Читать книгу Наглец - Лена Сокол - Страница 5

Глеб

– Не называй меня так, – ворчу я, давая брату пройти. – У меня уже лет десять другая фамилия.

Егор колеблется. Сначала рассматривает мой живот, покрытый розовыми разводами после разыгранного представления, и цокает языком. Ненавижу, когда он так делает. Вроде оба – уже взрослые мужики, но он по привычке опять «включает» старшего брата, пытаясь воззвать к моей совести.

– Я не вовремя? – качает он головой.

– Мог и позвонить, – беру со столика пачку, выуживаю сигарету, зажигаю и затягиваюсь. – Хотя о чем это я?

– Болтать о таких делах по телефону опасно, – и Егор достает из внутреннего кармана сверток: небольшую трубочку с бумагами. Все, что касается моих «дел», он не носит в рабочей папке, всегда кладет отдельно. – Вы ведь уже закончили?

– А то ты не знаешь, – усмехаюсь я.

Егор – прирожденная ищейка. Вряд ли от него ускользнут хоть какие-то детали моей «работы». Он знает обо мне все, даже когда я старательно это скрываю. И он – единственный, кому за это ничего не будет.

– Привет, мужики! – бодро говорит он и входит в зал, затянутый сигаретным дымом.

В помещении еще царит тишина.

– Привет, – первым сдается Макс.

– Доброго здоровья, – нехотя отзывается Марк Иосифович.

– Угу, – здороваясь, кусает изнутри щеку Фил.

Мои парни никак не привыкнут, что старший следователь, майор юстиции Лунев, может запросто заявиться к нам в берлогу, в удобное для него время и быть в курсе всего, что происходит в нашем кругу, да еще и реагировать на это спокойно и бровью не повести.

Но дело даже не в том, что по долгу службы брат обычно расследует особо тяжкие преступления, а не разоблачает аферистов. Егор, как и мать, уже много лет ничего не может со мной поделать.

– Выпьешь? – улыбается Макс следователю.

Берет со стойки чистый стакан, бросает туда лед и щедро льет виски. Для Шведа, кажется, не существует неловких ситуаций, а еще он тонко чувствует: если я расслаблен, он тоже готов доверять моему родственнику.

– Благодарю, – Егор садится на высокий стул возле барной стойки.

Его забавляет, что матерые преступники теряются, словно мальчишки, и никак не могут привыкнуть к его присутствию.

– Может, в картишки? – сверля глазами стол, спрашивает Марк Иосифович, доставая из кармана колоду.

Проблема состоит еще и в том, что Лунев – не продажный мент, и ребята все прекрасно понимают. Он не собирается никого прикрывать, чтобы поиметь долю. Егор иногда страхует меня, добывает нужную информацию или, скрепя сердце, закрывает глаза на то, что видит. Но только в одном случае – если от этого напрямую зависит моя жизнь. Потому что я дорог моей матери, а кроме нее, у нас никого больше нет.

– С удовольствием, – Фил со скрипом отодвигает стул и садится напротив старика.

– Я с вами, – наливая новую порцию виски, присоединяется к ним Макс.

Сажусь возле стойки, поближе к брату. Усмехаюсь, понимая, что каждый из пройдох, глядя в карты, будет внимательно слушать нас.

– Как мама? – интересуюсь я, затягиваясь сигаретой.

Пригубив ледяной виски, брат отставляет стакан в сторону. Он сверлит меня фирменным отцовским взглядом. Нормального телосложения, высокий, широкоплечий, с мощным подбородком и густыми темно-каштановыми волосами, Егор не производит впечатления опасного человека. Скорее, такого – хмурого, но обаятельного добряка, но я всегда отчетливо вижу в нем отца: хитрого, расчетливого, волевого и импульсивного, поэтому стараюсь не нарываться.

– Она – твоя мама, вообще-то. – В его глазах – решительный упрек. – Навести ее и узнаешь.

Делаю глоток и долго держу обжигающую жидкость во рту, прежде чем огорченно ответить:

– Она от меня отказалась, забыл?

Лунев бросает раздосадованный взгляд на моих ребят и снова смотрит на меня:

– И ты знаешь почему.

Внутри меня закипает гнев.

– Это мой выбор.

– Да, но она твоя мать, – Егор постукивает краешком стакана по стойке. – И ты в курсе, почему она так реагирует.

– Я уже сделал все, чтобы освободить вашу жизнь от своего присутствия, – рычу я. – Ты сюда нотации пришел мне читать? – кошусь на подчиненных. – Или есть что-то еще?

Лунев медленно выдыхает. Он хоть и заноза в заднице, но подрывать мой авторитет при товарищах не торопится. Допивает виски, не сводя с меня глаз, снимает льняной пиджак, закатывает рукава рубашки и разворачивает принесенные бумаги.

– Я кое-что нарыл, – словно сомневаясь, он пожимает плечами. – И это потребует усовершенствования твоего плана.

– Исключено, – заявляю я безапелляционно. – Даже если я придумываю на ходу, то это у меня четко спланировано.

– Нет, – Егор чешет висок. – То, что ты услышишь, только тебе поможет, я убежден.

– Говори уже, – выдыхаю устало.

Неудивительно, что мы используем свои таланты по-разному, но брат впервые принимает участие в деле, поскольку ему жизненно необходимы деньги. Именно поэтому мы еще не разругались. Я мирюсь с его занудством, а он – с моей нетерпимостью ко всему, что не совпадает с моим мнением.

– Для начала, – Лунев пробегает глазами по записям. – Твой человек говорил с ним? Иначе все остальное просто теряет смысл.

Бросаю на него хмурый взгляд. Не вынимая сигарету изо рта, отвечаю:

– Да. Я подослал к нему одного из общих знакомых, – уголком рта выпускаю дым. – Кажется, он клюнул, – скидываю с плеч куртку и отбрасываю на спинку стула. – С тех пор как женился на той богачке, он сорит деньгами налево и направо. Приглашение на покерную неделю, куда съедутся чуть ли не все хреновы игроки страны, его заинтересовало.

– Думаешь, он… почуял неладное?

Стряхиваю пепел и опять зажимаю сигарету зубами.

– Если даже почуял, то не сможет удержаться: чересчур жадный и самоуверенный.

Егор подливает себе виски.

– Он не сядет с тобой за один стол.

– Почему? – я глубоко затягиваюсь.

При мысли о предстоящем деле сердце в груди клокочет. Слишком сильны эмоции, слишком высоки ставки.

– Нельзя подставить того, кто чует подставу. Он всегда будет на стреме и напряжен, поэтому станет ждать подвоха. – Лунев отпивает из стакана и меряет меня взглядом. – Он понимает, что ты захочешь поквитаться, и ни за что не пойдет на такое.

Гнев накрывает меня волной.

– Я брошу ему вызов при всех, – тушу сигарету в пепельнице и сжимаю кулаки. – Он не посмеет отказаться!

– Ты путаешь покер с кулачными боями, Глеб, – спокойно напоминает брат и ставит стакан на барную стойку. – Кому, как не тебе, лучше знать, что мошенничество – это искусство, а провести другого мошенника… вообще… – он взмахивает руками, – высший пилотаж! Либо он откажется играть, либо будет просчитывать твои ходы наперед, ожидая подставы.

Свожу челюсти так, что зубы скрипят. Едва не крошатся.

– Ты забываешь, – указываю на него пальцем, а потом тычу себе в грудь. – Я – аферист, а он лишь мелкий жулик.

– Думаю, ты недооцениваешь его, – усмехается брат.

– Недооцениваю? – выпрямляюсь я. – Да у него никогда не хватало духу на что-то посерьезнее, чем тырить кошельки на базаре, ясно? А кем он теперь стал? Брачным аферистом? Ха! – Меня пробивает на смех, но губы предательски искривляются в горькой ухмылке. – Вот его потолок, поверь, – нервно шарю по карманам, отыскивая зажигалку. Закуриваю новую сигарету. – И с этим дерьмом ты предлагаешь мне тягаться? Да он должен быть счастлив, что я его не прирезал после всего произошедшего!

– Но и тогда бы тебя не отпустило, – Егор опять прав. Он опирается на локоть и ждет, когда вспышка моего гнева угаснет. – Ты хочешь ему доказать, что он – пустое место.

– Я просто хочу отнять у него все, – глубоко затягиваюсь. Так сильно, что даже голова немедленно начинает кружиться. – Ты ведь поэтому в деле? Не из-за меня. Тебе тоже нужны эти деньги, Егор. Тогда не углубляйся в философию, ладно?

– У тебя – личные счеты. – Брата ничем не пронять. Он спокоен, точно удав. – Это называется месть, и я знаю, как сделать ее сладкой.

И как? Я усмехаюсь. С тех пор как я освободился, и когда впервые увидел эту мразь на фотографии, единственной моей мечтой было отжать у него все то, что делало его наглую физиономию такой счастливой, – его деньги. Которые он и не научился зарабатывать, используя свою башку. Которые ему проще было брать у бабы. И трахать ее потом, отрабатывая долги, как последняя шлюха.

– Из той информации, что я в прошлый раз нарыл… – Лунев трясет перед моими глазами бумагами. – Помнишь, было упоминание, что он жил с какой-то девушкой?

– Ну… – улыбаюсь, – я пропустил этот факт мимо ушей, как маловероятный.

– А я решил копнуть, – Егор раскладывает листы на стойке, находит нужную строчку и останавливает на ней палец. – Их даже задерживали однажды по жалобе одного из постояльцев гостиницы, но быстро отпустили. Не было доказательств.

– Вместе, что ли, орудовали?

Догадываюсь, какую схему разыгрывали. У любителя легких деньжат на что-то оригинальное мозгов бы не хватило.

– Здесь мне пришлось поднапрячь ваших старых общих приятелей, – Егор прочищает горло. – Через своих знакомых, разумеется.

– Ну ты и оборотень, – скалюсь я.

– Да. Итак, они работали и жили вместе, – он поднимает на меня взгляд, явно ожидая какой-то реакции. – Почти два года.

Невольно давлюсь табачным дымом.

– Допустим, – соглашаюсь.

Значит, у него были на то причины. Видимо, подружка оказалась курочкой, несущей золотые яйца. А как иначе?

– Он женился, а она уехала, – Егор хитро щурится. – Никто бы и не узнал, если бы он не заикнулся в казино, что она увела его бабки.

– Красава! – смеюсь я, стряхивая пепел.

– Я нашел ее, – тихо говорит Лунев.

И я замираю. Смотрю на него подозрительно. Мне-то какой толк от той девки?

– И?

– У них… серьезно все было… – на что-то пытается намекнуть брат.

Но я не въезжаю. Кашляю, давясь теперь уже не от смеха.

– У твари нет привязанностей, – заявляю я, отгоняя от лица дым. – Ни к кому и ни к чему, кроме денег. Сечешь?

– Он ищет ее.

Злюсь, видя, как Егор снова щурится.

– Бесит, когда ты палишь на меня, изображая из себя долбаного Коломбо!

Он сияет.

– Вот твой козырь, – он берет стакан и вращает против часовой стрелки, наблюдая за бултыханием виски. – Все, чего тебе не хватало. Это твой рычаг. И я для тебя его нашел.

– Какой, на хрен, рычаг? – цежу сквозь зубы я.

– Твой план хромает, но если подключить ее…

– Да иди ты в… – Мое лицо вытягивается.

– Подожди, – не дает мне договорить Егор.

Достает из бумаг фотографию и кладет на стойку передо мной: края ее загибаются в воронку.

– Она хороша, правда. Работает весьма топорно, но такой уж учитель у нее был, никчемный. А рядом с тобой девчонка бы засверкала.

Подвигаю к себе карточку и тяжело вздыхаю.

На черно-белом снимке с камеры слежения запечатлена высокая рыжеволосая девушка. Стройная, в деловом брючном костюме, на каблуках. Из отличительных черт – родинка справа над губой.

– Мне даже не пришлось ехать за ней. – Лунев посмеивается, заметив мое замешательство. – Она… здесь, у нас, орудует.

Непонимающе гляжу на него.

– Один из отдыхающих оказался своим… из внутренних органов. Приехал из Тюмени две недели назад. Познакомился с девушкой в отеле, посидели, выпили, поднялись к нему в номер – дальше плохо помнит. Огласки не хотел, попросил разобраться по-тихому. Она все, что было у него ценного, – увела. Пришлось перетереть с нашими. Сказал, что сам возьмусь, хоть и не мой профиль, – Егор дает мне полюбоваться фотографией, затем выдирает из рук и сует следующую. – А это уже позавчера.

Насупливаюсь, разглядывая фото.

Брюнетка. У нее и в лифчике что-то имеется, и талия тоньше, и бедра круче. Длинное платье с разрезами подчеркивает длинные ноги, стройные икры, из-за кудрявых локонов волос выглядывают изящные, острые плечи. Девушка кажется выше, фигуристее и даже симпатичнее рыжули. У нее нет родинки, и вообще никаких сходств с худышкой с первого фото не имеется.

– Весьма занятная схема, если признаться, – Егор чешет начавшую пробиваться на подбородке щетину. – И исполнено с огоньком. Могла бы просто ограбить, но ей это, кажется, доставляет особое наслаждение.

– Я что-то не понял… – Растерянно откладываю снимок в сторону.

– И третья – тоже она, – придвигает брат новое фото. – Как тебе перевоплощеньице?

Как придурок часто моргаю, уставившись на снимок. На фотографии девчонка. Молодая совсем, щуплая. Короткие светлые волосы, разметавшиеся на ветру, ровный овал лица, блеклые глаза и сливающиеся по цвету с кожей лица пухлые губы.

Непонятно, где именно она запечатлена: наблюдали за ней с почтительного расстояния. Но и поза, и одежда небрежная – по-пацански объемная футболка и широкие штаны, – а также задумчивый взгляд, устремленный вдаль, почему-то кажутся мне знакомыми.

Похоже, брат провел целое расследование.

– Знаешь, как я ее вычислил? – Егор передает мне следующий снимок. – Паренек. Работает в отеле. Видишь? Он наклоняется завязать шнурки. Мне пришлось несколько раз пересмотреть пленку, чтобы увидеть, как он ей карту под дверь зашвыривает.

– Что за паренек? – спрашиваю я хрипло.

Егор доволен, он почуял мой интерес:

– Найти парня было нетрудно, а узнать, где живет, еще проще, – указывает на адрес, записанный в уголке. – Он – ее родной брат, зовут Святослав, шестнадцать лет. Родителей нет. Полагаю, сбежав, она привезла его сюда и… обучает ремеслу, – Егор пожимает плечами. – Да, она сирота.

– Ты хочешь сказать… – Я снова придвигаю снимки поближе. – Это она? Та девушка, которая с ним жила?

Смотрю на последнее фото, где бесцветная, точно бледная моль, пацанка сидит на скамье.

– Именно. Все сходится. Ее зовут Софья Коршунова.

– Ясно, – поворачиваюсь к Егору. – И какая мне выгода?

– Твой план хромает, но с ней… – Лунев многозначительно поднимает брови.

– Шутишь?! – меня переклинивает. – Я должен взять в долю клофелинщицу?!

За спиной слышатся смешки моих товарищей.

– Зачем так грубо? – Егор выглядит довольным и сгребает со стойки фотографии. – Вышел бы идеальный союз. Ты – расчетливый, холодный, все просчитываешь. Она – интуитивная аферистка, полагающаяся на свое умение выкручиваться. Из сочетания ваших качеств вышел бы одаренный дуэт, – он подмигивает Шведу. – Не в обиду Максу, конечно. Иногда приходится и женскую карту разыграть.

Слышится сдавленный смех Швецова.

– Она дилетантка! – говорю я изумленно. – А я не в карты на раздевание играю! И не в буриме!

– Ты даже не представляешь, как она тебе будет полезна, – продолжает брат.

– Мне?.. Кто? – складываю руки на груди. – Вот эта гопница?

– Именно, – кивает он.

– И чем?!

Лунев качает головой:

– А ты поднапряги мозги. Только подумай, какой козырь будет у тебя.

– Это бред, Егорка, – усмехаясь, я наливаю себе еще пару капель.

– Мент дело говорит, Дым, – раздается голос Макса.

Поворачиваюсь.

Все трое давно забросили карты и смотрят на нас.

– Вообще-то, – Марк Иосифович тяжело поднимается из-за стола, подходит к нам и, нацепив очки, рассматривает снимки. – Здесь есть доля здравого смысла. Если они с барышней были близки…

– Да ну вас… – отмахиваюсь я. – Допустим, у них все было серьезно, в чем я очень сомневаюсь… но о том, чтобы взять в дело постороннего, нет, о таком не может быть и речи!

– Глеб, ты и нас не хотел втягивать в свои разборки, – встревает Фил, придвигаясь.

Берет в руку фото и разглядывает.

– Хм, недурно…

– Нельзя уследить за всем в одиночку, наша сила в команде, – говорит Макс и вдруг громко присвистывает, выхватив снимок с брюнеткой. – А если птичка окажется способной? Думаю, вышел бы толк.

– У нас есть план, – обвожу их взглядом. – Он приезжает через четыре дня, и я не собираюсь рисковать и менять рабочую схему, делая ставку на темную лошадку. Она не нужна нам. Это лишнее, поверьте. Мы и без нее сработаем четко.

– Ты только посмотри, какая она выдумщица, – уже пускает слюни Макс на рыженькую.

– Мне проще все отменить, чем брать в долю… мелкую воровку.

– А сам-то с чего начинал? – Марк Иосифович укоризненно бросает на меня взгляд из-под опущенных на нос очков.

– Это другое, – ворчу я.

– Кого-то она мне напоминает… – бормочет Швед, изучая снимок девушки без грима.

– Мы люди богобоязненные и законопослушные, – произносит Фил, отправляясь за стойку, – сделаем то, что прикажешь. Но ведь многоходовочка с его бывшей была бы гораздо привлекательнее. Как он взбесится!

Замечание Фила заставляет меня задуматься.

– Я тебе предлагаю самому проверить ее в деле, – вдруг заявляет Егор. – Играть плохиша ведь всегда легче, чем принца. Притворись таким же приезжим, пусть попробует стрясти с тебя бабки. Ты начинал как мастер ужасных свиданий? Вспомни молодость.

– Хватит, – рычу я, вставая и не глядя на него.

Иду к столу, чтобы взять свои вещи и одеться.

– Когда-то ты был лучшим, – улыбается он. – Брал за это деньги.

– Сто лет назад, еще в универе! – мысленно матерясь, натягиваю новую рубашку. – Я в эти игры давно наигрался!

– Ого! – ржет Макс. – И почему мы с тобой раньше не познакомились? Не верится, что ты не всегда был таким сухарем.

– Он был душкой, – добавляет брат, собирая бумаги. В его взгляде проскальзывает печаль. – Сомневаюсь, что он тогда нормально зарабатывал, но глаза у него горели. Пару раз даже мои друзья нанимали его, чтобы он сгонял с их девчонками на свидание.

– А какой в том был толк, простите? – спрашивает Марк Иосифович.

Он слишком стар, чтобы быть в теме.

– Ну… – Егор пожимает плечами. – Некоторые слишком надолго застревают во френдзоне, дружат с девушкой годами, а потом не могут перевести отношения в романтическую плоскость. Или, наоборот, – расстаются и вдруг понимают, что хотят вернуть бывшую обратно. Вот тогда и приглашали Глеба, чтобы он сыграл эдакого козла, который отвадит наивную девчонку от посторонних мужчин, причем надолго. Он вытворял разные гадости, но это всегда работало. У него еще имелся приятель, который подсказывал за деньги ботаникам, как склеить…

– Заткнись, – прошу, не сдержавшись.

Еще одно упоминание о прошлом, и я начну крушить мебель.

– Хорошо, – спохватывается брат. – Только я все равно считаю, что ты должен ее проверить. Заодно развеешься.

– Спорим, она провернет с тобой то же самое, что и с теми мужиками? – вращая на пальце брелок, дерзко говорит Швед.

Мне нестерпимо хочется дать ему в табло.

– А крошка его точно уделает! – с видом знатока кивает Фил, расставляя бокалы на полке.

– Готов поставить на пару тысяч, – косясь на чемодан с деньгами, заявляет самый пожилой участник команды.

– Что тебе стоит тряхнуть разочек стариной? – Егор хлопает меня по плечу, направляясь к выходу. – А, сухарь?

Как же я их всех ненавижу…