить, я смотрю на часы. Вдруг я настолько занялась домашними делами и углубилась в свои мысли, что забыла вовремя забрать сына. Но нет. Сейчас третий час. Рано…

– Да, – отвечаю. Напрягаюсь. Сердце начинает колотиться в груди. – Светлана Сергеевна, что-то с Сашей случилось?

– Нет, Валерия. Как раз с Сашей все отлично. Он столкнул девочку с лестницы. Ребенка увезли в больницу. Но вашего сына… Его нужно наказать.

– Ч-что? Что вы говорите? Я… Сейчас же выезжаю, – говорю на одном дыхании. Еле держу телефон дрожащей рукой у уха.

– Ваш сын, говорю, девочку столкнул. Она покатилась вниз, нос разбила. Ее лицо в крови было. Увезли в больницу. Очень невоспитанный мальчик ваш сын.

Я сжимаю челюсти до такой степени, что зубы начинают гудеть. Кто бы что ни говорил, я верю в своего сына. Он так не поступит ни в коем случае.

– Я уже выхожу из дома. Приеду, обсудим. И к той девочке в больницу съезжу.

Воспитательница что-то там ворчит, а потом отключается. Я быстро направляюсь на выход в спортивных штанах и футболке. Натягиваю кроссовки.

– Лера, – свекровь останавливает меня у двери. – Что случилось?

– Сашка толкнул кого-то с лестницы. По словам воспитательницы. Но я не верю. Надо ехать, Лариса Петровна. Не хочу, чтобы на сына наехали.

– Подожди! Я с тобой. Только поднимусь наверх на минуту.

– Некогда! Простите, но это будет слишком поздно. Не волнуйтесь. Я вам позвоню.

Я снова сажусь за руль, набираю номер Рамиля. Первый звонок он игнорирует, второй точно так же. Швыряю мобильник в сторону, концентрируя внимание на дороге. Спустя несколько минут телефон вибрирует.

– Что случилось, Лер? – не успеваю открыть рот, как слышу из трубки.

– Приезжай в детский сад. Надеюсь, ты хотя бы сейчас найдешь часик для сына. Воспитательница звонила. Сказала, типа Сашка кого-то толкнул с лестницы. Чушь. Ерунда. Он так не поступит.

Тяжелый выдох, длительная пауза.

– Хорошо. Выезжаю.

– Ну хоть на этом спасибо! – неосознанно повышаю голос. – Круто ответил! Будто я тебя бездельничать отправляю!

– Лер, не начинай…

Дальше я не слушаю. Отключаю вызов к черту, пытаясь не думать ни о чем, кроме сына.

Рамиль даже сейчас отвечает на отвали. Складывается такое впечатление, что он просто устал от нас. От меня, от Саши.

Воспитательница ждет меня в своем кабинете. Там же и заведующая. Сверлят меня ненавидящим взглядом. Смотрят так, будто я их всех родных и любимых убила.

Сашка подбегает ко мне, обнимает колени. Глаза у него красные, заплаканные. И лицо почему-то алое. Не поняла… Они что, моего сына ударили?

Умом понимаю, если Саша толкнул ту девчонку… Я прекрасно могу понять, что чувствует та мать. Но… Ведь я уверена: мой сын никогда не обидит девчонку.

– Мам! Я никого не толкал! – восклицает сын твердым голосом. Злится, топает ногой. – Не толкал я никого! Честное слово! Поверь мне, – последнее добавляет еле слышно.

И я ему верю. Ни капли не сомневаюсь в его словах, честности.

Доносится стук в дверь, и в помещение заходит Рамиль. Снова уставший, но в этот раз не в рабочем костюме, а в джинсах и черной рубашке. Волосы расстрепанные.

– Добрый день, – здоровается он. Несколько пар глаз смотрят на него, не отрываясь. В том числе и я.

– Мне повторить снова, что вытворил ваш сын? Или ваша жена уже сообщила? – выгибает бровь воспитательница. – Пятилетняя девчонка попала в больницу из-за вашего негодяя. Вы его очень плохо воспитали, Рамиль Александрович, – это предложение стало последней каплей. Крыша окончательно съезжает прочь. Не позволю так унижать нас или же моего сына.

Да и вообще… Откуда у них такое право так разговаривать с нами?!

– Что за ерунду вы несете? Мой сын никогда так не поступит. И не поступил. Что бы вы там ни ворчали, я своему ребенку полностью доверяю! – повышаю голос и потихоньку перехожу на крик.

Почти три года Саша в этом детском саду, и всего один раз из-за него мне звонили. И то только потому, что он упал и разбил колено. Плакал. Но чтобы жаловаться… Никогда!

– Лер, – Рамиль сжимает мой локоть, а Саша смотрит снизу вверх распахнутыми глазами. – Ты чего? Не кричи.

– Не кричать? Рамиль, Саша говорит, что ничего подобного не делал! Ты на его лицо посмотри! Эти… – киваю на женщин, которые еще и недовольно ворчат между собой. – Они его били!

Опускаюсь на корточки и рассматриваю щеку Саши. Там действительно есть отпечатки пальцев. И бил его не ребенок, а взрослый человек.

– Кто тебя так? – следом за мной опускается на корточки муж. Саша молчит, поджимает губы. В его глазах стоят слезы, готовые брызнуть наружу. – Они?

Ребенок отрицательно качает головой.

– Не бойся, родной. Скажи, кто?

– Не они, – проговаривает сын. – Еще одна рядом с ними была. Я… Не знаю ее.

– За своего сына вы так заступаетесь… А как же та девочка?

– Я вам не верю, – пытаюсь не закипать, но получается, честно говоря, хреново. В последнее время я затрудняюсь контролировать свои эмоции. – Тут нет камер наблюдения? Есть же. На каждом углу. Покажите мне, где сын толкал кого-то. Ну… Я жду. Жду я! – говорю настолько твердо, что женщины переминаются с ноги на ногу. Переглядываются. – Рамиль, с охранником поговори. Или кто там у них сидит и за камерами следит? Займись, пожалуйста. А сына я забираю. Больше его в этой клинике не оставлю, где не воспитатели, а психи какие-то работают. Вы же понимаете, что я могу вас засудить? За это, – указываю на лицо сына. – И за клевету.

Воспитательница открывает рот, чтобы что-то сказать, но Рамиль опережает ее.

– В какую больницу увезли ребенка? – спрашивает ледяным тоном. – А насчет камер… Я обязательно займусь этим вопросом. Вылетите отсюда сразу же, если увижу подвох. Ах да, негодяем своих называйте. Мужа своего, например, – косится на заведующую. – Мой сын вполне воспитанный, а не как вы… – кривится Рамиль. – Адрес! Больницы! Немедленно!