Читать книгу Плохая девочка. Путь к тебе - Лена Сокол - Страница 4

Дверь открывается прежде, чем я успеваю в нее постучать. Застываю с поднятой вверх рукой:

– Здравствуйте.

Женщина хмуро оглядывает меня сверху донизу и кривит ртом. Похоже, это его мать.

– Вить, это, наверное, к тебе. – Бросает она через плечо.

И выходит из квартиры, едва я успеваю отойти в сторону, чтобы уступить ей дорогу. Я возвращаю взгляд на порог, и вижу в прихожей Сереброва. Он в домашних спортивных брюках, футболке и босиком.

Парень замирает, увидев меня. Его глаза округляются – Витек теряет самообладание. Но только на мгновение, уже через секунду он сжимает губы в тонкую бесцветную линию:

– Чего тебе?

Звуки шагов его матери удаляются вниз по лестнице.

– Привет. – Говорю я, переминаясь с ноги на ногу. – Можно мне войти?

– Не стоит.

Но я уже вхожу и закрываю за собой дверь, оставив снаружи затхлость подъезда и запах духов его мамаши.

– Что тебе здесь понадобилось? – Серебров, прихрамывая, отходит на пару шагов назад и складывает руки на груди.

Он жутко нервничает, хоть и старается не подавать вида.

– Это… я тебя так? – Решаю уточнить, разглядывая отеки и ссадины на его лице.

– Не будь у меня реакции, выглядел бы страшнее. Так какого лешего тебе здесь понадобилось?

– Обычно я не извиняюсь. – С трудом выдавливаю я. – Да и сама ситуация…

Я потираю ладонью щеку с выступившей на ней щетиной: с момента ухода Марианы у меня не получалось ни поесть, ни поспать, но усталость не чувствуется. Сердце все еще бьется, как оголтелое, разгоняет кровь по телу и не дает панике осесть на поверхности подсознания и остыть. У меня просто не получается успокоиться. Для того, чтобы это произошло, я должен найти Мариану.

– Короче, извини. – Выпаливаю я. Мне адски трудно это сделать потому, что перед глазами все еще пляшут искры воспоминаний, в которых моя девушка ерзает на коленях Сереброва, а его лапы перемещаются по ее спине: от талии и ниже. – Я знаю, зачем она это сделала. И я это заслужил.

Мне приходится стиснуть челюсти, ведь, глядя на Витька, я все еще вижу ее в его объятиях. Вижу, как она его целует, и мне снова хочется врезать другу за то, что он позволил этому случиться, за то, что не остановил ее и не остановился вовремя сам.

Легкие горят, я почти задыхаюсь, но настолько измотан и отчаялся, что уже не чувствую ничего, кроме боли в груди – там, где перепуганное и смятенное сердце с силой барабанит в рваном темпе.

– Я понимаю. – Цедит сквозь зубы Серебров и плечом наваливается на стену.

Он хмурится, и через эти морщинки на лбу рвется наружу его растущее раздражение. Виктор с трудом сдерживается, чтобы не послать меня подальше. Пару месяцев назад я не стал бы даже извиняться перед ним, но теперь все по-другому. Я – другой, у меня в голове все перемешалось, и приходится приспосабливаться к новой жизни, где во что бы то ни стало нужно вернуть Мариану, ведь без нее мне не выжить.

– Я не злюсь. – Говорю, сделав глубокий вдох, а затем выдох. – Не злюсь на тебя. Она вела себя так, потому что я был для нее дурным примером. Мариана мне хотела сделать больно, а я сорвался. На тебя.

Каждое слово дается мне через дикую боль.

– Я не девчонка. – Холодно говорит Серебров. – И не буду плакать и обижаться, передо мной не нужно извиняться. Давай, просто закроем тему. Все, проехали.

Он бросает взгляд на дверь, словно намекая, что мне пора.

– Я не знал, куда еще пойти. – Наконец, признаюсь я. – Я уже был везде – ее нигде нет.

– Кого? – Меняет позу Виктор, прикусывает нижнюю губу, рассеянно почесывает шею.

– Марианы.

– А, да. – Кивает он, хмурясь.

– Ищу ее третий день подряд, ее телефон отключен. У меня уже крыша едет! – Восклицаю я, начиная снова задыхаться. – Я потерял ее, понимаешь? Потерял!

– Успокойся. – Прочистив горло, просит Виктор.

– Я все потерял! – Обреченно выдыхаю я. – Все разом навалилось: мать, Эмилия, ребенок! А я вел себя как м…

– Ребенок? – Он не дает мне договорить.

– Заявилась моя бывшая – Эмилия. Сказала, что беременна. Это чертов бред, этого просто не может быть, понимаешь, Вить?! – Я провожу ладонями по лицу. – Но она каким-то образом связалась с Марианой и вывалила все это дерьмо на нее!

– У тебя реально будет ребенок от бывшей? – Друг выглядит пораженным.

– Нет, черт тебя подери! – Вспыхиваю я. – Говорю же, исключено! Но представь: сначала Мариана слышит, что моя мать хочет прибрать к рукам наследство Харри, затем моя бывшая оказывается беременной – якобы от меня! Представляешь, как все это выглядит? Теперь Мариана думает, что я ее использовал ради своих целей, что лгал ей, а этот… этот ребенок – он вообще… – Я бессильно взмахиваю руками, а затем бью с досады ладонью по стене.

– Звучит паршиво. – После паузы произносит Серебров.

– Согласен.

– И… – Его взгляд скользит по стенам прихожей, затем поднимается на мое лицо. – Что планируешь делать?

– Сначала мне нужно найти Мариану. Мы поговорим, затем решим. – Мое сердце колотится в груди все быстрей. – Я должен найти ее и все объяснить, все исправить. Она уходила из дома в таком состоянии… Боюсь, как бы не попала в беду.

– Ты был в универе?

– Она не пришла на занятия. Понимаешь, что это значит? Мариана никогда не прогуливает лекции.

– Может, она у Алины? Ее подружка, рыжая, помнишь?

Качаю головой:

– Клянется, что не знает, где она.

– Девчонки всегда защищают друг друга. Наверное, Алинка в курсе, но хочет уберечь ее от встреч с тобой.

– Не похоже. – Говорю я, вспоминая о нашем с Алиной разговоре. Она выглядела удивленной и встревоженной. – Нет, не думаю.

– А кто сейчас в доме Харри?

– Никого. – Пожимаю плечами. – Я возвращался туда несколько раз за это время, чтобы проверить, но от нее ни следа.

– Думаю, тебе стоит дождаться Мариану там. Ей ведь больше некуда возвращаться? Значит, в любом случае вернется – за документами, учебниками и прочим.

– И Хвостик. – Внезапно осеняет меня.

– Что?

– Наш котенок. – Объясняю я. – Я кормил его, но она в любом случае будет за него беспокоиться и вернется, чтобы удостовериться, что мать с Лео покинули дом. Все верно! Мне нужно бежать и ждать ее там! – Меня накрывает волной облегчения. – Спасибо!

– Да не за что. – Отзывается Серебров, явно с облегчением от того, что я, наконец, сваливаю.

– Ладно, бывай. – Прощаюсь взмахом руки, разворачиваюсь и толкаю дверь.

– Ага. Держи в курсе. – Слышится его голос в спину.

Я делаю шаг за порог, и вдруг меня прошибает, словно молнией. Замираю на мгновение, сглатываю и трясу башкой в нежелании верить, а затем медленно оборачиваюсь.

– Это ведь ее? – Спрашиваю, не узнавая собственный надломленный голос, и указываю Витьке, который торопился закрыть за мной дверь, на сапоги, стоящие справа. Черные, замшевые, на тонкой шпильке. – Да? – По спине пробегает лед. Я вхожу обратно и прикрываю дверь. С болью перевожу взгляд на друга. – Это ее сапоги? Она здесь?

С лица Сереброва отливает кровь. Он хоть и смотрит на меня без страха, но отвечать не спешит.

А ведь я так хотел, чтобы он сказал, что это сапоги его матери.

Нет, мать вашу, нет! Вот дерьмо…

– Где она?! – Гремит мой голос, разрывая горло. Мы почти одного роста, но я буквально возвышаюсь над ним от пульсирующего по всему телу гнева. – Где?!

Витька нехотя перемещает взгляд на комнату.

Я бросаюсь туда, с силой толкаю чертову дверь и… вижу ее.

В этот момент кто-то будто силой выбивает воздух из моих легких. Земля плывет под ногами, а сердце с размаху обрушивается вниз и ударяется об пол.

Мариана стоит на пороге комнаты, окутанная полутьмой. Она растрепана, ее волосы распущены, спутаны и в беспорядке раскиданы по плечам. Остатки косметики и туши для ресниц небрежно размазаны по ее лицу. Мариана босиком – я отмечаю это моментально. А еще она без одежды – на ней лишь тонкое одеяло, обернутое вокруг хрупкого обнаженного тела.

Нет. Нет…

Какого…

– А вот и папочка. – Со стиснутыми зубами усмехается она, наткнувшись на мой ошалелый взгляд.

На миг меня охватывает желание перевернуть всю мебель в этой квартире, разбить ее в щепки – голыми руками, смести с полок все безделушки, повалить стены.

– Ну, привет. – Лениво добавляет Мариана, ловя мой взгляд, следующий за одеялом, ненароком сползшим с ее плеча к груди.

Я поднимаю глаза в поисках ответов. Кто-то должен мне сказать, что это все неправда, и, клянусь, что пойму. Кто-то должен сделать это немедленно.

Но Мариана улыбается.

– Что… – Глупые, никчемные, неспособные хоть что-то исправить слова застывают на моих губах.

Лицо моей сводной сестры сочится болью, на ее ресницах повисли слезы, но улыбка – она дикая, анархичная. Безумная. Больше похожая на оскал раненого животного, которое готово бросить последние силы на ответный удар, если его посмеют тронуть. Это улыбка доведенного до отчаяния человека. Разбитого, сломанного. Мариана – сломана, и это я ее сломал. Я разбил ее большое и светлое сердце, потоптался на нем и окончательно уничтожил.

Все происходящее – только моя вина.

– Давно она здесь? – Я поворачиваюсь к Сереброву.

«Скажи, что я все не так понял. Что это мираж, ошибка. Это все неправда»

Но стоит отдать ему должное, он сохраняет самообладание. Мне это делать труднее. Я, кажется, только что умер и падаю в пустое, черное небытие.

– Послушай, Кай. – Его голос меняется, становится жестче.

И остатки веры в лучшее рассыпаются внутри меня, превращаясь в прах.

– Вы с ней… – Но я не успеваю договорить потому, что Мариана начинает хохотать.

Я резко поворачиваюсь:

– Одевайся!

– Что? – Издевательски тянет она.

И смеется, откинув голову назад, будто услышала какую-то нелепицу. И в этот момент во мне просыпаются все демоны, которых я так старался усмирить в последние дни.

– Одевайся, я сказал! – Гремит мой голос на всю прихожую. Я сам пугаюсь той ярости, которую обрушиваю на нее. – Собирайся! Быстро!

Мариана вздрагивает, вцепляется в одеяло и смотрит на меня с изумлением, будто не узнает. От смеха ни следа. Но уже через секунду ее взгляд проясняется: она с облегчением выдыхает, и на ее лице рождается горькая улыбка.

– Наконец-то. – Устало произносит она. – Теперь я узнаю тебя. Теперь передо мной ты – настоящий.

– Ты что, обкурилась? – Бросаюсь я на нее. – Ну-ка, посмотри на меня!

Мариана делает шаг назад, и мой взгляд падает на постель, где все происходило. При мысли об этом у меня сносит башню: в груди разгорается пожар, голову затуманивает пламя гнева.

– Когда ты так себя ведешь, мне легче. – Благодарно улыбается Мариана. – Спасибо.

– Что за чушь ты несешь?! – Злюсь я. Захлестывающие эмоции мешают мне соображать. – Одевайся, я сказал! – Хватаю ее за запястье и грубо его сжимаю. – Где твои вещи?! – Резко отталкиваю девушку, окончательно теряя контроль.

Мариана оступается и неуклюже падает на смятые простыни. Одеяло, которым она прикрывалась, слетает вниз, обнажая ее упругие округлости.

Постыдная сцена.

– Эй! – Грубо одергивает меня Серебров. – Ты что себе…

И я делаю то, что умею лучше всех, и к чему привык – бью его по лицу со всего размаху. А дальше происходит неожиданное: меня вдруг уводит в сторону потому, что Витька успевает увернуться. И не дожидаясь, пока я восстановлю равновесие, левой рукой он прихватывает меня за грудки, а правой обрушивает на мое лицо всю тяжесть своего удара.

– Еще раз тронешь ее, я тебя убью! – Выплевывает он мне в лицо, пока я пытаюсь прийти в себя, считая искры перед глазами и слушая звон в башке.

Первая мысль: дать сдачи. Вторая: бить его до тех пор, пока от Сереброва не останется жалкая лужица. И я всегда так поступаю, ведь привык любые вопросы решать в драках. Но третья мысль меня оглушает: Мариана.

Я причинил ей боль.

Теперь еще и физическую.

Я толкнул, она упала. Да что я за урод-то такой?!

– Ты понял меня?! – Витек трясет меня, точно куклу.

И я постепенно прихожу в себя. Мне стоит адских усилий удержать кулаки в узде, не дать им пересчитать все кости бывшего друга.

– Руки убери. – Рычу я, отталкивая его от себя.

Возвращаюсь в вертикальное состояние, одергиваю куртку и поворачиваюсь к Мариане. Она смотрит на меня в ужасе.

– Одевайся, или я унесу тебя отсюда прямо в одеяле. – С угрозой и по слогам произношу я.

Трогаю ладонью свою челюсть – место удара отнялось, практически ничего не чувствуется. Почти как там, где было мое ледяное сердце: она его растопила и уничтожила, его больше нет. На его месте пусто.

– Унесешь? – Будто не расслышала, повторяет Мариана. – Ты меня унесешь?

– Да. – Я бросаю на Сереброва предупреждающий взгляд: пусть только попробует мне помешать. – Что непонятного? Или ты все мозги растеряла?

– Как вещь? – Она поднимается с постели и гордо расправляет плечи. – Как свою собственность?

– Нам нужно поговорить, и мы поговорим. – Твердо говорю я. – Только не здесь.

Весь мир трясется. Поверхность земли будто пытается скинуть меня с себя.

Я теряю всякое понимание того, что происходит, мне отчаянно не хочется в это верить. Глухое отчаяние камнем врезается в мою грудь, и внутри будто вылетает какой-то клапан: я чувствую, что сдуваюсь, что могу разрыдаться, хотя, представления не имею, как это делать.

– Мне не о чем с тобой разговаривать. – Сократив расстояние между нами, выпаливает Мариана. Она бьет меня в плечо дрожащей рукой, и я ощущаю ее дыхание на своих сухих губах. – И я никуда с тобой не пойду!

– Пойдешь. – Упрямо отвечаю я, глядя прямо в ее большие глаза, захваченные слезами.

– Заставишь меня силой? Свяжешь, скрутишь, ударишь? А что дальше?! – Кричит она мне в лицо, задыхаясь. – Ты хоть раз думал, что будет дальше? Как мы будем жить с тобой?! Ты же конченный, ты всех ненавидишь: даже меня и себя! Ты хоть раз задумывался, чего хочу я? Я! Не ты. Ты хоть раз думал о желаниях других людей, Кай?!

– Хватит. – Прошу я. – Ты не в себе. Оденься, мы поедем домой и там поговорим.

Сейчас эти слова кажутся мне самыми правильными на свете. Нам всем нужно просто успокоиться, и все пройдет.

– Не в себе? – Мариана начинает смеяться. – Я не в себе?!

Ее поведение заставляет злость внутри меня закипать с новой силой.

– Посмотри на себя. – Говорю я. – Ты смеешься, словно умалишенная.

Серебров делает шаг, и это вынуждает меня бросить на него очередной предостерегающий взгляд. «Только попробуй встать между нами, и я больше не буду сдерживать себя».

– Ох, ну да. Тебе бы больше понравилось, если бы я плакала. – Смахнув слезы с ресниц, с жаром восклицает Мариана. – Если бы рыдала! Тебе ведь больше нравилось, когда я смотрела на тебя со щенячьей преданностью, да, Кай?

Мое дыхание останавливается. Я умираю от желания прикоснуться к ней, прижать ее к себе, зарыться лицом в ее волосы, но все мое тело сковано необъяснимым страхом.

– Ты наслаждался моей покорностью. – Влажные губы Марианы дрожат, подбородок трясется. – Ты забрал мою невинность, смял ее, а потом вышвырнул – вместе с моей душой. А ведь я хотела только одного – любить. Просто любить тебя. Только тебя. Я не хотела быть твоей очередной подстилкой, а ты… ты уничтожил меня.

– И поэтому ты здесь? Тебе так плохо, что ты тут же нашла, кому тебя утешить? – С досады выпаливаю я. – Я ищу тебя третий день, а ты кувыркаешься здесь? С ним? Да скажи спасибо, что я вообще с тобой разговариваю после этого!

На миг ее лицо вытягивается, затем до краев заполняется разочарованием. Мариана сглатывает, оглядывает меня с головы до ног и с насмешкой произносит:

– Трахается он, кстати, лучше тебя.

Вселенная замирает.

Мы остаемся вдвоем. Я смотрю в лицо девушки, которая перевернула всю мою жизнь, и не узнаю его. Маска из гордости и боли – вот и все, что от нее осталось. И это я с ней сделал, это моих рук дело.

– Не расстраивайся, – кокетливо поправив одеяло под грудью, мурлыкает она и игриво подталкивает меня плечом, – лучше порадуйся за меня: ты сам сказал, что мое тело не священно. И я лишь следую твоим советам – распоряжаюсь им, как хочу, и занимаюсь сексом с тем, с кем хочу. Ни в чем себе не отказываю.

Меня пошатывает.

Мариана отомстила мне, и что хуже – я это заслужил. Она знала, как сделать мне больно, ведь я был для нее лучшим учителем.

– Ненавижу. – Выдыхаю я ей шепотом в губы.

– Знаю. – Сочувственно пожимает плечами Мариана. – Прости. – Она обводит меня долгим, усталым взглядом. – И, если ты закончил, уходи. Нам с Витей не терпится продолжить то, что мы начали до твоего прихода.

Мне хочется закричать, но я больше не могу. У меня нет сил. Голова идет кругом. Ее слова режут меня без ножа, ковыряют по коже, пускают кровь.

– Скажи, что это неправда. – Молю я жалким, беспомощным детским шепотом.

Мариана как в замедленной съемке мотает головой:

– Уходи.

Мне кажется, я тучей плыву на выход, с меня капает вода, просто этого никто не видит. Я весь превращаюсь в гребаный ливень, бушующий у меня внутри и рвущийся наружу.

– Вон! Вон из меня! Из моего сердца, из моих кишок, из моих мыслей – вон! Убирайся! Пошла! Вон отовсюду! – Орет мое сознание, когда я, молча, сбегаю вниз по ступеням подъезда. И только маленький мальчишка на дне коробки с обидами тихо бормочет: – Я умру без тебя… Умру…