Читать книгу Это шоу-биз, детка! - Лена Шибан - Страница 4

Каток гудел от детских голосов, громкого смеха, визга, звяканья коньков. Этот воскресный декабрьский день радовал хорошей погодой. Ярко светило солнце, термометр показывал только минус десять градусов по Цельсию, никакого дуновения ветра. Артур как метеор носился между катающимися людьми, таща за собой Настю с Таей. Девчонки визжали, когда случайно кого-нибудь задевали, и хохотали до слез. Так весело им еще никогда не было.

– Артур, теперь всегда будешь с нами на каток ходить! – крикнула Тая.

– Некогда мне с вами, малявками, возиться, – важно проговорил Артур. – Дела у меня.

– Какие еще дела?! – Тая в возмущении налетела на него, стукнув кулачком в синей варежке ему в живот. – Я не малявка!

– Пионерские! – гордо провозгласил Артур.

– Ну и не надо, – теперь обиделась Настя и отпустила его руку – Меня тоже в пионеры недавно приняли.

– Да пошутил я! – крикнул он, катясь за ней вдогонку. Тая помчалась следом.

Через некоторое время они забыли свои детские обиды и опять весело хохотали.

Вечером, по дороге домой, они обсуждали предстоящий Новый год, подарки, которые каждый хотел бы получить, куда пойдут на праздник. В городе сразу в нескольких местах организовывались детские утренники в ДК с большими елями, Дедами Морозами и Снегурочками.

– В нашей школе я Снегурочкой буду – сообщила Настя.

– А Дед Мороз кто? – спросил Артур.

– Отец моей подружки Ольги.

– Через неделю четверть кончается и, наконец, каникулы! – крикнула Тая, подбрасывая мешок с коньками в воздух. Она хотела привлечь внимание Артура.

– У меня только одна «четверка» по русскому языку, – похвастался Артур, – Остальные «пятерки». А у тебя?

– У меня по физре и труду «пять», остальные «четверки», а по математике «три».

– А у меня все «пятерки», – с детской непосредственностью сообщила Настя.

– Ты вроде всегда хорошо училась? – спросил Артур.

– Да, у меня три грамоты есть за отличную учебу.

– Четвертая будет! – рассмеялся мальчик.

Тая напряженно думала, чем бы ей привлечь его внимание, но он постоянно разговаривал с Наськой и не обращал на нее внимания. А эта все хвалится своими пятерками, да кому они нужны, воображала!

На повороте в их двор у забора стояли какие-то мужики и громко кричали. Дети быстро проскользнули мимо них и бегом кинулись к своему дому. Тая с родителями жила на первом этаже, Артур с Настей на втором, причем их квартиры были расположены напротив друг друга. И здесь этой дуре повезло, злилась Тайка.

Вера ходила из угла в угол по квартире, волнуясь за Настю и мужа. Время девятый час вечера, на улице давно стемнело, а детей все нет. Вася с Игорем пошли их встречать, Толик как всегда в загуле. Наконец раздался долгожданный стук в дверь, Вера побежала открывать.

– Ну что так долго? Я уже извелась вся. – Долго сдерживаемое беспокойство вырвалось наружу. – А где папа? Он с дядей Игорем пошел вас встречать.

– Мы их не видели, – растерялась Настя, останавливаясь на пороге.

– Давайте я за ними сбегаю, встречу, – предложил Артур, выглядывая из-за своей двери.

– Сиди уж, встречалыцик! Сами придут, – прикрикнула на него Алла. – Сейчас еще Артем с тобой соберется. И так весь изнылся, почему вы его с собой на каток не взяли.

– Он же кататься не умеет! – возмутился Артур.

– Научили бы.

Вера усмехнулась и закрыла входную дверь, сами разберутся. Однако на душе у нее почему-то было неспокойно. Настя успела поужинать, непрерывно болтая о катке и Артуре, который их так смешил, а Васи все не было. Вера стояла у окна и смотрела во двор. На улице пошел снежок. Хлопья летели большие и пушистые. В свете фонаря они были особенно красивы. Ну где же он, ее Василек?

Удивительно, как совершенно посторонние сначала люди, становятся такими близкими и родными друг другу, ближе, чем самые близкие друзья, роднее, чем родственники. Ее дочка, понятное дело, ее дитя, ее кровь, ее продолжение. А вот Вася… Это ближе, чем связь с братом или сестрой, с матерью или отцом. Он – ее мир, ее стена, ее широкая спина, ее жилетка, ее отец, друг, любовник, муж, да что там говорить, он – ее ВСЕ. Вася принадлежит ей, а она ему. Они уже столько лет вместе и не надоели друг другу, не наскучили. Им всегда есть о чем поговорить, чем поделиться. И с каждым годом, с каждым прожитым днем их брак становится все крепче и прочнее. Они уже не мыслят жизни друг без друга. Какое же это счастье! Я – счастливая женщина. Нас никто и никогда не сможет разлучить.

– Что-то папы долго нет, – тихо сказала Настя. – Мы, когда во двор заходили, видели каких-то мужиков, они громко кричали, матерились, мы даже бегом побежали.

– Много их было? – вяло поинтересовалась Вера.

– Да. Шесть человек или семь.

Вера пошла к соседям. Может Вася пришел и сидит у них.

– Забурились куда-то наши мужики, – весело сказала Алла, увидев Веру.

На первом этаже хлопнула входная дверь, послышались быстрые шаги. Кто-то бежал наверх, перескакивая через две ступеньки. Это оказался Толик, он был чем-то взволнован.

– Алла, Вера, собирайтесь, ваших мужиков избили. За забором лежат, у входа во двор. Я скорую помощь от Ипатьевых сейчас вызову, а вы бегите туда.

Женщины похватали пальто и, одеваясь на ходу, побежали на улицу, Вера с Настей прямо в тапочках. Дети Смирновых неслись за ними.

Игорь пытался встать, шатаясь и сплевывая кровь на снег. Алла помогла ему подняться, подхватывая то за пояс, то за руку Артур крутился возле них.

– Семеро на двоих, – повторял Игорь снова и снова. – Васька, наверное, без сознания. Надо его в квартиру занести, а то замерзнет здесь. Ему поболе досталось, чем мне.

Вера подскочила к Василию, упала перед ним на колени. Он лежал, скукожившись, на левом боку. Женщина осторожно перевернула его на спину и вдруг дико закричала. Настя испугалась этого крика и остановилась, не доходя до матери. На глазах у нее выступили слезы.

– Что это с мамой? Почему она так кричит?

Из дома выскочили Маша с Таей и кинулись к ним, за ними бежал Толик, следом Ипатьевы. Все они были испуганы происшедшим и не знали, что делать. Маша прижала Настю к груди и покачивала ее из стороны в сторону, другой рукой она держала Таю. Верин крик перешел на звериный вой, дикий и страшный. У всех, кто его слышал, мороз прошел по коже.

– Сейчас скорая приедет, – тихо сказал Толик. Вера услышала его слова:

– Какая скорая, зачем она ему теперь, – кричала она. – Васю убили. Убили-и!

Алла попыталась обнять ее, как-то успокоить, но Вера с безумным криком откинула ее руки от себя и завыла еще громче. Подъехал милицейский «уазик». Оттуда вылез милиционер и медленно пошел к ним.

– Что за шум? Почему кричим?

– Тут мужчину убили, – объяснил ему Толик.

– Кто? Эта баба что ли?

– Нет! Это его жена. Бандиты на них напали.

– И на жену тоже?

– Нет, на меня, – проговорил Игорь. Он еле держался на ногах, опираясь на плечо Аллы.

– Понятно. Скорую вызвали?

– Да.

Скорая помощь приехала через сорок минут. Вера кричала и кричала. Ее завели в дом и дали успокоительное. Алла помогла ей раздеться, уложила в постель. Ноги у Веры были ледяные, ведь она почти час пробыла на улице в одних только тапочках на босу ногу.

Никто и никогда? Никто и никогда? Вот дура! Мысли метались в голове Веры. Никто? А смерть? Никогда? Что ты скажешь о том, что случилось сейчас? Дура! ДУРА!!! Счастливая? Несчастная! Его нет! ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ! Вера с новой силой зашлась в крике.

– Да что же это такое! – Алла со страхом взирала на свою подругу. – Как с ума сошла. Она и детей-то всех перепугает своей истерикой. Когда же лекарство начнет действовать?! Я сейчас сама заору!

– Ее надо по щеке стукнуть, – прошептал Артур.

– Я тебе сейчас по шее стукну! – разозлилась Алла.

– А что? – обиделся Артур. – Я видел по телевизору, когда истерика у человека, его надо по щеке стукнуть.

Алла сама это прекрасно знала. Но одно дело знать, а другое сделать. Она задумалась. Вой не прекращался.

– Ну а куда деваться?! – громко произнесла она, словно отвечая на свой же немой вопрос, и решительно шагнула к Вере. Та, увидев ее суровое лицо, моргнула раз, другой и замолчала. Потом перевела блуждающий взгляд на дочь. «У меня же осталась она, думала Вера. От него. Дочка, подойди ко мне. Подойди к маме! Почему она стоит на месте? Я не нужна ей? Она меня совсем не любит?»

Настя боялась подойти к матери, она жалась в углу комнаты как собачонка и тихонько плакала.

– Не плачь, – шепотом успокаивал ее Артур, робко гладя по плечу. Его серые глаза тоже были полны слез.

– Не уходите, я боюсь, – плача попросила Настя.

– Детка, успокойся, мы не уйдем, – Алла погладила ее по голове, прижала к себе. Девочка тряслась в ознобе. – Да ты тоже вся промерзлась!

Она усадила ее в горячую ванну, напоила кипяченым молоком с медом и положила спать под двумя одеялами, прикорнув рядом с ее кроватью на раскладушке. Артура с Темой Алла отправила спать домой.

– Суп с плиты уберите в холодильник, завтра к отцу в больницу возьмем, пообедает горячим. Сразу спать! Артур, я на тебя надеюсь.

Настя слышала ее тихий шепот и молча плакала, забравшись с головой под одеяло. Ее отца уже нет, им некого кормить горячим супом, навещать в больнице. Алла нашла пузырек с настойкой, накапала ей пустырника, дала выпить. Вера в соседней комнате к этому времени уже уснула, но слезы продолжали катиться из ее глаз.

Следующие дни Настя и Вера провели как в тумане. Похороны, кладбище, люди, поминки. От горя они ослепли и оглохли, не соображая, что к чему. Приезжал Владимир, брат Васи, помог им с бабушкой Варей похоронить брата. Любовь Михайловна слегла в постель, узнав о смерти сына, Людмила постоянно находилась рядом с ней. Смирновы и Гончаровы тоже не бросили Веру в трудную минуту. Игорь лежал в больнице и там же давал показания. Тех семерых мужиков поймали через несколько дней. Они опять устроили драку, кто-то увидел их в окно и вызвал милицию. Трое из них недавно освободились из заключения.

Игорь рассказал, что они видели, как их дети зашли в подъезд, и остановились покурить. Те мужики пристали к ним с какой-то ерундой, им нужен был повод придраться. Слово за слово – началась драка. Трое навалились на Игоря, четверо на Васю, кто-то из той четверки пырнул его ножом. Бандиты испугались и сразу убежали. Игорь пытался встать, но у него ничего не получалось. Тогда их и нашел Толик. Вася громко стонал, но не шевелился. Он еще был жив, когда Вера выскочила из подъезда, даже попытался повернуться на бок. Она, упав рядом с ним, положила его голову себе на колени, он захрипел, однако смог прошептать своей жене, люблю вас, так жалко умирать сейчас. Супруга попыталась повернуть его на бок, не видя ножа и страшной, смертельной раны. Вася дернулся и через несколько мгновений его не стало. Тут Вера начала кричать.

Эти воспоминания постоянно преследовали их, мать и дочь. И во сне, и в горячечном бреду, когда они метались по постели, то скидывая с себя одеяла, то трясясь в ознобе, и их снова накрывали добрые, заботливые руки Варвары Михайловны. Вера и Настя тяжело болели почти три недели, сильно простудившись в тот трагический день. Встали на ноги к середине января 1985 года. Вера вспоминала Новый год двенадцатилетней давности, и слезы снова подкатывали к ее глазам. Ее единственный мужчина, любимый, родной оставил одну, как же она теперь, без него. Настя подходила к сидящей в укромном уголке матери, обнимала за шею, и они обе плакали, вспоминая отца.

Как жить дальше, зачем жить, для кого? Эти вопросы часто мучили Веру. Ночами она просыпалась и долго ворочалась с боку на бок, пытаясь прогнать неприятные мысли из головы. Часто ей становилось настолько тоскливо, что хотелось выть, как волчица на луну, и тогда она посильнее утыкалась лицом в подушку и плакала, плакала ночи напролет, тихонько подвывая и постанывая. Настя, спящая в соседней комнате, просыпалась от приглушенных звуков, а когда понимала их природу, начинала плакать сама.

Днем Вера как-то отвлекалась от грустных дум на работе, вечером спешила домой, где ее ждал шкаф, а в шкафу Васины вещи. Некоторые она не успела выстирать при его жизни, потом специально не стала. Наоборот, Вера повесила их в шкаф, гладила, закрыв глаза, и вдыхала знакомый запах. До боли знакомый. До слез. Спала она, положив рядом с собой, на Васино место, его рубашку. Однажды ей приснился странный сон. Муж стоял совершенно раздетый в поле, на голой, сырой земле. Лил проливной дождь. Вася посинел от холода и трясся как в лихорадке. Вера увидела себя рядом с ним.

– Вот и повидались, – сказал ей муж. – Иди. Долго нельзя со мной стоять.

Вера не могла и шагу ступить. Как она добровольно уйдет от него, когда так соскучилась, так исстрадалась, так измучилась от одиночества и тоски?

Прозвеневший звонок будильника прервал ее сновидение. Вечером того же дня она вытащила все его вещи и разложила на ковре в середине комнаты. Вошедшие в зал часом позже Настя и баба Варя увидели следующую картину. Вера сидела с закрытыми глазами на полу, раскачиваясь из стороны в сторону, прижимала к груди пиджак умершего мужа, целовала его и орошала слезами.

– И часто это с ней? – шепотом спросила баба Варя свою внучку.

– Почти каждый день, – ответила Настя.

– Как сумасшедшая… Надо это прекращать!

Баба Варя подошла к дочери и вырвала из ее рук пиджак. Изумленная Вера вскочила на ноги. Настя благоразумно решила, что ей лучше удалиться в свою комнату.

Вера рассказала матери все. И про свою бессонницу, постоянные слезы и переживания, а главное про странный сон. На следующий день в их квартире не осталось ни одной Васиной вещи. Куда их отнесла баба Варя, кому отдала так и осталось неизвестным. Скорее всего нищие у их маленькой церквушки получили такой подарок.