Читать книгу Нежные, как розы, опасные, как шипы. Мы и наши отношения - Лена Корнеева - Страница 5

Наши лица всегда выражают эмоции – даже когда мы пытаемся их скрыть. В словах – тоже эмоции, особенно когда о них избегают говорить. Вот ко мне в кабинет заходит пара: на его лице растерянность, на ее лице – боль, или наоборот. Близкие люди часто не умеют выразить свои эмоции и из-за этого не могут друг друга понять. Эмоции мешают им увидеть суть конфликта и его разрешить. Диапазон проблем, с которыми приходят к психологу клиенты, широк: от нечуткости партнера до давления и злоупотребления силой с его стороны…

Выражения «меня это бесит», «напрягает», «я в шоке» знакомы каждому из нас. Много есть в нашей речи метафор и аллегорий, описывающих эмоции как некую стихию, не всегда подвластную нам, могучую и непредсказуемую: «обуреваем страстями», «быть вне себя», «не владеть собой» и так далее. Все знают, как сложно иногда бывает «взять себя в руки», «обрести эмоциональное равновесие». Мы и хотели бы испытывать только приятные эмоции и избегать неприятных… но часто происходит как раз наоборот.

Управлять своими эмоциями может лишь тот, кто знает, как они работают. Забегая вперед, скажу: чтобы разобраться в эмоциях, нам следует разобраться и в потребностях, и в том, что связывает потребности и эмоции. Для начала сосредоточимся на самих эмоциях – на том, что они собой представляют и для чего нужны.

Этимология слова «эмоция» восходит к французскому émouvoir, которое можно перевести как «будоражить, трогать, передвигать». Emouvoir, в свою очередь, произошло от латинского motus, что значит «движение». Одним словом, эмоция – это то, что нами движет, осознаем мы это или нет. Многие формы нашего поведения и многие наши решения обусловлены именно эмоциями. Даже приобретаемые нами навыки тоже напрямую связаны с эмоциями – мы гораздо легче запоминаем информацию, если она вызывает в нас эмоциональный отклик.

Эмоции присутствуют в любых человеческих отношениях. Счастливые отношения отличает то, что их участники понимают эмоции – как свои собственные, так и эмоции партнера. Научиться понимать эмоции и управлять ими помогает развитие эмоциональной грамотности (англ. emotional literacy). Методика развития эмоциональной грамотности была разработана Клодом Штайнером, учеником и последователем Эрика Берна, как методологическое ответвление и дополнение к трансактному анализу. Важно понимать, что еще в середине 60-х годов ХХ века в психотерапии эмоции не выделяли как аспект человеческих отношений. Даже в классическом учебнике по трансактному анализу от 1987 года понятие эмоция отсутствует в глоссарии и не рассматривается ни в одной из глав. Сам Берн поначалу снисходительно относился к попыткам Штайнера анализировать и понимать не только трансакции (единицы коммуникации), но и вызываемые ими эмоции. Именно Штайнер с начала 60-х стал уделять внимание эмоциям и их пониманию в своей групповой и индивидуальной психотерапевтической работе.

Штайнер определял эмоциональную грамотность как способность понимать и выражать свои эмоции и сопереживать эмоциям партнера. Быть эмоционально грамотным – значит уметь управлять эмоциями, проявлять личностную зрелость и уметь адекватно и эффективно постоять за себя при необходимости. Эмоциональная грамотность позволяет выстроить гармоничные отношения – как партнерские, основанные на сотрудничестве, так и близкие, полные любви (Steiner, Perry, 1999). Подход Штайнера не сводится к техникам понимания и выражения эмоций, ключевое в его подходе – это представление о части нашей психики, которая называется Критический (Обесценивающий) Родитель, и разрушительных эффектах, производимых этой частью психики в рамках наших отношений (подробнее см. с. 87).

Метафорически нашу эмоциональную сферу можно рассматривать как некую местность, на которой важно уметь ориентироваться – чтобы не потеряться. Без подготовки не все люди способны осознавать собственные чувства и отличать одну эмоцию от другой, и тем сложнее им бывает сохранять контроль над своими чувствами в критических ситуациях. Иногда нам трудно понять, какие эмоции и по каким причинам испытывают даже самые близкие нам люди, и в силу этого в отношениях нередко возникают недопонимание и обиды. Отчасти это вызвано тем, что не все умеют выражать свои эмоции адекватно: так, чтобы партнер по коммуникации понял их правильно.

К. Штайнер ввел понятие карты эмоционального ландшафта, позволяющей быстро и просто определить, какую эмоцию или сочетание каких эмоций человек в настоящий момент переживает. Ради ясности и практичности Штайнер свел карту к четырем базовым эмоциям – это радость, страх, злость и грусть (Steiner, 2003). Разумеется, это лишь «эссенция» того разнообразия эмоциональных реакций и состояний, на которые мы способны; часто мы испытываем и гораздо более сложные эмоциональные переживания: чувство вины, чувство стыда, сожаление, отвращение, симпатию или антипатию, тоску или ностальгию по чему-то. Однако большинство сложносоставных эмоциональных состояний можно «разложить» на компоненты, как палитру – на краски-ингредиенты. Осознать и выделить ведущую эмоцию необходимо, чтобы справиться с этим эмоциональным состоянием не только для себя, но и в рамках общения. На рисунке ниже приведена схема с градациями и оттенками четырех базовых эмоций. Она помогает увидеть переживаемую эмоцию в контексте других эмоций, отличить и назвать ее.

Рисунок 1. Карта эмоционального ландшафта. Идея: К. Штайнер, визуализация: Л. Корнеева

Для того чтобы обрести контроль над собственными эмоциями, нужно понимать, как они работают: что их запускает, почему возникает именно эта эмоция, а не другая. Причины возникновения различных эмоций и их функции будут рассмотрены в Главе 3 (см. с. 38). Здесь же необходимо отметить следующее: осознанности и эффективности в общении не бывает без умения отличать одну эмоцию от другой. Также важно учитывать градации эмоций и их интенсивность (для более точного определения можно оценивать интенсивность эмоции по шкале, например, от 1 до 10).

…Маркус[1] пришел на сессию с бандажом на правой кисти. Он повредил себе руку, когда в ярости ударил ею о косяк двери. Он был разозлен тем, что его жена на вечеринке живо общалась со своими подругами и не обращала на него никакого внимания. На эту вечеринку он вообще не хотел идти, так как чувствовал себя простуженным и уставшим. Всю предыдущую неделю каждый день после работы он до поздней ночи занимался ремонтом в их новом доме, о чем попросила жена. Сквозняки и недостаток сна сказались на его состоянии.

– Меня самого напугала моя реакция. Это вообще не я. Я никогда не поднимал руку ни на кого, ну разве что когда дрался с мальчишками в школе. Я не хочу, чтобы это повторилось. Я хочу уметь держать себя в руках…

Иногда мы переживаем не аутентичные (настоящие) эмоции, а как бы «эмоции-консервы»: некая ситуация может реактивировать эмоцию, которую мы переживали в травматичной ситуации в прошлом. Триггером, то есть спусковым механизмом, здесь выступает субъективная схожесть нынешней ситуации с прошлой: например, у пережившего войну человека острый приступ паники может вызвать гром, звучащий как бомбежка. При этом самому человеку бывает очень трудно отличить переживание эмоции из прошлого от эмоции, действительно связанной с происходящим здесь и сейчас, что может быть непонятно его близким – так в отношениях и возникают конфликты, недопонимания, отчуждение.

Если взрослый в норме может адекватно постоять за себя или отстоять свою точку зрения с помощью грамотно подобранных слов и действий, то ребенок в силу возраста весьма ограничен в своем влиянии на травматичную ситуацию. Реактивирование некой старой эмоции в стрессовой ситуации может «выключить» наше взрослое рациональное мышление, и мы, переживая эмоцию-консерву, начинаем вести себя гораздо более беспомощно и неэффективно. Например, триггером страха часто становится не реальная опасность, а угроза и даже только намек на угрозу, похожие на некий эпизод из прошлого. Некоторые родители не всегда прибегают к физическому насилию: они знают, что достаточно просто достать и показать ремень – и ребенок с соответствующим предыдущим опытом предсказуемо на него отреагирует. Так и во взрослой жизни: из-за недостаточной осознанности своих чувств мы часто реагируем на ситуации так, как если бы мы все еще были детьми.

Эмоции – та часть нашей психики, у которой исторически сложилось не самое завидное реноме. В своей практике я довольно часто сталкиваюсь с тем, что эмоции воспринимаются людьми как нечто не вполне легитимное, как что-то скорее мешающее, нежелательное или даже стыдное, как слабость. Люди также часто убеждены, что есть «хорошие» и «нехорошие» эмоции. Например, социально приемлемым и потенциально безопасным для окружающих считается испытывать радость или ее оттенки (удовлетворенность, удовольствие, восторг, эйфорию), нежелательными же считаются злость, гнев, удрученность и фрустрированность. Но, как вода всегда найдет себе выход, так и эмоции – рано или поздно они все равно проявятся, в той или иной форме.

Попытки табуировать и вытеснить эмоции из социальной жизни противоестественны. Я считаю, что именно результатом подобных ограничений стала в свое время популярность таких направлений в музыке, как гранж и депрессивные альтернативный рок и брит-поп. Эта музыка эксплуатировала накопившиеся фрустрированность и уныние, тем самым как бы давая разрешение на проявление этих эмоций, узаконивая их. Так же возникла и молодежная субкультура эмо с ее акцентом на эмоциональной чувствительности и уязвимости.

Одним словом, запрос на осознанность в отношении эмоций в обществе назревает давно: все больше людей понимают, что подавление эмоций ведет к саморазрушению, и становятся более внимательны и чутки к себе и к окружающим. Старшему поколению, воспитанному в режиме отрицания эмоций, эта современная тенденция уважения к чувствам не всегда понятна: подтверждением этому служит ироничное выражение «поколение снежинок» (англ. Generation Snowfake), которое вошло в американский обиход, – молодежь считают не подготовленной к жесткой жизни. Это типичная подмена понятий, потому что по-настоящему эффективным в общении и эмоционально устойчивым человек становится только через осознанность в отношении своих эмоций, умение адекватно их выражать и ими управлять.

Многое указывает на то, что способность переживать эмоции дана нам небезосновательно. Если в ходе сотен тысяч лет эволюции в нас выработалась способность переживать эмоции, значит, это качество явно имело некое преимущество для предков, передавших его нам. Потому что именно так и работают два главных механизма эволюции – изменчивость и естественный отбор: то свойство, которое пригодилось, то есть помогло выжить и адаптироваться к условиям среды, закрепляется в физиологии и нейрофизиологии вида, оттачивается, совершенствуется и передается потомкам. Очевидно, что эмоции были и остаются необходимы для нашего выживания и адаптации. Эмоции – это инстинктивные реакции на ситуации, в которых от нас требуются определенные действия (Steiner, 2009). Есть ряд исследований, говорящих в пользу гипотезы о том, что сознание человека как вида возникло из постепенного развития эмоций. В сущности, человеческое сознание – это сознание чувствующего и переживающего себя (Damasio, 1999). Эмоции нужны нам для принятия решений и для того, чтобы делать выбор (Steiner, 2009).

Любая человеческая эмоция легитимна, то есть закономерна. Эмоции не являются чем-то бессмысленным или бесполезным. Принципы, по которым эмоции функционируют, можно сравнить с законами физического мира. Например, нам бы и не хотелось, чтобы бутерброд падал маслом вниз, но именно так работают гравитация и законы аэродинамики. Мы не хотим раздражаться или печалиться, но так работает наша психика: эмоции не возникают без причины, и их функция – производить некое действие внутри нас.

Мы не можем плакать или смеяться без причины. Даже у профессионального актера это получается не просто так: чтобы убедительно изобразить смех или слезы, он должен знать, как и на какую «кнопку» в своем сознании ему следует «нажать», чтобы реактивировать нужный триггер, связанный с соответствующим переживанием из прошлого. В остальных случаях любая эмоция (если это не «консерва») аутентична, а значит, оправданна. Причина эмоции может быть неочевидной даже для самого носителя эмоции, но она обязательно есть. Методика развития эмоциональной грамотности помогает распознавать причинно-следственные связи между испытываемыми эмоциями и их первопричинами и называть их – максимально просто и своими именами: «твой отказ вызвал во мне злость», «когда ты проигнорировал мое сообщение, мне стало грустно». Важность этого умения заключается и в том, что оно позволяет управлять собственными эмоциями, и в том, что только так мы можем экологично донести до партнера касающуюся его информацию и положительно повлиять на развитие отношений. Об умении устанавливать связи между эмоциями и их причинами мы подробнее поговорим в Главе 12 (см. с. 157), здесь лишь отметим, что оно помогает выстраивать коммуникацию и отношения наиболее эффективно и гармонично.

Адекватное выражение чувств – это соответствие чувств и эмоций словам, языку тела, тону голоса и мимике. Если человеку горько и больно, а он смеется или с улыбкой рассказывает о произошедших с ним неприятностях – это так называемый смех висельника, не имеющий ничего общего ни с юмором, ни с веселостью. Не менее важно и то, насколько адекватно мы реагируем на чувства других, особенно если сами стали их причиной.

Мы часто прячем раздражение за усталостью, а восторг – за равнодушием. Говорим «бесит», когда на самом деле огорчены, или «я в шоке», когда растеряны или ранены в самое сердце. Мы видим ненависть там, где человек всего лишь возмущен или беспомощен и не умеет выразить свои чувства иначе. Эта приобретенная привычка выдавать одни эмоции за другие – своего рода защитный механизм, но проблема в том, что он не столько защищает, сколько создает дистанцию между нами, что порой ранит чувства еще сильнее.

В довербальной фазе развития дети, испытывая эмоции, не могут выразить их словами и поэтому плачут, смеются и кричат, пытаясь донести до нас свои переживания. Взрослея, они учатся интуитивно понимать эмоции других, а также различать и более или менее адекватно выражать собственные. Однако иногда, в силу некоторых причин и обстоятельств, взрослые люди всего этого не умеют или, находясь в стрессовой ситуации, переживают регрессию, соскальзывая в одну из ранних фаз развития. В такие моменты человек может сжиматься от боли или становиться красным от злости, но при этом ему кажется, что он не испытывает никаких чувств: привычка подавлять и вытеснять эмоции не допускает их в сознание, и тело как бы само по себе выражает эти эмоциональные переживания. В моей работе бывает так, что клиент, затронув чувствительную для себя тему, помимо собственной воли вдруг начинает плакать. Чтобы поддержать осознанность клиента и его контакт с реальностью, в такие моменты я спрашиваю: «Что за эмоцию вы сейчас ощутили, когда заговорили о болезненной теме?» И ответ часто звучит как «Я думаю, что это было несправедливо» или «Я ничего не чувствую». При этом по розовеющим щекам катятся слезы, губы и руки дрожат, и человек с трудом со всем этим справляется… Только осознав и приняв собственную эмоцию, то есть оставив попытки вытеснить ее и «задушить», он возвращает себе здоровый внутренний баланс.

Здесь уместно упомянуть, по каким причинам мы разучаемся осознавать свои эмоции. В одном путешествии со мной произошел образцовый эпизод на эту тему. Входя в помещение и открывая дверь от себя, я внезапно услышала глухой звук от удара о что-то внутри. Оказалось, мне навстречу шла женщина с ребенком в сумке-кенгуру и его голова, выдававшаяся вперед на уровне маминой груди, как раз и ударилась о дверь. Ребенок, разумеется, захныкал, а мама тут же зашикала на него, приговаривая «nichts passiert, nichts passiert!» («ничего не случилось, ничего не случилось!»).

Другая ситуация: маленькому мальчику, упавшему с велосипеда и больно ободравшему колени, папа строго говорит: «Ну не страшно, до свадьбы заживет. Не плачь, ты же мужик!»

В каждой из описанных ситуаций ребенок переживает эмоции и делает выводы о них, исходя из реакции взрослых. Если ребенку больно или страшно, но его не утешают, а говорят, что ничего не произошло, то он вынужден как-то встроить это противоречие в свою реальность и снять возникший когнитивный диссонанс. Потому что тут одно из двух: либо ребенок со своей эмоциональной реакцией неадекватен, либо неадекватны родители со своей оценкой его переживаний и их причин. Поскольку от родительских фигур мы в детстве эмоционально зависим и в целом они являются для нас авторитетами, то на их адекватность нам приходится полагаться.

Здоровой реакцией родителя в подобных ситуациях является сочувствие и утешение, при котором родитель не обесценивает эмоции ребенка, то есть не говорит, что «ничего не случилось» и что на самом деле это не больно. Можно посочувствовать без слов, просто обняв ребенка. А можно вербализовать его переживания, например, так: «Я понимаю твою злость, меня бы это тоже разозлило» или «Конечно, это грустно/больно/пугающе». Чаще всего родители избегают проговаривать эмоции ребенка из лучших побуждений, стремясь как бы сократить его страдания или боясь сделать из него «нежную мимозу» этим «сюсюканьем». Но эффект получается не в пользу ребенка: адаптируясь под родительские ожидания и представления, он учится вытеснять эмоции и начинает считать чем-то неадекватным как их, так и порой себя самого: «нормальные люди не испытывают этих эмоций, значит, я ненормальный».

Таким образом, для восстановления собственной психической целостности и развития автономии необходимо научиться осознавать свои эмоции. В эмоционально сложной ситуации шкала эмоциональной осознанности (см. Рис. 2) поможет понять, на какой ступени осознанности вы в данный момент находитесь и какой следующий шаг поможет вам в восстановлении саморегуляции и контроля над ситуацией. Каждая из ступенек этой шкалы отражает степень осознанности в отношении своих эмоций и эмоций других людей. Например, если вы обнаружили себя на уровне эмоциональной глухоты (вы в замешательстве, не чувствуете ничего и как бы «зависли» в этом состоянии), то ваша задача – попытаться через физические ощущения определить эмоцию, которую вы испытываете (для этого можно воспользоваться картой эмоций). На какую из эмоций больше всего похожи ваши ощущения? С каким более ранним опытом вы можете ассоциировать эти переживания? Это упражнение на осознанность можно проделать самостоятельно или попросить помочь кого-то, с кем вы ощущаете себя комфортно и на чье понимание можете рассчитывать.

Рисунок 2. Шкала эмоциональной осознанности по К. Штайнеру

1. Эмоциональная глухота – это своего рода защитный механизм, позволяющий психике «отключить» поток информации, с которым в противном случае ей бы пришлось что-то делать. Шок, эмоциональная «отключка» – способ избежать эмоциональной боли. Но это и своего рода регрессия, откат на более раннюю стадию психофизиологического развития: за младенца все решает родительская фигура, и ему самому ничего не нужно знать и предпринимать для удовлетворения своих потребностей. Осознанность в отношении эмоций при этом близка к нулю. Именно в таком состоянии человек потенциально может нанести наибольший вред себе и окружающим, поскольку не понимает и слабо контролирует это состояние.

2. Физические ощущения напрямую связаны с эмоциями: повышение кровяного давления, учащение сердечного ритма и ритма дыхания, расширение зрачков, усиленное потоотделение, тремор, покраснение кожных покровов, гусиная кожа – эти и многие другие телесные симптомы, как правило, сопровождают такие базовые эмоции, как страх и злость. При этом сам человек может не осознавать этих эмоций. Человеку, в силу его опыта, может быть стыдно или небезопасно (за это наказывали) переживать определенную эмоцию, и потому он ее «прячет» даже от собственного сознания. Однако, если эмоция не осознается, это не значит, что она не переживается. Взять ее под свой контроль можно, только правильно распознав.

Бывает также, что человек в силу опыта усвоил некий запрет на эмоции и ему трудно даже представить, что он может испытывать страх или ярость: «Я? Боюсь?! Да никогда!», «С чего бы мне злиться? Мне все равно!». При этом физические симптомы переживать ему «не запрещено», и он может об этом свободно говорить. Эту особенность можно использовать как ключ к повышению эмоциональной осознанности.