Читать книгу Тайны Реннвинда. Проклятие дня - Лена Сокол, Леа Стенберг - Страница 12

– Где мать Сары? – Спрашивает Ульрик, когда мы находим друг друга в полутьме.

Парень хватает меня за руку, его ладони липкие от пота. Он тяжело дышит.

– Осталась в трейлере, сказала, позовет Хельвинов на подмогу.

– Идем! – Он не дает мне отдышаться. – Бьорн побежал туда.

И мы набираем ход, продираясь сквозь кусты и стволы высоких сосен. Ульрик тащит меня за собой, забывая, что я в юбке, и по моим голым ногам хлещут колкие ветви.

– Он видит ее? Видит призрак Эллы? – Задыхаясь, интересуюсь я. – Она показывает ему дорогу?

– Наверное! Я видел только, как сверкают его пятки. Ах, да, и еще глаза. Что бы там не видел парень с фарами вместо глаз, я склонен ему верить!

Непроглядное черное небо почти доело луну. Мы пробиваемся в чащу почти на ощупь, вокруг кисло пахло землей и тиной, сластит гнилью.

– Кажется, мы на болоте. – Стону я, ощущая, как влажно хлюпает под подошвами ботинок.

– Бьорн! – Взвывает Улле. – Эй, дружище!

– Заблудились. – Говорю я, хватаясь рукой за ребра.

Где-то внутри больно покалывает.

– Бьорн! – Вопит Ульрик, оглядываясь по сторонам.

Его голос разносится эхом. Вместо ответа слышится уханье совы.

– Я здесь! – Доносится откуда-то справа.

– Он здесь! – Выдыхаю я, сжимая ладонь Улле.

– Откуда шел его голос?

– Черт…

– Бьо-о-орн! – Вопим мы наперебой.

– Сюда! – Слышится вдалеке.

– Туда! – Указываем мы одновременно в разные стороны.

– Нет, – опускает мою руку парень, – нам сюда.

И тянет за собой в черноту и сырость чащи.

– Я тут! – Наконец-то, раздается невдалеке.

– Это он… – Радостно вздыхаю я.

Надо признаться, меня уже успело охватить отчаяние.

– Ты здесь, боже… – Сама не понимаю, как влетаю в его объятия.

Сердце колотится, как сумасшедшее. Окунаюсь в его запах, и словно оказываюсь дома – на секунду это ощущение побеждает мой страх.

– Нея. – Парень прижимает меня к груди, но не теряет бдительности. Нервно оглядывается по сторонам, не забывая, где мы находимся, и зачем сюда пришли. – Вы тут. Так, хорошо. А где цыганка?

– Осталась в трейлере, сказала, позвонит твоему отцу. – Я отстраняюсь. – А Элла? – Это глупо, но я тоже оглядываюсь по сторонам. – Где она? Ты ее видишь?

– Где призрак? – Напоминает о своем присутствии Улле.

Парень оперся рукой о дерево, чтобы отдышаться.

– Она исчезла. – С досадой сообщает Бьорн и всплескивает руками. – Просто растворилась в воздухе.

– Завела в чащу и смылась? – Уточняет Ульрик. – Мы в западне?

Бьорн кладет руки на лоб.

– Дай подумать… Черт… черт! – Он оглядывается по сторонам, его глаза вспыхивают ярким светом, будто зажигаются два огонька. – Куда ты подевалась, твою же… Аргх-х!

Его руки падают вниз.

Это тупик.

– Подождите. – Говорю я. – Подождите. – Делаю круг по своей оси. Тени деревьев сливаются в густую темно-серую муть. – Она не просто так нас сюда привела. Оно здесь. И Сара тоже… Сара!

– Сара! Сара-а-а! – Начинают кричать парни.

А когда мы замолкаем, чтобы прислушаться к бродящему меж деревьев ветру, где-то вдалеке раздается треск ломающихся веток.

– Что это? – Нахмуриваюсь я.

Земля содрогается. Это чьи-то тяжелые шаги.

– Это оно. – Бьорн машинально ухватывает меня за талию и зашвыривает себе за спину.

Я замираю, слыша, как растет его пульс, как учащается сердцебиение. Парень напряженно вглядывается во тьму.

– Ох, и не нравится мне это… – Только успевает произнести Ульрик, как вдруг где-то вдали раздается истошный женский крик.

– Сара! – Срываемся мы с места и бежим туда.

Хельвин сразу отрывается от нас двоих. Я едва успеваю заметить, как широки его шаги, когда его фигура взрезает черноту леса и скрывается между стволами.

– Сара-а-а! – Кричу я так, будто этот крик может кого-то спасти.

Но прелая темнота кажется бесконечной, а крики все усиливаются.

– Нет! Не-е-ет! – Можно различить в треске ломающихся ветвей.

Это она. Ее голос все ближе.

Ульрик давно обогнал меня и тоже скрылся во тьме, теперь я бегу только на этот звук, вытянув руки, чтобы ненароком не врезаться в одно из деревьев. Земля под ногами такая склизкая, что сдирает на ходу башмаки. Приходится быть осторожнее, чтобы не потерять обувь и не упасть.

– Не… – Голос подруги обрывается.

Затем слышится грохот и рев. Нечеловеческий, низкий, трубный. Не рев реактивного двигателя, но и не рычание зверя. Что-то потустороннее, от чего волоски на руках поднимаются дыбом, а дыхание сковывает льдом.

Я появляюсь на поляне как раз в тот момент, когда в мою сторону летит что-то огромное. Едва успеваю увернуться, как оно обрушивается на землю в паре метров от меня. Взрывает почву так, что вибрация бьет по ногам.

– Нея-я-я! – Звенит в ушах голос Сары.

Я замираю и медленно поворачиваюсь, чтобы рассмотреть то, что упало практически к моим ногам. И в эту же секунду меня парализует от страха.

С земли, рыча и ухая, поднимается что-то огромное, темное, долговязое. Простынь голой кожи вздувается струпьями и свисает лохмотьями, мелькает синевой и пузырится грязной черной жижей.

– Что… – мои губы немеют.

Тряся дряблыми обвисшими кусками плоти, обнажающими человеческий череп на широких плечах, чудовище вдруг оскаливается. И, обнажив остатки изгнивших зубов, издает громкий звук, больше похожий на разъяренное булькающее шипение.

– Нея! Беги! – Отрезвляет меня крик Сары.

Но я все еще не могу пошевелиться. Хватаю ртом воздух и смотрю, как, заволакивая ноги, двигается на меня эта чудовищная махина.

Где все? Что происходит?

Едва успеваю краем глаза поймать разбросанных по поляне и лежащих на земле Сару и Ульрика, как надо мной нависает огромная ручища. Хлоп!

И вырвавшийся откуда-то из темноты Бьорн сбивает чудище с ног. Удар все же приходится вскользь по моему плечу, и я тоже отлетаю назад и падаю спиной в дерево. Бах!

«Как же больно…»

На мгновение меня оглушает, и я теряю ориентацию в пространстве, но звук ломающихся, крошащихся неподалеку от меня костей и боль в собственном теле быстро приводят в чувство.

Рывком поднимаюсь, дергаю рукой, головой. Вроде все цело. Оборачиваюсь, пытаясь оценить ситуацию, и чувствую, как звенит в висках. А сбоку мелькают тени: двое ожесточенно вколачивают друг друга в грязь. Это Бьорн, чья рубашка разодрана, а тело вываляно в грязи, и чудовище, раззявившее провал черной пасти и изошедшее липкой слюной.

Я в ужасе отползаю, не переставая следить за схваткой. Хельвин наносит мощный удар в башку, и со скальпа чудища слетает здоровенный кусок кожи.

Монстр отшатывается назад, но тут же, словно робот, снова бросается в бой. Все человеческое в нем – руки, ноги, туловище – быстро теряют нормальный образ: из глазниц от удара выпадают ссохшиеся черные глазные яблоки, как шелуха, слетают с плеч ошметки истлевшей одежды, из дыр между ребрами, волнуясь мелкой дрожью, стекает слизь – то, что когда-то было его внутренними органами.

Когда-то – значит, до смерти. А теперь он живой мертвец, иначе как понимать, что чудище, представляющее собой скелет с остатками полуразложившихся тканей, ходит на двух ногах, издает какие-то звуки и обладает силой?

– Бьорн! – Надрывается в крике Ульрик, поднимаясь с земли и бросаясь на подмогу другу, когда тот получает от живого трупа удар по голове.

Монстр валит Хельвина на землю и пытается вцепиться в его грудь зубами, но Улле, позабыв о страхе, накидывается на него сзади и пытается провести удушающий. Трудно задушить того, кто и так не дышит, поэтому не удивительно, что чудище тут же отбрасывает парня от себя мощным ударом локтя и снова возвращается к лежащей на земле жертве.

– Бьорн! – Захлебываясь в страхе и повисшем над поляной запахе разложения, ору я.

И тот встречает чудище мощным ударом в шею. Слышится хруст рассеченной гортани и булькающий хрип. Хельвин роняет чудовище на землю и принимается молотить кулаками так, будто в него самого бес вселился. В этот момент я ощущаю что-то странное: смесь волнения, гордости и… страха от того, что Бьорн превращается в этой схватке в настоящего зверя, не знающего пощады.

Он не просто бьет нежить, точно заведенный, он рвет его руками на части, ломает, отшвыривает в сторону кости, разрывает полуистлевшие внутренности и с глухим рыком вбивает черепушку с перекошенным подобием лица в землю.

Руки Бьорна мелькают точно крылья мельницы, мощные плечи становятся еще шире, а жилы на шее надуваются. Уверена, никто и ничто в этот момент не может его остановить. Он как робот – выполняет ту главную и важнейшую функцию, что заложена в него природой: несет смерть, и делает это без капли сожаления или раздумий. Он убивает, ведь его тело – лучшее из оружий против этих тварей.

Монстр дергается, стараясь вырваться, но в следующий миг проломленный череп раскалывается на части, и трухлявые конечности, зависнув на миг в воздухе, обрушиваются наземь.

Он мертв. Уничтожен.

И сразу становится тихо. Очень тихо.

Хельвин слезает с убитого чудища. Он тяжело дышит и глядит на нас совершенно безумными глазами, в радужках которых постепенно гаснут желтые всполохи. Затем переводит взгляд на свои руки со вздувшимися венами, покрытые ошметками костной ткани, обрывками сухой синеватой кожи и загустевшими кровяными сгустками и изумленно вздыхает – будто не понимает, откуда это все взялось.

– Что это было? – Спрашиваю я, поднимаясь с земли.

Улле ковыляет в сторону Сары. Девушка лежит под деревом, держась за кровоточащую ногу.

– Это… – Глядя на собственные дрожащие руки, тихо отвечает Хельвин.

– Это. – Говорю я, остановившись у распластанного на земле трупа.

Точнее, того, что от него осталось – дхампири буквально разорвал его на части.

– А, это. – Бьорн переводит ошалелый взгляд на груду костей. – Думаю, это драуг.